Желтобрюхая рыба, отброшенная на мель метким попаданием, месит грязь шлепками: в бессилии, задыхаясь с широко раскрытым ртом, в котором могли бы поместиться при желании и должной сноровке буханка-другая хлеба.
- Кровокрыл! Твоё это, твоё, чего ждёшь?
Клацанье когтями. Шуршание клюва о жёсткие, спутанные перья в дилемме "быть или не быть", пока делают затяжной глоток под звучание песни из ЭХО... спешить всё равно особо некуда, да и незачем, когда прозреваешь всю подноготную преследовавшего ранее наваждения. Этот голос, то сладкое, искусственное коварство, соседствующее в реальности с пятнами от машинного масла и инструментами, спрятанных небрежно по карманам просторного комбинезона - и пока хотелось привыкнуть к одному, как то сразу же сменялось другим; чаще - как раз-таки откровенным.
Всё лишь на радость публике, заходящей стабильно в её бар на стаканчик-другой чего покрепче, и днём и ночью. Проходной двор, да и только...
- И ты туда же, что ли, - ворчат беззлобно, поймав языком мошку. - Говорил ведь, не моё это всё, давай деньги и пойду по своим делам после арены. Участие принял? Принял. Весело было, хоть и хромал потом месяц из-за пробитого колена... что, разве похож на того, кто за каждой юбкой как дурень гоняется?
- К-р-рра.
Налитые кровью глаза всё же прицениваются ещё разок к добыче, столь соблазнительно беззащитной, аппетитно распластанной во всей красе - и заодно попутно минуя простодушно трудности в человеческих взаимоотношениях. Но не потому, что хозяин настолько глуп или безразличен в птичьем понимании, скорее совсем наоборот: уж чьи-чьи, а именно его руки и помнит с момента появления на свет. Его бороду пыталась щипать, приняв за что-то съедобное, пока очищал терпеливо от налипших осколков скорлупы; когда делала первые взмахи крыльями гораздо позже, оглядываясь в нерешительности: “как тебе такое? У меня ведь всё получится, да? “
Тот, кто всегда готов и подпереть плечом и в моменты скупой радости, и помочь преодолеть самые тёмные невзгоды - всё без лишних раздумий и малодушия.
- Не, то ведь старина Морди. Один из лучших охотников, которых найти только можно в этой проклятой вселенной! И пусть только что опять против скажут, брехуны эти… неудачники безрукие. Покажи-ка и ты тоже, что клювом не щёлкаешь, а!
Обладательница кожистых крыльев, встрепенувшись, в тяжёлом рывке покидает проржавевшие от солёной влаги перила. Нарезает круг, второй - и клекочет, заметив вдруг отблеск сиреневого хитина не где-то там, вдали, а у самого берега: осмелели от голода настолько, что забыли о неприязни к открытым пространствам?
“Говорить не умеет, а понимает с полуслова, хех. Забавно… вот с людьми так не получается, сколько ни бейся. Всё без толку”.
Прислонившись спиной к нагретому от солнца металлу, Мордекай с долей меланхолии во взгляде провожает питомца. Он не из тех, кто привык жаловаться на жизнь и уповать на одну лишь голимую удачу, а ещё... как там? "Депрессия - выдумка скучающих богачей"?
Но и такое бывает, что даже в самом сердце свободы - вот так подвох - не все её видят одинаково. То, что для него значит дышать полной грудью - для неё, как оказалось, просто невыносимо. Тошно. Немыслимо скучно.
Мокси любит внимание к себе. Любит купаться в нём, утопать буквально, блистая в ярком макияже за барной стойкой - а то и заводить буквально заигрывания с первым попавшимся до койки... никаких претензий. Всё было и так ясно с самого начала, с первой же встречи.
И главное что Элли, что Скутер просто приняли давным-давно это как должное тоже - в том числе и потому, что родная мать. Но пусть только кто попробует поднять руку на неё, ну или обидеть хоть словом... их гнев будет страшен. И уж проверять последствия на практике в голову как-то до сих пор не взбрело.
