На этот раз Жасмин попросила дядю Вернона отвезти её на площадь Гриммо. Обещала, что всё лето проживёт отдельно и не будет им мешать. Дядя поворчал, но отвёз.

Дом оказался просто огромным. И очень интересным. Тут бы прибраться, конечно… Но а так, что Сириусу не нравится?...

В доме обитал домовик Кричер и портрет матушки Сириуса Вальбурги. Жасмин, как приличная девочка, поздоровалась с обоими. Получила свою долю криков и оскорблений от портрета и ворчания от домовика. Пожала плечами. Тётушка орала погромче. И поинтереснее — всё-таки благородная леди не знала и половины нецензурных слов и крепких выражений, которыми свободно пользовалась в общении с племянницей Петуния Дурсль. И уж тем более — Вернон Дурсль.

Выпустила детей.

Надо сказать, что основательно подросшие дети занимали довольно много места, так что над способом их незаметной транспортировки пришлось крепко призадуматься. Решение нашлось, ожидаемо, в книжке по чарам расширения пространства. И в старой маггловской школьной сумке, которую Жасмин починила и подвергла необходимым изменениям. С самого рождества она вышивала руны, пропитывала сумку зельями и накладывала чары. Вообще-то, расширение пространства изучают на седьмом курсе, но… Острая необходимость — она, как и голод, не тётка. Жасмин расширенное пространство сразу сделала довольно большим — представила, какими будут дети ещё через пару-тройку лет. А то ведь потом не переделаешь, а для Салазара даже Тайная Комната была довольно мала. Так что всю дорогу дети обитали в расширенной сумке с едой и игрушками. Там теперь были кухня, столовая, туалет, гостиная, комнаты для всех детей, для Жасмин, для Луны, большой-большой зал для игр детей в змеиной форме и ещё парочка комнат на всякий случай, мало ли что. Вроде там было достаточно удобно и уютно.

Выпустила детей — и домовик замолк, смотря на них огромными-огромными глазами.

— Хозяйка, — прошептал он, не отрывая от детей взгляда. — Хозяйка, нас посетили истинные наследники Слизерина. Я чую…

Леди заткнулась и очень странно посмотрела на домовика.

— Где ты видишь наследников, Кричер? Совсем спятил на старости лет?

Астарот из змеи превратился в человека, и Жасмин привычно подхватила его на руки. Сейчас дети выглядели так, как будто им не восемь месяцев, а два года как минимум.

— Да, они его наследники, — устало подтвердила девочка. — Откуда они взялись — это долгая, странная и печальная история. Но важнее всего то, что мне некуда их девать. Нельзя, чтобы кто-то узнал о них, пока они маленькие и слабые.

Старуха согласилась, и Жасмин получила милостивое разрешение пожить в доме. Правда, вечером, после обустройства, пришлось долго рассказывать портрету и домовику, кто она такая, откуда у неё дети и что она здесь делает. А потом ещё и всё, что она знает про Сириуса. Вальбурга была в шоке. Жасмин же страшно устала.

Так началось лето. Кричер счастливо няньчился с детьми, Жасмин помогала ему, вместе с ним же и прибиралась, сидела в библиотеке и училась. Она очень хотела узнать о тёмной магии побольше, а здесь у неё была уникальная возможность это сделать.

К концу лета Кричер начал немного ей доверять. Выразилось это в том, что однажды он подошёл к ней и спросил:

— Добрая мать наследников великого Слизерина может снизойти до недостойного Кричера и помочь ему выполнить последнюю просьбу бедного хозяина Регулуса?

Он всё время называл её доброй матерью наследников. Как будто она была женой Салазара. Вдовой, вернее.

— Да, конечно. Что надо сделать?

— Вот, — он показал ей медальон. — Бедный хозяин Регулус приказал его уничтожить. Но что бы ни делал старый никчёмный Кричер, медальон даже не поцарапался.

Жасмин осмотрела медальон и не нашла в нём ничего необычного. Ну, явно старый и дорогой. И дальше что?

— Кричер, а ты не знаешь, что это за медальон?

