На этот раз всё было иначе. Чонгук почти привык к месту, а с утра — сначала утренняя молитва в церкви, потом получасовая разминка и пробежка по территории, потом завтрак. Тэхёна снова не было на молитве, но и на медитации Чонгук его не видел — только во время разминки он появился. Вчера из-за переживаний Чонгук совсем забыл спросить, что это была за странная миграция туда-сюда, да и сейчас как-то времени не было, он ещё хотел после завтрака навестить Чимина, и поэтому он собрал в столовой чего-нибудь, что можно было бы съесть, и понес это в палату. К своему удивлению, у стационара он столкнулся с Тэхеном, и тот приложил палец к губам, прильнув к щели дверного проема.

— Как себя чувствуешь?..

— Ужасно.

Тихий голосок Чимина звучал хрипло и слабо.

— Меня… заберут отсюда?..

— А ты сам чего хочешь?

Во втором голосе можно было узнать учителя Мина.

— Я не знаю…

— Ты в плохом состоянии, Чимини, ты болеешь. Мы пригласили хорошего врача, обследовали тебя, и всё ещё можем тебе помочь, если ты тоже этого хочешь. Мы можем сообщить или не сообщить твоим родителям. Ты уже взрослый.

— Я…

— Решай сам. Подумай над этим хорошенько. Пока что мы будем помогать тебе питательными смесями и растворами, но, Чимини, для того, чтобы выжить, тебе будет необходимо набрать вес. С этим надо смириться. Хорошо?

Чимин не ответил.

— Доктор Мун придет заниматься с тобой. Если она не справится, мы отправим тебя в хорошую больницу, где ты наверняка поправишься. О расходах не переживай, с тобой все будет в порядке. Но тебе надо бороться, а ты пока воюешь не в ту сторону, Чимини.

Чимин всё ещё молчал, и Тэхён выбрал этот момент, чтобы постучать.

— Учитель Мин? Доктор Ван? Мы пришли навестить Чимина, — сказал он, перетекая в стационар. Чонгук, осмысливая подслушанное, последовал за ним.

— Я принес кое-что… ему это можно?

Он поднял кулек со съестным, и позволил доктору отделить пшеницу от плевел.

— Чимини, как ты?..

Они оба знали на самом деле. Паршиво. Не скрытые рукавами кофты, его руки, лежащие на покрывале, были тонкими. Ещё не такими тонкими, как на тех фотографиях жертв анорексии, но уже непозволительно тонкими. Два месяца для него — это так ужасно мало… Чонгук сел рядом с ним.

— Хэй, привет, — он взял его за руку. — Ну и напугал же ты нас, дружище.

— Прости, — Чимин слабо улыбнулся. — Я не очень хороший сосед…

— Мы переживали за тебя, — добавил Тэхён.

— Можете не приходить на хор, если хотите побыть с Чимином, — сказал учитель Мин. — Я разрешаю.

— Спасибо!

— Следующие свои занятия не пропускайте.

Они снова повернулись к Чимину, и Чонгук стиснул его ладошку. Он даже не знал, что сказать, что спросить.

— Я бы хотел пойти на хор, — вдруг сказал Чимин. — Мне там понравилось… мне нравится петь.

— Вот чуть-чуть окрепнешь и пойдёшь, — пообещал Тэхён, — и ты ещё ведь хотел заниматься с учителем Мином! Я думаю, он будет счастлив.

— Он не похож на такого человека, которого хоть что-то делает счастливым, — пробормотал Чимин. — Особенно… всякие проблемные ученики.

— Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне, без тебя совсем одиноко, — взволнованно проговорил Чонгук, — я не говорил раньше, но давай будем друзьями? Да?

— Давайте, — глаза Чимина смешливо сощурились, превращаясь в два полумесяца, и Чонгук понял, что Чимин вообще веселый и милый парень.

— Мы будем тебя навещать, — сказал Тэхён. — А когда ты выздоровеешь, успеем ещё столько всего переделать за каникулы!

— Хах, обязательно.

Этот милый парень не слишком верил в своё выздоровление.

— Ты себя уже через месяц не узнаешь, — пообещал Чонгук, доставая кое-что. — Смотри!

Он вытащил свою камеру, воровато оглянувшись, но доктор Ван был за ширмой, так что опасаться нечего.

— Давайте сфоткаемся!

— Не надо, я же… на больничной койке, — вяло запротестовал Чимин.

— Это для того, чтобы ты потом увидел разницу! Прогресс надо фиксировать, начнём сегодня!

После недолгих уговоров Чимин всё же согласился, и они сфотографировались втроём: Чонгук держал фотоаппарат, развернув экран к ним, а Тэхён нажал на кнопку. Кажется, Чимину нравится Тэхён. Чонгуку он тоже нравился, и в то же время отталкивал.

Не торопись, сказал себе Чонгук. Это только два месяца. Целых два месяца, всего два месяца…

Дверь стационара распахнулась, и внесли ещё какого-то долговязого парня, постоянно охающего и ойкаюшего. Чимин приподнял голову, чтобы посмотреть, что происходит, но за ширмой не было видно, и что-то там засуетилось.