- Кр-р-р-а!
Тем же временем кривые, загнутые когти подцепляют рыбину прямо из-под носа крабочервя, только было вылезшего на белый свет. И тот, судя по ответному рокоту, не очень-то и доволен перспективой остаться без обеда.
- Вот так, девочка, умница! Покрасуйся, покажи-ка мне всё как следует, - не может удержаться охотник от умиления в надтреснутом голосе: так обычно гордятся собаками, выучившими новый трюк. Но то потехи ради скорее, а вот Кровокрыл, Кровокрыл! Что за птица! Да, невесть какой породы, даже уродливой то и дело кличут... но для него она самая красивая на свете. А как курлычет тихо, положив голову на плечо, иногда даже впадает в дремоту, обнажив кромку острых зубов... такое зрелище многого стоит - уж лучше поверить сразу этому повидавшему многое пьянице.
...
Ну... может, и не совсем... хотя бы пока что. Кто ж будет снайпером бдить тогда без особого сна и отдыха, если предаваться бездумно одному лишь алкогольному угару?
"Тьфу ты, я слепну так уже быстро, что ли? Или грязь на стёклах скопилась?"
Врезавшийся стремительно в белое пятно облаков питомец вынуждает прищуриться, а потом и вовсе стянуть на лоб очки-авиаторы: поцарапанные, бутылочного цвета, что взял на замену старым как-то у случайного торговца барахлом в Новой Гавани. Но картина ясней не становится сразу благодаря ещё и брызгам во все стороны, которыми окатывают через несколько секунд; в носоглотке мигом встаёт запах водорослей и тины: не так-то уж и мерзко. Просто детский лепет по сравнению с тем, что пришлось уже нюхать в самых неожиданных ситуациях.
А рыба всё сопротивляется, изворачивается, не понимая, что битва уже проиграла изначально из-за её раздробленного хребта. Бугорки на чешуйчатой спине, до того спрятанные за плёнкой, тёмными зрачками впиваются в незнакомую для себя фигуру - очередной мутант, возникший благодаря регулярным сбросам отходов здесь со стороны "Даль".
- Вот те на, - утирается Мордекай рукавом, - и впрямь летит! "Гиперион" опять дрянь всякую тестирует наверняка, чем же им там ещё занима...
И не успевает мысль утвердиться за сим мирно в сознании, а мозг - переварить в нужном темпе, как из ниоткуда взявшаяся вибрация ударяет по ушам на пару с наискось разорвавшим небесное полотно лучом: иссиня-белёсым, как будто бы направленным на нечто... определённое. Причём в совершенно противоположной от них стороне.
Поперхнувшийся музыкальной радиостанцией девайс на полу некоторое время молчит, прежде чем треск возникших помех пытается обрисовать чей-то голос: требовательный, жёсткий, с тем грубым акцентом, при котором, впрочем, совсем не тянет на благоприятное расположение духа.
И руку его грозной обладательнице так тем более жать в жизни не захочется - даже под угрозой становления питательной средой для личинок.
"... на связи комендант Стилл. По распоряжению главнокомандующего я, как начальник третьей звёздной бригады, уведомляю о начале военной операции на Пандоре, - вспарывается жадно, чавкающе клювом дрожащий бок, невзирая на неладное. - Просьба ко всем гражданским сохранять спокойствие и не покидать населённые пункты до дальнейшего распоряжения. Любые незаконные банд-формирования и Искатели, которые попытаются саботировать наши планы, будут без промедления уничтожены! Повторяю, наша цель - восстановить порядок на планете и вернуть контроль над ключевыми позициями, захваченными самовольно корпорацией “Гиперион”!
Одна. Вторая. Третья волна. Быстрые щелчки колесом на панели, врезавшейся сильно в перчатку: перебили другие сигналы. Чтобы уж точно все услышали, прямо-таки до последнего психа и какой-то там скаговой матери.
