Чонгук проснулся от того, что кто-то настойчиво пихал его под локоть. Сейчас, утром, в этот зал проникали яркие солнечные лучи, и было видно, как все спали как попало, и за ночь аккуратные постельные места были разворошены, как будто здесь устроили бой подушками. Богом дрых, обнимая свою подушку, Лиса раскинула руки и ноги так, что часть её правых конечностей лежала на соседе справа, а часть левых конечностей — на соседе слева. Кай вообще почему-то спал поперёк; кому-то стало жарко, и одеяло теперь было отброшено в сторону. Только постель Чимина была аккуратна и нетронута — её обладатель, как поползень, прильнул к Хосоку, даже во сне цепляясь за его одежду своими худенькими пальцами. Впрочем, не он один покинул постель, чтобы поспать со своей парой, и Чонгук, разлепив глаза, начал искать Тэхёна. Тэхён и был тем, кто скромно пихал его под локоть, стараясь разбудить. Возможно, он бы разбудил его более нежно, если бы они были наедине, но пока оставалось только толкать.

— Куки-я, — шёпотом позвал Тэхён. — Просыпайся…

— Я проснулся, — отозвался Чонгук, протянув руки к нему.

— Хочешь пообниматься?

— Очень хочу. Я уже соскучился, — это было правдой. Не требовалось много времени, чтобы начать скучать по этому созданию.

Тэхён с готовностью плюхнулся на него, придавив и вызывая стон, а затем украдкой чмокнул в щёку.

— Мой хороший донсен, поднимайся.

— Я же сказал, я проснулся, сейчас встану… — Чонгук снова закрыл глаза, утыкаясь носом в шею Тэхёна и сцепляя руки на его торсе. — Дай мне тебя пообнимать…

— Чонгук, мы не одни… все смотрят… — напомнил Тэхён, тем не менее, не отстраняясь.

— Да что мы можем делать?

— Что?

— Мы же парни, ты мой хён, а я твой донсен, — хитро промурлыкал Чонгук.

— Ах ты… — Тэхён даже не рассердился. — Куки-я, я принёс тебе зелёный молочный чай и рисовые пирожки с бобовой пастой… Я хотел извиниться. Я принёс тебе завтрак.

Чонгук растрогался.

— Хён… — Он кашлянул, прочищая горло. — Всё-таки, для начала… где ты это взял?

— Учителя ещё проснулись, они накрывают на стол сейчас, пока все спят, — бодро ответил Тэхён. — Я помогал! И выбрал кое-что вкусненькое для тебя. Я разбудил тебя ночью…

Виноватый взгляд из-под ресниц.

— Спасибо, хён, — Чонгук сел, оглядываясь. Действительно, почти все ещё спали, было довольно рано.

— Прости, — ещё раз повторил Тэхён.

— Хён, не беспокойся об этом слишком сильно, — Чонгук взял его за руку и храбро произнёс: — Ты теперь мой парень, твои проблемы — мои проблемы… До тех пор, пока ты меня не прогонишь, — закончил он. — Но твоё милосердное подношение я приму. Не разделишь ли ты со мной эту утреннюю трапезу, мой рыцарь?

Тэхён обрадованно улыбнулся и распаковал лежащие рядом сладкие булочки с бобовой пастой и сливочным кремом.

— О боже, — простонал Чонгук, закатывая глаза от удовольствия. Эти нежные, мягчайшие булочки с тающим кремом и ярким вкусом сладкой фасоли просто сводили с ума. Хотя это было сладко, сейчас это было в самый раз. Тэхён вонзил зубы в свою булочку, уминая её за обе щёки. В результате они смотрели друг на друга, пока насыщались. Сонные, лохматые, даже неумытые, но зато греющиеся под утренним солнцем, с торчащими коленками и такие сладкие — с животами, полными сладкими булочками с бобовой пастой и сливочным кремом. Тэхён принёс ему завтрак.

— Ты исполнил одну из моих мечт, — сообщил ему Чонгук. — Завтрак в постель.

Тэхён сразу смешливо заулыбался, крайне довольный собой.

