Странное рождество.

***

Агата Кристи — Странное рождество

Рождественский вечер постепенно, но стремительно опускался на деревню, находящуюся неподалеку от чащи леса, пока за окном, в медленном танце, кружились белоснежные хлопья.

А где-то в самой чаще, в тёмном, скрытом от лишних глаз доме, на кухне горела свеча, освещая лишь скучающие и жуткие лица двоих силуэтов.

— Странные эти праздники у людей, — вертя в руках перочинный нож, проговорил Даст, заглядывая в лицо парня. — Что в них такого весёлого я понять не могу?

— И не говори, — парень лениво открыл глаз, слегка наклонился над столом, отбирая из рук партнёра ножик. — Скука неимоверная...

Хоррор опустил лезвие над горящим фетилём, внимательно наблюдая за тем, как кончик пламени обжигает лезвие. В этом дейсвии не было ни капли толку, как и в целом — толку не было в этом скучном и бессмысленном празднике. А Хоррор лишь пытался занять руки хоть чем-то, дабы полностью не умереть со скуки.

— Интересно, — вертя нож из стороны в сторону, тихо заговорил Эйч, — насколько сильную боль ощутил бы человек, если бы я сейчас медленно вводил это горячее лезвие ему под кожу?

— Думаю адски невыносимую, — шепнул Даст, опираясь щекой о ладонь, сквозь огонёк разглядывая чужое лицо.

Его мало волновала, чем конкретно занимался — скорее даже не занимался — парень перед ним: каждое его действие он воспринимал за то, чем можно любоваться при должном желании. Особенно сильно Даст любил смотреть, как Эйч утолял голод, время от времени теряя контроль, агрессивно поедая остатки своих жертв: в такие моменты, по его мнению, он походил на самого довольного на свете кота.

Он бы хотел прямо сейчас снова взглянуть на это незабываемое зрелище.

— Есть хочу, — словно прочитал его мысли Хоррор, откладывая нож в сторону.

— Так съешь меня, — хитро улыбнулся Даст, откидываясь на спинку стула, будто демонстрируя всего себя.

По правде, он и сам не понял был ли это флирт или он в самом деле предлагал Хоррору съесть его... Хотя, в их случае, откусив бы Эйч кусочек его плоти, это уже бы воспринималось как самый настоящий флирт.

— А ты хотел бы быть съеденым мною? — прищурился Эйч, вставая со своего места и обходя край стола.

— Я был бы в восторге узнать, каков я на вкус, — как только парень оказался рядом, он тут же протянул руки вперёд, оглаживая его бока. — Помнишь, как ты откусил мне кончик языка, когда мы целовались?

— Помню, конечно, — Хоррор опустил ладони на плечи Даста, слегка сжимая, а затем так же расжимая.

— Это было потрясающе, знаешь? Один лишь минус — ты, лапочка, так и не запомнил насколько вкусным я был.

— Я и без того знаю насколько ты вкусный, сладкий, — наклоняясь вперёд к чужому лицу, промурлыкал Эйч.

— Это звучит во всех смыслах пошло, — взгляд медленно опустился на губы парня.

— Я знаю, — ладонь переместилась к затылку, зарываясь и слегка отягивая волосы Даста. — Возможно, когда-то я действительно не удержусь и съем тебя...

Даст довольно хмыкнул, протянул за талию ближе, одной рукой скользнул под футболку, вырисовывая на спине зигзаги. Он потянулся ближе, ощущая ровное дыхание и почти соприкасаясь с губами парня.

— Извращенцы, — неожиданно возникнувший у окна Папирус, привлёк внимание своего брата.

— Какого хуя, Папс? — он недовольно, даже зло выглянул из-за плеча возлюбленного, повышая тембр голоса.

— У твоего брата привычка появляться каждый раз, когда мы хотим уедениться? — с досадой прохрипел Эйч, прикрывая веки.

— Пока вы тут в дёсна собрались лобызаться, к вам гости пожаловали, — складывая руки на груди намурился Папс, кивков указывая в сторону окна.

— Чего?..

Даст аккуратно отодвинул Хоррора в сторону, поднимаясь на ноги, и подошёл к заиндевевшему окну, сквозь январские узоры пытаясь разглядеть хоть что-то среди тёмных сосен.

— О чём он говорит? — спросил Эйч, подходя к Дасту и невидимому Папирусу. — Что там такое?

