Утро началось с ужасной головной боли. Скарамучча застонал, поднимаясь на локтях. Ужасно хотелось пить. Мысли были отрывочными, путались в голове, ускользали. Парень выбрался из-под чьей-то руки, окончательно сев. Райден младший потёр виски, стараясь привести себя в чувство. Черт, это, наверное, похмелье.

Рядом, мирно посапывая в сгиб локтя, спала Мона.

Стоп. Мона? Он же должен был быть у себя дома. Блять, блять, блять... Ну хотя бы они оба одеты... Стоп, что? Что вчера было?

Паника было накрыла парня, но внезапно сменилась всеобъемлющим спокойствием. Все равно ему дома пизда...

***

Восьмью часами ранее.

Эи закрыла дверь квартиры и обернулась к Мико. Девушка стояла оперевшись о перила и безучастно смотрела в мутное окно подъезда. Уже почти закатное солнце падало косыми золотистыми лучами за ней, путаясь в розовых прядях, будто создав волшебный ореол вокруг писательницы. Красиво...

Эи тряхнула головой, собираясь с мыслями, подошла и встала практически вплотную напротив.

– Ты чего? - она легонько погладила спутницу по открытому плечу и отрывисто чмокнула в уголок губ. – Поехали?

– Да, красотка, – Мико застегнула объемный пуховик – ноябрьские холода окончательно накрыли город, заставив его жителей кутаться в многочисленные куртки, шарфы и шапки. – Все хорошо, поехали.

На лице женщины вновь появилась обычная ухмылка и она поспешила вниз, на ходу доставая ключи от машины. Они молча спустились и вышли на улицу.

– Я немного переживаю, что оставляю сына одного, знаешь, – сказала Эи, садясь на пассажирском сиденье, – У меня просто плохое предчувствие...

– Не волнуйся так сильно, – Мико завела мотор и выехала с парковки. – Он уже большой мальчик и сможет о себе позаботиться. Ты его хорошо воспитала, ты и правда отличная мать, поверь мне.

Мико осеклась, будто сказала что-то лишнее, и разговор вновь сошел на нет. В тишине, лишь изредка прерываемой одинокими фразами или особенно громкими песнями на радио, они доехали до дома Мико. Но молчание с ней не было гнетущим. Впервые за много лет Эи чувствовала себя в компании другого человека так... уютно что-ли?

Вдвоем они поднялись наверх, и Мико сходу, только скинув ботинки завалилась на диван. На банкетка перед ней стоял поднос с остатками утреннего кофе и открытый ноутбук – работа.

– Будешь вино? Есть красное и просекко, выбирай, – предложила не вставая писательница, пока Эи вешала свое пальто в гардеробной.

Райден на секунду остановилась. Мико явно что-то беспокоит и это не выбор вина на вечер. Имеет ли она право спросить? Черт, они встречаются. Если её девушка не захочет это обсуждать она же просто так и скажет, да?

– Мико, – Эи села у нее в ногах, нежно провела рукой по колену, как бы успокаивая. – Ты выглядишь напряжённой? Что-то случилось? Мы можем об этом поговорить, если ты хочешь.

Мико глубоко вздохнула, выскользнув из рукавов куртки, закрыла глаза ладонями. Собралась с мыслями. Эи все это время терпеливо ждала.

– Да, я хотела у тебя кое-что спросить.

– Да?

– Почему ты не хочешь сказать Скарамучче о наших отношениях? – в комнате повисла напряжённая тишина. Мико, будто бы боясь своего вопроса, отвела взгляд, но продолжила. – Ты стыдишься этого? Или не уверена во мне?

Эи ошарашенно уставилась на собеседницу. Ей и в голову не приходило ее стесняться!

– Нет! Ты чего, – затараторила Райден. – Я ни в коем случае не стыжусь тебя, я очень рада что мы встречаемся, Мико... я люблю тебя.