— Мне нравится. Я бы ещё так сидел и никуда не ходил, — он перебрался под одеяло, засовывая холодные ноги под ляжки Чонгука и отдавая ему чай. Чонгук заметил это и сказал:

— Ты не замёрз из-за кондиционера? Тут довольно прохладно.

— Нет, я же с тобой спал, — ответил Тэхён, и Чонгук несколько завис.

— Хён, ты заигрываешь? — спросил он.

— Нет, — Тэхён с хлюпаньем втянул чай и облизнулся. Чонгук хитро усмехнулся.

— Просто если бы кто-то другой говорил бы мне такие слова, я бы решил, что он заигрывает со мной, — заметил он, касаясь ладони Тэ.

— С чего это вдруг, — поджал губы Тэхён.

— Ты сказал, что со мной ты не замёрз, — напомнил Чонгук.

— И что?

Куки начал чувствовать себя неловко.

— Иными словами, — уже менее уверенно проговорил он, — ты говоришь, что я… горячий.

— Ты тёплый, — не смутившись теперь, заметил Тэхён. — Люди так и греются, прижимаясь друг к другу. Ещё эффективнее будет, если они разденутся.

— Ну вот опять, хён! — рассмеялся Чонгук.

— Да что я такого говорю? — Тэхён всё прекрасно понимал, и на этот раз уже вполне осознанно дразнил Чонгука, прижимаясь к нему плечом. — И если говорить о тебе, мой любимый донсен, то ты-то уж точно горяч, разве твои мускулы недостаточно хвалили? Дай ещё немного потрогать!

Чонгук успокоил его, чувствуя, что вот-вот пар из ушей повалит.

— Тэ, ты такой заводной, разве мы не обходим эту тему стороной? — напомнил он. Тэхён виновато улыбнулся.

— Извини, я просто хотел тебя подразнить и рассмешить. Не хочу, чтобы ты запоминал то, что было ночью.

— А что было ночью? — спросил Богом. Чонгук, забыв о том, что они всё-таки не одни, закричал от неожиданности, Тэхён тоже вскрикнул, чуть не ударив подползшего к нему соседа.

— Ах, надо ж так пугать!

— Да вы бы ещё громче о своих делишках судачили, — зевнул тот.

— Кто кричит? Я ещё сплю! — возмущённо пробубнил Хосок, стискивая Чимина покрепче и поворачиваясь ещё поудобнее, чтобы солнце не светило в глаза. И всё же понемногу все начали просыпаться и балагурить.

— Ну вот, ты всё испортил, — пожурил Богома Чонгук.

— Ерунда, пора вставать!

Перед завтраком их выгнали на разминку, и после этого профессор Ким предложил всем, кто хочет помолиться, перерыв на воскресную молитву. По-видимому, это было достаточным облегчением для совести Чимина, потому что после этого он уже не выглядел таким обеспокоенным. Так, они все уселись завтракать — хотя Чонгук уже поел, что такое булочка для здорового растущего организма? К тому же, зарядка его взбодрила, и он окончательно проснулся.

— Чем займётесь по приезде обратно? — спросил Кай.

— Ну… — Чонгук и Тэхён переглянулись. — Своими делами?

— Ох, этих не спрашивай, они будут торчать вместе всё оставшееся время, — махнул рукой Богом.

— Ну хорошо, сладкий, чем ты хочешь заняться?..

— Вовсе нет, — запротестовал Тэхён. — Мне очень понравилось играть со всеми… я люблю настольные игры!

— Если хочешь, мы можем поиграть.

— Или мы можем погонять в футбол, — предложил Богом. — Девчонки неплохо играют, если соберёмся все вместе, то составим полноценные команды!

— В такую жару в футбол играть? Увольте.

— А как же наш просмотр Доктора Кто?..

Разгорелись жаркие дебаты о том, чем заняться. Тэхён боднул Чонгука в плечо и мягко сказал:

— Не оглядывайся на меня. Если ты тоже хочешь что-то сделать, просто скажи.