"Мы больше не намерены терпеть подобную наглость и закрывать глаза на происходящее. Самое время пожинать плоды ошибок, которые взрастили с появлением на посту Джона Хантера - этого так называемого "героя Пограничья”, думающего, что ему всё дозволено за счёт умело выстроенной лжи и манипуляций фактами..."
Пощекотав локоть хвостом, верная спутница по жизни вырывает волнистый плавник и хрустит им в знойном воздухе: нехитрая, но сытная трапеза. Что может быть лучше этого; горько-солёных икринок, попадающихся на язык помимо запутанных кишок? Главное, что не успела намочить сильно перья и готова к новым подвигам, если таковые вдруг потребуются.
- Кровокрыл, эй, слышала? Так это они... вернулись, черти. Мёдом тут всем им помазано, что ли?
"...всего лишь вопрос времени, Мордекай. Слышал о том, что когда-то Ньюманам подарили эту планету за пачку сушёных начос на первое апреля? Мне довелось открывать кое-какие документы, когда наводили порядок. Это правда".
"Ну и бред же собачий" - что тогда, что сейчас одна и та же реакция отпечатывается в изгибе тёмных бровей. Даже при том, что Роланд никогда не славился склонностью к вранью или приукрашиванию каких-то своих достижений: уж слишком серьёзный парень, без особого чувства юмора...ну и крепко же придавила того солдатская муштра.
Чудо вообще, что хотя бы Лилит посчастливилось найти с ним общий язык в кругу их небольшой компании.
- Встретиться бы надо. Они собирались проверить обстановку в горах, но как всё дальше обернётся... надо подумать всем вместе, девочка. Сгоряча не разрубишь такое.
... хотя очень хочется.
Он встаёт на некрепко стоящие ноги, бормоча крохи разумного; вытирается рукавом - хоть и запоздало, уже без особой нужды и скорее по привычке, вторя движениям своей птицы, дорвавшейся до лакомства. Хорошая погодка, будь оно неладно! Так бы и сидеть дальше, проваливаясь в лёгкое забытье, но тут уж ничего не попишешь: всё ещё лишь одиночка, не махровый на все сто социопат.
А уж сколько раз прикидывал под мухой: сможет ли подстрелить висящую назойливо станцию прямо сквозь ореол в центре? И Маркус, на удивление, лишь подмигнул на это, сказав, что подыщет что-нибудь подобное за предоплату. Внушительную весьма такую, что уж с коммерсанта-самоучки вроде него взять.
"...никаких переговоров. Никаких уступок. Вам и без того давалось множество шансов, предложений решить всё при помощи дипломатии, но теперь же... что ж! Пусть это упрямство костью ляжет поперёк горла, - повисает вырванный, истекающей склерой глаз на перилах. - Моим солдатам не терпится уже повесить флаги Алого Копья, переступив через груды говорящего металлолома".
Где-то там, в космосе над головами расцветают первые точки взрывов: кажется, всё пройдёт не так уж и гладко, как в том беспрекословно уверены. И охотник в потрёпанных одеждах на это не может сдержать глухого, мрачного смеха:
- Ну вот нам с тобой и мишени покрепче нашлись, если что! Жаль сил только набраться мы с тобой не успели для подобных подвигов... ну ничего. Доедай, не спеши, пока собираюсь тут...
Для кого-то войны это череда обыденных потерь и взятых в плен противников, пьянящего торжества и жесточайшего разочарования, когда всё рушится на глазах как карточный домик, ставший невольным участником чьей-то игры в боулинг. Но есть и обратная сторона всему этому, которая не всегда ляжет красиво, драматично на страницы истории; ведь кому-то, как всегда, от этого лишь больше будет потенциальных клиентов. И прибыли - этих манящих, истёртых зелёных бумажек, за которые хоть мать родную продашь ради того же достойного ствола или доступного тела.
Так всегда здесь было и будет. И, запаковывая свою винтовку в тёмный от старых пятен чехол, всё же нельзя не потрогать, огладить любовно в утешение истинную королеву дальнего боя - именно что "Каллиопу", сверкающую по всей длине рыжими красками.
