Если вы спросите Чана за что он любит Феликса, он спросит сколько у вас свободного времени.

Потому что перечислять причины Чан может чертовски долго, хотя общая суть всех аксиом сводится к простой фразе «за то, что он есть».

Начнёт с малого.

Чан может неимоверно долго расхваливать таланты Ликса, как артиста — глубокий голос, четкость читки и стремление к личному росту. Постоянную перезапись партий, если самому младшему что-то не нравится. Походы «посоветоваться» к старшим. Самокритика на кровати Криса, которую приходится прерывать сладким поцелуем, потому что Феликсу, хоть и есть куда расти, но всему своё время, кроха, не надо загоняться.

Чан может рассказать насколько Феликс талантлив, как танцор. Насколько плавны его движения. Как он гибок и податлив. И с какой щепетильностью подходит к отработке новой хореографии. Может засиживаться в танцевальной комнате часами — денно и нощно, пока заботливый лидер не выволакивает уже обессилившее тельце из зала, чтобы младший, наконец сделал перерыв.

Может рассказать, как младший красив. Как ему нравятся его веснушки, которые перестали замазывать стилисты. Губки-бантики, что опухают если их целовать в течении получаса. Маленькие ладошки, что так аккуратно смотрятся в его собственной, трогательные маленькие пальчики, что нравится зацеловывать в моменты беспричинной нежности. Может поведать о том, как нравится заставлять Феликса улыбаться — до глаз-щелочек и наморщенного носа-кнопочки. Ликс улыбается легко и солнечно, и, наверное, нет в мире лучше награды, чем получить такую реакцию от Ли.

(Разве что, сравнима только мягкая, тёплая, едва различимая улыбка во время утреннего пробуждения, когда Феликс потягивается на кровати Чана, готовый начинать новый день. Но это другая история…)

Крис может вам рассказать про эмоциональность Ликса.

Чистые слёзы радости от встречи со стей, от облегчения, когда камбэк проходит плавно для восприятия публики, ведь в последнее время парни часто экспериментируют с битами. Феликс фонтанирует чистыми эмоциями, что вызваны мелочами — от милых подарков, вкусной еды и тёплых слов. На его лице всё это отражается в мгновение ока, хоть он и утверждал, что стал сдержаннее — Чан замечает малейшее изменение на такой любимой мордашке. Замечает и корректирует, если это необходимо. Укутывает объятиями, если младший грустит, тащит на прогулку, если Ли становится слишком задумчив, или целует до умопомрачения, если видит обжигающий голод в чужих глазах.

Может рассказать насколько он хорош как человек — всегда старается выслушать и понять, обязательно попробует облегчить чужую эмоциональную ношу и готов принять любой удар на себя. Ликс не будет прятаться, если назревает конфликт — он постарается всё обсудить и разрешить на месте, нежели будет вариться в котле собственной ненависти. Феликс очень мягок и нежен.

Крис принимает заботу младшего (а он чертовски заботлив), потому что знает, что это проявление его любви. Чистой, трогательной и всеобъемлющей. Когда он подкармливает младших вкусностями, выслушивает старших в комнате для практик, или тащит самого лидера до общежития, когда тот в очередной раз, заработавшись над треком, теряет ход времени. Ликс разминает уставшую спину, руки или ноги — массирует долго и вдумчиво, чтобы принести владельцу этих самых забитых мышц, долгожданное облегчение.

И Чан не ревнует, нет.

Хотя может признаться, что изначально это чувство прожигало его до костей и травило, хлеще самого сильного яда. Но когда Феликсу заявили о выбытии с проекта, внутри Чана все оборвалось, надломилось и треснуло. Раскрошилось в пыль и рассыпалось сотней осколков. Он подумал, что готов тысячу раз сгореть в огне ревности, лишь б младший остался рядом.

И, слава богу, обошлось.

И для проекта, и для самого Криса — младшего вернули, ему позволили дебютировать, и они поговорили, расставив все точки над многочисленными «и». Чан признался в чувствах (хотя и собирался с мыслями долго, подгоняемый пинками Минхо и Чанбина) а Ликс ответил взаимностью. Объяснил свою участливость жизнью с сестрами — с привычкой оберегать и заботится, и попросил себя понять. Он благодарен каждому в группе, ведь парни внесли в его становление свой вклад, и старается им отплатить как может — будь то вкусняшки или обнимашки. Чан даже устыдился собственной ревности, но младший попросил не прятать чувства и не закрываться от него, а обсуждать, если вдруг у старшего возникнут тревожные мысли. Но Криса отпустило — он видел разницу между отношением к нему и к остальным мемберам. Видел чётко, и ему это нравилось.

Вообще, Крис может рассказать действительно многое.

И о многом умолчать.

Потому что это личное.

Например, как отзывчив младший на мягкое касание кончиками пальцев вдоль позвоночника. Как распахивается его ротик и закатываются глаза, когда Чан находит внутри «ту самую точку». Как комкаются маленькими пальчиками простыни, едва Феликс приближается к оргазму. Как хрипло он стонет имя старшего, вперемешку с просьбами ускориться и не останавливаться, потому что вот-вот…

Как дрожит Ликс, закусывая губы и зажмуриваясь до ярких точек под веками, пока его тельце содрогается от удовольствия. И как чувствителен младший после…

Крис может рассказать, как любит поглаживать разомлевшее тельце, прижимающееся к его боку перед сном. Как нравится вслушиваться в сонное мурлыканье младшего и ощущать горячее дыхание на своей шее, когда Ли обнимает его, привычно закидывая ногу. Насколько зависим от мягких поцелуев, которые оставляет младший на линии челюсти и скул, после того как страсть находит выход, и в груди разливается щемящая душу нежность. Или как испытывает личную необходимость прижимать Ли к себе. Как волнуется о спине Феликса, беспокоится о впалых щеках и недосыпе, и как хочет уже отправиться с ним вдвоём в путешествие, чтобы без камер и пристального внимания…

Хотя, конечно, главной остается мысль о собственном доме с комнатой для Ликса.

Если быть честным — их совместной комнатой.

Но всё потом, всё позже.

А пока… если вы спросите Чана — за что он любит Феликса, он спросит сколько у вас свободного времени.