— Я хочу побольше времени провести с тобой, — сказал Чонгук. — Потому что потом мы долго не увидимся… но если тебе нужно личное пространство, то…

— Нет, совсем нет! — возразил Тэхён и поправился: — Ну, конечно, нужно, но сейчас мне вполне комфортно и с тобой в моём личном пространстве. Мы ведь с тобой можем просто лежать, вместе читать, учиться, заниматься своими делами, нам необязательно взаимодействовать…

Чонгук с облегчением выдохнул. Он бы правда не хотел, чтобы их совместное время сводилось бы к развлечению друг друга — нет, было здорово веселиться вместе, но иногда на это просто не хватало сил. Он не хотел, чтобы Тэхён думал, что они должны постоянно разговаривать, но… Ему так и не хватило духу начать этот разговор — а Тэхён сказал это так просто.

— Ты знаешь, что, если мне надо подзарядить батарейку, ты можешь просто быть рядом, ничего не делать, и всё, — Тэхён коснулся его руки. — Если мы не говорим, время вместе не становится менее ценным.

У Чонгука в голове пронеслись годы жизни с этим человеком. Как они могли бы жить вместе, и мгновения наполнялись бы счастьем и спокойной радостью просто от ощущения, что он есть, и он рядом. Как можно было бы просто жить, работать, готовить, отвлекаться, встречаться с друзьями. И всё это без оглядки на то, что он кому-то принадлежит, а значит, и всё его время тоже кому-то принадлежит.

Потому что первая одержимость схлынет, рано или поздно конфетно-букетный период закончится, и личное пространство станет необходимым. И встанет вопрос, будет ли мне комфортно с этим человеком в моём личном пространстве, или, чтобы подзарядиться, мне придётся уходить от него, отказываться?.. Всё это мгновенно пронеслось в голове Чонгука, и ответ он уже знал. Тэхён тоже знал этот ответ, и его взгляд был полностью спокоен. Словно он уже понимал, о чём думает Чонгук.

— Хён, ты такой умный, — восхитился тот.

— У меня ведь довольно большая семья, — ответил тот. — Я знаю, о чём говорю…

— Но хён… ты действительно умный, — Чонгук приластился к нему. — Я бы так хорошо не сказал.

— Ну только посмотрите!

— Я же говорил, они не будут отлипать друг от друга…

— Да отстаньте вы уже от них, а…

— Да кто тут не ищет парочку? Идеальное место.

Чонгук смущённо уткнулся носом в ворот Тэхёна, и тот ободряюще похлопал его по плечу.

— Ну же, мой возлюбленный донсен, — низко проговорил он.

После прощания с музеем и благодарности за предоставленную программу они собрались и снова погрузились в автобус. Чонгук упаковал свою камеру обратно и устроился досыпать вместе с Тэхёном утренние сны — дрема рядом с любимым была одним из приятнейших способов скоротать время.

— Знаешь что, — пробормотал Чимин, глядя в окно.

— Что?.. — Хосок заключил его ладонь в свои руки, поглаживая пальцы.

— Я не буду учиться в универе, — проговорил Чимин. — Я этого не хочу… я лучше сразу пойду работать.

Хосок поднял брови.

— Но почему?

— А какой смысл?

— О чём ты? Разве ты не хотел учиться…

— Хотел бы! Куда угодно, но только не в христианский университет! Чем больше я об этом думаю, тем противнее мне становится, я даже молюсь из-под палки! — разозлённо ответил Чимин. — Но родители мне не позволят выбирать, а у меня нет денег.

— Но можно же что-то придумать, перевестись, в конце концов, на другой факультет, да и в христианских университетах не только будущие священники учатся, — заметил Хосок.

— Ты не понимаешь, насколько меня контролируют, — горько усмехнулся Чимин. — Это не пройдёт незамеченным.

— Подожди немного, и я что-нибудь придумаю, — пообещал Хосок, но Чимин перебил его:

— Я говорю тебе, нет смысла!.. Я знаю, думать о том, чтобы остаться без высшего образования — это… шаг в никуда. Но я не стремлюсь ни к каким высотам. Я просто хочу жить счастливо и работать.

Он вздохнул и замолк. Хосок грустно на него смотрел.

