— Тебе больно.

— Перетерплю.

У Джэно в рюкзаке целая упаковка цветастых пластырей с диснеевскими собачками. Плуто, Бруно, Леди и Бродяга, далматинцы. Он вытаскивает парочку и лепит на порезы на предплечье: Джемин для этого рукав футболки до самого верха закатал, хотя можно было и обойтись. Но ведь приятно, когда Джэно трогает напряжённые мышцы и восхищается — блеск в его глазах невозможно описать словами, это просто поражение в самое сердце, это противозаконно, в конце-то концов! У Наны тогда проявляется тахикардия, а в голове становится пусто. Может, это и влюблённость, а, может, уже и полноценная любовь — кто знает?

Царапины теперь скрывают зеленый Гуфи и синий Плуто. Ли гладит пострадавшую руку, а потом вновь лезет в рюкзак, чтобы достать оттуда жвачки — они тоже разноцветные, и Джэно выбирает белую и подносит ко рту Джемина. Прихватить губами чужие пальцы уже стало традицией — минимализм искрит эмоциями похлеще, чем в любовной мелодраме.

— У тебя с того раза ещё синяк не сошёл. И шрам на щеке остался. Болит?

— Да нет. Твои пластыри творят чудеса, представляешь?

У Джэно улыбка ярче солнышка — он кажется таким уютным, светлым и крохотным, что хочется в охапку схватить и никому не отдавать. Что Нана и делает, зарываясь носом в густые волосы за ухом. Пахнет персиками.

— А у тебя ещё болит?

— Прошло.

Джемин понять не может, как на него, такого милого и доброго Джэно, вообще может рука подняться. Когда они в первый раз встретились в этом парке, у того была разбита губа, ноги дрожали, а переломанную кисть прижимал к себе. И часто моргал, пытаясь согнать слёзы. Это было прошлой осенью, Нана запомнил. Первые заморозки, он сам едва не задубел. Джэно тогда стоял в рубашке, а куртка валялась в луже, специально втоптанная туда, и Джемин помнит, какой прилив злости он ощутил, когда увидел всё это. Парнишка, придерживающий руку, весь помятый и с запутавшимися в волосах сухими листочками и палочками, потерянный и одинокий. Джемин тем днём и куртку свою отдал, и душу, кажется — и вот её-то не вернули.

Тогда он избитого мальчишку в травмпункт водил, и даже дожидался того у кабинета врача. И до дома потом проводил, попутно выяснив имя своего нового знакомого и разузнав, что произошло в парке. Обидчикам досталось потом, конечно, и больше никто из них не посмел снова накинуться на Джэно.

Тогда же Джемин для себя решил, что больше никто не обидит солнечного паренька. А если попробует, то получит битой промеж ног или в живот. Но первый вариант предпочтительнее, потому что больнее и обиднее. И потому что связываться с такими себе дороже, а Нана тот ещё оторва. И правил в драке для него нет, потому что нечего было первыми лезть, а полезли — получите.

У Джэно переводные татушки на руках, рюкзак с Китти и цветные браслеты на запястьях. Джемин умирает от нежности по отношению к этому чуду. И среди пыльных улиц, наливающихся летом, до безумия обожает целовать птиц, летящих по плечам, дракона, обвившего запястье, и розочку, распустившуюся на шее. Там были синяки и ссадины, а теперь пестреют картинки.

Джэно всё ещё прихрамывает на левую ногу, и Нана подставляет ему свою спину. Со стороны это выглядит даже забавно. У Ли за спиной рюкзак, из которого торчит ручка биты. Парень обнимает Джемина, скрещивая руки на его груди, а тот подхватывает его под коленками.

Нана гордится цветными пластырями, у него рот до ушей и бабочки в животе. Самых настырных приставал и забияк он отвадил, а остальные давно уже поняли, что оторва всегда постоит за своего мальчика с солнечной улыбкой.

— Домой?

Время к вечеру. Хочется остаться вместе на подольше.

— Ко мне, так ближе. Я тебя соком угощу, фильмы посмотрим.

— В обнимку?

— Ага, — выдох в затылок, и у Джемина мурашки по спине от шёпота и горячего воздуха. — Спасибо тебе.

Даже если это влюблённость, и проходит она быстро, то у них это точно в любовь перерастёт. И нарисованное красным маркером сердечко на эластичном бинте, что замотан на щиколотке Джэно, тому подтверждение.

— Посмотрим сегодня «Котов-аристократов»?

— Как скажешь.

Джемин готов согласиться на всё, только бы его мальчик был счастлив.

— Мне кажется, я люблю тебя.

И разделить это счастье с ним.