— Кричер не знает, добрая мать наследников великого Слизерина. Кричер знает, что это плохая вещь. Очень плохая вещь.

— А откуда у Регулуса эта вещь, Кричер? — подала голос Вальбурга с портрета.

Кричер рассказал историю, после которой Вальбурга на портрете и Жасмин с Кричером перед ним рыдали чуть ли не в один голос.

Потом, успокоившись, девочка задумалась.

— Чтобы это уничтожить, надо сначала узнать, что это такое. Я поищу в библиотеке, хорошо? Не бойся, Кричер, я найду, как это уничтожить.

Доброй матери наследников не надо искать, что это! — возрыдал Кричер. — Бедный хозяин Регулус упоминал, что это крестраж!

У леди Вальбурги был такой вид, как будто она упала бы в обморок, если бы была жива.

— Что такое крестраж?

— Кричер не знает, добрая мать наследников!

Вальбурга объяснила.

— Волдеморт так боялся смерти? — задумалась Жасмин. — То есть, эта штука у него может быть ещё и не одна?

— Никто никогда не создавал больше одного крестража, — сказала Вальбурга. — Это нонсенс.

Но девочка хорошо понимала, что если человек чего-то настолько боится, что лезет в поисках защиты в наитемнейшую и наиопаснейшую магию, то на одном крестраже он может и не остановиться.

— Но я всё же поищу, может, можно как-нибудь проверить, сколько их. Мало ли что, — сказала она. — А как уничтожить крестраж?

— Не знаю, — сказала Вальбурга, и девочка отправилась в библиотеку.

В библиотеке Блэков книг по тёмной магии было очень много, и никто никому ничего не запрещал. Постепенно нашлась и литература по крестражам. Уничтожить их было легко — для неё. Нужен был всего лишь яд василиска, которых у неё было шесть вредных морд. Способов узнать, сколько у человека крестражей, разумеется, не существовало — если никто до этого не создавал более одного крестража. Но нашёлся ритуал, который мог при имеющемся одном осколке души указать, где находится другой. Он был предназначен для того, чтобы, если ты поймал живого врага, можно было узнать, нет ли у него крестражей. Или наоборот — если ты нашёл крестраж, можно было узнать, где находится его создатель, и вообще, кто он. Жасмин показала описание Вальбурге, и леди сказала, что и для поиска других крестражей это подойдёт. И для поиска самого Волдеморта тоже. Ритуал ведь не менялся, был одинаков и для поиска крестража, и для поиска врага.

Жасмин провела его — и была в шоке.

Ритуал показывал образы самих крестражей и их окружения. И образов было…

Тёмная фигура пытает какую-то женщину.

Чаша среди золота.

Кольцо в какой-то лачуге.

Диадема на какой-то свалке.

Огромная змея.

Рыжая девочка в старом, ушитом Кричером платье леди Вальбурги. Жасмин. Шрам Жасмин.

Жасмин в ужасе примчалась докладываться леди Вальбурге. Та посоветовала ей не паниковать, а сначала найти заклинание, определяющее наличие крестража в предмете, и применить. А потом уже паниковать, да.

Нашла, применила, запаниковала.

Но за всё лето так и не нашлось способа вытащить из неё эту гадость, не убивая при этом её саму. Леди Вальбурга сказала, что ей надо встретиться со специалистом по тёмной магии, желательно, иностранным, но где бы она могла такого найти? У неё не было такой возможности, как ни крути.

Так прошло лето.

В назначенный день они вместе с Луной сходили за покупками, и первого сентября отправились в Хогвартс.

В большом мире всё ещё искали Сириуса Блэка, а ещё прошёл чемпионат по квиддичу, на котором кто-то запустил в небо тёмную метку и устроил массовые беспорядки. Устроили бардак и свалили на Пожирателей — ничего удивительного, по мнению Жасмин. Но остальные маги почему-то так не считали.

А в школе выяснилось, что в этом году будет Турнир Трёх Волшебников. Жасмин прямо-таки почуяла, что в этом году её снова найдут какие-нибудь неприятности. Даже несмотря на то, что она несовершеннолетняя.

