— Какой план?

Как только звенит звонок, свидетельствующий об окончании урока и начале длинной перемены, во время которой друзья обычно спускаются на первый этаж их школы, Егор на лавке придвигается к Ане ближе и закидывает руку ей на плечо, притягивая ту к себе.

Совсем недавно Ляйсан Альбертовна, их классная руководительница, вместе со своим мужем и по совместительству директором учебного учреждения Павлом Алексеевичем сделали объявление о том, что через неделю пройдёт весенний бал, нежно любимый обучающимися, и практически сразу же после него начнутся летние каникулы, которые школьники и школьницы очевидно любят даже больше.

Эта новость, как, впрочем, и во все предыдущие годы, у подростков вызвала приятный трепет и радость — то ли от скорого наступления каникул (всего-то неделя до знаменательного события осталась), то ли от возможности выебнуться красивыми нарядами на этом балу, — и по кабинету со звонком начались громкие обсуждения грядущего мероприятия для всей параллели десятых классов.

Аня сидит как котёнок-невдуплёныш: она же только пришла в этот класс в начале учебного года и понятия не имела, что в этой школе имеют место быть такие светские мероприятия, в которых она толком никогда и не принимала участие (если не считать, конечно, утренников в детском саду) — в прошлом месте, где она училась, такого и в помине не было, так что её удивление полностью оправдано.

Егор, не получая ответа, цокает и тянет Шастун вверх, ведёт к выходу из кабинета и по пути хватает с первой парты своего парня, который сразу же послушно следует за ними. Троица преодолевает лестницу, после чего Булаткин решительно усаживает подругу на лавку у стены и опускается перед ней на корточки.

— Ну же, девочка моя, не тормози, нам нужно что-нибудь придумать, пока мы ещё можем это сделать, — он улыбается будто бы успокаивающе, но Аня видит, как нервно подрагивают уголки идеально ровных губ, и чувствует, как его пальцы непроизвольно сжимаются на её плечах, что тот держит своими большими тёплыми ладонями.

Ляйсан Альбертовна сказала, что, начиная прямо с этой перемены, уже можно искать себе пару на весенний бал, приглашать кого-нибудь и вежливо (женщина очень на этом настаивала) отказывать тем, с кем не хочешь провести данный вечер.

И Аня может понять, что от неё хочет Егор, но ей самой стрёмно даже просто этот разговор вести.

Она оглядывается по сторонам, проверяя, нет ли рядом лишних ушей (стоящему рядом с Булаткиным Эду, несмотря на то что тот лучший друг любви всей её жизни, она доверяет, ведь тот не растреплет ничего Милохину, потому что тогда Егор ему башку открутит — он не допустит, чтобы с его девочкой, с его лучшей подругой, так ужасно поступили), и снова утыкается взглядом в синющие глаза парня.

— План чего? — и она, конечно же, строит дурочку, потому что боится.

Она боится совершать какие-то решительные действия по отношению к объекту её нежных чувств, чего от неё как раз таки требует Егор — у него мотив простой: ему хочется, чтобы Аня была счастлива с тем, кто ей нравится, но он порой не замечает, что давит слишком сильно, а сама Шастун сказать об этом не может, потому что понимает, что, если тупить, всю жизнь просрать можно, но она… Она, пожалуй, не готова, совсем не готова к тому, что Даня своим возможным (никогда нельзя быть полностью уверенной в том, что напрямую касается чувств другого человека, — тем более если этот человек воспринимает тебя как «просто подругу») отказом с лёгкостью может разбить ей сердце.

— План приглашения Дани на бал, — Егор улыбается успокаивающе, произнося это как само собой разумеющееся.

— Я… — набирает в грудь воздуха, — я не смогу, — Аня поджимает губы и отрицательно мотает головой, но Булаткин придвигается к ней ближе, почти упираясь грудью в её сведённые вместе колени, и оглядывается ещё раз по сторонам.

— Что за глупости, девочка? Ты всё сможешь, — парень заглядывает к ней в глаза и кивает доверительно. — Слушай, — начинает он с волнением; нашаривает Шастовы руки и берёт их в свои, сжимая мягко, — мы целый год с тобой ждали того самого подходящего момента для признания ему, но… — Егор заминается, подбирая лучшие слова для описания этого «но», и Аня его перебивает:

— Но я неуклюжий и трусливый тормоз, вечно просирающий этот шанс, — утыкает глаза куда-то в Егорово бедро и морщится от своей собственной жалости.

— Да нет же, нет! — сразу же разубеждает её друг и аккуратным движением пальцев приподнимет Анин подбородок, заставляя посмотреть на себя. — Ты не виновата в этом, Ань, не виновата, слышишь? Это просто… обстоятельства так складывались, или атмосфера была нерасполагающая, или ещё что-то, но не ты, — он кивает твёрдо и смотрит в травянистые глаза прямым взглядом, в котором нет ни капли сомнений и осуждения, а Шастун смотрит на него и не понимает, чем она заслужила такого потрясающего друга. — Ты замечательная, Шаст, сильная и смелая, — улыбается, разглаживая большим пальцем складочку меж нахмуренных бровей, из-за чего та сразу же пропадает, а сама девушка улыбается.

— Спасибо, — она переплетает с Булаткиным пальцы и смотрит на друга с теплотой.

— Не за что, девочка, — Егор улыбается и щёлкает Шастун по кончику носа с милой родинкой; серьёзнеет будто бы по щелчку пальцев, но не перестаёт успокаивающе сжимать Анину руку в своей. — А теперь послушай, хорошо? Это твой последний шанс признаться Дане, иначе ты увидишь его аж в сентябре. Оно тебе надо? Представь, ты пригласишь его на этот бал, вы там будете танцевать, смотреть друг на друга влюблёнными глазами, а потом ты ему признаешься и будете вы жить долго и счастливо, — Булаткин смотрит на неё с восторгом, приподняв брови. — Хомяка там заведёте, ты же так этого хотела, — улыбается уголками губ и склоняет голову вбок, спрашивая безмолвно, мол, может, я не прав.

Да, сохнуть по Милохину, засунув язык в жопу, — это, конечно, хорошо, но Егор чертовски прав.

Аня не хочет целых три месяца лета жить и видеть Даню лишь по телеку в очередной рекламе духов или новой шмотки его отца, ей хочется это время провести с ним рядом на правах законной девушки — она так сильно этого хочет, что готова, кажется, душу за это продать.

Но душу продавать не нужно — нужно только наконец-то собрать волю в кулак хоть один грёбаный раз за всю историю её влюблённости в одноклассника и позвать его уже на этот весенний бал, где и признается ему в чувствах и обязательно получит взаимность, потому что иначе же и быть не может, ведь так?

— Да, да, так! Именно так! — восклицает радостно Егор, поднимается с корточек и присаживается рядом с подругой на лавку. Упс, она что, произнесла это вслух? — Так какой план?

— План… — Шастун хмурится в раздумьях и вертит головой по сторонам, будто это поможет ей лучше соображать; она ещё три раза задумчиво произносит это же слово и натыкается, наконец, глазами на замершего Выграновского, который стоит тут словно не при делах, и смотрит на него так, как будто тот является решением всех на свете проблем — тогда-то ей в голову и приходит этот самый план.

Она указывает на Эда большим пальцем, забрав свою руку из ладони Егора, и переводит взгляд на последнего.

— Вот он сходит к Дане и на правах лучшего друга беспалевно поинтересуется, нет ли у него пары на бал, — с горящими глазами произносит Шастун и кивает самой себе.