Губы Даста расплылись в коварной ухмылке, а глаза с опаской блеснули в темноте комнаты.

— Мне кажется, что нас ждёт весёлый вечер, — он обернулся лицом к парню и многозначно подмигнул ему.

Среди столбов деревьев горел маленький огонёк, что постпенно приближался всё ближе и ближе.

***

Маленькая фигурка блуждала среди деревьев и зарослей, припорошеных белоснежным снегом, всё пытаясь найти выход из тех дебрей, в котрые она попала.

Девочка оглядывалась по сторонам, вертела керосиновым светильником в её маленьких ручках из стороны в сторону, пока по щекам стекали слёзы, вместе с морозом больно щипая кожу.

— Пожалуйста...

Она больше не кричала, лишь молила о том, чтобы скорее отыскать хоть какое-то убежище: не обязательно свою деревню, хоть какое-то место, где ей смогут помочь и предоставить ночлег.

Девочка отодвинула очередную ветку какого-то пышного куста так, что снег осыпался на её курточку, но она не обратила на это внимания, ведь прямо вперпди неё она увидела достаточно большую для леса постройку. Это был тёмный и красивый в каком-то плане дом, что был очень хорошо скрыт от глаз: если бы не счастливое обстоятельство она бы и вовсе не заметила его среди громадных сосен.

Ребёнок с неким восторгом ахнул, на мгновения замирая и не веря своим глазам. Она сделала первый несмелый шаг вперёд, нарушая тишину хрустом снега под ногами.

— Ку-ку, — неожиданно где-то позади послышался хриплый мужской голос.

Малышка дёрнулась, оборачиваясь назад, встречаясь с высокой фигурой в капюшоне. Где-то внутри её грудной клетки разросталась тревога...

— Здравствуйте, — она тихо подала свой тоненький голосок, делая шаг назад. — Извините, что потревожила...

— И что же такое крохотное создание делает в чаще леса ночью? — незнакомец наклонил голову вбок, делая шаг вперёд.

— Я... — она попятилась назад. — Я просто заблудилась и...

Не успела она договорить фразу, как её спина врезалась о рёбра другого человека, что совершенно неожиданно подкрался сзади. Она обернулась на него, путаясь в ногах, а затем упала на снег, роняя фонарь.

— Какая прелесть, — другой голос звучал громче и звонче, но от этого совершенно не казался доброжелательнее. — Маленькое дитя потерялось в этом страшном лесу... Я Хоррор, а это Даст, — он кивнул за спину девочки, слегка склоняясь над ней, протягивая ладонь. — Позволишь подать тебе руку помощи, зайка?

Малышка не доверяла этим парням, но вопреки этому, неведомый порыв охватил её тело, заставляя рефлекторно протянуть ладошку к чужой.

— Попалась зайка-попрыгайка в капканчик, — выходя из-за деревьев прохрипел Даст, зловеще хихикнув. — А он — хлоп! — и разрубил её маленькое тельце пополам...

Девочка не поняла слов этого человека, но они напугали её и... Как вдруг острая боль пронзила её ладонь, которая сопровождалось характерным жужжанием. Малышка вскрикнула и схватилась за запястья, на которое уже стекали тёмные капли крови, пока лицо обжигали ручьи из слёзы.

— Что такое, малая? — зрачок Хоррора сузился и безумно устремился в лицо девчонки, пока губы растянулись в зловещем оскале. — Хочешь, чтобы я отпустил? — он сильнее сжал её ладонь, полностью протыкая его лезвием. — Ну как хочешь...

Он отпустил её руку, останавливая крутящееся лезвие:

— Да брось, малая, это просто шутка...

Она не слышала его: её охватил липкий и животный страх, утаскивая в свои объятия. Девочка не слышала ни голосов, ни звуков ветра, даже снег, что летел ей в лицо её не волновал, хотелось лишь сбежать как можно дальше, лишь бы эти психи не схватили её.

Малышка с громкими всхлипами поднялась на ватные ноги и пошатнулась, практически снова встречаясь с холодной поверхностью земли. Рука сжала другую, пытаясь остановить кровотечение и унять жгучую боль, пока сама девочка ринулась в сторону леса, пачкая снег тёмными каплями.