Писательница с надрывным вздохом закрыла глаза, попыталась успокоиться.

– Тогда в чем, блин, проблема, я не понимаю? – она резко села и вновь смотрела прямо на собеседницу. На глаза наворачивались слезы.

– Тише, – Эи придвинулась ближе, аккуратно взяла ее лицо в ладони, погладила большими пальцами по щекам, стирая соленые дорожки. – Тише, тише... Все дело только в моей неуверенности, прости меня, пожалуйста.

Мико простила, заранее простила, если быть честной. Ещё до того, как они поговорили. Она и не злилась, не могла бы разозлиться на Эи. Она её личная зависимость, кислород, необходимость: хватайся руками за плечи и никогда не отпускай, спрячь слезы в чужом плече и держись этих объятий. Так хорошо, когда по спине проходились ласковые руки, нежно, почти невесомо, спокойно.

– Я тебя люблю, Мико, прости меня, – нашептывала Райден как мантру. – Просто дай мне время. Я хочу рассказать всем вокруг, слышишь, чтобы они знали, какое счастье мне досталось.

– Спасибо...

– Тебе не за что меня благодарить. Ты можешь мне все рассказать, если хочешь. Я рядом.

– Не уверена, что ты готова выслушать грустную историю моего детства, хах, – горько усмехнулась Мико.

– Да. Я готова.

Тихий, дождливый, промозглый ноябрьский вечер. Сырость, ледяной ветер и тучи за окном. Только в квартире на втором этаже старого дома, под тепло-желтым светом лампы две души, нашедшие друг друга, не скрывающие обид и недомолвок, готовые распахнуться друг перед другом наизнанку.

***

Утро ворвалось в комнату бесцеремонным лучом солнца в глаза, стуком одиноких капель о подоконник за окном и запахом кофе из кухни. Мико нехотя открыла глаза и нащупала на прикроватной тумбочке зеркало. Глаза после вчерашней истерики, конечно, заплыли, выглядела она, пожалуй, даже болезненно, но ничего не сделаешь. Вторая половина кровати пустовала, что, впрочем, объясняло запах кофе.

– Доброе утро, спящая красавица, – в дверном проеме появилась Эи с чашкой в руке. – Тебе завтрак в постель, как во французских ромкомах, или пойдем туда?

Мико невольно залюбовалась. Волосы девушки были распущены после сна и лёгкими волнами падали на плечи, лишь в некоторых местах спутываясь, придавая причёске небрежный забавный вид. На ней была надета одна из старых маек Мико с дурацкими надписями, и все это ощущалось так правильно, по-домашнему уютно. Писательница сейчас наверное выглядела как довольная хитрая лисица.

– Ну так что?

– М, я выбираю первый вариант, красотка. Поднос на банкетке.

Эи ушла назад в гостиную, а Мико довольно откинулась назад на подушки, сладко потянувшись. Вчера они в самом деле поговорили по душам, и Мико стало легче. Разговоры – залог прочных отношений. Женщина усмехнулась. И правда. Она впервые поделилась с кем-то, кроме личного психолога, наболевшим, и это оказалось куда проще, чем она предполагала.

Уйти с головой в болезненные воспоминания не дала Эи, вернувшаяся с едой и кофе.

– Пожалуйста, все как заказывали, – она плюхнулась рядом и первая же приступила к трапезе.

Несколько минут они ели в тишине, только изредка обмениваясь взглядами.

– Я думала о том, что ты сказала про Скарамуччу. И про то, что ты сказала потом... – внезапно Эи прервала повисшую тишину. – Просто я боюсь его реакции. У меня был опыт неприятного каминг-аута.

Мико понимающе кивнула, ожидая продолжения.

– Тут даже рассказывать особо не о чем, – пожала плечами Эи. – Типичная ситуация – родители не приняли. Мама мне даже с сестрой запретила общаться, ну или ей со мной, тут как посмотреть.