— И, если пары нет, ты предложишь ему пойти вместе? — продолжает Егор её фразу, склоняя голову в сторону, и Аня ещё раз кивает — теперь уже другу — и улыбается ярко, приподнимая брови, мол, как тебе. Булаткину не очень. — Ань, а почему ты к нему сразу подойти не можешь? — уточняет обеспокоенно. Он стреляет глазами в своего парня и спрашивает безмолвно, сможет ли он сделать то, что от него хочет Шастун, а тот кивает, пожимая плечами, мол, ясен хуй — Булаткин бесконечно рад, что тот всегда может их выручить.

— Потому что вдруг он поймёт, что он мне нравится? Не хочу признаваться ему в любви здесь, — она взмахивает рукой, обводя место, где они сидят, имея в виду не только первый этаж, но и саму школу в целом.

— Окей, — Егор вздыхает, поджимая губы и забавно выпучивая глаза, приподняв брови. — Ладно, — ещё раз соглашается он и смотрит на Эда. — Идёшь, утёнок?

— Мчусь на всех парах, и волосы назад, — бурчит на первый взгляд недовольно Выграновский, но это только на первый взгляд: тот всегда так разговаривает, если дело не касается его дорогой Булки — тогда тот сюсюкается с ним похлеще, чем Аня с встреченными на улице кошками и собаками.

Девушка, когда Эд отошёл на несколько метров в направлении противоположной стены, где в одиночестве стоит Милохин, порывается было вслед за ним, но Егор хватает её за руку.

— Ты куда? — интересуется недоумённо и прячется за той же колонной, что и подруга.

— Ну… Мы услышим их диалог, и в нужный момент я выйду и позову его, так? — Аня улыбается, но улыбка эта до жути нервная, а сама девушка трясётся как осиновый лист на ветру. Булаткин прижимает её к себе в объятия и шепчет на ухо:

— Всё будет хорошо, не переживай, — с железобетонной уверенностью в голосе; гладит руками по спине вверх-вниз, пока Шастун из-за стресса сжимает его в объятиях сильнее чем нужно.

Выграновский тем временем подходит к другу, вальяжно присаживается рядом и закидывает щиколотку на колено, придерживая её рукой.

— Привет, — Милохин, судя по голосу, улыбается и оборачивается к другу.

— Дарова, — выдыхает Эд и разминочным движением перекатывает голову так, чтобы смотреть на Даню. — Чё насчёт бала думаешь? — расшаркивается.

— Думаю, что это очень здорово! — он аж подскакивает на месте, полностью разворачиваясь корпусом к Выграновскому. — Так круто, что у вас проводят такие мероприятия! К тому же я впервые это застану, так что я немного волнуюсь даже, — он улыбается с какой-то чистой детской радостью и смотрит на лучшего друга с восторгом. — У тебя уже есть пара?

Эд смотрит на Милохина пару секунд, приподняв бровь, с выражением лица, мол, угадай с трёх раз, и до того наконец допирает:

— А, ой, точно! Прости, пожалуйста, не понимаю, как я мог забыть, — извиняется Даня, виновато изгибая брови, — совсем из головы вылетело, что у Выграновского есть парень, хоть они и встречаются уже полгода. Егор рядом вздыхает недовольно, а Аня, подглядывающая из-за колонны, умиляется очаровательному выражению лица объекта своих чувств и пытается сдержать писк.

— Та ничего, бро, — Эд сияет белозубой улыбкой и хлопает друга по плечу. — У самого чё там как с парой?

Момент истины; Аня даже не допускает мысли, что её планам не суждено сбыться.

Шастун невольно задерживает дыхание, по-детски скрещивая пальцы и закусывая губу, — кажется, будто сердце пробьёт грудную клетку или же остановится навсегда, не выдержав такого напряжения. Егор, хоть и сам переживает за отношения подруги не меньше, старается не поддаваться панике и наглаживает поддерживающе-успокаивающе плечо Ани, всё шепчет на ухо, что всё непременно сложится наилучшим образом — и ведь действительно будет прав, но это выяснится, конечно, многим позже, а пока что…

— О, да, знаешь, у меня есть пара, — оживляется Даня и кивает пару раз. — Я с Ариной иду, — и улыбается своей идеально белой улыбкой и даже выглядит так, будто бы его не заставили, а он сам добровольно на это пошёл.

Потому что проводить время с этой сукой по собственному желанию будет лишь человек, который совсем не ценит ни своё время, ни себя самого.

— Как с Ариной… — у Шастун в груди что-то глухо ухает, и все чувства разом словно вырубает; опускаются не только в прямом смысле руки, но и желание присутствовать на этом балу вовсе. — Блять, ну нет… Нет-нет-нет…

Выграновский, кажется, о чём-то ещё Милохина спрашивает, но Аня, находясь в какой-то прострации, отступает от колонны и спешит скорее уйти в женский туалет, дверь в который располагается в нескольких метрах от их своеобразного укрытия. Егор ловит её за руку у самого входа и разворачивает к себе, придерживая подругу за талию, смотрит на неё с беспокойством и жалостливо изгибает брови:

— То, что он идёт на бал с Ариной, ещё ничего не значит, слышишь? — заявляет он уверенно и заглядывает девушке в глаза. — Шаст, мы ещё обязательно что-нибудь придумаем, ладно? Не хорони так сразу своё признание, всё будет…

— Да с чего ты взял, что всё будет хорошо, Егор? — взрывается она, выдёргивая руку из мягкой хватки Булаткина и делая шаг назад ближе к светло-коричневой двери с изображением человечка в платье. — Всегда всё идёт по пизде, когда дело касается моего признания ему, — понижает голос, из-за чего практически шипит.

Булаткин с силой жмурится, явно пытаясь успокоиться, чтобы тоже на нервах (он вообще-то пиздецки за подругу переживает!) на неё не сорваться, и вздыхает глубоко.

— Милая, послушай меня внимательно, — подходит на шаг ближе под настороженным взглядом Шастун. — Сколько раз Арина уводила у тебя из-под носа Милохина?

— Я не буду так делать, — девушка отрицательно мотает головой. — Это не должно развязывать мне руки.

Егор вздыхает ещё более тягостно, чем в прошлый раз.

— Будем честны, её это не ебало совсем. — Он поджимает губы, улыбаясь коротко неискренней улыбкой. — Согласен, это низко — играть по её правилам, но у нас нет выбора, если ты действительно хочешь быть вместе с ним, — пожимает плечами и хлопает пушистыми светлыми ресницами — посмотрите, сама невинность с ангельским лицом.

— Я…

Аня начинает говорить, но замолкает из-за внезапно открывшейся двери туалета, что несильно врезается ей в спину — её проёбом было так близко к ней встать, конечно, но всё равно неприятно.

И, когда девушка, обернувшись, замечает, кто же выходит из туалета, становится неприятно вдвойне.

Арина, придерживая дверь так, чтобы уборную покинула её верная спутница Женя (поразительная — особенно для неё несвойственная — забота об окружающих), оглядывает Аню с Егором нечитаемым взглядом, слегка хмуря тёмные брови. Она усмехается и закатывает глаза, а после резко отпускает дверь так, что та шлёпает Медведевой по плечу, и горделивой походкой от бедра, отчего её туго и высоко затянутый хвост болтается из стороны в сторону, мимо замершей пары друзей идёт в направлении скамейки, где сидит Милохин с Выграновским, — Женя спешит уйти вслед за Поповой.

— Сдрыснул, — строго командует она Эду, кивая куда-то за свою спину.

