Ваня сидел за столом в своей комнате, грыз наконечник ручки, иногда почёсывая затылок, а пустой взгляд был устремлён в учебник алгебры. Парень пытался сам решить хотя бы один пример, потому что вдруг атаковала мысль, что ЕГЭ по математике он завалит без ГДЗ. Только уверенность со знаниями не совпадала, но он не сдавался, не сорвался, чтобы найти наконец заветные ответы на выражения.

       Он поменял положение, подложив руку под голову, поднимая пальцами бровь, но понимание не пришло. Парень широкими от ужаса глазами просматривал учебник и листал тетрадь с неполными конспектами в поисках зацепки на решение. Ничего.

       — Да нахрен! — крикнул Ваня и метнул ручку в учебник.

       Зачем он вообще взялся за уроки? Знал же, что затея тухлая. Бесполезная трата времени.

       Он откинулся на спинку стула, подумывая, что, в принципе, до экзаменов ещё далеко, да и не будет там такой ерунды, а за обучение в любом университете заплатят родители. Те, что богатые.

       «Но порог баллов всё равно надо перейти», — устало подумал Ваня, зная, что придётся вернуться к заданию.

       Парень закрыл глаза, отдаваясь обычному отдыху, без мечт о будущем. Больше совсем никаких, даже отдалённых мыслей, которые могут привести к данному вопросу, иначе, если много о себе воображать, то можно получить огромное разочарование в конце. Различие мечты и действительности может стать причиной морально-духовной опустошённости, чего стоит избегать, как неприятности, которую сложно исправить.

       Буквенный пример уже плыл перед глазами, кажется, что даже если их открыть, то его изображение не пропадёт и будет преследовать парня фантомным отпечатком на сетчатке.

       — Ого, даже не матом.

       Шатен вздрогнул, но не от страха. Его пробрала сердечная дрожь, стыдливое тепло разлилось по всем клеткам электрическим импульсом, едва не доводя до возбуждения. И так каждый раз, когда Ваня слышит его голос: за стеной, на другом конце дома или в пределах соприкосновения. Ровный, спокойный голос парня, с которым с каждый днём становится всё тяжелее жить в одном доме, где так много пустых комнат для уединения. Надо лишь отвести в одну под глупым предлогом и покончить с мучающим чувством влечения.

       Всё звучит так просто, но Ваня не позволял себе этого делать. И ни за что не поступит таким отвратительным эгоистичным образом со столь хрупким, чувственным существом.

       — Просто я интеллигентный человек из воспитанной семьи, — с ухмылкой пояснил Иван, открывая глаза, которые быстро уловили стоящую в дверях комнаты фигуру. Откуда он появился? Всё время там стоял?

       Данил подошёл ближе, солнечный свет из окна золотил его волосы, оголял голубой отлив серых глаз.

       — Чем таким интеллигентным занимаешься, что посылаешь это на весь дом?

       Он придвинулся к столу, схватившись руками за его край, разглядывал содержание тетради, открывая Ване прекрасный вид на спину и бёдра. Парень инстинктивно облизнулся и равнодушно ответил, будучи слишком отвлечённым для более эмоциональной интонации:

       — Борюсь с алгеброй. И она уложила меня на лопатки.

       — Это же легко, что ты не можешь сделать? — удивлённо спросил Даня, оборачиваясь к соседу по дому. Тот быстро поднял глаза.

       — Всё! — он вскинул руку в ярости. — Как я должен буквы складывать? Корни вообще из биологии… — Ваня приготовил вдох для нового возмущения.

       — Числа на химии, а дробить надо на трудах? — перебивая, продолжил за парня сероглазый, усмехнувшись. — Иди сюда, покажу, — махнул Даня рукой, подзывая друга, ведь оба определяли свои отношения не более чем дружескими.

       Ваня пододвинул стул к столу не столько из-за желания понять математику, сколько из-за желания приблизиться к парню.

       — Смотри, — начал новоиспечённый репетитор, подбирая карандаш с дальнего края стола, а затем обращая взгляд на длинноволосого. — Ты пытаешься сразу посчитать, но буквенные выражения можно только упростить, а, чтобы упростить, надо сначала усложнить.

       Ваня в недопонимании приподнял бровь. Данил, хмыкнув, улыбнулся этому, сам осознавая, как криво и пугающе сказал, поэтому живо перевёл тему на пример, не замечая возникшего в карих глазах наслаждения, вызванного как раз секундным поднятием уголков рта.