– Это как?

Эи с горечью усмехнулась.

– Макото уехала в Америку ещё в начале нулевых. Тогда с мобильной связью было не очень, а об Интернете... ну да, – Райден пожала плечами. – Она поддерживала контакт с мамой, а после моего признания та просто отказалась давать сестре мой номер, вот и все. Зато ясно, кто в семье любимая дочь.

– Это звучит отвратительно...

– Ага... В общем, где-то заграницей гуляет точная копия меня, если она конечно не делала пластику, хах, – постаралась закончить на более-менее радостной ноте Эи.

– Так вы близняшки! – жуя бутерброд пробубнела Мико.

Эи в ответ лишь рассмеялась, и разговор плавно перетек на другие темы.

За окном светило солнце, а завтра начиналась вторая учебная четверть, но это все потом. А пока только расслабленное утро, приятная компания и...

***

Паника!

Скарамучча словно тень, стараясь никого не разбудить выскользнул из чужой квартиры. Проверил в кармане ключи от своей уже по пути к остановке. Кажется, он забыл там целую груду вещей, но сейчас это было совершенно не важно. Телефон безбожно сел ещё ночью, так что парню оставалось только молиться всем богам, чтобы мама приехала домой попозже. Ему казалось, что весь мир вокруг нарочито замедлился только чтобы выбесить его. Автобус приехал, когда Райден уже потерял всякую надежду его сегодня увидеть, и даже после этого, жёлтый транспорт тянулся по улицам просыпающегося города невьебически медленно. Скарамучча ещё раз проверил телефон: никаких признаков жизни. Хотелось грызть ногти. Или идти домой пешком. Или ловить попутку. Или лечь и умереть прямо здесь. И пусть поставят памятник с надписью: «Умер от страха за свою жопу». Ничего не скажешь, достойный конец.

И он кинул в квартире Мону. После того, что произошло между ними ночью. Скарамучча приложился головой к стеклу, ненароком испугав бабушку на соседнем сиденье (и куда только в такую рань собралась?). Если девушка уже проснулась, то непременно страшно на него разозлилась. Надо только добраться до зарядки. И купить ей что-нибудь. Что Мона любит? Кроме гадания, в этом он полный ноль. И вообще, значит ли это, что они теперь встречаются?..

До этого не охотно функционирующий слегка пьяный мозг окончательно отключился. Возможно, Скарамуччу уже прибила мать и он попал в рай. Встречаться с Моной... Она же гребанный идеал.

Автобус подъехал к остановке, вырвав парня из мира фантазий. Надо спускаться с облачков и разбираться с проблемами насущными. Скарамучча пулей полетел к подъезду, по пути высматривая знакомую красную машину.

К счастью парня, в полседьмого утра дома никого не было. Скарамучча закрыл за собой дверь и облегчённо выдохнул.

– Обошлось, – сказал парень в пустоту.

Но новые сомнения закрались в душу. «А что если мама уже поднимается наверх, или звонила ему уже энное количество раз? Или если она раскусит, что ночью его дома не было? Что если Мона обиделась?»

Последнее предположение оказалось страшнее всего, мурашками пробежалось по спине. Скарамучча зашипев кинулся вглубь квартиры. Сначала надо решить актуальные проблемы.

Опыта в инсценировке пребывания дома к него не было, так что пришлось соображать на ходу. Первым делом Скарамучча метнулся поставить телефон на зарядку, облегчённо выдохнул – хотя бы не сломался. Пока неторопливая железка приходила в чувство, парень расправил постель и небрежно кинул туда пижаму: лучше пусть мама ругается на бардак, но зато у нее не возникнет подозрений. Ну или не должно возникнуть. Остались последние штрихи: разбросать подушки на диване, оставить на столе наушники и немного хлебных крошек, сполоснуть водой и поставить сушиться тарелку и чашку.