Тот, бормоча кроткое «ладно», сразу же поднимается, уступая место, где сидел, (хотя мог вообще этого не делать: они с Даней сидели практически на самом краю лавки, а большая её часть с другой стороны была свободна, но нет же, этой выебонистой особе понадобилось сесть именно там, где побывал Эдов зад). Туда сразу же усаживается Арина, смотрит на Милохина своими голубыми глазами и улыбается обольстительно — по скромному шастуновскому мнению, ей совсем такая улыбка не подходит. Это на какую-то долю секунды заставляет Аню задуматься о том, что она ни разу не видела, чтобы Попова улыбалась искренне, так, чтобы в уголках глаз расползались мимические морщинки — улыбалась ли она так вообще в сознательном возрасте, или она всегда была такой конченой сукой, которую совсем не заботят окружающие?

Всего на секунду. Потому что в следующую Шастун сжимает губы в куриную жопку и отчаянно желает оказаться на её месте, чтобы сидеть рядом с Милохиным, чтобы он ей так красиво улыбался, чтобы на неё наконец-то, блять, обратил внимание и понял, что она может быть для него куда большим, чем просто подругой.

— Хорошо, — Аня наклоняет голову вперёд, смотря на девушку исподлобья испепеляющим взглядом и набирая полную грудь воздуха, и сжимает руки в кулаки, — играем по-грязному.

Словно чувствуя на себе гневный взгляд травянистых глаз, Арина безошибочно смотрит прямо на девушку и усмехается спустя пару мгновений, располагая руку на коленке Дани и что-то ему говоря (Шаст не может услышать с такого расстояния), всё так же продолжая гипнотизировать взглядом свою оппонентку.

Злорадствует. Наслаждается своим положением и тем, что имеет на Милохина больше влияния, чем Шастун. Упивается Аниной злостью.

Эд наконец находит стоящих в отдалении Аню и Егора и сообщает им выведанную у лучшего друга информацию — будто есть ещё что-то, о чём они не знали.

— В общем, он с Ариной прётся, — отводит глаза в сторону и продолжает: — Она забилась пойти с ним аж за три дня до того, как то, что бал будет, вообще стало известно, так что… — Булаткин в ахуе приоткрывает рот, из которого вырывается злое «вот же сука!», и Эд разводит руками в стороны. — Мне жаль, Ань.

— Придумаем что-нибудь, — девушка пожимает плечами и наконец отрывает взгляд от всё так же улыбающейся Арины, что уже не смотрит на неё, но стопроцентно знает, что смотрят на неё, и продолжает выделываться, ластясь к Милохину всевозможными способами. Смотреть тошно. — Пошла она, — выплёвывает Шастун и глаза закатывает.

— Подожди, — вклинивается Егор, отвлекая внимание своего парня на себя, — а как она узнала, что этот бал и в этом году будет? Вдруг его могли перенести там, не знаю, откуда такая уверенность?

Выграновский приподнимает бровь так, будто только для него одного это очевидно.

— Булка, у неё отец — мэр, который и организует этот праздник жизни, как думаешь… — разгоняется Эд, но Егор его тормозит:

— Всё-всё, ступил, — приподнимает руки в сдающемся жесте, а Выграновский лишь фыркает.

Когда звенит звонок на урок и Шастун с другом вновь оказываются за одной партой, Егор подкидывает девушке записку, на которой его ровным почерком выведена всем давно известная фраза, которая отзывается в душе странным спокойствием и уверенностью в том, что всё действительно будет хорошо.

«Всё, что ни делается, — всё к лучшему ;)»

Аня смотрит на тёмный затылок Арины и думает, что всё непременно получится так, как и должно быть.

И Шастун даже близко не представляет, во что именно эта мысль выльется.

×××

Всю неделю перед весенним балом Аня проводит во вполне обоснованном и даже свойственном для неё волнении; она старается не лажать в учёбе, потому что запороть итоговую оценку в последние школьные дни будет как минимум жутко обидно, и у неё это прекрасно получается — никакие законы подлости не мешают ей закончить семестр и год без троек и со спокойной душой уйти на каникулы, перед этим, естественно, посетив всеми с нетерпением ожидаемое мероприятие.

Девушка закупается нужной тканью, решив, что своё платье она сошьёт сама, потому что, во-первых, Шастун обожает это дело, а во-вторых, просто почему бы и нет — идеальный образ уже живёт у неё в воображении и вряд ли такой существует в реальности.

Аня рисует множество эскизов со всех сторон и отправляет их фотки Егору, чтобы тот оценил и высказал своё экспертное мнение (не то чтобы Плагг ей совсем ничего не говорил, но у того явно проблема с выражением своих чувств вслух — Аня его вовсе не осуждает, а просто констатирует факт, — да и с Егором как-никак хочется поделиться); Шаст получает в ответ десяток восторженных сообщений, в которых Булаткин явно не может выразить всё своё восхищение подругой и тем, что та мало того, что может просто фантастически рисовать, так ещё и воплощать в жизнь такие шедевры на уровне, что не хуже, чем у людей, которые занимаются этим на постоянной основе, работая на известных модельеров.

Всю неделю девушка по приходе из школы садилась за швейную машинку и сидела за ней до самого вечера, потому что нужно было непременно успеть до того самого дня икс, на который назначен весенний бал, — и, несмотря на то что работы было непочатый край, у неё всё получается: полностью готовое платье висит на манекене в её комнате в ожидании шастуновского звёздного часа в прекрасный вечерок в конце мая, когда она будет кружиться в объятиях Милохина — а в том, что это обязательно будет, Аня даже не сомневается.

И откуда в ней столько уверенности, которой почему-то совсем не было раньше? Главное — не растерять боевой настрой перед самым ответственным моментом, и всё будет в порядке.

Двадцать девятое число, отмеченное красным в календаре, подкрадывается незаметно, вопреки тому, что Шастун буквально вела до него чуть ли не поминутный отсчёт.

Девушка с самого момента пробуждения находится на нервах, потому что заветные шесть часов намного ближе, чем кажется. После обеда к трём часам приходит Егор со своим костюмом, что убран в специальный мешок с застёжкой, чтобы не запачкался, — собираться они будут вместе и отправятся на бал из Шастового дома.

Аня неописуемо благодарна другу за то, что тот пришёл, потому что рядом с ним она начинает чувствовать себя заметно спокойнее — не блаженное безтревожное состояние, похожее на штиль в океане, но и не бушующие волны, и на том, как говорится, спасибо.

Булаткин теперь уже не через экран смартфона восхищается готовой работой и говорит, что Шастун — волшебница и в этом платье она точно затмит всех своей красотой. Егор ещё не видел, как оно сидит на ней, но он на сто процентов уверен, что молочное платье с вышитыми на нём белыми и жёлтыми цветами и с воздушными полупрозрачными рукавами сделает из девушки совсем неземную богиню — ещё большую, чем она есть сейчас, будто такое вообще возможно.

— Ты восхитительная, знаешь? — парень ловит Анин взгляд через зеркало, когда та уже расплела свою причёску, которая изо дня в день не меняется — два хвостика; Шастун расчёсывает волосы, что достают ей аккурат до плеч, и тепло улыбается другу, сидящему за её спиной. — Уверен, Даня будет сражён наповал, потому что у него нет ни единого шанса удержаться от такой красотки.

— Эд тоже без ума от тебя будет, — не остаётся в долгу Шаст и оборачивается через плечо, чтобы посмотреть на Егора прямо, без всяких преград. — Ну, как всегда, — хихикает, а Булаткин лишь согласно кивает, потому что что ещё тут можно добавить, если это чистейшая правда?