Так и случилось.

Кубок Огня выбрал её. Даже несмотря на то, что она несовершеннолетняя. И несмотря на то, что бумажку в кубок она не бросала.

Её возмущений никто не слушал. Все возмущались сами, кричали, ругались, обвиняли Дамблдора (единственное правильное действие), но её никто не слушал. Не спасло даже то, что на бумажке, выпавшей из кубка, было не её имя. Ей просто не поверили, что её зовут не «Гарри Поттер».

Всё, как всегда, не то и не так.

Ещё одна проблема — в связи с турниром все заинтересовались, где это она пропадает по ночам. Надо же — больше года никого это не волновало, а тут вдруг всем стало интересно. К счастью, только сокурсникам. А не декану и директору.

Она не могла, просто не могла рассказать всем про Тайную Комнату.

К счастью, Луна снова её спасла. Она знала ещё одну тайну Хогвартса. Она показала ей Выручай-комнату. Выручай-комната могла становиться чем угодно. В том числе — апартаментами со спальней, кабинетом и личным санузлом. Туда она и привела самых настырных. Туда она на всякий случай переселилась насовсем. Только попросила у комнаты не выпускать детей без её разрешения и прятать от случайных посетителей.

Так текут дни.

Первое испытание турнира — драконы. Она узнаёт об этом сразу, как только их привозят — по ночам она гуляет с детьми по окрестностям Хогвартса и по лесу. И таким образом у неё есть время на подготовку.

Второе испытание — Святочный бал. Она разучивает танцы в мужской партии, она помогает Луне выбрать платье и украшения, она танцует с Луной и почти счастлива от того, что Луна у неё есть.

Третье испытание — достать Луну из ледяной воды. Она в ярости, она ненавидит организаторов. Оны выходит из воды первой, и ей плевать на всё вокруг, лишь бы с Луной было всё хорошо.

Четвёртое испытание — лабиринт. Она, опять же, приходит первая. Она вошла первой, она пришла первой. Бомбарда хорошо прокладывает прямую дорогу. Она берёт кубок и оказывается на кладбище, у могилы со знакомым именем. Том Реддл.

Она ожидала чего-то такого. Она ещё в начале года заметила, что на Карте Мародёров два Бартемиуса Крауча, а Аластор Грюм никогда не выходит из своего кабинета. Она периодически замечала на карте Питера Петтигрю. Она ожидала чего-то такого, она не удивлена.

Драка с Питером затягивается. Она сильна, но всё же он — взрослый волшебник, и она проигрывает. Она была слишком самоуверенна.

Чего она не ожидала — так это того, что Питер Петтигрю будет воскрешать Волдеморта. Воскрешать Волдеморта без единого крестража.

Волдеморт воскресает. Вызывает Пожирателей, пытает её, потом их палочки вытворяют что-то странное, и, наконец, ей удаётся сбежать.

Ей удаётся сбежать, она прибывает, она побеждает. Она смотрит на директора, на учителей, на однокурсников и на министра, и понимает: ей не поверят.

Она делает вид, что ничего не произошло.

Что ж, год кончается. Она возвращается домой. Домой — к Дурслям, потому что в начале четвёртого курса её вызвал к себе директор и долго капал на мозги, пытаясь убедить её, что она должна жить у родственников. Аргументы были странные, но главное она выяснила: за ней следили. Она возвращается к Дурслям. Но теперь у неё есть сумка, которую она обустраивает, как хочет, и теперь она может жить там, а не в своём малюсеньком чулане. И дети могут спокойно жить там же. Или у Луны — она приглашает их к себе.

А ещё она принимает решение. Она весь год искала, как можно вытащить крестраж из живого носителя. Она не нашла. Что ж, тогда ей следует найти себе того, у кого больше познаний в тёмной магии, и, что важнее, того, кто понимает, как можно будет модифицировать имеющиеся способы уничтожения крестража, того, кто сможет сам создать заклинание, зелье или ритуал.

И, кажется, она знает, кто может ей помочь.