       — В данном случае ты можешь разложить числитель, чтобы потом сократить знаменатель…

       Стоя чуть согнувшись над столом, Даня начал расписывать решение, параллельно поясняя каждое действие, но Ваня не слушал. Да, он слышал тембр голоса, каждое его изменение, но как можно обратить внимание на какую-то мудрёную и опасную даму — алгебру, когда рядом находится милейший репетитор, от присутствия которого становилось так жарко, что каждую секунду приходилось вытирать ладони о джинсы.

       Иван заглянул в тетрадь только тогда, когда Данил повернул голову, проверяя, слушают его или просто заглядываются на тонкие губы. Но всё равно вместо хода решения, который парень уже никогда не догонит, шатен следил за незначительными движениями руки Дани: как длинные пальцы держали карандаш, выводя ровные буквы и символы и периодически перехватывая скользкое основание, как ладонь скользила по бумаге. Думал о том, как приятно почувствовать его руку в своей. Занимался тем, чего пытался изначально избежать — пребывал в мечтах, не осознавая этого.

       — Ты понял?

       Ваня моргнул и, опомнившись, перевёл взгляд на тетрадь. Глаза округлились, увидев дробь размером с целую строку. Хотелось материться. А ещё уткнуться в бок Дани, на уровне которого находилась голова кареглазого, потому что, чёрт возьми, почему жизнь так сложна? А вместе чуть-чуть легче.

       Математик тяжело вздохнул, поняв, что Ваня ничего не понял.

       — Задание же сократить, ты чё сделал? — вознегодовал Ваня больше на нелогичность науки, чем на парня. — Откуда так много букв?

       Даня ткнул пальцем куда-то на противоположную сторону тетради.

       — Ты на ответ смотри. Я сократил.

       Где-то в далёком конце красовалась аккуратная единица. Ваня невольно восхитился каллиграфическим почерком, чтобы отвлечься от ужасающей сути алгебры.

       — Хорошо, — терпеливо начал Данил, видя, что друг вообще ничего не понимает и отвлекается, пытаясь скрыть это недопонимание, — с какого момента тебе непонятно?

       Шатен положил палец на клетчатую бумагу.

       — Но это же запись примера из учебника! — воскликнул Даня, предвкушая долгую работу, за которую зачем-то взялся, когда у самого горы дел, в том числе и домашнего задания, на плечах. Но он твёрдо решился довести всё до конца и понятно объяснить все тонкости математики.

       — Вот именно, — испуганно прошептал Иван, поглядывая на соседа беглым взором. Он стыдился смотреть вот так прямо в глаза, боялся, что может повлечь за собой данный необдуманный поступок, избегал, смотря на лоб, нос или бровь — куда угодно. Радужка и улыбка, то на что нельзя смотреть без эрекции. Ведь его глаза такие прекрасные, живые, а их облик начал забываться. Улыбка самая светлая и искренняя, широкая и манящая к губам, как заезженное сравнение с лучом света в чёрной пустоте.

       Данилу стало в какой-то мере жалко Ваню, ведь алгебра никак не пригодится в жизни после судьбоносного испытания экзаменом. Он всё решил бы сам, не беспокоя ничьи головы, но не может. Самостоятельность в этой ситуации — это сверх его возможностей. Ему нужна помощь. Парень это понимал, поэтому пообещал себе быть максимально терпеливым во время обучения друга.

       — Знаешь формулы сокращённого умножения?

       Ваня вздрогнул, когда обжигающая рука легла на плечо.

       — Ну? — с интересом и толикой нетерпения спросил Даня, приостановив нервное хождение вперёд-назад с открытой книгой за спиной Вани.

       — Почти, — ответил тот, пытаясь не потерять построенную в голове цепочку решения.

       За окном садилось солнце, окрашивая небо вокруг в нежные цвета, затемняя землю. Рядом лениво проплывали лёгкие розовые облака, а первые звёзды начали появляться на чёрной половине атмосферы. Так красиво, но не время для красоты. Время корявых цифр, натянутых решений через фразу «допустим, так можно» и умирающих от усталости парней.

       — Всё, — объявил Ваня, положив рядом ручку, скрестил руки на груди и откатился, давая место эксперту.

       Данил, отвлекаясь от анализа героев «Войны и мира», бросил книгу на свою постель и подошёл к столу. Ваня самодовольно ухмылялся, прикрывая гордостью влюблённость. Но всё равно как-то не верилось, что столько времени и нервов убито из-за такой элементарной и бесполезной задачи.