Егор цепляет пальцами две небольшие прядки у ушей и соединяет их на затылке, закалывая специально купленной для бала заколкой с небольшим аккуратным белым цветочком, что выглядит почти как настоящий. Шастун наносит блёстки на веки — она сто лет их вымывать будет, но это потом, а сейчас в приоритете красота, что требует жертв, — и мажет губы тинтом, который делает их чуть красноватыми, так что это даже выглядит естественно.

Теперь — платье, и образ будет завершён. Кольца, что тоже являются безусловной частью её образа (одно из них — на безымянном пальце правой руки — вообще талисман, который должен быть всё время с ней, как и квами, поэтому на платье изнутри — по-другому никак, иначе будет слишком заметно — есть небольшой кармашек, куда и ныряет Плагг, пока не видит Егор), она выбрала ещё с утра, так что на этот счёт париться не нужно.

Булаткин и здесь помогает: следит, чтобы голова и руки прошли строго туда, куда надо, и расправляет подол, а Аня стоит без движения, словно кукла, пока Егор над ней колдует и наговаривает, какая она потрясающая, кажется, по сотому кругу.

Сам он свой костюм натягивает практически сразу после того, как полностью собранная Шастун начинает нахаживать круги по комнате, нервно заламывая руки, и всё вновь и вновь повторять заученный до дыр текст признания Милохину; Егор советовал ей говорить от души, но Аня настояла на том, чтоб написать то, что хочет сказать, потому что у неё в который раз в присутствии любви всей её жизни может отказать соображалка и двух слов связать не получится, а с уже готовым текстом как-то полегче.

О том, что он может напрочь вылететь у неё из головы, девушка изо всех сил старается не думать.

Когда до бала остаётся всего ничего — каких-то полчаса, — за ними заходит Выграновский; Егор, выходя под руку с Аней на улицу, вызывает такси — мероприятие пройдёт не в школе, как предполагалось, а в находящемся в пяти минутах езды от Шастового дома отдельном роскошном зале, который (вместе со всем первым этажом и персоналом) снял отец Арины.

Всю дорогу Булаткин, что сидит между своим парнем и подругой, сжимает руку последней и успокаивающе поглаживает, наклоняясь иногда к её уху, чтобы сказать, что всё будет нормально, и тогда Аня ему кивает, прикрывая глаза и делая глубокий вздох.

Когда они подъезжают к нужному зданию, что находится практически в центре города, Аня выходит из машины с левой стороны, а Эд с Егором — с правой — Выграновский галантно подаёт своему партнёру руку, а тот с широкой улыбкой вкладывает в его ладонь свою.

Шастун нервно расправляет подол платья, опуская голову на пару мгновений, и после смотрит на высокие колонны здания, в которое им с минуты на минуту предстоит войти, переминается с ноги на ногу, пока ждёт, когда Эд с Егором обогнут машину и поравняются с девушкой, чтобы вместе с ними начать движение навстречу мероприятию, на котором они в последний раз в этом учебном году увидятся с одноклассниками и с ребятами из параллели (хотя и учеников из параллели бывших восьмых классов тоже можно будет увидеть — выпускные классы по понятным причинам будут праздновать отдельно).

Здание изнутри выглядит красиво — роскошно даже.

Аня с приоткрытым ртом глазеет по сторонам и улыбается уголками губ — ей здесь определённо нравится.

Шастун пришла на бал без пары — Аня уверена: не она одна здесь такая, — и ей абсолютно нормально с этим фактом живётся (хотелось бы, конечно, чтобы её парой стал Милохин, и он обязательно ей станет, только немного в другом смысле; неделю с лишним назад, когда только стало известно об этом мероприятии, в конце школьного дня к ней, набравшись смелости, подошёл Серёжа Разумовский и предложил пойти с ним, но Шаст тогда мягко ему отказала — она знает, что тот влюблён в неё, но идти с ним из-за жалости ещё хуже, чем грубо послать), но Егор всё равно не даёт ей почувствовать себя одинокой или брошенной — он вновь идёт между ней и своим парнем, подцепив обоих под руки.

Аня делает глубокий вздох, расправляя плечи на вдохе, и вскидывает вверх нос с очаровательной родинкой на его кончике; Егор улыбается ей поддерживающе и кивает одобрительно, шепча той в который раз, что она выглядит сногсшибательно.

Они проходят мимо знакомых и незнакомых парней и девушек — некоторые тотально игнорируют их существование, а другие смотрят, и Шастун, если честно, до безумия нравится ловить их долгие взгляды на своём платье, потому что её работа действительно достойна того, чтобы на неё обращали внимание, чтобы ею восхищались.

Аня еле заметно удовлетворённо улыбается уголками губ и в следующее же мгновение натыкается глазами на Милохина в белом костюме-тройке, который наверняка создан его отцом специально для него, и стоящую подле него девушку, в которой Шастун отчего-то далеко не сразу узнаёт Арину.

Остановившиеся Егор с Эдом о чём-то перешёптываются, а Шастун, руководимая необъяснимым чувством, всё смотрит на Попову.

Та сейчас выглядит так, будто она какая-нибудь лесная нимфа, — так по-внеземному красиво, что Аня теряется, не в силах оторвать взгляд от красивого светлого платья с глубоким разрезом, из-за которого видно её бледную гладкую кожу правой ноги, и с узором из синеватых и золотых звёзд; платье без всяких лямок и рукавов, что прикрывают плечи — те из такой же, как у Шастун, полупрозрачной ткани, начинаются где-то на уровне объёмной груди, которую прекрасно подчёркивает корсет наряда. Из-за этого становятся отчётливо видны — даже с такого расстояния — россыпь родинок, которых у неё, оказывается, бессчётное количество, выделяющиеся косточки ключиц и тонкая шея с яремной впадинкой у её основания. А ещё каблуки, которых не видно из-за подола платья и что делают её значительно выше Милохина — если бы у Ани не было платформы у ботинок, Попова, вероятно, была бы и выше неё, а сейчас они, скорее, одного роста.

Красиво и завораживающе.

Как бы (ревностно — она уверена, если бы та не подкатывала к Дане, то Шастовых негативных чувств по отношению к ней вовсе не существовало бы — наоборот, она бы хотела подружиться) Шастун ни относилась к Арине, у неё есть глаза и умение анализировать и признавать очевидное, что наталкивает её на один постой и логичный вывод: Попова пиздец какая красивая…

Девушка будто чувствует взгляд на себе и, отрываясь от беседы (что явно её не радует, если судить по её скучающему виду) с Милохиным, оборачивается, сразу же безошибочно находит пронзительными и холодными голубыми глазами травянистые тёплые Шастовы; Арина подвисает слишком заметно: её лицо сейчас не напряжено выражением, мысленно Аней называемым «вы все чмо, а я королева», а наоборот, расслабленно — брови только еле заметно изломлены, а накрашенные тёмно-бежевой помадой губы приоткрываются, когда она скользит взглядом по Аниному лицу и платью.

Но, когда Арина поднимает взгляд с Шастовых туфель на платформе, что делают её на пару-тройку сантиметров выше Булаткина, и вновь смотрит ей в глаза, на её губах вновь расцветает презрительная ухмылка, которая как бы напоминает, что Попова лучше неё примерно в тысячу раз и Шастун не достойна находиться в одном здании с Её Высочеством, и которую Аня за тот год, что они учатся вместе, выучила идеально.

