Ох, Сныцарь! Дева-воительница, валькирия сновидений и ночных небес… А ещё прекрасная собеседница. Прекрасная тем, что она всё время молчит или спит под баллады Мэджика — бессмысленные россказни. На колыбельные они не тянут даже близко: иначе и не объяснить, почему она порой приподнимает свой тяжёлый шлем и смотрит на колдуна тяжёлым, ничего не значащим спросонья взглядом. Потом, правда, спустя небольшое время понимает, кто перед ней, и засыпает снова, не ругая напарника ни за болтовню, ни за непоседливость. Она принимает его таким, какой он есть и понимает, что изменяться ему не с руки.

Хороший она товарищ — возможно даже, тот самый, кто вполне мог бы скрасить жизнь Мэджика. Изумительная игра судьбы! Сначала, правда, он по недоразумению думал, что управится со всем и сам: нечего малодушно думать о том, что невольный товарищ по убийству может разделить муки совести напополам. Когда он впервые увидел Рыцарь Сныцарь, то сначала подумал, что даже если им и удастся лишить человека жизни, то она даже этого и не заметит: слишком уж бесчувственной глыбой она казалась.

Вслух он этого, конечно же, не сказал, а начал тараторить, как обычно, даже не надеясь на то, что его выслушают. Но оказалось, что если рассказывать истории — выдуманные, правдивые, не так уж важно — глыбам, то они оживают. Ухмыляются могучей непробиваемой грудью… И погружаются в сон.

С ней — словно за каменной стеной: всегда послушной, всегда понимающей… Почти дарующей чувство дома. Почти — потому что стена это, всё же, не крыша над головой. Хотя, возможно, это лишь из-за того, что Мэджик дома и не ищет.

Впрочем, даже после того, как их нехитрая миссия закончилась поражением, где-то внутри души Мэджик решил встретиться со Сныцарь вновь.