— Куда же ты, зайка? Мы ведь только начали веселье, — кричал ей вслед Даст, совершенно не двигаясь со своего места.

— Малышка хочет поиграть в догонялки, — пряча «игрушку» в карман, расстроенно хмыкнул Эйч. — Эх, а я ведь так надеялся, что она будет послушной девочкой...

А девчонка всё петляла среди высоких сосен, время от времени оборачиваясь назад, молясь о том, чтобы безумцы не преследовали её.

На сказочном небе из-за облаков выглянула луна, своими лучами пробиваясь сквозь деревья, словно указывая ребёнку путь, которому она слепо следовала... Не вонзит же и луна ей нож в спину?

Малышка остановилась среди небольшой лесной полянки, пытаясь отдышаться.

— «Жил был Горбун на горбатом мосту, — позади неё послышался хруст наста: страх сковал её тело. — Монетку нашёл он в горбатом лесу. Кошку купил он с огромным горбом, — голос Даста напевал незамысловатую мелодию, приближаясь всё ближе и ближе. — С тех пор, горбатые жили вдвоём.» — последняя строчка была пропета прямо над её головой.

Она обернулась назад, но не обнаружила никого, лишь размашистые следы вели дорожку из скрытой вуалью темноты. Самого парня нигде не было.

— «Время всё шло, Горбун захворал, в горбатый лес ходить перестал, — Хоррор подхватил мотив начатой песенки, высоко растягивая слова. — Стал он озлоблен, не в меру угрюм, — его тёмный силуэт прошёл прямо впереди девчонки. — Страшные мысли приходят на ум.»

Девочка сделала шаг назад, обернулась на лево, пытаясь отыскать тень взглядом: парня там не было. Оборот вправо — и вот она натыкнулась на безумный алый взгляд, владелец которого вертел топор из стороны в сторону, как чеширский кот кривя свои губы в широкой улыбке.

Адреналин снова ударил в мозг, а сковывающие тело кандалы в миг испарились: маленькая фигурка рванула куда глядели её заплаканые глаза.

Чем дальше она бежала, тем больше она видела теней среди тонких столбов. Они малькали у неё перед глазами — справа, слева, впереди и сзади — они были везде.

— «Запертый в доме на горбатом мосту, с кошкой Горбун смотрел в пустоту, — Даст снова практически дышал ей в затылок. — После верёвки отрезав немножко, — парень подбежал сбоку, склоняясь над ухом малышки. — Кошку повесил в проходе прихожки.»

Она не видела их, но ошущала присутствие этих двоих сразу отовсюду. Они словно были не людьми, а были чёрными тучами, которые обволакивали её со всех сторон, проникая ей под кожу и своим шёпотом доходили до самого уха изнутри.

— «От дома, что на горбатом мосту, страхом и гнилью несёт за версту...», — Эйч снова сменил партнёра, напевая песенку в другое ухо.

— Хватит! Уйдите! — Девочка закрыла уши и глаза, закрутив головой, будто пытаясь «выбить» их из своей головы. — Прочь! Прочь!

Но они не прекращали:

— «Слышан оттуда горбатый набат...» — последнее слово Хоррор протянул особенно долго, словно пропел колыбельную.

— «Душа Горбуна отправилась в ад.» — Даст зловеще прошептал конец песенки, после чего, вместе с Эйчем, испарился из сознания девчушки.

Малышка открыла глаза именно в тот момент, когда лес был позади неё, а впереди — снежная пустошь, освещаемая ярким лунным светом.

Она сделала несмелый шаг вперёд, будто пытаясь проверить не рассыпиться ли поляна перед ней на маленькие крупицы пыли: не рассыпались.

Взгляд опустился на её проткнутую и окровавленную руку.

Неужели это всё?

— Дин-дон, — большая ладонь Даста схватила её за подбородок из-за спины, приподнимая голову к верху, втыкая нож в шею.

Горло пронзила острая боль, а брызги крови пачкали лицо, одежду и снег под ногами. Малышка хотела закричать, но вместо этого изо рта выходил полный отчаянья стон, перебиваемый бурлящим звуком: она медленно задыхалась собственной кровью.

Даст отпустил маленькое тельце, позволив малышке упасть на колени и схватиться за горло.

— Упс... Кажется я не задел сонную артерию, — повертев нож в руках, нарочито удивлённо проговорил Даст. — Прости, зайка, я не смог подарить тебе быструю кончину...