…и пиздец какая сука — об этом никогда нельзя забывать.

Непонятное наваждение как волной смывает, заставляя девушку взбодриться и вспомнить о том, что это Арина и вряд ли хоть что-нибудь заставит её поменяться — кажется, будто она попросту не может быть нормальной и относиться к людям по-человечески, не задирая горделиво вверх свой кнопочный нос и не кривя губы в ухмылках.

Шастун поджимает губы и принимает самое умное решение в этой ситуации: не обращать на эту слишком много о себе возомнившую даму внимания и посмотреть лучше на Милохина — тот сегодня ещё более прекрасен, чем обычно, и Аня откровенно плывёт, сразу же расползаясь во влюблённой улыбке.

Егор, всё так же стоящий рядом и прекрасно видящий выражение лица подруги, хихикает мягко и громко окликает Даню, за что Шастун стреляет в него испуганным взглядом котёнка-невдуплёныша, мол, какого Дьявола ты здесь шумишь, а тот лишь улыбается невинно и жмёт плечами.

Милохин сразу же оборачивается на звук, приподнимая брови, и, найдя взглядом стоящих неподалёку одноклассников, растягивает губы в широченной улыбке; оборачивается к Арине и кивает головой на троицу:

— Пойдём поздороваемся. — И, не дожидаясь её согласия — а она, ну, явно не согласна, — начинает идти навстречу позвавшему его Егору с парнем и подругой, что приветливо ему улыбаются.

Попова, закатывая глаза, всё же принимает свою участь и натягивает слишком неискреннюю улыбку, которая выглядит до жути неестественной — скорее, угрожающей; обвивает левую руку своей пары на вечер двумя руками — Шаст уверена: если бы это было возможно, та бы натянула на него поводок с ошейником, лишь бы полностью его контролировать и ни за что на свете не подпускать к ней, Ане.

Арина — ужасная собственница, отношения с которой будут явно нездоровые, и Шастун искренне хочет верить, что Даня это видит и в жизни никогда не начнёт встречаться с ней, — не потому, что её место хочет занять Аня, нет, а потому, что та просто не желает ему такого будущего, ведь Милохин не достоин такого отношения к себе, он же совершенно потрясающий, и Шаст лишь хочет, чтобы тот был счастлив.

Даже если не с ней. Но лучше бы, конечно, с ней, потому что тогда счастлива будет и сама Шастун.

— Приве-ет, — тянет обрадованно Милохин и пожимает руку лучшему другу, притягивая того к себе для быстрых полуобъятий, а после обменивается рукопожатием с Егором и, наконец, доходит до Ани, улыбаясь персонально ей своей потрясающей улыбкой. — У тебя очень красивое платье, — говорит негромко он, заглядывая своими голубыми глазами в её, и подаётся вперёд, чтобы девушку обнять.

Шастун, хоть парень и делает так далеко не впервые, внутренне обмирает, располагая руки на каких-то несколько секунд на Даниных лопатках и вдыхая приятный запах его парфюма. За его спиной Аня видит стоящую позади Арину, что смотрит Милохину в спину отстранённым взглядом, но быстро поднимает его на уровень глаз девушки и смотрит с какой-то злостью и… обидой?

Господи, какая же королева драмы: Шастун просто с ним обнимается каких-то три секунды, а Попова уже готова закатить очередную истерику по поводу того, что Даня ей опять не уделил достаточно внимания, будто весь мир, блять, должен вокруг неё одной крутиться.

Даже страшно представить, какой скандал бы она закатила, если бы Аня успела пригласить объект её нежных чувств на бал быстрее, чем Арина, и тот бы согласился. Наверное, она вместо этого здания и всех находящийся внутри оставила бы горстку пепла, как какой-нибудь чумной доктор.

Пусть злится, пусть дуется — Шастун на это плевать с высокой колокольни, потому что сейчас всё, что имеет для неё значение, сжимает её в объятиях и широко улыбается.

— Спасибо, — Аня отстраняется и в смущении отводит глаза, заправляя прядку волос за ухо. — Я сама его сшила.

— Правда? — Даня мультяшно округляет глаза и ещё раз скользит взглядом по светлому платью с множеством вышитых цветов. — Вау, ты… Ты безумно крутая, Ань! — он проводит тёплой ладонью ей по плечу, и девушка окончательно и безвозвратно превращается во влюблённо-смущённую лужу, не способную даже пытаться в связанную речь.

Она краснеет и стреляет беспомощным взглядом в Егора, и тот сразу же растягивает губы в улыбке, смотря на Милохина, цепляет Шастун под руку и начинает медленно отходить от Дани с всё так же стоящей позади того Арины:

— Ладно, мы пойдём, Дань, были рады увидеться, — выпаливает он слишком быстро и спешит вместе со своими скрыться поскорее в (негустой, но всё же) толпе находящихся на балу подростков.

Через пару минут, когда большие часы в другом конце зала показывают ровно шесть вечера, начинает играть какая-то попсовая песня, что сейчас популярна, и все вокруг начинают покачиваться в ритм музыки и выходить в середину, обозначив её негласным танцполом.

Когда включается первая же спокойная песня для медляка, Егор приглашает Аню на танец, пока нисколько не возражающий против этого Эд отходит поговорить с каким-то своим знакомым.

В миллионный раз в шастуновской голове вертится мысль, как же ей повезло с друзьями, а с Булаткиным — в особенности.

— План же в силе? — ненавязчиво интересуется он, наклоняясь к её уху, из-за чего кончиком носа касается серебристого хеликса.

Издалека может показаться, что они, как и многие здесь, — пара, которая милуется, не стесняясь никого, но Егора знают примерно до хуя человек из-за его довольно популярного блога по Мистеру Багу и Леди Нуар, по которым он безбожно фанатеет, но по Букашке — особенно, а ещё они также знают, что у того есть парень — они могут не знать ни имя, ни внешность Выграновского, просто сам факт, что Булаткин занят, находится у всех на виду и самим Егором не прячется никак. Хотя, может, людям кажется, что у парней с Шастун полиаморные отношения, которые они почему-то не афишируют, потому что их слишком часто видят вместе, но девушке, как и Егору с Эдом, подобного совсем не хочется: и они оба, и Аня моногамны, да и к тому же парни влюблены друг в друга, а Аня — в Милохина.

Аня улыбается, чуть отстраняясь, чтобы взглянуть другу в лицо и кивнуть так, чтобы тот видел.

— Разумеется.

— И ты не дашь заднюю? — уточняет с доброй усмешкой.

— Не дам, — с закатыванием глаз.

— Моя умница. — Егор улыбается ярко и скользит руками с талии на спину, обнимая Шастун крепко, и та так же обнимает его за шею, убирая ладони с ключиц и плотнее к нему прижимаясь. Прямо в это мгновение ей ужасно комфортно и все мысли задвигаются куда-то на задний план — Аня даже на несколько долгих мгновений забывает, о чём они говорили пару секунд назад, хоть речь и шла о человеке, в которого она влюблена. — Всё будет хорошо, — звучит полушёпотом. Булаткин напоследок — песня уже заканчивается, и пора бы друг от друга отлипать, пусть этого делать совсем не хочется — проводит раскрытой ладонью по Шастовой спине и, беря её руку в свою, ведёт девушку обратно к фуршету.

