До отбоя оставалась ещё пара часов, и Чонгук решил собрать свои грязные вещи и отнести в прачечную — форма плохо пережила сегодняшнее приключение. Он запихнул грязную одежду и бельё в мешок и направился вниз. Сейчас лучше всего взять книжку и почитать до отбоя.

— Кто тут?

Чонгук дёрнулся, когда что-то сбило его с ног и увлекло в тёмный угол. Его почти грубо запихали в нишу между стеной и стиральными машинками и зажали рот.

— Чшш, — прошипел Тэхён, — это старик Ли…

Чонгук распахнул глаза и поспешно закивал, обещая молчать.

— Я вас видел!..

Тэхён закатил глаза. Можно было догадаться — никакого преступления они не совершали, но на глаза завхозу лучше не попадаться! Чонгук почти пискнул, когда Тэхён ещё сильнее вжал его в стену. В прачечной пахло стиральным порошком и чистым бельём, развешенным на верёвках.

— Выходите, поганцы! Бог всё видит! Он знает все ваши грехи! Он видит и накажет! От меня вы спрячетесь, а от Него — нет! — бушевал завхоз. — Лучше покажитесь и начните молиться СЕЙЧАС ЖЕ!

Он пошуршал дальше по прачечной, и оставалось только поблагодарить темноту, что их не видно.

— Знаешь, о чём я думаю, — шепнул Чонгук, осторожно смещаясь и располагая свою руку на талии Тэхёна. Тот опустил взгляд и тут же поднял его — казалось, его глаза заблестели в темноте.

— О чём?..

Его дыхание прямо в шею, боже… Чонгук правда был готов начать молиться.

— Если думать, как ты, то получается, Бог есть даже в этом месте… — Чонгук осмелел и коснулся кончиком носа его волос.

— Так и есть.

— Очень мило с его стороны предоставить нам такое убежище.

— Это всё, что ты скажешь?..

Чонгук растерялся. Что он ещё должен был сказать? Что он рад, что Тэхён зажал его в тёмном углу? Ну, рад, конечно, но это слишком откровенно и не особо романтично.

— Спасибо, — подсказал одними губами Тэхён, и Чонгук спохватился.

— Ох. Да. Спасибо. Думаешь, он напал бы на меня?

— Точно напал бы, — Тэхён закусил губу.

— Быть со мной в темноте гораздо приятнее, не так ли? — предположил Чонгук.

— Я бы предпочёл более просторное место, — ничтоже сумняшеся ответил Тэхён. — Неудобно.

Чонгук вздохнул и попытался ещё раз:

— Твои волосы вкусно пахнут…

— Разве? Это местный шампунь…

Ладно, это было правдой, волосы Тэхёна пахли обычным мылом. Чонгук хихикнул и снова коснулся носом его волос.

— Неудобно, но давай постоим так ещё чуточку, — попросил он, кладя и вторую руку на талию Тэхёна.

— Давай.

Чонгук с удивлением ощутил прикосновение его ладоней. Голос завхоза удалялся, и Чон просто позволил себе закрыть глаза. В этом что-то было. Даже в темноте, тесноте и запахе мыла. Может, дело просто было в Тэхёне. Очень хотелось сказать сейчас: «Ты мне нравишься», но момент казался неподходящим. Пусть пока всё побудет так. Через несколько минут они выкарабкались, убедившись, что завхоз ушёл.

— Тоже пришёл стирать? — спросил Тэхён, поднимая свой мешок с пола.

— Ага. Мы же по лесу лазили весь день, — кивнул Чонгук. Если сейчас постирать, до завтра может успеть высохнуть…

— Запустим вместе?

— Давай.

Немного поковырявшись со стиральной машинкой, они поставили быструю стирку.

— Здесь посидим? — спросил Тэхён.

— Всего полчаса, — пожал плечами Чонгук и достал шоколадку из кармана: — Хочешь? Кажется, бедняга приехала аж из моего дома.

— Хочу. Так ты в этом обычно ходишь?

Они уселись на скамью, жуя разломленный на двоих шоколад.