— Я знаю, — продолжил он, — я очень хочу танцевать, но я ничего не умею, это ты… ты талантливый, у тебя есть база, ты много трудился, а я не умею ничего. У меня нет никаких хобби. Мне нечего желать. Всё, чего я хочу, это свобода. А я, даже работая в 7-11, буду свободнее и счастливее, чем под крылом своих родителей, — Чимин вздохнул и сложил руки на коленях. — Мне уже двадцать. Поздно что-то начинать.

— Нет, извини, на этом моменте я тебя перебью, — заметил Хосок. — Что? Двадцать — уже поздно? Двадцать — это юность! Молодость! Самая пора для безумств! К карьере продавца в 7-11 всегда можно вернуться, и с грехом пополам на жизнь может хватить, но неужели это всё, что ты припас для такого чудесного, восхитительного, сильного себя?..

— По крайней мере, это какой-то план, — с неудовольствием заметил Чимин.

— Да, но… тебе не поздно делать что-то, что тебе нравится. Не поздно иметь увлечение. Я приму это только в том случае, если это сделает тебя счастливым, — возразил Хосок. — Пожалуйста… подумай ещё.

— Хосок, даже если ты станешь миллионером и будешь меня во всём обеспечивать, я не думаю, что я стану счастливым, — рассмеялся Чимин. — Данное мне воспитание, возможно, не так хорошо, но, по крайней мере, я осознаю, что деньги — не главное.

— Не главное, но всё ещё важное.

— И всё равно за них не купишь себе счастье.

— Неужели? Разве ты бы задавался вопросом, что тебе делать, если бы у тебя были деньги?.. Разве ты бы думал о том, чтобы идти работать продавцом, если бы у тебя были деньги? — спросил Хосок. — Ты бы поступил в университет! Куда хочешь! Или взял бы курсы! Стал бы жить отдельно! Открыл бы дело, а если бы оно провалилось, открыл бы ещё одно дело! Ты бы занимался, чем хочешь. Может, деньги не могут купить тебе счастье, но уж дорожку к нему выкладывают ровненькую.

— Что толку рассуждать, — мрачно заметил Чимин.

— А?

— Ни у меня, ни у тебя денег нет, — он отвернулся к окну, сложив руки на груди.

— А я заработаю, — пообещал Хосок. — Только подожди.

— Да хватит уже, — простонал Чимин. — Не хочу я, как принцесса в башне, ждать! Я жить хочу! В своей собственной комнате! Квартире даже! Хочу пить, есть, смотреть всё что захочу! Читать всё, что захочу! Возвращаться домой в любое время, общаться, с кем хочу, просыпаться, с кем хочу, гулять, где хочу, любить, кого хочу… в этом для меня счастье. А не в своём бизнесе или корочке. Заработаешь? А где ты будешь?.. Не со мной, — тоскливо заключил он. — Мне не нужно, чтобы ты где-то там зарабатывал деньги, я просто хочу жить, любить, даже если я буду зарабатывать гроши… Про продавцом в 7-11 я сказал просто для примера. Но всё-таки я не знаю, что мне делать и куда пойти.

Он вздохнул и заключил:

— Но точно не в университет. Пожалуйста, прими это.

— Я принимаю, — Хосок сжал его ладонь и коснулся губами его щеки. — Но, если так подумать, ты красиво поёшь, и тебе это вроде как нравится. Возможно, тебе стоит спросить совета у Мин Юнги-сонсеннима.

— О… — Чимин выглядел растерянным и в то же время удивлённым. — Я думаю… я думаю, это хорошая идея. Я так и поступлю, когда мы приедем, — пообещал он и, успокоившись, устроил свою голову на плече Хосока.

— Давай сойдёмся на том, что иногда деньги помогают, а иногда нет.

— Да, это кажется самым разумным, — Чимин закрыл глаза и сжал в ответ ладонь Хосока. Всё-таки он ему тоже невероятно нравился, и… даже если в этих словах не было ничего, кроме пустого бахвальства, Чимина было очень легко тронуть. И он уже упал в эти чувства с головой.