Егор с Эдом уходят к толпе танцующих уже бывших десятиклассников, а Аня берёт в руки бокал с тархуном, бутылок которого вперемешку с лимонадами здесь хоть упейся (и потом бегай в туалет каждые пять минут) — мероприятие полностью безалкогольное: за этим следит приставленная отцом Арины охрана, которая любого осмелившегося протащить сюда напиток под градусом быстренько выведет — пока что такого не было, но, Шастун, к её же собственному сожалению, уверена, что обязательно будет, потому что, как говорится, ещё не вечер, — и делает глоток, из-за чего на ободке бокала остаётся след от её гигиенической помады, нанесённой поверх тинта; выискивает среди танцующих интересующую её пару — точнее, одного конкретного человека, которым является, что удивительно, не Даня, а Попова.

План, о котором спрашивал её Булаткин, до ужаса прост: тупо выжидать момент, когда Арина куда-то отойдёт, чтобы сразу же так вовремя оказаться рядом с Милохиным и увести его к одному из выходов из здания, что ведёт в небольшой сад на территории, где она и признается ему в любви, — романтика. А дальше, разумеется, взаимные чувства, первый поцелуй, предложение встречаться, предложение руки и сердца и счастливая семейная жизнь с хомяком и приёмными детьми.

Но это потом, а сейчас лишь нужно подгадать нужный момент.

Только как это сделать, если прохаживающаяся туда-сюда по стеночке Шастун никак не может выцепить из толпы Милохина с этой его несчастной партнёршей, — вопрос потрясающий.

У девушки невольно закрадываются подозрения о том, что эти двое запросто могли уйти в тот самый сад, где Аня хочет признаться, — вдруг Даня всё-таки решит ответить на чувства Арины взаимностью? Что если всем Аниным мечтам насчёт их совместного будущего с любовью всей её жизни не суждено сбыться?

Если тот выберет не её, то она даже пытаться не будет Даню отбить у его потенциальной партнёрши. Как бы ни хотелось, не будет, потому что так делать ужасно. Сейчас ситуация не в счёт, потому что Арина, хвала небесам, не находится в отношениях с Милохиным, и у Шастун маломальский шанс всё же есть, и она не собирается его тратить впустую.

Попова с Даней находятся к концу четвёртой песни (четвёртая с момента, как Эд и Егор ушли танцевать): стоят, покачиваясь, в противоположном конце зала рядом с другим столом с различными закусками и напитками, и, когда Аня наконец находит их взглядом, Арина уже смотрит точно на неё — это неожиданно и стрёмно, потому что она-то, получается, и не выпускала её из своего поля зрения?..

Неужели она так следит, чтобы Шастун и не думала приближаться к Милохину? Боже, да Арина же ему вздохнуть нормально не даёт без своего гиперконтроля! Ане чисто по-человечески пиздецки жаль и даже страшно за Даню — неужели он совсем не видит, кого зачем-то пригрел на груди?

Оправдываться старой дружбой не то чтобы сильно подходит в такой ситуации, потому что, будь Шаст на его месте и дружи с той, которая так настойчиво лезет и контролирует каждый шаг, она бы всеми силами постаралась выпутаться из токсичных недоотношений с подобным кадром. Но Аня не Даня, и это логично, а тому в таком говне купаться, по всей видимости, абсолютно нормально, и Шастун этого не может понять никак, разве что…

Разве что Арина действительно является Даниным любовным интересом, что звучит, скорее, как бред сумасшедшего, но кто знает, что между этими двумя творится. Аня стать свидетельницей подобного расклада не хочет максимально, но кто её об этом спрашивал.

Шастун нервно попивает тархун и изредка стреляет глазами во всё там же стоящую парочку, и каждый, каждый, блять, раз, когда она на них смотрела, Попова смотрела в ответ — создаётся ощущение, что она только и делает, что дырявит её взглядом, не обращая никакого внимания на обнимающего её Милохина (если бы Аня была на её месте, она бы ни о чём другом и думать не могла, кроме как о руках Дани на своей талии, но той, видимо, буква «ю» — дайте только невинную Шастун прожигать пристальным предостерегающим взглядом, чтобы та и шагу навстречу им не сделала).

Внезапно оказавшийся рядом Разумовский заставляет девушку вздрогнуть от неожиданности и поперхнуться зелёным напитком; она переводит на парня растерянный, с толикой испуга взгляд, но после сразу же возвращает его на Арину с Даней: нельзя упускать их из вида.

— Привет, — здоровается тот смущённо, а Аня, хоть это ужасно некрасиво по отношению к нему, молится всем богам, чтобы Серёжа оставил её наедине с самой собой. — Ты одна? Ты разве не с Егором в паре? — интересуется парень, и Шаст чувствует взгляд его голубых глаз на своей скуле — сама она посмотреть на него не может по понятной причине.

— Егор со своим парнем пришёл, — Шаст хмурится слегка, потому что как можно было этого не знать, если это очевидная истина, — так что да, я одна. — Поджимает губы в надежде, что на этом неловкий разговор закончится, и делает крошечный шаг в сторону, чтобы лучше видеть Даню с Поповой, которые о чём-то говорят, а что происходит дальше, Аня не видит, потому что Серёжа вдруг становится перед ней и пресекает все её попытки посмотреть, что творится за его спиной.

— Я тоже один. Может… — он замолкает и смотрит на неё с теплотой из-под рыжей чёлки и лёгкой улыбкой, краснеет мило, а Аня растерянно бегает глазами по его лицу — да ну нет, блять, нет, только не это, она же ему отказала! Разумовский делает глубокий вздох и вкладывает всю надежду в следующее предложение: — Может, будем одиноки вместе?

Господи, какой же бред — Шастун думала, что подобные фразы существуют только в ванильных постах в группах в ВК, хотя тот, возможно, оттуда и подчерпнул сие гениальное высказывание.

Девушка отводит взгляд в сторону, с трудом сдерживая себя от того, чтобы закатить глаза, — она сейчас и так на нервах, а подошедший второй раз Серёжа, которому придётся также второй раз отказывать, лишь подливает масло в огонь.

Шастун очень жаль, но ей сейчас не до расшаркиваний (будь сейчас другие обстоятельства, она бы хоть подошву с кожей ног стёрла в старании вежливо его отшить), поэтому она касается свободной рукой его плеча.

— Серёж, я же уже сказала «нет». Прости-извини, вот такая я сука, а теперь, пожалуйста, можешь уйти? — она натягивает улыбку, которая практически сразу же сходит на нет, а Разумовский хмурится, приоткрывая рот, но Шаст его тормозит: — Пожалуйста, не говори ничего, я тебя умоляю, просто оставь меня.

Парень хмурится ещё сильнее и поджимает губы, будто сдерживает себя, смотрит на Аню пару долгих секунд глазами, полными обиды, и действительно уходит — быстро и не оборачиваясь.

Шастун вздыхает, запрокидывая голову, — нехуёвый такой осадочек от разговора остался — и вновь смотрит туда же, где каких-то две минуты назад стоял Милохин с Ариной, но сейчас там тусуются какие-то другие люди.

Вот она, блять, даже не сомневалась, что так будет, — так же действует ебучий закон подлости.

Видимо, Арина, заметив наконец удачную возможность в виде того, что Аню отвлекли, не упустила шанса воспользоваться ею и утащила куда-то Даню, чтобы Шастун их снова искала три тысячи лет. Да ёбан, блять, бобан!

Аня потерянно обводит зал и танцующих взглядом, выискивая светлую макушку своей любви. На удивление, даже переходить на другое место не приходится, потому что она замечает его, идущего под руку с Ариной к женскому туалету.