— А ты?

— Я часто сам шью себе одежду. Я дизайнер. То есть…я буду дизайнером, когда закончу учиться, — ответил Тэхён.

— Вау… круто.

— У тебя хорошая фигура. Развитые плечи, узкая талия, красивая грудь, и твои бёдра…

— Ну, не надо, — перебил его Чонгук, покраснев.

— Я имею в виду, я мог бы сшить для тебя одежду, которая бы села по твоей фигуре, — улыбнулся Тэхён. — Удобная.

— О…

Чонгук сполз ниже, укладываясь на скамье. Гул машинки убаюкивал.

— У меня нет денег.

— Хахах… а у меня машинки.

— Нам нужно взять контакты друг друга, чтобы не потеряться потом, — заметил Чонгук. — Я тоже… сделаю что-нибудь для тебя. Я придумаю. Откуда ты?

— Из Дэгу. А ты?

— Из Пусана.

Тэхён помолчал и спросил:

— Хочешь…на колени?

— А?..

— На скамье жёстко, положи голову мне на колени.

Чонгук медленно, мускул за мускулом, приподнялся и переполз на коленки Тэхёна, и тот, словно так и надо было, запустил пальцы в его волосы, ероша.

— У тебя волосы такие длинные, Чонгук, ты похож на собаку.

Тот не нашёлся, что ответить.

— Я люблю собак, — продолжил Тэхён.

— Я сонный, — пробормотал он. — Допоздна читаю, а машинка так гудит…

— Если хочешь, то просто закрой глаза. Я разбужу тебя.

Чонгук подумал о том, что он не хотел упускать ни единой секунды коленок Тэхёна, его ласковых пальцев и сравнений с собаками. Он падал всё больше и больше.

***

Бум!

— Эй, Чонгук! Приём!

Он покатился по земле. Баскетбольный мяч угодил ему прямо в голову, и виски загудели от тяжёлого удара.

— Ты в порядке?

— Да, просто… не могу собраться. Пойду посижу на скамье, — пробормотал Чонгук.

Он и правда мыслями был где-то в другом месте. А если конкретнее — в прачечной. Если бы ему кто-то сказал, что вешать бельё вместе с кем-то будет здорово, он бы просто посмеялся. А теперь хотелось просто навсегда запомнить. Вау, ему нравится Тэхён. И кто их остановит? Чонгук хихикнул. Его родители сплавили его сюда. Но кто бы мог подумать, что их надежды на «исправление» сына не оправдаются?.. Доктор Мун говорила им о том, что такое камин-аут, как его правильно делать и делать ли вообще, говорила, как сохранить свою безопасность, как правильно беседовать с врачами, как выбирать психолога… Она объяснила, что такое «обвинение жертвы», «гендерная социализация» и как она влияет на них всех, и Чонгук был поражён, сколько действительно важной информации никогда не расскажут в школах. Была б его воля, и он бы загнал в этот интернат своих собственных родителей. Он дополнительно посетил несколько уроков, посвящённых взаимоотношениям подростков с богом. Ему это было не нужно, но кому-то нужно. Кому-то важно чувствовать себя частью конфессии, даже несмотря на этот изъян-не изъян. Например, Чимину. Чонгук до сих пор не узнал, что с ним.

Будет ли сегодня шанс улизнуть в домик на дереве? Чонгук облизнул пересохшие губы. Тут вообще не до баскетбола. Ах, и о чём он думает?.. надо же хоть немного времени оставить на учёбу!

К тому же, он не был уверен, что тоже нравится Тэхёну. У каждого тут была какая-то своя история. Нелепая или грустная, но их отправили сюда, чтобы вылечить, и когда они выйдут отсюда, они притворятся исцелёнными, пока не заработают собственную независимость, пока не закроют свою уязвимость перед родными. Но Тэхён не такой… в чём причина, по которой он выбрал это место?

— Надеюсь, на этот раз ты готов поучиться, — профессор Ким дёрнул бровью, выдавая ему учебники, и Чонгук покраснел, кусая губы, вспоминая вчерашнее бегство через окно.