***
- Сволочи! Уроды! - повизгивает маленький, всклокоченный старикашка, бегая по заваленной ошмётками лаборатории. - Я ВЕДЬ ДАЖЕ НЕ УСПЕВАЮ ТОЛКОМ ВСЁ ПРО-ТЕС-ТИ-РО-ВАТЬ!
Его глаза опухли от слёз, а нос беспрестанно шмыгает, нагнетая старательно драматизма: слишком много ответственности за всё сразу, как тот самоуверенно полагает, а как что - так сразу без разбора крайний. Бес бы побрал этих ослов из отдела изучения живности, их сомнения в том, сколько времени уже пластается, ночей не досыпает, продолжая биться над разгадкой живучести этого...этой...чудесной гадости, прелестной мерзости, скользкого нечто - да называйте как угодно.
И если бы не желание всю душу положить на алтарь служения ну просто божественному подбородку, этой волевой осанке и баритону, от которого у многих мурашки бегут по коже...о, благоговение. Что за персона, затмившая собой столь ярко весь остальной "Гиперион"! Храбрец, инноватор, настоящий красавец, подобного которому не отыщешь больше нигде и никогда!
- Проверять будете в этот раз сразу на практике, Накаяма, - уворачивается с неожиданной проворностью щуплый, длинноносый посетитель. И не зря - кусок массы с шлепком расползается по кафелю, клокоча и булькая подобно гейзеру. - Не стоит зацикливаться на формальностях в такой ответственный момент.
Блейк же, наоборот, озабочен. Блейк сосредоточен на том, чтобы сохранять невиданное до сей поры терпение - и всё благодаря часам на руке, на которые поглядывает мельком, считая не минуты, а мгновения даже, отнятые чужими стенаниями да причитаниями; уже отодвинул заодно ногой с вежливым пренебрежением несколько плюшевых игрушек, обладание которыми навеяно примером доктора Торреса - вот только этими конкретно можно до истерики довести любого коллекционера хотя бы из-за грубых строчек и перекошенных донельзя черт лица. Самодельное? Как вариант, если принять за должное и мелькнувшую на одной из полок машинку....розовую такую.
В сердечко.
"Хотел бы я искренне понять, как его не вышвырнули сразу в космос. Гениальность давно стоит под вопросом, а навязчивый фанатизм вряд ли способен решить сложившиеся у нас проблемы".
- И вы туда же! Да что же это такое, - почти что срывают напрочь голос, попутно вырывая в избирательной манере пару-тройку прядей из черепа. - Блейк, ну поймите, вы же как никто другой знаете самого Джека, проект и так трудн...
- Мистер Блейк.
- Да какая разница!
Трудно поверить логически в подобную возможность после нескольких поисковых операций, во время которых подняли чуть ли не каждый камень, заглянули в каждую трещину, пытаясь найти хоть какой-то след входа в Хранилище...как будто им это всё лишь померещилось. Приснилось. Не было никакой подготовительной кампании, уверенности начальника в том, что подобрались близко к тайне местонахождения некоего элемента, связывающего воедино отвоёванный Элпис и Пандору.
Может, сирена с вечно тоскливым взглядом ошиблась в своих убеждениях? Или уже простая наркоманка, которая не может отличить на деле реальность от фантазий?
"С прискорбием признаю теперь, что он - ключевой элемент. И дабы не повторилось того же, что и на другой стороне...."
Нежданный посетитель отворачивается к длинному аквариуму, в котором плавает что-то не менее мерзкое и подозрительное, судя по вылезшим приветственно жгутикам:
- Не далее как сейчас господин заместитель, прошу заметить. Так какой прорыв вы там совершили? Быстрее. Я опаздываю на совещание.