В голову против её воли закрадываются определённого рода подозрения, которые, впрочем, быстро сходят на нет, потому что Даня останавливается у двери, облокачиваясь на стену рядом, а Попова заходит в дамскую комнату, оставляя его одного.

Вот он — её шанс.

Аня улыбается неверяще и стопорится на несколько мгновений, ощущая, как сразу же начинает стучать сердце где-то в горле и зарождаться такая знакомая ей паника, которую приходится в то же мгновение погасить: времени слишком мало, чтобы так безбожно его просирать.

Шастун ставит полупустой бокал на стол и быстрым шагом начинает идти, аккуратно пробираясь сквозь танцующих, к Милохину, до которого ей предстоит пройти ещё примерно половину зала; попутно всем богам, скрестив по-детски пальцы, молится, чтобы Арина там хоть в толчок упала, лишь бы не выходила из уборной прямо сейчас.

Аня прогоняет в голове ещё раз текст, забывая половину слов, но основное признание из памяти выжечь невозможно, так что по этому поводу можно не волноваться — хоть что-то.

Чем ближе она к Милохину подходит, тем шире по лицу расползается улыбка предвкушения, мол, ещё чуть-чуть, совсем капельку, и цель (и в виде парня, и в виде признания ему) наконец-то будет достигнута — сколько Шастун об этом сладостном моменте мечтала, и вот он наконец-то происходит! С ума сойти просто…

До заветной цели остаётся какой-то десяток шагов, когда Милохин вдруг улыбается солнечно той самой улыбкой, которую ни разу в свой адрес не получала ни она, ни Попова, проходящей мимо Медведевой (которая шла даже не в туалет за Ариной!), та останавливается с тем же выражением лица, и они начинают о чём-то переговариваться.

В то же мгновение Шастун останавливается на месте как вкопанная, не в силах сделать шаг ни вперёд, ни назад, потому что Даня сделал это сам. Он сам, без вмешательств извне и помощи посторонних, сам, по своему желанию, подал руку Жене и повёл её танцевать — и это всё при том, что Арина в туалете и она явно не давала своего согласия на это.

Каков шанс, что, если бы на месте Поповой была она сама, Аня, и попросила своего партнёра на вечер, человека, который ей нравится, подождать её, пока она отлучится по малой нужде, тот бы поступил с ней так же? Каков шанс, что Милохин бы позволил Жене просто пройти мимо, а не пригласил на танец при живой-то партнёрше, которая явно будет против этого?

Откровенно мерзкий поступок — она не думала, что Даня окажется таким. Хотя, блять, Аня же сама придумала себе его до ужаса идеализированный образ, практически ничего не делая для того, чтобы узнать его настоящего (потому что ей нравилась, скорее, её любовь к нему, а не реальный человек), а сейчас так жёстко столкнулась с реальностью и, кажется, расшибла себе лоб.

Её накрывает таким разочарованием, что она так и продолжает стоять на месте, лишь повернув голову и смотря взглядом, выражающим всё непонимание мира, Милохину в затылок; тот преспокойно с лыбой до ушей кружит Медведеву в танце и вовсе не заботится о той, кого не стал дожидаться, променяв её на другую, — у него всё замечательно и спокойно, и Шастун, неверяще еле заметно покачивая головой, по сотому разу крутит в голове лишь единственный вопрос: «Да как он, скотина, мог?»

Даня мгновенно теряет всё Шастово уважение и обожание и запускает процесс выхода из влюблённости: разлюбить за секунду всё же, к сожалению, нельзя.

Такое ощущение, будто ей в душу от всей души харкнули, и Шаст даже не представляет, что сейчас почувствует Арина, когда выйдет из туалета и не обнаружит у двери Милохина, зато найдёт его чуть позже на танцполе с её же лучшей подругой. Попову вдруг становится чисто по-человечески жаль — теперь понятно, на кой хер она так Даню пасла: чтобы тот попросту не свалил к кому-нибудь, потому что он, оказывается, на такое способен.

Ладно бы, если сама Женя к нему подошла — на неё коней не жалко было бы гнать, хотя всё равно так поступить с подругой… Арину в этой ситуации действительно жалко, несмотря на всю их недовражду (которая прямо сейчас и прекратится, потому что у Шастун теперь нет желания взаимодействовать с Милохиным, и Аня надеется, что у Поповой тоже хватит самоуважения перестать общаться с этим долбоёбом), Аня в первую очередь девушка, которая максимально поддерживает других девушек.

Падать с надуманных розовых облаков действительно больно и неприятно, и Шастун совсем этого не хотела, но Вселенную это рубиново не ебёт.

— Пиздец, блять, — глубокомысленно изрекает она, приподнимая брови и отводя наконец взгляд от танцующих, и уже было хочет развернуться, чтобы уйти обратно к оставленному бокалу и задумчиво потягивать из него тархун — вот теперь становится жаль, что нет чего-то покрепче, — как дверь туалета открывается и из помещения выходит Арина в своём звёздном платье, и Шаст смотрит на неё, поджав губы.

Попова пару секунд без всякого удивления смотрит на пустое место, где стоял её партнёр на вечер, и усмехается без всякого веселья. Она выискивает взглядом его макушку и, видимо, замечая, закатывает глаза, отводя взгляд; натыкается следом на всё так же стоящую истуканом Аню и замирает.

Кажется, она подвисает на несколько бесконечно долгих мгновений, и Шастун почему-то тоже.

Всё прерывается, и Аня отмирает, когда сзади к ней подходит Егор и обнимает за плечи, заставляя обернуться, и Шаст на автомате накрывает его предплечье обеими руками; девушка дёргано улыбается ему уголком губ, пока Булаткин что-то спрашивает — возможно, о Милохине, — но та будто не слышит — смотрит снова туда, где ещё пару секунд назад была Арина, но её там уже не наблюдается.

Шастун промаргивается и поджимает губы, всё же поворачиваясь к другу передом.

— Чего? — переспрашивает.

— Как там с Милохиным, спрашиваю? — Егор улыбается и приподнимает брови.

Ох, свит саммер чайлд… Ане жаль его разочаровывать, но что ж поделать.

— Милохин еблан. — Булаткин от этого ответа, которого он уж точно не ожидал услышать, заметно теряется, и Шастун кивает ему подбородком куда-то в сторону, где Даня кружит свою новую даму в танце. Егор поначалу непонимающе смотрит в нужном направлении, но после наконец-то замечает обсуждаемого человека и хмурится ещё сильнее.

— А какого, простите, хуя? — интересуется он, не отрывая от них взгляда. Его лицо сейчас выражает непередаваемую и неподражаемую смесь эмоций, и, если бы не ситуация, Шастун обязательно бы с этого посмеялась.

Егор вновь возвращает взгляд на подругу и смотрит фирменным взглядом Скалы Джонсона, изогнув одну бровь, — и снова, будь сейчас другая ситуация, Аню от мелькнувшего в голове сравнения разнесло бы ещё сильнее, — а девушка только и может что пожать плечами и развести руки в стороны.

— Он сам к ней подкатил — или что это, блять, было, — произносит она сухо и цепляет Булаткина под руку, ведя к столу. — Я разочарована пиздец как, и пошёл он вообще на хуй.

— И правильно, — Егор кивает и тыкает Аню в бок подбадривающе. — Сильно расстроилась? — спрашивает участливо и наклоняется к ней ближе, заглядывая в глаза.

Шастун утыкает взгляд вниз и вздыхает тяжело, закусывая щёку изнутри; кивает слабо пару раз и пытается улыбнуться, поднимая глаза на парня.

— Где Эда потерял?