— Не куксись. Уже такой большой лоб, иди занимайся, — велел ему библиотекарь, и Чонгук побрел на своё место. Под смешок профессора он самостоятельно опустил жалюзи, с обречённым видом запуская пальцы в волосы и стараясь сосредоточиться на учебниках.

— Если тебе будет что-то непонятно, то ты можешь спросить, — заметил библиотекарь. — Я могу помочь.

— Да, — рассеянно отозвался Чонгук.

Время за учебниками тянулось медленно, и Чонгук, бормоча под нос всякие формулы, то и дело косился на часы. Уже хотелось есть… да и сыч то и дело на него смотрит, как будто ждёт, что Чонгук снова либо залезет в раздел сексологии, либо слиняет через окно. Пусть только подойдёт!

— Я вернулся, — прозвучал знакомый голос, — вот твоя книга. Нашёл почему-то на кухне, опять читал за едой, а?

Это был учитель Мин. Чонгук обернулся, и учитель напоролся на него взглядом, запнувшись.

— А, это снова ты, — проговорил он.

— Он учится, пытается, во всяком случае.

Профессор Ким сопроводил слова усмешкой, поправляя очки на переносице, и протянул руку.

— Мои книги — мои правила, где хочу, там и читаю.

— Профессор Ким, — учитель Мин тонко, но угрожающе улыбнулся, вцепившись в книгу и не давая её забрать. — Ещё раз…

— Что, учитель Мин?..

Они некоторое время держались за книгу вдвоём, но, понимая, что за ними наблюдают, учитель отпустил свою ношу и прошипел:

— Потом поговорим.

— Не сомневаюсь, — насмешливо ответил библиотекарь. Учитель Мин развернулся на каблуках и вышел. Господи, страх-то какой. Он взбешен! Чонгук уткнулся обратно в учебник и постарался не отсвечивать до самой вечерней молитвы. А затем пришёл Тэхён.

— А вот и наш зачинщик, — улыбнулся библиотекарь.

— Здравствуйте, — вежливо сказал Тэхён. — Чонгук, хочешь пойти на медитацию сегодня?

— А разве можно? — удивился он.

— Ну, мне не запрещают, — мягко улыбнулся Тэхён. — Я хотел показать тебе, как медитировать. У нас простые и приятные медитации, так что ты точно справишься!

— Ох, ну что ж… — промычал Чонгук, почесав нос и посматривая на библиотекаря.

— Книги, — напомнил тот.

— Угх… угу.

В классе для медитаций не было ничего лишнего. Как, впрочем, и везде в этом месте. По полу были разложены большие, плоские подушки, окна были распахнуты настежь, но шум больше не доносился — время молитв. Слышались только шорох ветра и отдалённые голоса из церкви. Чонгук оглянулся. На стенах висели пергаменты с каллиграфией, на полу лежали бамбуковые коврики, и босые ноги ощущали приятную ребристую поверхность. Это был первый раз, когда Чонгук пропускал молитву, чтобы помедитировать. Это вообще был первый раз, когда он медитировал.

— Садись сюда, в любую удобную позу, в которой можешь высидеть минут пятнадцать, — сказал Тэхён, показывая на подушку. — Желательно в позу лотоса, но если не можешь, ничего страшного! Лучше, когда физическая боль или дискомфорт не отвлекают тебя. Тогда ты сможешь сосредоточиться.

Чонгук повиновался, садясь недалеко от Тэхёна, и тот легко устроился в позе лотоса. Несмотря на то, что его тело скорее было мягким, чем тренированным, он легко мог принимать любую позу, видимо, дело в йоге. Чонгук решил просто сесть на колени и выпрямить спину.

— Готов?

— Добрый вечер, как ваши дела? — высокий, статный мужчина вошёл в класс. Он был облачён в просторный хлопковый халат и такие же широкие брюки; чуть ниже — исподняя рубашка на завязках. Странно, но у него, в отличие от монахов, были длинные густые волосы, заплетённые в косу.

— Здравствуйте, учитель! — негромко ответили ученики.

