- Я дома! - громко говорит Рин, едва переступая порог дома и оттягивая от липкой шеи пропитавшийся потом воротник рубашки.

Рин любит выходные.

И тёплую погоду.

И солнце в лицо.

Но не с раннего утра, когда нет возможности сидеть напротив раскрытого окошка, еле ощущая спиной работу дряхлого вентилятора.

Старик сейчас проводит службу, а мама, вероятнее всего, снова на работе - и Рин скидывает кроссовки в абсолютной тишине, ловя голыми щиколотками лёгкий сквозняк.

Вылить бы на себя ледяной воды - вообще отпад.

Дойти до кухонного стола, чтобы разобрать покупки, Рин не успевает - чувствует: хватают за бока и тянут назад.

Так они и замирают, стоя посреди кухни - Рин, держа пакет и журнал для мамы, и Юкио, обнимающий его со спины и утыкающийся лицом между шеей и плечом.

- Что за приступ нежности, Юкио?

Ответа не следует, Рин прислушивается - ни тряски, ни всхлипов.

И - легко усмехается, свободной рукой похлопывая брата по макушке.

- Твоих любимых персиков почти нигде не было, пришлось обойти чуть ли не весь квартал. Зато я купил сок - родители с начала недели просили.

Юкио кивает, насколько ему позволяет положение, и жмётся чуть сильнее.

- Я тоже люблю тебя, отото, - выдыхает Рин, склоняя голову набок и чувствуя щекой лёгкую щекотку от чужих волос.

Мороженое, купленное на сдачу, объятия не переживает - они с отото потом оттирают сладкие, липкие пятна с пола.