Сутулый силуэт, заметавшись, стягивает крючки с брезента и пытается презентовать гордо свою задумку - через очередную катастрофическую нелепость, конфуз и бардак, похлеще которого случаются разве что регулярно в одной особо охраняемой квартире. Делец почти что зажмуривается, чтобы не проклянуть всё на свете: то, что родился здесь на свет, то, что решил выучиться на менеджера и, в конце концов, подал потом резюме в эту компанию. "Лучше бы сразу в местный "Маливан", - констатируют сухие, изъеденные бюрократией извилины. - Если бы только был мудрей, делал ставки сразу на Масахиро Катагаву... теперь же там порядка куда больше чем у многих. Есть чему поучиться".
Тихий вздох - сквозь поджатые губы. То безобидное, что можно позволить себе на данный момент, сцепив тонкие, длинные как у паука лапы пальцы, пока неконтролируемый поток жидкости пропитывает плотную ткань.
- Я... это... случайность, - пыхтят, выкарабкиваясь на поверхность. - Как же нервничаю! Руки трясутся...
- Вы клоун, Накаяма. Причём катастрофический как в миру, так и для нашего финансирования.
Сам профессор, впрочем, с таким утверждением не согласен от слова совсем, что выражает фонтанчиком слизи изо рта - или, как её тут называют, "секретной формулой сохранения особых объектов".
- Тоже сюда пришли изд-деваться надо мной, да? ДА?
- Пытаюсь вас направить наконец на интересующую меня тему, - чеканит ровно заместитель, отмечая лёгкое дрожание светильников. - А именно - оружие. Вы утверждали, что работали над...
Стрелка циферблата услужливо отмеряет ещё четыре деления, прежде чем жёлтые, давно нечищеные зубы издают отчётливый скрип:
- Преобразователем антигравитационного поля с возможностью усиления начальных зета-частиц, основанного на предоставленном мне, э-э-э... испытуемом! Или с его помощью, если...
- Именно. И уберите уже чёртов брезент.
Прошипев что-то куда менее членораздельное, мокрый как мышь профессор тянет за собой оный, звякая крепёжными кольцами по полу; очки разве что не липнут к жирному, скользкому лбу, полному морщин и разочарований, а согбенная от сизифова труда спина вызывает у многих коллег по цеху врезать по ней чем-нибудь тяжёлым - да посильнее, ото всей души!
Ведь быть эдакой белой вороной даже среди массы чудиков-экспериментаторов - что-то с чем-то. Достижение, которого достигнуть скорее по идиотской наивности, нежели от какого-то злого умысла.
-... АЙ! Ну что ещё такое?! - встречают головой один из прыгнувших вдруг горшков. - Я ведь не разрешал им начинать дерзить так РАНО! Слышите?
Как нельзя кстати - последствия попытки обстрела. Шального, необдуманного, совершенно лишённого смысла: как укус мелкой собачонки после облаивания с дальнего конца улицы...и уж особенно после всех тех неприкрытых, холодных угроз, нанизанных на нити манипуляций в проходивших по видеосвязи разговорах.
Сначала лишь казалось, что чувство дежавю обманывает его, играет на схожести с кем-то ещё из "Архива", о котором ещё хранятся пока в памяти сведения. Потом - что уже знают о подозрениях и водят попросту за нос, наслаждаясь происходящим, пока иллюзия случайно не разбилась об один-единственный, простейший вопрос.
И пусть тот был не совсем уместен в контексте диалога, но вот реакция...
- Опередили предполагаемый график на два дня, семь часов и одиннадцать минут. Я был бы даже впечатлён, будь это именно наши солдаты, а не чьи-то ещё.
"Всё из-за настойчивости коменданта. И снова она... ничего не меняется. Как уже сложившаяся закономерность".
Вовсе и не заметив отсутствующее выражение лица посетителя, хозяин лаборатории хватается грязной рукой за сердце:
- Ах эти, ЭТОТ... называйте всё своими именами. Месть неудачника, завидующего чужой популярности! Вы видели, Блейк, сколько выпускают сюжетов про Красавчика Джека по ЭХО-видению? Сотни, ТЫСЯЧИ - И Я ПИШУ ИХ ВСЕ!! Все до единого, прямо в свою личную коллекцию, хе-хе... такого архива нет ни у одного новомодного блоггера или тем более историка, а уж тем более у одного маленького, поганого...