— О, у нас новенькие, да? — чрезвычайно мягкий и нежный голос учителя немного поднялся, когда его взгляд устремился к Чонгуку. — Нет причин беспокоиться, мы занимаемся умеренной медитацией, это несложно и даже приятно.

Чонгук прочистил горло, смущённо косясь на Тэхёна. Так видно, что он волнуется?

— Пожалуйста, займите все свои места, мы вот-вот приступим, — учитель сам устроился на подушках. Ему, кажется, было не больше тридцати пяти, и он был сама грация, спокойный и гибкий, как поток воды.

— Итак, начнём, — мягко вступил он. — Выберите точку или закройте глаза, как будет удобнее сконцентрироваться. Можно сконцентрироваться на точке вашего тела, в районе третьего глаза, кончика носа или вашей груди, как вам удобнее. Напоминаю, что желательно избегать дискомфорта.

Чонгук повиновался, выбрав точку третьего глаза и закрыв свои настоящие глаза.

— Успокойте ваше дыхание. Представьте, что все процессы вашего тела полностью под вашим контролем, прислушайтесь к биению сердца, почувствуйте успокаивающийся ритм.

Ноздри Чонгука затрепетали.

Это ведь только первый этап, верно? Успокоиться было нелегко, ведь рядом Тэхён, чьё тоже отнюдь не спокойное дыхание он сейчас слышал. И если прислушаться к биению сердца, то выводы тоже были бы неутешительными. Чонгук попробовал себе представить свой комочек, бьющийся в груди. Если сосредоточиться на этом, можно отвлечься. Чонгук постарался сделать это, воображая, как сердце сжимается и разжимается в такт глухому стуку, который он слышал.

— Ваши мысли пока ещё подобны неуправляемому рою пчёл. Вами движут тревоги, о которых вы не можете перестать думать.

Мягкий голос учителя убаюкивал и ласкал слух.

— Сконцентрируйте себя в выбранной точке. Представьте прозрачный и сильный поток, который смывает с вас ненужные мысли и бренные тревоги. Представьте, что вы поднимаетесь вверх. Не мысли управляют вами, а вы — ими…

Учитель делал довольно большие паузы и между словами, и между предложениями, так что Чонгук успел погрузиться в созданный им небольшой контроль. Он сверлил внутренним взором точку у себя на лбу, старательно откидывая прочь вообще все мысли, какие только мог, и думал о дыхании.

— Вы поднимаетесь вверх, и теперь ваше сознание очищено от сует. Если у вас пока ещё не получается — ничего страшного, попробуйте ещё. Слишком напрягаться не нужно… скидывайте с себя прожитый день, как бабочка скидывает кокон. Ваш опыт обновил вас, а страдания не сломили вас.

Чонгук снова успокоил участившееся дыхание и попробовал снова. На этот раз вышло лучше, по крайней мере, он успокоился.

— Вы высоко, легки и сосредоточены. Наедине со вселенной, поймите, чего вы хотите от себя и от неё, пропустите это желание через себя…

Вдохи стали глубже. Там, в районе третьего глаза, очень-очень близко к Чонгуку, возникла крошечная фигурка. Как фея. Больше ничего не волновало его, и мысли словно отсеялись, оставляя его наедине в темноте с этой точкой света. Что бы пожелать?.. каким должно быть желание? Чонгук умел только молиться. Он чувствовал, что сейчас его тело может наполниться настоящим желанием, как только он его сформирует, словно сосуд наполняется водой, а он — решимостью и концентрацией. Но что ему загадать? Может, чтобы выздоровел Чимин? Или чтобы сразу — мир во всём мире? Или чтобы родители.? На миг он чуть не расплескал всю свою сосредоточенность, злясь на себя — да чего он творит, как будто желания могут исполняться просто так.! Но потом вспомнил слова Тэхёна — ведь если ничего не сделать, то и молитва лучше, чем ничего. Это помогло успокоиться. Фигурка улыбалась.

У светящейся точки была улыбка Тэхёна. Наверное, желание — не совсем верная мысль. Лучше сказать «целеустремленность получить, чего я хочу». И чего он хочет от мира?..

