— Эй, как ты? Чего такой смурной? — кто-то пихнул его в бок, и Чонгук приоткрыл глаза. Конечно, Богом.

— Просто устал. Я учился, — Чонгук поднялся с травы.

— Пойдём к Чимину? Доктор Мун только что вышла от него.

— Он не спит? Тогда пойдём!

— Я только что её видел, заодно спросил!

Они направились в стационар. Хотел бы Чонгук сказать, что стало лучше, но за полдня Чимин, конечно, совсем не поменялся. Разве что выглядел ещё более утомлённым.

— Хэй, привет, — Чонгук занял уже привычное место на койке. — Как держишься?

— Вроде ничего, хотя… — Чимин вздохнул. — Разговаривать с доктором Мун для меня очень тяжело. Я вроде умом понимаю, что она говорит мне правильные вещи, вернее… даже не так, она задаёт правильные вопросы, на которые у меня пока не хватает духу ответить, даже если я знаю правильный ответ, — он сжал пальцы на одеяле.

— Чимини… — осторожно начал Чонгук. — Это ведь анорексия… как так вышло?

— Извини, это не то, что я готов обсуждать с кем бы то ни было, я просто… не могу, даже если хочу, — Чимин поджал губы.

— Но если что, мы с тобой.

— Так что если хочешь поговорить, то только скажи нам!

Богом поддержал его, и Чонгук спросил:

— Как ты сейчас питаешься? Тебя не тошнит?

— Мне дали препарат, который… эм, снижает рефлекс выблевать всё съеденное, и еще какие-то штуки, которые помогут мне переварить еду. Но если честно, я уже чувствую себя нехорошо от этого. Я, поглощающий пищу, — это для меня мерзость, — признался Чимин. — Доктор Мун пытается отключить эту связку, но я не знаю… мои ощущения меня обманывают, а я обманываю своё тело, это ужасно, — он коснулся сухими тонкими пальцами глаз, растирая их. — Не знаю, что делать…

Чонгук осторожно отстранил его руки от лица, давая мять свои пальцы.

— Но, чтобы танцевать, тебе в любом случае нужна пища. Ты ведь хотел, да? Я не буду говорить про жир, но мышцы-то нужны. Верно?

— Так-то оно так, — рассеянно промямлил Чимин, — давайте больше не будем об этом…

— Мы хотели тебе принести конспекты по психологии, — сказал Чон, — но доктор Мун сказала, что не надо. Что-нибудь тебе принести?

— Да, я подумал, может, ты выберешь для меня какую-нибудь книжку в библиотеке? Я не знаю, какие интересные…

— Хорошо, я выберу что-нибудь!

— Я могу тебе принести свой psp, — предложил Богом, — хочешь? Я его заныкал, но думаю, тебе он нужнее будет сейчас.

— Сделаю вид, что ничего не слышал, — проворчал доктор Вон. — Вы, ребята, не слишком утомляйте моего пациента!

— Вы же не отберёте? — взмолился Богом. — Это просто игрушка, как тетрис! Чего ему ещё делать, он даже погулять пока не может!

— Не отберу, не отберу. Но если учитель Мин или учитель Ким, или, тем более, директриса Ан увидят, то пеняйте на себя!

— Спасибо!

— И не шуметь! Это стационар, а не стадион. Смотрите мне.

— Чонгук, можно тебя ещё кое о чём попросить? — Чимин дёрнул его за рукав.

— Да, конечно?..

— У меня в сумке в боковом кармане лежит маленькая коробочка, принесёшь её? Там ничего особенного, просто… мне так будет спокойнее.

— Хорошо. Хочешь, прямо сейчас принесу?

— Если можно.

Чонгук тут же потрусил наверх, в их комнату. Вещи Чимина были почти не разобраны, найти его сумку не составило труда. Ощупав кармашки, он без труда нашёл маленький коробок, вернее даже, серебристую шкатулочку размером с карманное зеркальце. Что там могло быть?.. Чонгук взвесил резоны — его любопытство, безопасность Чимина и, в конце концов, его личное пространство. Лезть некрасиво, но любопытство и страх, что он принесет нечто опасное, пересилили, так что Чонгук нажал на маленькую кнопочку, открывая коробок. Крышка щелкнула и открылась. Внутри действительно оказалось маленькое зеркальце, диаметром, пожалуй, всего с мизинец Чимина. Под ним лежала вырезанная фотография, но Чонгук бы скорее ожидал увидеть фотографию родителей или любимой персоны, но это была фотография младенца. Рядом с ней была вырезанная откуда-то балерина, заклеенная скотчем несколько раз, чтобы не порвалась, и заламинированный подобным же образом высушенный цветок. Это всё, вот и все чиминовы драгоценности. Чонгук подумал, затем осторожно, мизинцем, сложил всё как было и закрыл.