— Уморительно, — неожиданно появившийся перед ней Хоррор, медленными шагами приближался к ней. — То как долго ты пыталась убежать... И что я вижу сейчас? — он опустился перед ней на корточки, поднимая голову за подбородок, от чего кровь брызнула на мех его куртки. — Ты задыхаешься тут собственной кровью. Прелесть...

Она уже медленно теряла сознание, её взгляд помутнел, но она отчётливо видела перед собой широкую улыбку и суженный зрачок.

— Позволь мне облегчить твои страдания... — Эйч отпустил её, поднялся на ноги и занёс топор над своей головой.

Пятна крови, как чернила тёмные, расплывались по ранее белоснежному покрову, рисуя на корке наста всевозможные узоры, словно на глазах создавая будущий шедевр искусства, ради которого будут собираться толпы зевак... В целом, это сравнение не было далека от правды.

— Счастливого рождества, малая.

Где-то послышался собачий лай.

Топор резко опустился вниз, рассекая воздух, и брызги крови большими чёрными пятнами осели на лице и футболке парня.

Голова девочки отлетела куда-то в сторону, прекращая страдания во мгновение ока; а тело упало у ног Хоррора, пуская у подошвы его обуви лужу крови.

Казалось, что луна замерцала ещё ярче, наблюдая за тихим убийством, что развернулось прямо у неё на глазах. Она не вела малышку к спасению — он вела её к смерти, безмолвно и жестоко наблюдая за тем ужасом, что разворачивался на одинокой пустоши.

Хоррор откинул топор в сторону, тяжело дыша, пока живот издал тихое урчание. Он не видел ничего, кроме только что убитого тела у себя перед глазами: это заставляло его сердце биться в бешеном темпе.

"Хочу сожрать..."

Животный голод писком зазвучал прямо у него в голове. И парень не стал противиться ему. Он вцепился зубами в обезглавленную шею, сразу откусывая большой кусок плоти, чувствуя как металический привкус крови постпенно утоляет жажду.

А Даст со стороны с обожанием наблюдал за этим зрелищем.

О да, это именно то, чего он хотел. До чего же милым был его любовник, когда впадал в состояние полного безумия... Его губы расплылись в слабой улыбке. Всё это — очаровательно.

Спустя некоторое время, Эйч оторвался от трупа, отползая назад, пытаясь восстановить дыхание.

— Никогда не замечал, что кровь при лунном свете настолько чёрная, что похожа на чернила... — глядя на свои окровавленные руки, проговорил Хоррор.

— Ты прекрасен, лапочка... — пропустил слова парня мимо ушей Даст.

Он поднялся на ноги, подошёл к Хоррору, а затем снова опустился перед ним, аккуратно накрывая его лицо руками. Он большими пальцами провёл круги по его щекам, сильнее размазывая по ним кровь, и поддался вперёд...

Послышался оглушительный хлопок и на небе разноцветными искрами раскрывались сразу несколько бутонов из фейерверков.

А Даст не обращал внимания ни на фейерверки, ни на взрывающиеся звуки: он лишь чувствовал привкус крови на своих губах, когда сминал губы Эйча. Он разорвал поцелуй и заглянул в глаза парня, видя как в их отражении взрывались искры.

— Она была вкусной, — облизывая испачканные губы, двинул бровями Ди.

— Ты в любом случае вкуснее, — улыбнулся Хоррор. — Интересно... Нам очень влетит за это от босса? — кивнул он в сторону отсечённой головы.

— Ну... У нас есть оправдание, что она сама пришла к нашему дому.

— И то верно.

Эйч потянулся к топору, а затем поднялся на ноги, отряхнул колени от снега и протянул Дасту свободную руку.

— Мне, надеюсь, лезвие в руку не вставишь, — хмыкнул парень, хватаясь за чужую холодную ладонь.

— Очень смешно, а главное что остроумно, — он выделил последнее слово и хихикнул.

— Хороший каламбур, лапочка.

Они направились к лесу, пока позади них продолжали взрываться фейерверки, в обсуждении того, как конкретно они будут оправдываться перед Найтмером.

— И всё таки — вы извращенцы, — сзади к Дасту подошёл Папирус, хмурясь так, будто он уже давным давно наблюдал за этой сценой.

— Заткнись, Папс...

***