— Ауч! АУЧ!

— Хватит вопить, неча по лестницам бегать.

— Но больно, больно…

— Ничего, это заживет быстро, уже через пару дней будешь плясать. Не переживай.

Следом раздался какой-то сдавленный вопль. Чонгук закусил губу, жмурясь. И не поговоришь, когда такие крики.

— Кажется, у тебя появился сосед, — заметил Тэхен.

— Кстати, может, тебе принести книг? Или что-нибудь из твоих вещей? — спросил Чонгук. — Наверное, лежать тут тоска смертная, давай мы притащим что-нибудь.

— Но в библиотеке нет на меня абонемента…

— Я на свой запишу!

Тем временем за ширмой все стихло, и раздался голос.

— Эй там, на другом берегу! Кто такие будете?..

— Эм… — Чонгук переглянулся с Тэхеном.

— В одной лодке вроде, — отозвался Чимин. — Я Чимин!

— Тэхён.

— Чонгук!

— Хосок, — представился пострадавший. — Свалился с лестницы.

— А я… просто нездоров, — отозвался Чимин.

— Будем знакомы! У меня что-то с лодыжкой, некоторое время надо будет тут поторчать, так что хоть не заскучаем. Может, отодвинуть эту ширму, а?

Чонгук и Тэхен сдвинули перегородку, чтобы видеть, с кем разговаривают, и Хосок заулыбался.

— Другое дело! А, Чимин, приятно познакомиться! А вы чего не на занятиях?

— Нам разрешили побыть вместе, — объяснил Тэхён. — А ты чего с лестницы упал?

— Бегал, — честно признался Хосок, хлопая ресницами. У него была аура доброго хулигана. Чимин хихикнул.

Вскоре Чимина пришлось оставить с его новым знакомым. Богом тоже заглянул, заодно передав Чонгуку форму для баскетбола, и все они пошли на лекцию по психологии. Доктор Мун выписала много новых фактов и провела викторину — было интересно и весело, и настроение немного поднялось. Но Чонгук не мог перестать думать о том, что Чимини это бы пригодилось, что ему тоже бы следовало походить на эти занятия.

Он бы провел прямую трансляцию, но телефоны у них у всех отобрали, так что…

— Может, пока просто запишешь всё? — предложил Тэхен шепотом.

— Как думаешь, получится снимать на камеру, а потом показывать Чиминни, — задумался Чонгук.

— Не… слишком заметно, — ответил Тэхён. — Лекции мы ему сможем приносить, а как быть с танцами и пением? Он так хотел…

— Надо постараться его поддержать. Большего мы не сможем сделать.

Чонгук с усердием записал всё, что смог. У Чимина явно проблемы не только с телом, ему точно надо читать подобное. А за пару дней уже можно понять, что интернат представляет из себя вовсе не то, о чем думали их родители, когда направляли их сюда. По крайней мере, Чонгук надеялся.

— Ученик Чон, что ты там строчил на занятии?

Доктор Мун подозвала его к себе и понимающе закивала, услышав причину.

— Да, я знаю об этом… но тебе не следует беспокоиться. С Чимином я буду заниматься отдельно после классов, поэтому он ничего не пропустит, и даже больше. Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы ваш друг нашел гармонию с собой.

Чонгук с Тэхёном переглянулись. Они ведь слышали это, но оба совсем забыли…

— У вас занятие, — напомнила им доктор Мун. — Бегите и не пропускайте.

— Да! Спасибо!

Они поклонились и ушли.

Чонгук отправился на баскетбол, а Тэхён — на историю религии, и они разделились. Значит, за Чимина не стоит беспокоиться в этом плане? Время разобраться с самим собой и позадавать некоторые вопросы. Если тут всё такое, чтобы помочь им реабилитироваться, то к чему все это? Зачем форма, зачем комендантский час, зачем отбирают телефоны, в конце концов, зачем все эти вечерние и утренние молитвы? История религии? Это как-то не вяжется ни с чем. Разрыв шаблона… если все церковное, то зачем делать интернат для ЛГБТК+, где им помогут?.. Тренировка немного помогла развеять напряжение и дурные мысли, но вместо этого появились усталость и голод. Вместе с Богомом они завалились в душевую, чтобы смыть с себя пот. И все же было здорово сыграть.

— Я голодный, как волк, — признался Богом.

— Ага. Слона бы сожрал…

В столовой им щедро налили холодного куксу, и они засели на улице — жарко после тренировки, но поесть холодной лапши сейчас было как нельзя кстати. Краем глаза Чонгук увидел Тэхена, который куда-то торопился со своим обедом — и точно не в сторону палаты Чимина. Вот черт, Чонгук опять забыл ему задать вопросы! Какой-то он все-таки подозрительный… и куда он внезапно пошёл?