«Фух, вроде похоже. В будущем могу промышлять сокрытием преступлений» – усмехнулся сам себе Скарамучча.

Телефон наконец-то включился. К большому удивлению Райден младшего в шторке уведомлений было пусто: ни звонков от мамы, ни сообщения от Моны. А последнее – это уже страшно. Парень в панике намотал несколько кругов по кухне. Пьяный мозг отказывался выдавать нормальные варианты.

Из плюсов: он знал где живёт Мона, из минусов: он не знал будет ли нормально заявиться к человеку под дверь с утра. С другой стороны, можно было бы написать на асфальте под окнами что-нибудь ванильное, фу блин и откуда такое в голову лезет? А если она не хочет говорить родителям?

Была не была. Писать он на асфальте, конечно, не будет, но купить букет цветов было не самой плохой идеей. Быстро чиркнув маме «доброе утро» и сообщив, что в свой последний день каникул он идёт гулять, Скарамучча вновь вылетел из квартиры.

Возле небольшого продуктового, находящегося на первом этаже соседнего дома, располагался задрипанный «Мир Цветов». Не смотря на кринжовое название и общее состояние убогости, магазин вполне подходил, будучи единственным открытым в такую рань. Внутри обнаружилась такая же завявшая, как и ее товар, продавщица, с абсолютно недовольным выражением лица поприветствовавшая раннего клиента.

С этим пунктом Скарамучча расправился быстро. В руке букет из девяти красных роз, настрой боевой. Что ещё надо? С верного пути в направлении автобусной остановки его сбил неожиданный звук – жалобное мяуканье. Источник обнаружился там же – под крыльцом. В мокрой картонной коробке, слегка грязной, послушно сидел не слишком уже маленький светло-коричневый, даже карамельный, если смыть грязь, котенок, Скарамучча сказал бы даже кот. «Пфт, и кто выкидывает взрослых животных. Мрази...» Кот, впрочем, тоже заинтересовался подростком.

– И что с тобой делать? – боже, как же клишированно, прям прием «спаси котенка».

Кот, понятное дело, не ответил. Только подмигнул своими необычными синими глазами. Скарамучча впринципе не мог вспомнить, чтобы он раньше видел котов с такими глазами.

– Хрен с тобой, – пробурчал парень. – Будешь подарком, слышишь. Веди себя хорошо, иначе в тапки нассу.

Угроза на кота не подействовала, но выглядел он удовлетворенным своим новым положением.

Уже сидя в автобусе, Скарамучча нашел на коробке подпись: «Оскар».

– Шикарно, у тебя ещё и имя есть. А паспорта не найдется?

Кот спал, усиленно игнорируя временного хозяина.

***

Утро Моны началось приятно. На улице наконец-то распогодилось, а значит, домой можно прогуляться. Часы на стене показывали шесть тридцать. Родители должны были вернуться вечером, так что она успеет и протрезветь.

Девушка потянулась, оглядываясь вокруг. В памяти всплывали мутные обрывки вчерашнего вечера: вот они приходят, она вручает Скарамучче «Гараж» и теряет его в толпе, вот они сидят в кругу и крутят бутылку, вот они лезут в шкаф, вот...

Блять.

Щеки залил румянец. Дурочка, она ещё и первой целоваться полезла. Ну вот не может, как нормальная девочка, дождаться...

Мона обессиленно упала назад на кровать. Скарамуччи рядом уже не было, значит он все же не забыл вчера поставить будильник и уехать домой, молодец. Хотя в душе ее грызла обида, что с утра им даже не удалось поговорить. Видимо, придется завтра в школе, мда...

Надо вставать и ехать домой. Мона пошарила руками по кровати в поисках своих вещей, но наткнулась на куда более приятный сюрприз. Рядом с ней лежал синий свитшот, явно забытый одним человеком. Вот и повод встретиться сегодня нашелся. Мегистус довольно продолжила собираться.

