Минхо тихо приоткрывает дверь в комнату Хвана, и замечает младшего, который задумчиво осматривает мольберт с кисточкой в руке. Замечает пару клякс на полу и тоненькую полоску краски на щеке (видимо Джинни машинально махнул рукой, пока рассматривал своё творение), а еще пару разноцветных мазков на руках. Волосы Хёнджина собраны в хвостик, а в ушах видна гарнитура, поэтому он не реагирует на приоткрытую дверь, но зато вдоволь позволяет собой налюбоваться.

Минхо скучал.

Ли видел фотографии, которые сделали парни в поездке, видел чужие твиты, где запечатлены младшие и каждое фото сохранил себе. По сети уже гуляют слухи, что у главного танцора фоток «детишек» больше чем собственных. Ну разве что еще и Суни, Дуни и Дори, могут посоревноваться в количестве запечатленных моментов.

Действительно могут.

Правда только именно с коллекцией «детишек».

Но не Хёнджина.

Потому что фоток Джинни в телефоне Минхо — абсолютное большинство. Смешные, милые, задумчивые и даже парочка провокационно-вызывающих. Есть фото, что не видел никто. Есть фото, что вирусятся едва попадают хоть в одно издание. Бесконечно пополняемое множество. Минхо гордится своей коллекцией. Потому что сам Хёнджин для него воплощение искусства.

Конечно, Ли знал, что, вернувшись из поездки, младший обязательно запрётся, чтобы перенести все свои ощущения на бумагу. Выразить мазками и линиями всё, что накопилось.

После Парижа — нельзя иначе.

Виды, выставки, само ощущение пространства вокруг — всё меняется, когда ты оказываешь в месте, воспетом многими и не один раз. Ты и сам становишься его частью, впитываешь виды, цвета и запахи, чтобы надёжно сохранить их в памяти и воспроизводить, как любимую киноленту в дождливые осенние вечера, что в связи с наступившим сезоном скоро будет актуально.

Минхо всё это знал.

Поэтому и пришел к младшему сам, потому что ждать, когда Хёнджин нарисуется — нет сил.

Он распахивает дверь шире и Хван боковым зрением замечает шевеление. Вздрагивает, поворачивая голову, а потом улыбается мягко, вынимая гарнитуру.

— Ты что-то говорил?

— Нет, — качает головой Минхо и подходит к младшему ближе, — просто любовался.

Скулы Хёнджина краснеют, и он немного морщит нос, а в глазах проскальзывают искорки счастья. Младший переводит взгляд на часы и ойкает, видимо понимая сколько времени провел у мольберта.

— Я думал ты будешь в танцевальном зале.

— Как раз туда направляюсь. По пути решил тебя проведать.

«По пути» звучит слишком громко, ведь Хван знает, что дорога в студию не проходит мимо их общежития. Но Минхо не был бы Минхо, если бы прямо сказал, что соскучился и требует к себе внимания. Хван покусывает губу, читая это между строк. Он привык к этой черте старшего. Немного детской, но очень милой.

— Что рисуешь? — Ли заходит за спину Хвана и прижимается грудью к его спине, укладывая подбородок на плечо. Руки сразу же оплетают талию младшего. Хенджин укладывает свои ладони поверх загребущих лапок Минхо.

На мольберте какой-то городской пейзаж, и Ли не может понять выдуман он музой Хвана или это воспоминание перенесенное на бумагу. Это и не важно, потому что в любом из вариантов даже штриховой набросок уже очень красив. Минхо восхищается талантом младшего, ему нравится наблюдать за процессом, хотя Джинни при этом всегда ворчит, что Ли сбивает его настрой.

Ну почему сразу сбивает…

Просто добавляет в него немного других красок ненавязчивыми касаниями к шее и быстрыми поцелуями в висок. Иногда не совсем в висок…

— Улицу, на которой я хотел бы прогуляться с тобой вечером.

— Это Париж? — Ли вглядывается в здания на холсте, пытаясь вспомнить видел ли он на фото с Хваном что-то похожее.

— Да, одна из улочек. Там есть замечательная кондитерская, — кивает Хёнджин. Минхо улыбается, вспоминая фотографию Хвана на фоне Эйфелевой башни, уминающего какую-то сдобу. Рука сразу пробегается по рёбрам инвентаризируя чужие бока на предмет наросшего мясца-жирка — но что там от одной булки будет-то? Даже немного жаль, ведь жамкать Хвана одно из любимых занятий. — И очень красиво по вечерам. Думаю, тебе понравится…

Ли вжимается носом в висок младшего, что откинулся на него, разглядывая собственный набросок. Мин видит — глаза Джинни подернуты мечтательной паволокой, наверняка уже одной ногой в своих грёзах о совместном путешествии.

Хван в их тандеме практически всегда отвечает за мягкость и романтику.

Хотя сам Хёнджин утверждает тоже самое про Минхо.

Старший поглаживает Хёнджина по бокам и оставляет на виске легкий поцелуй.

— Ну пока мы связаны контрактом, таких перемещений нам никто не позволит, — Хван кивает слегка расстроенно, но Ли продолжает. — Однако, на прогулки от агентства до общежитий запрета нет. Что думаешь?

Губы Джинни трогает лёгкая улыбка.

— Что зайду за тобой в восемь, хён.

— Правильная мысль.