       — Правильно, — подтвердил парень, сравнивая ответ Ивана с ответом из учебника и быстро пробегая глазами по решению. Яркая удовлетворённая улыбка расползалась по его лицу. Он смог научить недалёкого шатена элементарным вещам!

       Ваня не сдержался, охваченный общим возбуждением, и счастливый соскочил со стула, подбегая к парню так близко, что даже пылинка не смогла бы пролезть между ними. Даню это ни капли не смутило, как и то, что длинноволосый приблизился к его лицу, едва сдерживаясь от поцелуя, он невозмутимо продолжал радоваться чужому достижению.

       — Конечно, правильно, — тихо произнёс Иван, дав себе волю заглянуть в серые глаза. — У меня прекрасный учитель. Ты лучший. Спасибо.

       В радостной суматохе и в своём личном порыве он положил голову на плечо Данила, обхватывая парня руками, прижимая к себе, хотя казалось, что невозможна большая близость. Наслаждался теплом и очаровательным запахом выветренного одеколона и чего-то ещё мягкого, щекотливого, как бархат. Он мог бы ставить этот момент на повтор вечно.

       Даня стоял в ступоре, не зная, куда девать руки, и что делать с выступившей на щеках краской. Мало того, что Ваня, который в жизни не делал комплиментов без скрытого желания заманить девушку в постель, говорит ему такие лестные слова, а потом ещё и лезет с объятьями. Определив его поведение странным, Данил не стал вдаваться в мотивы, перестал тормозить и просто решил не проморгать шанса на обычную, дружескую близость, которой иногда так не хватает, чтобы сдержать плохие, убивающие мысли. Парень пристроил свои ладони на спине Вани, держась за тонкую ткань футболки. Держать, чтобы точно не упустить момент и успеть им насладиться, чтобы не упасть от усталости и не провалиться в пропасть сожалений. Уткнулся носом в чужое, ставшее родным плечо, обжигая его с каждым тяжёлым выдохом.

       Серые глаза закрывались от усталости и тепла. Обучение далось слишком тяжело. Много сил было потрачено, чтобы не накричать на глупого Иванова, а просто сжать кулаки, слишком много повторялись, как по кругу, одни и те же ошибки.

       Они обнимались на фоне розового, как мягкие лепестки розы, заката, видного из окна. Комната медленно погружалась в полутьму, освещённую лишь одной настольной лампой.

       Даня собирался отстраниться, когда почувствовал, что ещё секунда, и он уснёт в руках парня. Но у Вани было другое мнение — он не хотел отпускать Данила. Когда ещё судьбой предоставится шанс заключить худое тело в объятья? Сколько ещё придётся мучиться, смотря, но не прикасаясь? Это так сложно, ведь он постоянно рядом.

       — Мне литературу надо делать, — сонно прошептал оправдание отстающий в росте прямо в ухо обнимавшему.

       — Ещё секунду, — попросил Ваня и выжал из неё всё, что только можно, чтобы хватило надолго приятного ощущения любви, но, отстранившись, понял, что теплом нельзя насытиться, поэтому оставил свою руку на плече.

       — Ты всё сделал? — спросил светловолосый, бестактно сбрасывая ладонь с плеча. Ваня мог поклясться, что почувствовал боль в этот миг, словно что-то внутри оборвалось.

       — Да, — точнее всё, что посчитал нужным.

       — Хорошо.

       — Да, — зачарованно сказал Иван, потирая свою жестоко скинутую руку. — Спасибо.

       — Ты уже говорил, — зевая, Данил взял книгу и пенал.

       — То было за то, что ты есть. А сейчас за внимание и терпение, — мгновенно улыбнувшись, сказал Ваня, разливая счастье по чужим сосудам. Он замечал те особые моменты своей тупости, когда математик зло хмурил брови, его голос становился резче, но он настойчиво объяснял тему. — Ты куда? — спросил парень, видя, как Даня направился к двери.

       — Делать задание по литературе. Я лучше уйду, чтобы не мешать тебе спать светом от лампы.

       — Херня, — он вернул его в комнату и усадил на кровать. — Сейчас всё сделаем.

       Зевнув, он достал телефон из кармана.

       — Ты читал «Войну и мир»?

       — Нет, но я читал отзывы на этот сайт с ГДЗ.

       Данил испустил короткий, но очаровательный смешок. Ваня в который раз сдержался, чтобы не прижать его к себе и не поцеловать.