Что-то падает еще за ними - на этот раз уже с оглушительным звоном, который будет преследовать до конца встречи.
"Уважаемые сотрудники, живность и роботы обслуживания! Станция "Гелиос", как и всегда, находится под защитой наших самых передовых технологий от любых внешних недоразумений, которые могут возникнуть случайно в космосе, - позитивно-ядовитой патокой льётся речь девушки-диктора из угла, заваленного картонными стендами. - Оставайтесь на своих местах, наслаждайтесь рабочим временем в окружении не менее трудолюбивых коллег. И помните, что довольный босс - один из шагов к благополучию всей компании!"
Чавкающие, похлюпывающие куски не то слизи, не то плоти подползают ближе со всех сторон, свешиваются даже с потолка и стен; всё вслепую, безо всякого на то ориентира кроме отзвуков их голосов, полных взаимной антипатии: двое работников из совершенно разных миров, что тут поделать. При том, что оба, как считается, всё же обитают в самой ни на что есть корпоративной среде.
- Объясните тогда, как именно ваше изобретение должно помочь "Гипериону", - усаживаются на край стула рядом с открывшимся зрелищем. - Потому что всё, что я сейчас вижу - это кандидата в экспонаты музея современного искусства, который сейчас страдает той ещё кричащей безвкусицей.
И ведь действительно, со стороны можно ошибочно принять за некую инсталляцию: куски металла, торчащие из них болты, то и дело захлёстнутые хаотичным переплетением проводов, что неведомым образом перетекающие в комки щупалец, бугристых шишек, шипов... рельефы чешуек, вздымающиеся, трепещущие именно что от утробного урчания, в котором при должном воображении угадываются разного рода эмоции: зависть, лень, болезненное любопытство, едва ли сдерживающие порывы прожорливости среди потемневших, застрявших в грязи биомассы голубиных перьев.
Всего лишь малая, довольно "безобидная" часть необъятного, которое, надо признаться, вызывает по вечерам особо ощутимое беспокойство; в то время, когда разум клонит в сон, но тот ещё не расстался полностью с человеческими обязанностями. И речь не столько лишь о работе, сколько о том, чтобы не забыть о неких ритуалах, касающихся сохранности своего существования... может быть, и впрямь уже паранойя.
Трудно всё-таки сохранять трезвость суждений и рассудка, когда приходится постоянно анализировать, наблюдать и делать выводы даже из малейших происшествий вокруг в поисках того самого.
- Гр-р-р, хорошо-хорошо! Только не перебивайте меня больше, без угроз, я... я сейчас всё расскажу. Не думайте, что я сошёл с ума или пьян, просто внимайте!
Нелепая, двуногая лягушка, от которой всерьёз веет сумасшествием, подскакивает в хлюпающих по-прежнему ботинках к предмету обсуждения; даже что-то там на зуб пробует, прежде чем выпрямиться с хрустом - болезненным, судя по гримасе.
- То, что сейчас лежит в этом чане, выросло из поджаренных Лилит кусочков. Да, да, да! Тех самых, что доставили сюда по приказу Красавчика Джека! Из того самого числа, что выползло три года назад через портал Хранилища! Он очень заинтересован в том, чтобы выжать из чудовища максимум выгоды... не одного, так другого или третьего... что-нибудь да выйдет. И я в этом помогаю по мере сил и возможностей.
- Дальше.
- Гм... в общем же... сейчас оно пока слишком мало, чтобы стрелять лазером, но при этом способно делиться аккумулированной энергией с окружающими предметами. Не всеми подряд! И не любая поверхность подойдёт, - скребут отросшие ногти по одной из железок. - Некоторыми он брезгует, другие же пытается разъесть активно желудочным соком - как дерево, к примеру... органика, да, органика, Блейк. Не стоит нам всем недооценивать её удивительные свойства, даже будучи на коне технологий.