Сунув коробочку в карман, он собрался обратно, но движение в окне привлекло его внимание. Чон прильнул к стеклу и — конечно! Опять Тэхён, пробирался к церкви. Но теперь можно было немного увидеть, куда он шёл. Чонгук открыл окно и, проверив, не смотрит ли кто вверх, взял камеру. Он сделал несколько снимков вплоть до того, как Тэхён исчез из вида, а затем, захватив камеру с собой, поспешил вниз. Ничего страшного, если он задержится на пять минут!

Теперь он точно всё узнает!

Выбежав на улицу, Чонгук, не сомневаясь, тут же прошмыгнул за церковь. Он сверился со своими снимками и направился туда, где, по его мнению, Тэхён исчез. Не мог же он испариться! Крадучись, он пошёл дальше, выискивая взглядом униформу. Сегодня жарко, так что Тэхён должен был ходить в шортах, а у них по низу ярко-синяя каемка, как на юбках. Заметно! Он старался не выдать своего присутствия, хотя ещё сам не понимал, почему он прячется. Ведь это не он куда-то шмыгал тайком ото всех! И что Чонгук скажет, если найдёт Тэхёна? «Ага, вот ты где, я всё учителю Мину расскажу!» Бред. Что с того? Может, ему нравится меж ёлок бродить.

Однако ветка под его ногой громко и сухо хрустнула, и Чонгук вдруг неоправданно нервно шарахнулся, прижимаясь спиной к стволу ели. И вдруг услышал странный стук, как будто что-то покатилось. Сначала он подумал, что это шаги, но потом понял. О нет! Это коробочка Чимина! Он похлопал себя по карману и убедился в ужасной догадке — она выпала из кармана из-за его резкого движения, и сейчас упала на лесное дно.

Ничего! Она серебристая, её будет легко найти!

Чонгук поспешно присел и принялся обшаривать руками траву, опавшие листья, корешки и веточки.

Он ведь слышал её? Она не могла укатиться далеко, ведь это шкатулка, коробочка, она должна быть рядом. Но Чон не учел, что уже вечерело, солнце садилось, а меж деревьев света и того меньше. Длинные тени рябили в глазах, а серебристого отсвета так и не видать. Вот чёрт…

— Что ты тут делаешь? — голос послышался вместе с шагами сзади. — Следил за мной?

— Вовсе нет! Гулял просто!

Тэхён, конечно. Ах, вот теперь совсем не до него.

— А что ищешь?

— Я…

Чонгук понимал, что помощь сейчас лишней не будет. Скоро уже прозвучит время вечерней молитвы.

— Чимин попросил принести ему одну его вещь… это такая серебряная коробочка. Я уже нес её обратно, но здесь она выпала из кармана!

От страха, что он потерял дорогую Чимину вещь и сейчас её не найдёт, Чонгук был готов заплакать. Не справиться даже с тем, чтобы донести предмет!

— Я помогу, — Тэхён сел на корточки и тоже принялся обшаривать землю. — Такая квадратная?

— Да! Нашёл? — с замершей душонкой спросил Чонгук.

— Нет, просто уточняю…

Они продолжили искать, и через пару минут Тэхён, видимо, догадавшись, как всё обстояло, сказал:

— Ты мог бы просто спросить, куда я хожу, если тебе было так интересно…

Чонгук, и так пристыженный донельзя и готовый плакать от своей никчемности, только огрызнулся:

— Я собирался! Я просто всё время забывал…

Он рванул руками траву и шлепнулся на задницу, пачкая форму.

— Вот черт… Чимин меня возненавидит…

— Чш.

Тэхён остановился и коснулся его руки.

— Всё будет хорошо, — произнёс он с той же уверенностью, с которой сказал вчера, что с Чимином всё будет в порядке. Теперь его слова только разозлили Чонгука.

— Да чего тут хорошего!..

Прозвучал сигнал вечерней молитвы. Солнце почти целиком скрылось за деревьями.

— Нам пора возвращаться, — сказал Тэхён, и Чонгук сбросил его руку.

— Нам нужно найти коробочку! Чимин просил её принести!

— Расскажешь ему как всё было. Наверняка он уже думает, что что-то случилось.

— Как я ему скажу!..

— Ночью мы всё равно не найдём… скажи правду. Завтра вернёмся и попытаемся снова.

Тэхен снял свой галстук, а потом протянул руку Чону.

— Давай свой тоже.

Тот повиновался, и Тэхён затянул из двух галстуков поясок на дереве.

— Так мы будем знать, где искать.

Отметив дерево, они побрели обратно, проигнорировав заходящих в церковь студентов. Чонгук стыдливо грыз губу, думая, как он скажет Чимину о том, что потерял коробочку. И дернуло его пойти за этим Тэхеном, чтоб его! Чонгук покосился на него. Нет, так нельзя… он же помог всё-таки. Он попытался взять себя в руки. Они завтра точно найдут! Ещё и Богом поможет, наверное!

