— Всё понял?

— Перед прокатами не подходить, настрой не сбивать, про Олимпийские игры не спрашивать, Ермолину сторониться, помню. Лин, у меня ведь больше опыта, это я должен тебя спрашивать, не забыла ли ты чего!

— Ты никогда не был на таких соревнованиях, там всё сильно отличается от того, к чему ты привык. Поэтому делай всё так, как я скажу, ни на шаг от меня не отходи, пока не разрешу, и вообще старайся не отсвечивать, от тебя тут требуется всего одна статья.

Нейтан вздохнул. На этом празднике жизни он действительно был лишним. К фигурному катанию он относился довольно холодно. Не считал недостойным называться спортом, конечно, но и особой любви никогда не испытывал, не понимал и не рвался понимать. Даже вынужденное ознакомление по требованию Алины прошло не очень гладко. Главных звёзд и претендентов на пьедестал Ростелекома он с горем пополам ещё запомнил, хоть внешне и различал с трудом, а вот с остальными спортсменами и названиями абсолютно всех программ выходила совершенная путаница.

Но это было меньшей из проблем. Гораздо страшнее было упустить из вида Алину. Нейтан и сам нечасто бывал в «Мегаспорте», поэтому ориентировался там посредственно, Алина же оказалась не на трибунах, наверное, впервые. До этого дня все её практики проходили либо на улице, либо во дворце Винер, а здесь она вполне могла забрести куда-нибудь в район мужских уборных и там ненароком подслушать, например, страдания японского одиночника. Всё-таки, несмотря на свою внешнюю уверенность и почти высокомерие, она была на своей первой большой практике, а это безумно волнительно. Нейтан знает, Нейтан сам был в таком положении.

Холл «Мегаспорта» был переполнен людьми. В этой толпе невозможно было разглядеть конкретных людей, а выцепить знакомое лицо — и того сложнее. Нейтан, в силу своей небольшой близорукости, и вовсе не мог порой отличить мужчин от женщин в пёстром потоке идущих на него. Алина же неслась, будто и не замечая Нейтана и не ощущая, что он её тормозит. Будто бы ожили задачи по физике, в которых роль тела в вакууме была отведена Алине, а Нейтан тащился за этим телом мёртвым грузом.

— Лин, ты бешеная, — почти выдохнул Нейтан, едва они выбрались из толпы.

— А ты слишком боишься всего, — ответила она, — всегда удивлялась: перед камерами любую чушь нести может, а как потолкаться среди зрителей, когда надо пройти без очереди — это нет, это неприлично!

— Зато ты заикаться начинаешь, как только заметишь, что тебя снимают, — огрызнулся Нейтан.

— А вот и нет!

— А вот и да! Где мы?

Алина осмотрелась. Несмотря на то, что плотная толпа схлынула, людей вокруг было в избытке. Однако, в отличие от смирно стоявших в очереди зрителей, каждый здесь был чем-то занят: кто помоложе — разминался, повторял прыжки и дорожки, кто постарше — наблюдал за этим, вспоминая, возможно, свою соревновательную молодость. Ещё туда-сюда сновали организаторы, волонтёры и прочие технические работники, которые, как известно, без дела не могли сидеть по определению. Около десятка журналистов, вооружённых камерами, искали новый повод поднять рейтинги своему изданию.

Нейтан и Алина были в святая святых «Мегаспорта» в день соревнований по фигурному катанию — большом пространстве на первом этаже, куда простым смертным, вроде зрителей, вход был воспрещён. Именно отсюда брались те самые кадры для промо-роликов с тренировками спортсменов уже в костюмах, но ещё не на льду. И здесь же рождались самые таинственные и интересные сплетни, которые потом, иногда не случайно, попадались журналистам и превращались либо в скандал, либо в теорию заговора.

— Мы там, где нам и надо быть, — отозвалась Алина. — Сейчас можем посидеть в комнате для прессы, а потом… так, стоп! — она схватила Нейтана, уже шагнувшего было в сторону комнат для прессы, за рукав. — Комната отменяется, давай ты мне лучше «Мегаспорт» покажешь? Или я твоё знание тех, кто сегодня выступает, проверю. Пойдём отсюда, скорее.

— Зачем?

— Надо, — Алина снова осмотрелась и потащила Нейтана в самый центр группы спортсменов. — Если хочешь, в общаге обо всём расскажу. И бложик один дам почитать. Даже не один. Но сейчас лучше послушайся и не задавай лишних вопросов.

Нейтану ничего не оставалось кроме как послушаться и снова тащиться мёртвым грузом за телом в вакууме.

Парень перед ними возник буквально из ниоткуда. Алина, тихо ойкнув, шарахнулась в сторону. Нейтана утащило за ней инерцией, однако всё-таки его слегка впечатало в этого парня.

— Et ta soeur*! — воскликнул парень негромко и затем, на чистом русском, продолжил, — с вами всё хорошо? Простите, я иногда вообще по сторонам не смотрю. Простите.