— Я скоро вернусь, отойду на минутку, — сообщил он Богому, поднимаясь со скамьи и следуя туда, где исчез Тэхён. Однако повернув за церковь, Чонгук не увидел ни следа. Тэхён как сквозь землю провалился. Чонгук прищурился, выискивая среди деревьев позади церкви парня — может, где мелькнет форма интерната, или хрустнет ветка?.. Но нет, ничего не было видно. Чонгук дошел до самого забора, но так и не нашел — ничего и никого.

После обеда Чонгук ещё ненадолго заглянул к Чимину, но тот дремал, поэтому он отправился дальше учиться в библиотеку. Самое непривычное было реально не проверять новостную ленту в телефоне и не писать о своих впечатлениях, так что Чонгук до сих пор дергался, отвлекаясь. По сравнению со всеми, у него было не так уж много свободного времени, именно свободного, а не отведенного для подготовки к экзаменам. Остальные студенты могли зависать кинотеатре, играть в пинг-понг, да хоть фенечки плести или валяться на траве, знакомясь друг с другом. Чонгук бы и рад влиться в этот рай на земле, да только у него выпускной класс. Везучие студенты… те, кто уже поступил, могли бы хотя бы не волноваться насчет экзаменов.

Он бросил взгляд в окно библиотеки и увидел, как под навесом группа занимается йогой. Здорово… Дышишь свежим воздухом, чакры открыты, тело послушное, кровь бежит по венам, все такое… Тэхён плавно сменил асану вместе со всеми, весьма грациозно складываясь пополам. Вау, тут и форма для йоги есть…

— Ты пришел учиться или на парней залипать? — цыкнул библиотекарь. Чонгук залился краской и уткнулся в книгу, пытаясь восстановить рабочий процесс, но даже не мог вспомнить, какой предмет он вообще сейчас изучал. Буквы расплывались, складываясь в налитую фигурку.

— Советую тебе пересесть на другую сторону, если хочешь добиться результатов.

Этот библиотекарь просто сыч! Раскусил его в считанные секунды! Если бы отец услышал это, то уши Чонгука горели бы не от смущения. Взять бы фотоаппарат и заснять все это, такое красивое, и волосы, налипшие на шею, и изгибы рук, и чуть подрагивающие запястья… И кожу, такую медовую в летних отсветах и теплых тенях, и мягкие вытянутые стопы. Интересно, куда же он всё-таки исчезает…

Библиотекарь подошёл и опустил жалюзи на окне, заставив Чонгука вздрогнуть.

— Так для тебя будет лучше, поверь, — заметил он.

Ну и сыч!

Чонгук уткнулся в книгу снова. В одном сыч прав — у него другие планы. Потом как-нибудь на парней попялится. Но вообще в словах Лисы был резон. Наказывать их за то, что они такие, их тут не будут — ясно, тогда где подвернется шанс лучше, чтобы найти себе кого-нибудь?.. Учись, простонал Чонгук про себя, стискивая зубы и обливаясь потом. Телефона нет, а мозг всё так же отвлекается…

Только через пару часов он пожалел себя и выполз на свет божий. Йога уже закончилась, и ученики только лениво гоняли мячик, кто-то торчал с книгой, а кто-то болтал. Тэхёна снова нигде не было видно… Чонгук уселся на траву, намереваясь просто отдохнуть. Странно, голова такая пустая и легкая. Интересно, как доказать, что Бога нет? Отсутствие чего угодно недоказуемо. Но есть вот эти все церкви, обряды, рясы, молитвы, боги… А есть он, Чонгук, которому этому вообще не надо. И Отче наш он знает только потому, что его родители научили. Эти миры, они ведь вообще не пересекаются, и не должны пересечься, но вот он, Чонгук, и все эти люди вокруг, в которых это так или иначе соединилось. Что дальше?

Тэхёна, судя по всему, вообще не заботил местный распорядок. Он появлялся, как хотел, где хотел и когда хотел, а Чонгук что, так и будет ходить на ненужные ему молитвы?.. у него был шанс написать «атеист» или, как Богом, «агностик», но даже до сих пор в нем жило недоверие. Что, если всё не просто так? Что, если в этом есть какой-то умысел, которого пока не видно, но только пока… да, Чонгук мог послать всё к чертям и вместо молитвы поспать лишние пятнадцать минут, но было одно «но» — родители. Если они узнают… что тут происходит, то что?

Тэхён сказал, что он тут по своей собственной воле. Его не отправили сюда «исправляться», и значит, дома его не ждёт какая-то кара за непослушание или «мерзость-грех». У Чонгука другая ситуация. Ему лучше сделать вид, что тут над ним провели хороший такой обряд экзорцизма. Чонгук вздохнул, повалившись на траву и пялясь в небо. А ещё, если Тэхён здесь по своей воле, это может значить, что он и не гей вовсе. Он приехал сюда заводить друзей. Приехал просто ради веселья. Эксперимента. Просто чтобы потусить в этом лагере.

Может, ему вообще все равно.