Пламя это не жжёт — Ториэль в него всю себя вложила, всю заботу свою. Могла она на детей перейти, на монстров, на Руины… но они мертвы, боятся и прозябают в безвестности. А в доме слишком холодно.

Не то, чтобы Ториэль было тепло — её пламя не может согреть её саму. Хорошо хоть, свет даёт, читать можно. Другой вопрос, что именно — страницы книг или прошлого, которое будет мотать душу туда-сюда, туда-сюда…

А огонь всё горит, горит, заревом света облизывает камин, книжки, полки, да даже саму Ториэль. Но всё равно холодно так, будто она не в Руинах, не в Доме своём, а где-то далеко-далеко так, словно прошла она через мороз щиплющий, воду ядовитую и жар адский разом. В обратном порядке только — усмехается она.

И пронесла она с в душе своей огонёк маленький — который сейчас в камине горит не для неё. Для неё горит другое пламя — которое для пирогов используется. Оно шерсть тоже не согревает, Ториэль ведь готовит, а не греется.

А огонь в камине горит — горит для неё одной. И для тех, кому (не) повезло найти у неё приют. Их-то пламя греет, ведь и зажигалось оно для каждого, кому нужно тепло и свет.

Но оно не может заменить солнце.