— Он отлить пошёл. — Егор фыркает, а Шастун ловит триггер — во класс.

Выграновский вскоре возвращается и забирает у неё Булаткина — Аня против этого не возражает нисколько, лишь радуется за друзей, что те проводят время вместе, и с умилением следит несколько минут за тем, как они танцуют, о чём-то переговариваясь с улыбками на лице и смотря друг на друга влюблёнными взглядами. Шаст хочет простого человеческого таких же отношений, и больше ей для счастья ничего не нужно.

Несмотря на мнимое затишье, мысли не хотят переставать носиться по голове стаями ворон, а в зале становится слишком душно, ярко и шумно, и Аня, морщась, принимает решение переместиться на некоторое время на улицу — она как раз хотела по саду прогуляться.

Большие часы около выхода на задний двор показывают без пяти минут семь — Шастун и не заметила, что час так быстро прошёл; осталось ещё столько же, и бал подойдёт к концу. Ане уже, если честно, хочется отсюда уйти.

Ещё на подходе к выходу девушка сквозь стеклянные двери видит сидящую на ступеньках Арину и замирает в нерешительности, но после несколькосекундной заминки всё же решается взяться за ручку и выйти на свежий воздух: Попова выглядит одинокой и грустной — оно и понятно, в принципе, — и её неожиданно (Шастун сама с себя в ахуе) хочется поддержать. В крайнем случае можно будет ей смело заявить, что крыльцо не принадлежит ей одной, и остаться со спокойной душой на улице, потому что внутрь возвращаться совсем не хочется.

Дверь не издаёт ни звука, когда Аня её открывает, но музыка, на пару мгновений начинающая звучать громче и вновь затихающая, когда дверь закрывается, тихонько щёлкая, выдаёт её приход, и Арина оборачивается, чтобы посмотреть, кого сюда занесло.

Видя Шастун, она не реагирует ровным счётом никак, смотря на неё прямым усталым взглядом, который выражает в себе что-то, что Аня никак не может прочитать; оглядывает её вновь с ног до головы, прикрывает глаза, поджимает накрашенные губы и отворачивается, интересуясь негромко и безэмоционально:

— Где твои дурацкие хвостики, — звучит даже без вопросительных интонаций, и Аня, усмехаясь, делает два шага к Поповой.

— А твой хвост?

Тёмные волосы Арины, что красиво завиваются на кончиках, сегодня распущены, и это, честно, выглядит привлекательно; они частями закрывают спину и спадают на грудь отдельными локонами из-за того, что их обладательница сидит, склонив голову вниз и крутя в пальцах одно из тонких колец.

Выглядит беззащитной, и эмпатичное нутро Шастун сжимается в желании помочь и поддержать — долг супергероини, да? Хотя она сейчас даже без костюма.

И это даже лучше, потому что иначе Арина бы в который раз включила режим активного флирта и безустанно бы клеилась к отчего-то так горячо любимой ею супергероине. Было бы прикольно, если бы она узнала, кто всё это время скрывался под чёрной маской, — Шастун бы многое отдала, лишь бы это представление увидеть.

Но сейчас она сюда всё же не злорадствовать пришла, так что ненужные мысли приходится отодвинуть на задний план.

— Как ты? — спрашивает мягко Аня, делая ещё один крошечный шаг к Арине, что на мгновение — от неожиданности, видимо, — перестаёт крутить кольцо в пальцах, а после надевает то на безымянный палец левой руки и поворачивает голову так, что Шастун видит её в профиль.

— Почему ты здесь? — звучит с наездом, и Попова поворачивается к ней лицом полностью, смотря с непонятной Ане эмоцией. И та, теряясь, даже ответить не успевает, как Арина продолжает: — Разве ты не этого ждала? Меня нет рядом с ним — пиздуй к нему, — она хмурит брови и вытягивает руку в сторону бального зала.

Шастун начинает дышать чаще и непонятливо хлопает глазами, соединяя ладони вместе и прижимая их к рёбрам в защитной позиции: совсем не может понять, отчего Арина злится сейчас.

Неужели она всё это время так просто готова была сдаться?

— Я думала, он тебе нравится, — покачивая головой, произносит она и смотрит вопросительно в голубые глаза сидящей в четырёх шагах от неё девушке.

Арина изгибает брови и, прикусывая губу, с силой жмурит глаза, опускает голову вниз и мотает ей из стороны в сторону.

— Нет?.. — уточняет непонятливо Шастун — такой вариант развития событий порождает в ней тысячу и один вопрос «какого хуя?» — и Попова вскидывает голову, вновь смотря прямо в травянистые глаза.

— Я… — приоткрывает рот, будто хочет что-то сказать, но останавливает себя. Аня видит, что ей больно — всё-таки, какую бы она из себя снежную королеву ни строила, в душе она наверняка также страдает из-за поступка Милохина — и ей нужна сейчас поддержка даже больше, чем Попова себе представляет; та снова жмурится, и Аня делает шаг навстречу Арине, но девушка тормозит: — Тебе лучше уйти.

В темноте, конечно, всякое может привидеться, но Шастун отчего-то уверена, что застывшие слёзы в глазах Поповой ей не показались.

— Арин… — выдыхает Аня, склоняя голову в сторону, но ей снова не дают ничего сделать; девушка поднимается со ступеньки, преодолевает те три шага, что разделяют их, и смотрит на Аню с упрямой злостью — похожа на грозовую тучу.

Где-то на фоне кучи вопросов мелькает мысль, что они и впрямь сейчас одного роста.

— Мне не нужна твоя жалость, Шастун, — выплёвывает Арина ей в лицо, и это ощущается как пощёчина. — И помощь мне твоя не нужна тоже — оставь меня, блять, одну.

Попова отходит на пару шагов назад и смотрит на девушку с каким-то вызовом, а Аня на неё — непонимающе.

Шастун усмехается и, опуская голову, смотрит себе под ноги — действительно, чего она вообще ожидала от этой суки? Думала, что они поговорят по душам, объединённые общим горем, и что сразу же подружатся? Забыла, что Попова отгрызёт руку по локоть, если ей её протянут с целью помочь, и даже не поморщится. Надеялась, что в этот раз она серьёзно примет чужую помощь, чего не делала ни разу за этот год?

Глупая, наивная Аня — зря она вообще пыталась даже.

— Господи, с чего я решила вообще… — усмешка перерастает в какой-то нервный смешок, и Шаст поднимает глаза на небо. — Как я могла забыть о том, какая же ты конченая? — она улыбается, но в этой улыбке ни толики искренности или веселья — ей смешно со своей глупости и веры в лучшее, которая не работает почему-то только с Поповой.

Арина сильнее изгибает брови и кривит губы так, будто сдерживает себя от целой лавины слов, которые ей хочется сказать, но она почему-то себе не позволяет — Шастун даже не хочет знать, какие колкости она приберегла для неё, — упрямо не сводит с Ани взгляд и делает глубокий вздох.

В момент, когда Попова открывает рот, чтобы что-то сказать, в паре кварталов отсюда раздаётся взрыв, и обе девушки вздрагивают — судя по звукам, очередной акуманизированный направляется сюда.

— Спрячься где-нибудь. Здесь скоро будет небезопасно, — сухо бросает Шаст и спешит скорее уйти с крыльца, чтобы найти место, где перевоплотиться, и побежать в тысячный раз спасать город.

За её спиной вместе со щелчком двери, кажется, раздаётся тихий всхлип — Аня зачем-то старательно себя убеждает, что ей показалось.