Он вошел в стационар, не в силах поднять глаз на Чимина. Тот встрепенулся.

— Чонгук?

— Прости, Чимин… я выронил коробочку по дороге, и не смог найти.

— Ох…

В этом коротком выдохе было всё.

— Прости, это я его отвлёк, — подал голос Тэхён. — Мы вместе искали, но не смогли найти. Мы завтра туда вернёмся и обязательно отыщем твою коробочку!

— Л-ладно… — Чимин поджал губы и отвернулся, закрыв глаза. Чонгук поспешил к койке, готовый прямо здесь выдрать себя за уши.

— Прости! Я подвел тебя… я обещаю, что найду её, клянусь всем-всем-всем!

— Нет, ничего, — Чимин слабо, но горько улыбнулся, — там ничего такого не было… я просто боюсь, что если пойдёт дождь, то вещи внутри могут испортиться…

— Просто скажи, что мне сделать, и я сделаю! Можешь просить, чего угодно, я провинился, поэтому только скажи, — с жаром проговорил Чонгук. — Вот что угодно!

— Да не надо, — Чимин даже повеселел от такого рвения. — Я просто надеюсь, что дождь не пойдёт.

— Не пойдёт, — уверенно сказал Тэхён. — Я смотрел прогноз.

— Вы пропустили молитву, — сказал Чимин, — идите поешьте, хоть что-то успеете.

— Мы вернемся после ужина!

— Не стоит. Я из-за лекарств сонный, доктор говорит, что это хорошо, так что после ужина я, скорее всего, опять усну, — ответил Чимин, махнув рукой. — Быстрее наступит завтра.

Чонгук кивнул и попятился, выходя из палаты. С одной стороны, вина… с другой, облегчение, что он хотя бы рассказал правду, и Чимин не так уж сердился. Но он точно найдёт коробочку завтра!

— Пойдём, — сказал Тэхён. — Завтра вернёмся…

— Угу.

С этим они покинули лазарет.

— У тебя хорошие друзья, — сказал Хосок, ощупывая свою лодыжку, заново перебинтованную.

— Не такие уж друзья, — засмеялся Чимин. — Мы только тут познакомились, но они хорошие, да. Чонгук потерял мою коробочку…

— Что за коробочка?

— Просто коробочка с самодельными талисманами. Я расстроился, но он тоже… так что я ничего не мог поделать, кроме как простить. Наверное, я слишком мягкий…

— Надо было хорошенько вздрючить его!

— Нет! Он случайно, я уверен…

— Но ты мягкий и податливый, тебе все равно надо отрастить броню, — Хосок взмахнул кулаками.

— Ну спасибо, — проворчал Чимин. — Я…

И замолчал.

— Что?

— Я просто всю жизнь какой-то не такой, какой-то, каким никого не устраиваю, — ответил Чимин. — Извини. я не должен жаловаться. Не мне одному плохо.

— И что? Жалуйся, сколько влезет, это твой рот и ты волен его использовать. А если я не захочу слушать, я просто не буду использовать свои уши, — Хосок заткнул их пальцами. Чимин снова захихихал.

— Ты смешной.

— Вовсе нет. Эта нога совсем не смешная, — Хосок задрал лодыжку, вертя ей и морщась. — Я не уверен, что она будет в порядке. Я должен танцевать. Ты тоже любишь танцы, Чиминни? Я слышал, твои друзья говорили об этом.

— Ну… я люблю, но я не танцую, — помотал головой Чимин. — Мне нельзя. Хотя здесь я хотел пойти на танцы…

— Почему нельзя?

— Не могу сказать, — Чимин закусил губу и отвернулся. — Но я люблю смотреть, как танцуют. Я все думаю, как бы стать…

— Танцором? — спросил Хосок. — Я думаю, танцевать может любой. Музыка двигает тебя! Это ведь чудесно, даже если ты только двигаешь ногой в такт, ты уже танцуешь! Вот, смотри, что у меня есть!

Он достал плеер с наушниками и поковылял к Чимину, бесцеремонно заваливаясь к нему.

Плюхнувшись на койку, он дал Чимину один наушник, а сам вставил себе другой и включил музыку, активно жестикулируя в такт и качая головой. Однако, увидев, что лицо Чимина всё мокрое от слёз, он остановился и выключил плеер.

— Что случилось?..

— Нет, не прекращай, — всхлипнул Чимин. — Дай ещё послушать… я никогда такого не слышал. Что это?..

— Это Muse, чел. Как можно было этого не слышать? — Хосок дал ему и второй наушник, усаживаясь на постели, и передал плеер.

— На. Тут ещё много чего!