Последние дни импровизированного «отпуска» прошли холодно. После разговора в чайном домике между царём и его фаворитом росла глухая бетонная стена. Их отношения охладевали, а связь истончалась, оставляя в основе исключительно деловое начало. Море и уединение закончились навсегда, а летние рубашки вновь сменились на смокинги. В самолёте мужчины вовсе напоминали недолюбливающих друг друга конкурентов. Когда самолёт вернул их в Царьград, Фёдор и глава страны разъехались в разных машинах.

У демона не было никаких дел, и он весь день бродил по городу, то сидя в кафе, то слоняясь по яблоневому саду. Вечером на улице похолодало, и король ада грелся и пил кофе под яблоней, когда в кармане брюк завибрировал телефон.

«Подходи к 2:00 в мой кабинет, нужно поговорить»

Фредди печально посмеялся. Ему всё стало ясно.

Поздно ночью, в час сорок пять чёрный служебный автомобиль привёз Фредди к подножью музея внутри красных стен Большого дворца. Ночь чёрным бархатом накрыла царьградское небо, и ни один фонарь не развеял наступившую тьму. На дворцовой площади совершенно не было электричества. Только красные звёзды кровожадно светили на верхушках башен. Вокруг на всей площади не было ни души, лишь стены резиденций и крепости нависали грозными невидимками.

Однако свято место пусто не бывает. Фредди бы и не будучи демоном понял, что он тут не один. Он не видел, но знал, что сейчас на него уставлены чьи-то глаза. Выбрав за ориентир звезду на самой высокой башне, Фредди медленно пошёл в её направлении. Не было смысла бежать и усложнять этим парам глаз работу.

По одежде побежала дрожащая алая точка лазерной указки. Фредди замер в полушаге и улыбнулся. Кровавые звёзды Царьграда будут светить ещё долго, а вот его история здесь окончена. За эти месяцы он зашёл далеко, и светила требовали с чужака расплаты за возможность взглянуть на себя.

Тишина обострилась и напомнила хищного сокола, который вот-вот бросится в погоню за жертвой. Без единого звука воздух пронзила пуля. Она прожгла висок страшной болью, и Фредди рухнул на площадь, как подкошенный колос, а его волнистые локоны разметались по асфальту, слипаясь от крови.