— Ты хоть представляешь, как часто люди мне врут?

Лютик всё не мог понять, в каком Геральт настроении. Пожалуй, в задумчиво-печальном? А ещё нетрезвом. Да, то, что он пьян, это без сомнений. В отличие от совершенно трезвого Лютика. Ну, сравнительно трезвого.

— Знаешь, как редко это случается, когда монстр — это просто монстр? Никогда не «вот моя мёртвая жена, пожалуйста, отомсти тому, что её убило», всегда какой-нибудь… какой-то тёмный секрет, какие-нибудь хреновы… грязные делишки, о которых они не хотят рассказывать. Чья-то жестокость, обычное убийство, которое я должен прикрыть, — он выглядел действительно грустным, — они всё время, чёрт возьми, думают, будто я стану для них врать. «Просто дай ему денег, и он скажет, что это сделал оборотень!», — спародировал он с мрачной насмешкой и повалился обратно на спальный мешок.

— Тебе стоит написать песню об этом! — Геральт поднял палец в небо, пытаясь подчеркнуть значимость своей идеи, — Ведьмаку перестаньте врать и дайте ему факты. Я убью этих тупых накеров для вас, мне плевать, что вы украли тех лошадей, просто, твою мать… — он затих.

— Хмммм… — Лютик повертел эту мысль в голове, — на самом деле, тебе всё-таки не плевать… в смысле, за последний контракт тебе не заплатили, потому что почтомат… почтовой… почтальон? хотел, чтобы ты убил призрака и скрыл его преступление, а ты убил его самого.

Лютик немного запутался, пока рассуждал об этом случае. Слишком многих людей звали Михаил, и как минимум три не связанные между с собой и противоречащие друг другу версии произошедшего с ними существовали в его голове.

— Он сжёг психушку. Кто так делает?! — теперь Геральт уткнулся лицом вниз, поэтому его голос приглушали одеяла. — Ты бы оставил его в живых?

— Нет-нет, я только имею в виду, что говорить тебе правду — не всегда в интересах заказчиков.

— Хмм, — Геральт развернулся на одеялах так, чтобы встретиться с Лютиком взглядом. Подол его рубашки задрался, обнажив большую полосу покрытого шрамами мускулистого бока. То, что Лютик хотел уткнуться в него лицом, лучше всего свидетельствовало о степени его одиночества и опьянения.

— Ну хорошо, об этом тоже песню напиши. Две песни. — Он показал ему два пальца, видимо на случай, если Лютик не следит за его мыслью. — Ведьмаку заплатите правдой и не делайте странного, отвратительного дерьма со своей жизнью.

— Ведьмаку заплатите правдой, он сохранит вашу тайну… эм. Не знаю, что там дальше? Не делайте странного дерьма — тайну?.. — Лютик посмаковал рифмы на языке. — Думаю, не всё в жизни должно рифмоваться…

Он случайно глянул в бок и увидел Геральта, уставившегося на него с выражением чистейшего удивления. Лютик попробовал нащупать аккорд, и нестройная мелодия ненадолго заполнила их маленький лагерь.

— Это поразительно, как ты просто делаешь… это, — сказал Геральт, — это просто… ты создаёшь песню из ничего. Пекарь для торта берёт муку, яйца и сахар, соблюдая закон равноценного обмена — сколько отдаёшь, столько и получаешь, — а ты просто, — он широко махнул рукой, — создаёшь что-то из ничего.

Впервые Лютик не зашёл, что сказать. Люди так быстро наскучивали ему. Его сердце могло влюбиться в кого-то из-за наклона головы и так же быстро разлюбить из-за изгиба губ. Но Геральт никогда не переставал интересовать его.

— Постараюсь это запомнить для следующего раза, когда ты, капризный и трезвый, примешься жаловаться на мою музыку. Геральт из Ривии впечатлён моей способностью писать песни. Запиши это, вселенная! — прокричал он в небо.

Геральт закатил глаза.

— Раз уж мы изливаем свои чувства друг другу, расскажи, понравился ли тебе Зимний волк? — потребовал Лютик.

— Меня как-то зимой укусил волк, — пустился в воспоминания Геральт, с радостью игнорируя заданный Лютиком вопрос, — вообще-то, волки кусали меня аж несколько раз. Казалось бы, раз мы из Школы волка, это должно нас примирить, но волки совершенно не проявляют уважения к титулу.

— Вообще-то… вообще-то, в этом много поэтического потенциала, многообещающая метафора. Однако, возвращаясь к моему вопросу, как тебе нравится моя песня "Зимний волк"?

Геральтовы губы изогнулись в улыбке.

— Как будто садишься в несвежую ванну, да ещё и вода успела остыть.

— Не могу поверить. Я пишу самые красивые песни для тебя, и вот что мне достаётся взамен. — Лютик подошёл и с размаху уселся к нему на спину.

— А что насчёт Героя чёрных врат? — безжалостно продолжил он.

— Плотва рассказывает эту историю достовернее, — натужно просипел Геральт. — А сыграй ту самую, про Йеннифэр, которую написал другой бард?

— О-хо-хо, так вот как мы заговорили? — он слегка пнул Геральта каблуком в ребро. — Не хочешь слышать произведения моего авторства, тогда как тебе эта штучка, услышанная мною в Велене?

Повстречал я Белого волка в Вызиме,

Длина его болта невыразима!

Когда он — ай, Геральт!

Ведьмак подтянулся, опрокинув Лютика. Зажав ему рот своими гигантскими дурацкими руками, он прижал его к земле. Лютик, выросший с братьями и сёстрами, просто облизал ладонь. Геральт высвободил руку и прибегнул к более безопасной тактике: лёг сверху, не давая вздохнуть.

— Что с тобой не так? — зарычал он. Видимо, психологические трюки Лютика его не пугали.

— Я чудо, и тебе это известно.

— Хммм. — Геральт прикрыл глаза.

— Геральт, не- не смей засыпать на мне! В последний раз у меня спина целую неделю болела!

Его мучитель потёрся лицом о Лютикову грудь и подчёркнуто расслабился. Лютик пихнул его в плечо, но без огонька. Никакого результата он не ждал, поэтому не удивился, когда это не подействовало.

— Ты ужасно тяжелый, в курсе?

Геральт ответил храпом, который должен был быть фальшивым, разумеется, вот только ведьмак перестал реагировать на его тычки.

— Твоя взяла.

Лютик подхватил подушку Геральта, лежавшую без дела недалеко от них. Вес Геральта на нём на самом деле даже успокаивал, к тому же так спать явно теплее. Земля достаточно крепкая, его спина будет в порядке.