"Значит, та копия засекреченных отчётов оказалась не подделкой. Неудивительно, что Джек не хотел их попадания в другие руки - в том числе и мои... несмотря на болтливость, он весьма скрытен и хитёр касательно самых далеко идущих планов. Как и ожидалось..."
Скрипнув, спинка стула кренится с утверждением вправо:
- Какой эффект же тогда от взаимодействия с металлом?
- Самый ни на что невероятный, удивительный! Начинается реакция насыщения отрицательным зарядом от титаниума, что я подложил здесь, и существо преобразовывает его особую энергию, способную на многие чудеса...
- Продолжайте. Весь во внимании, - достаётся из кармана планшет со стилусом. - Надеюсь, эти блуждающие комки слизи не съедят меня?
- Н-н-нет...не обращайте внимания на них, говорю, ПИШИТЕ! Пишите, раз уж притащили!
Неизбежные брызги слюны от ускоряющейся речи - это ещё пустяки, когда стоит опасаться скорее нервозного перевозбуждения и даже агрессии, когда тема то и дело съезжает на текущего гендиректора и всех его потенциальных врагов. И, попутно поправляя да лавируя между разумно-безумными крайностями, господин заместитель загоняет наконец в угол упрямого старика - всё спустя ещё каких-то тягостных минут двадцать, вдыхая без восторгов пахнущий тиной воздух.
...кажется, о совещании можно теперь попросту забыть.
- Поймите, мне.. нужно... внести ещё коррективы. Ещё несколько, прямо совсем, очень важных, - трясётся мелко седая голова, на которую успел шлёпнуться ещё один горшок с цветком. - Оно ведь опасно для...
- Прекрасно. То, что нам и нужно, если это направлено в сторону "Атласа", думающего, что получится взять желаемое столь скромными силами.
- ДА Я НЕ ПРО ЭТО! Опасно тем, что может случайно навредить без должной герметизации, ухода за объектом при использовании, э-э-э... самой станции. Сотрудникам. Джек будет зол, так зол, если увидит, во что я её превратил! Я же не вынесу этого. Моё сердце разорвётся от тоски и разочарования в самом себе...
- Перестаньте. Всегда сможем быстро набрать новый, если то потребуется ради достижения результата - даже в случае войны.
- Я сказал, что и СТАНЦИИ тоже, чем слушаете меня, Блейк? Вы хотите на Пандору упасть со мной так страстно, ЧТО ЛИ?! "Гелиос" любим Джеком как родное дитя, особенно-то после всей истории с Зарпедон и "Забытым легионом", которых храбро сразил вместе с Искателями! Тут его алмазная лошадь, тут его статуи... такие великолепные, прекрасные, пышущие здоровьем во много карат...
Впервые за весь их разговор Блейк ловит некое напряжение, отражая рефлекторно дрогнувшим подбородком: неужели знает что-то про Ангел? Насколько много?
Это удел только посвящённых, буквально единиц, которых можно по пальцам руки пересчитать - да, даже в "Архиве", и без того озабоченного множеством версий происходящего в разные этапы развития.
"Как? Нет- нет, не должен, иначе это переводит мигом в разряд угрозы... слишком болтлив, чтобы держать язык за зубами. Мне пока ещё нужна выгода с девчонки, а именно - её странные способности".
- Пони. Это пони.
-... ах, если бы только у него были дети! Он бы мог поделиться с ними своей мудростью, своей дальновидностью и чувством юмора, не меньше, - тут же разуверяют в своей причастности к тайне. - Но в результате всё внимание уделяет жадно Пандоре, тем открытиям, которые только ещё ждут всех впереди... и ко мне. Я знаю, знаю, что он помнит про меня! Просто всё было некогд...
Планшет тихо жужжит от входящего уведомления. Блейк не открывает его сразу, но видна насмешка с первых же слов: "значит, будет на кого натравить моих собак". Самонадеянность? Гордыня?