В коридоре ее проводил полуживой Хэйдзо. Девушка пожелала ему в жизни больше минералки и направилась вниз. Если подвести итоги, можно даже сказать, что посиделки удались, а неясность со Скарамуччей она выяснит после.

В собственной квартире было непривычно тихо: чудесно. Девушка легла на кровать и расправила в руках кофту. Захотелось ее примерить. А ей можно? Нет, ну а хули. Мона надела свитер прямо поверх своей майки и просмотрелась в зеркало.

А общем, если не считать слегка опухшего лица и отсутствия макияжа, выглядела она даже мило. Свитшот был немного коротким дле нее в рукавах, но в остальном она поблагодарила Вселенную, что Скарамучча настолько любил оверсайз. Да, ей определенно никто не запретит так походить. Хотя бы дома.

На кровати зазвонил телефон.

Мона не глядя сняла трубку.

– Эм, привет, – послышался а динамике голос Скарамуччи. Он звучал немного смущенным, но эта картина ярко встала перед глазами Моны: насупленные брови и лёгкий румянец. Если бы девушка сейчас стояла перед ним, Райден бы обязательно отвел взгляд.

– Доброе утро.

Повисла неловкая пауза. На том конце провода прокашлялись.

– Эм, ты же сейчас дома одна, да? Я, в общем... извини, что так сегодня свалил... Ты можешь выйти сейчас, пожалуйста.

Мона даже сначала подвисла. Всмысле неожиданно? Всмысле выйти?

– Стой, мы же договаривались, что ты уйдешь в три утра, не?

Ответом ей было неразборчивое шуршание.

– Бля... Вот я... ёлупень.

И эта простая фраза так развеселила Мону. Она несколько минут смеялась в телефон, лишь изредка прерываясь на то, чтобы ответить на очередные матюки парня.

– Так ты выйдешь?

– Да, сейчас, подожди.

Не удосуживштсь надеть куртку, она сбросила вызов и окрылённая выскочила в подъезд. Сердце готово было выпрыгнуть из груди от волнения, как бы банально это не звучало. Лифт ехал преступно долго.

Сразу за тяжёлой металлической дверью стоял Райден младший. С большой картонной коробкой и букетом алых роз он, пожалуй, выглядел даже комично, но Мону все устраивало.

– Привет.

– Привет...

– Я тут собирался извиняться, а оказалось не надо, хах, – оба подростка смущённо посмеялись. – Я это тут, довольно давно сказать хотел. В общем, – Скарамучча тяжело вздохнул, собираясь с мыслями, – Ты мне нравишься, делай с этой информацией, что хочешь.

И отвёл взгляд – все как по методичке.

Моне никогда не дарили цветов.

Моне никогда не нравились парни ниже нее самой.

Моне никогда не признавались в любви.

А ещё Мона редко целовала первой, ну как редко, вот уже два раза. Они достаточно быстро оторвались друг от друга, боясь быть застигнутыми врасплох прямо в подъезде. Девушка, не зная куда себя деть, смущённо уткнулась в плечо парня.

– Ты мне тоже. И я могу предугадать, что ты будешь делать с этой информацией.

Они так и стояли последи старой запыленной лестничной клетки. Она – уткнувшись ему в плечо, краснея и избегая зрительного контакта. Он – неловко отведя в сторону руку, чтобы не помять букет. И было так хорошо и стеснительно, но так правильно. А между их ног коробка с котом. Кстати о нём...

– Мона, я тут кое-что тебе принёс, – разорвав недообъяьтия Скарамучча нагнулся и поднял коробку. – Держи.

Девушка с недоверием открыла верхние картонные створки, не намокшие на улице. И застыла.

– Это... кот? Серьезно?

– Это моя кофта, серьезно? – кривляясь передразнил ее Скарамучча.

– Бе-бе-бе, – Мона, краснея, показала своему парню язык. – Зайдешь?