— Ваше «я» непостоянно так же, как непостоянно море и облака. Это естественно, так как нет ничего неподвижного…

Он всё ещё слышал дыхание Тэхёна. Кажется, он справлялся! Разум такой кристально чистый, и всё лёгкое, и любая мысль пришла бы к нему в этой пустоте по первому зову, а не пробиваясь из роя других мыслей. Ему казалось, что он прозрачен и чист.

Хочется только продолжать слушать…

Медитация — это так здорово! Действительно помогает снять стресс и упорядочить сознание, и вообще, привести голову в порядок. Чонгук гордился собой, что так хорошо справился в первый же раз.

До тех пор, пока не услышал лёгкий щелчок.

Он открыл глаза и посмотрел прямо перед собой. Почему-то весь мир предстал перед ним перевёрнутым. Под щекой было что-то мягкое и… мокрое? Чонгук вытер потёкшую изо рта слюну. Над ним маячило доброжелательное лицо учителя.

— Кажется, ты ушёл в нирвану, малыш, — проговорил он, помогая подняться.

Чонгук отключился!

Он помотал головой, стряхивая остатки дремоты и повернулся к Тэхёну. Тот неловко улыбнулся и потёр мокрое пятно от Чонгуковой слюны на своих штанах, и тот пришёл в ужас. Ещё и на коленках Тэхёна! Господи, это ж надо было так опозориться! Чонгук стыдливо закрыл ладонями лицо.

— О, не переживай. Первый раз не всегда получается, — учитель коснулся его плеча. — Ты не первый засыпаешь на медитации, и точно не последний. Не расстраивайся, приходи ещё!

— Ох, я, я думал, у меня всё получилось, я думал, я справился, — пролепетал Чонгук. — А я всё это время…

— Получилось у тебя или нет, на этот вопрос лучше ты ответь сам себе, — учитель уселся рядом с ними, и Чонгук заметил, что все уже ушли, кроме них, и помолился, чтобы он хотя бы не храпел.

— Ты можешь спросить что-нибудь, — тихо проговорил Тэхён.

— Я не знаю, — смутился Чонгук. — Каким должно быть желание? Ну, когда я молюсь, там всё понятно, но если медитировать, я не совсем… понимаю, каким должно быть желание.

— Желание не должно быть каким-то, — ответил учитель, — следуй своей интуиции. Ты можешь быть христианином и буддистом. Даоистом и буддистом. Тебе не обязательно отрекаться от религии, чтобы медитировать. Ты приходишь сюда, чтобы избавиться от ядов в своём сознании: от желчи, от гнева, от сожалений, от тревоги. Чем больше ты медитируешь, тем лучше познаешь себя, лучше контролируешь себя. Это избавление от страдания. Отрекаясь от своего «я», ты больше понимаешь, как мелки твои проблемы, но это позволяет тебе не уничижать себя, а обрести контроль над своей жизнью. Умеренность. Концентрация. Изменения требуют времени. Всё, что ты хочешь, в пределах твоей досягаемости. Но даже для того, чтобы протянуть руку, нужно сначала её поднять. Мы находимся в круге страданий, и в наших силах уменьшить эти страдания или разорвать круг. Гнев — это ведь и для христианина грех, верно?

— А можно… — Чонгук замялся. — Можно быть атеистом и буддистом?..

— Будь, кем хочешь, и делай, что хочешь, — с улыбкой отозвался учитель. — Не загоняй себя в рамки. Или, по крайней мере, загоняй в те, которые тебе нравятся.

Он помог им обоим подняться.

— Поможете мне собрать подушки?

— А… да, конечно!

Тэхён благосклонно посмотрел на Чонгука.

Он залился краской. Ах, вместо того, чтобы запросить у Вселенной что-то действительно полезное, он только и думал, что о мягких коленочках Тэхёна, их и преподнесли ему прямо под щёку!

— Прости, — шепнул он, складывая подушки.

— Не за что, — невпопад ответил Тэхён, улыбаясь.