Продолжая извиняться, он поспешно ретировался. Как только он скрылся из виду, Алина угрожающе нависла над Нейтаном, что смотрелось странно, учитывая, что она была ниже.

— Нейтан Вей Чен!

Нейтан внутренне сжался от страха. Было в Алине что-то угрожающее и невероятно опасное.

— Второе правило, Нейтан Вей Чен, напомните мне, пожалуйста!

Нейтан сглотнул.

— Не сбивать настрой перед прокатом?

Алина нахмурилась сильнее.

— Тогда какого чёрта, скажи мне пожалуйста, ты сбиваешь настрой у первого номера Латвии? Ещё не хватало, чтобы на короткой он думал только о том, как неудачно ты в него влетел, и запорол что-нибудь!

Нейтана уже вовсю била нервная дрожь.

— Первого номера?

— И единственного! Он в Латвии как Фернандес в Испании!

Нейтан молчал.

— Я так понимаю, ты ещё и наплевательски отнёсся к информации, которую я тебе любезно предоставила, — дождавшись неуверенного кивка, она продолжила, — и что надо сказать в таком случае?

— Я извинюсь, — Нейтан бросился было вдогонку за парнем, но Алина остановила его. — Ты чего?

— Щас! Извинится он! Хочешь окончательно всё испортить? Ну уж нет, я на этом соревновании тебя к нему не пущу и пойду говорить с ним сама. Понял?

— Понял. Прости, пожалуйста.

— Передо мной ты не виноват. Но наказывать тебя буду я.

Нейтану стало смешно, хотя ситуация, вроде, не располагала совсем к веселью. Алина смерила его сердитым взглядом сверху вниз.

— Поговоришь с Колядой после короткой, — сказала она. — С ним как раз трудно будет.

Нейтан облегчённо вздохнул. С Алины сталось бы потребовать заменить кого-нибудь из комментаторов и несколько часов с умным видом отличать Флип от Лутца, или, например, покупать ей мороженое каждый день, а она просит всего лишь об одном разговоре с проблемным спортсменом. Проблема тут была только одна…

— Здесь двенадцать человек, кто из них Коляда?

— Я больше не хочу кататься.

— А вот здесь я тебе помогать не буду, — ответила Алина, гаденько усмехаясь. — У тебя сколько времени было, прежде чем мы оказались здесь? Два месяца. Выучить первые номера некоторых сборных за это время можно было без проблем.

— У меня больше нет цели, понимаете? Мне не для кого кататься, в этом больше нет смысла.

— Так что выбираться из этого ты будешь сам, — заключила Алина, но, заметив, что Нейтан давно уже её не слушает, моментально изменилась в лице. — Нейтан! Нейтан, с тобой всё хорошо?

— Да не будет у меня олимпийской медали! В прошлый раз уже проиграли по моей вине, не думаю, что сейчас что-нибудь изменится!

— Лин, кто-то ещё здесь есть? — вместо ответа спросил Нейтан.

Алина удивилась.

— Да много кто, — ответила. — Мы вроде в особо уединённое место не собирались. Тут раздевалки, да и рядом куча народа тренируется. Ты не заболел?

— Нет, я больше не смогу. Скажу на конференции, что завершаюсь после Гран-При. Уеду в Швейцарию. Ламбьель уже предложил мне работу. Только, наверное, не ожидал, что я так быстро соглашусь.

— Всё хорошо, — Нейтан нервно огляделся по сторонам. — Пойдём отсюда скорее.

— Я всё решил. В моей жизни должно произойти чудо, чтобы я нашёл мотивацию кататься дальше. Да и Димка с первым номером справится, Вы знаете.

— Ну пойдём, — Алина выглядела испуганной. — Что с тобой сегодня, не пойму… Может, стоило остаться в общаге, а я как-нибудь сама? Нейтан, здоровье важнее, чем практика, тем более, не твоя.

За их спинами скрипнула дверь раздевалки. Нейтан, будто против воли, обернулся.

Лица этого человека он не узнал. Он не знал, под какую музыку катает этот парень, какие прыжки делает и насколько хорош в компонентах. Но что-то внутри Нейтана отчаянно не хотело, чтобы этот незнакомый, по сути, спортсмен, заканчивал сейчас. Может, то, как молодо он выглядел. Ровесник Нейтана, может, немногим старше. Разве можно в таком возрасте так разочароваться в себе.

— Век фигуриста краток, — сказала Алина, будто прочитав его мысли. — В двадцать два твоя жизнь только начинается, а здесь можно с чистой совестью отправлять себя в утиль и идти тренировать, или, в особо неудачных случаях, в телевизор, на подтанцовку к Билану. И то, если повезёт. А скольких уже забыли, будто их и не было никогда?

— Даже представить сложно, — ответил Нейтан, провожая взглядом неизвестного парня и пожилого мужчину — видимо, его тренера. Что-то внутри всё ещё бесновалось и умоляло подойти, попросить не завершать, убедить, хоть на коленях стоять.

— Тебе будет ещё сложнее, чем я думала, — добавила Алина.

— Почему?

Алина на этот вопрос лишь криво усмехнулась.