И всё же приходится считаться с шерифом Линчвуда, прошедшей столь тернистый путь из неизвестности к славе: жестокой, полной насилия и уродливой морали, которая по вкусу пришлась столь удачно самому Джеку. Может потому, что устал играть в великодушие там, где не надо, и когда это многими не ценится?
- Выводы, похожие больше на нездоровые фантазии, - сухо констатирует Блейк, стряхивая с себя брезгливо слизняка: скользко и щекотно. - Пора бы записать вас уже к нашему штатному психологу, пока тот сам не сошёл с ума от звёздной болезни.
"Убить тысячи ради прорыва в одной стезе... не первый и не в последний раз, верно?"
- Но раз теперь война, то Джек будет думать НЕ ОБО МНЕ и моих ге-ни-аль-ных изобретениях! Точно... ох, боже, боже, как я сразу до этого-то не дошёл, - выступает пена на губах. - О, эта молодость! Эта энергия, о которой мне осталось разве что мечтать... если только не придумать какой-нибудь страшный эликсир. Или яд, или... одеколон. Кофе. Коньяк. Чай! Пьёт этот мальчишка чай или нет?! ОТВЕЧАЙТЕ!
Жжение в районе кисти медленно, но верно начинает нарастать: не такие уж и безобидные организмы оказались на деле. Интересно, как с этим всем справится после блокатор?
- Я пришлю специалистов для транспортировки. Прямо сейчас же - так что приведите себя в порядок наконец.
- Ну и пожалуйста, как хотите! Ваше игнорирование вам же во вред, знаете ли! - шлепок за шлепком пробираются к стоящему возле стены столу. - Так. Так-так. Значит яд тогда, в... чёрт с ним, внутривенно! Хоть как-нибудь, лишь бы ноги протянул! ИНАЧЕ ОТБЕРЁТ ЖЕ ВСЁ-О-О-О!!
"Гелиос" снова вздрагивает, отчего строчка карандаша прыгает, ломается с хрустом грифеля к вящему неудовольствию. Гаснет одна из лампочек.
Востроносый же посетитель собирается уходить, застёгивая торопливо пуговицы на рукаве:
- У нас нет времени на весь этот цирк, профессор. Пойдёте вместе с ними и будете участвовать в установке, как то положено... отвечаете лично за все риски, если мните себя настолько великим изобретателем. Ясно?
Но Накаяма уже не слышит, погружаясь в свой мир, полный обсессии и чёрной как ночь зависти к тому, кто и знать его не знает. Злится, что не может реализовать мучающие его восторги в полной мере, спотыкаясь тут и там о ложные выводы - и не видит благодаря этому, как Блейк прячет к себе в карман какую-то смятую бумажку: ну и что, что та лежала в вязании? Кто сказал, что воровать нехорошо, когда всё, что здесь находится, и так принадлежит изначально корпорации?
- Отберё-о-о-от... мой маленький, противный друг тоже уверен в этом. Я его слышу! Слышу, идиоты! Издевайтесь сколько хотите... все вы лживые, ненастоящие фанаты Красавчика Джека! Но вот я, Я - самый лучший. Я докажу это, хе-хе, затолкаю куда поглубже уже ваши ухмылки...
И столь нервное хихиканье ещё долго будет преследовать в запутанных, длинных коридорах, полных тут и там обитателей: высыпавших как горох к большим экранам, толкущихся в кофейнях да курилках, забыв, что вообще-то сейчас не время обеда. Хоть что-то новенькое для измученных рутиной мозгов, забывших, как выглядит на самом деле солнце; будучи подвешенными в глухой синеве небосвода - прямо рядом по соседству с созвездиями и мрачным спутником Пандоры, Элписом.
"А ведь Зарпедон предупреждала его тогда, - вспоминается вдруг что-то такое мельком, когда приходится ступить на эскалатор. - Жаль, что никто не понял смысла её слов".