Your touch — I need that

— Я ведь не тактильный, — выдыхает вдруг посетившую его мысль Юнги, в то время как лежит рядом с Чимином, что играет в свою любимую игру на телефоне, а второй рукой гладит ладонь Юнги. Мин вертит ладонь всяко, чтобы пальцы другого омеги так нужно проехались по всем точкам. И по тыльной стороне ладони, и по подушечкам пальцев, и по внутренней стороне. Он закидывает руку Чимину на живот, а тот без лишних слов чешет предплечье и щекочет сгиб локтя. А Юнги признаётся себе, что ему нравится. Нравится чувствовать на себе лёгкие прикосновения, граничащие с лаской.

— М? Мне прекратить? — вдруг останавливается Чимин и даже глаза от игры отводит. Но Юнги усмехается и лбом в плечо омеги упирается.

— Ни за что. Давай теперь ножку, — он по-злодейски хохочет, когда закидывает ногу поверх его. Но знает, что Чимин не против. И омега в самом деле с лёгкой улыбкой гладит коленку другого омеги, гладит бедро и чешет лодыжку. А Юнги понимает, что многого о себе, оказывается, не знал.

Юнги совершенно не тактильный. Он не привык обниматься при встрече, ему не нравится жать руку при знакомстве, его совершенно не греет мысль о том, что кому-то хочется положить руку на его плечо или в шутку шлёпнуть по бедру. Даже для друзей это непозволительная роскошь. Юнги слишком категоричен на этот счёт и ни для кого исключений не делает.

Не делал.

В девятнадцать лет жизнь Юнги круто повернулась, когда он поступил в университет и переехал в Сеул из Тэгу. Когда пришлось попрощаться с семьёй и шагнуть в во многом самостоятельную жизнь.

Юнги заселили в общежитие, а комната попалась ему хорошая, с другим омегой. Пак Чимином, как выяснилось позже. И Юнги, честно говоря, раньше думал, что будет собачиться со своим соседом по комнате, каким бы он ни был. Потому что его многое раздражает — как и что ест другой человек, как часто люди прибираются и как от них пахнет. Юнги — сам далеко не сосед мечты, вот и боится, что обязательно что-нибудь пойдёт не так.

Но Чимин пробирается в его жизнь так легко и ненавязчиво, что Юнги не сразу осознаёт это. Не сразу осознаёт, что всякий раз, как идёт домой, пишет Чимину, хочет ли тот что-нибудь сладкое. Что готовит теперь на двоих. Что смотрит вместе с Чимином дорамы, которые до этого терпеть не мог. Что не злится, когда Чимин залезает на его постель, чтобы показать какое-нибудь видео на телефоне.

А теперь вот он сам лежит рядом с Чимином, разрешая тому чесать его, гладить. Ласкать. Юнги смотрит снизу вверх на расслабленное лицо Чимина, который иногда бормочет что-то в темноте ночи, рассказывает истории из жизни одну за другой, заставляет Юнги смеяться вместе с ним. И при этом гладит кожу, отчего та в удовольствии покрывается мурашками. Он никогда бы не подумал, что чьи-то прикосновения могут вызывать что-то, помимо раздражения и неприязни. Что могут доставлять удовольствие и заставлять мурчать, как будто внутри заведён до упора моторчик.

— Ох, вот тут хорошо, — вдруг выдыхает сдавленно Юнги, касаясь ладони Чимина, что забралась под и так закатанную до середины бёдер штанину пижамных штанов.

— Что, настолько? — игриво усмехается Чимин и блокирует телефон, пряча тот под подушку. Комната погружается в темноту, лишь слегка разбавленную серым светом из окна. Чимин ложится на бок, притягивая Юнги ближе к себе, и гладит. Гладит выше, почёсывая коротко стриженными ногтями вдоль позвоночника. Юнги пугается собственного удовольствия, но не успевает даже сообразить, когда прогибается в спине с тихим вздохом. Чимин молчит, продолжает делать то, что делал. Берёт руку Юнги и вытягивает к себе, а потом едет кончиками пальцев от плеча к ладони.

— Завтра зачёт по социологии, — вдруг разрывает тишину Юнги. Шепчет хрипло.

— Но ты готовился. Всё сдашь, — отвечает Чимин, массируя костяшки пальцев. А затем ноготками ездит по внутренней стороне ладони. У Чимина пальчики маленькие, но ласковые.

Юнги кивает на поддержку омеги, а сам глаза прикрывает. Едва не дремлет оттого, насколько он сейчас расслаблен. Чимин медленно, ненавязчиво спускается обратно к ногам, скользит пальцами по бёдрам. Выше, чем до этого. Юнги открывает глаза, смотря на Чимина. Он видит очертания его лица, но не больше. Слышит его тихое дыхание и чувствует ненавязчивый запах феромонов. Чимин гладит бедро круговым, широким движением, а потом осторожно сам придвигается ближе, накрывая ладонью оголившуюся поясницу.

— Чимин? — сдавленно хрипит Юнги и чуть сжимается. Весь комфорт, что он чувствовал целый вечер, вмиг испаряется. Он пугается этой резкой перемене собственного состояния, кладёт руки на грудь омеге, не позволяя тому стать ещё ближе, чем уже есть.

— Прости-прости, — шепчет Чимин. — Подумал, что тебе нравится, и… неважно. Извини.

— Мне нравится, — быстро выпаливает Юнги. — Просто никто меня так не касался, и вообще я не люблю чужие прикосновения, вот я и… испугался. Но сейчас мне нравится. Когда это делаешь ты — нравится.

— Хочешь? Я сделаю тебе приятно, — всё так же тихо и томно шепчет Чимин, возобновляя поглаживания пальцами по голой пояснице. Юнги поджимает губы, чувствует дикое сердцебиение и ничего не может поделать с собой, потому что хочется. Очень хочется.

— Да.

Юнги ослабляет руки и позволяет другому омеге оказаться ближе. Чимин заводит одну руку ему за спину и ведёт несильным надавливанием выше — от поясницы к лопаткам. Юнги прикрывает глаза, позволяя себе наслаждаться этой близостью и запахом омеги.

Чимин тихо урчит, Юнги слышит этот рокочущий звук из горла своего соседа по комнате и не может ничего поделать с собой, поэтому тоже мурчит в ответ, чуть бодая Чимина головой, чтобы прижаться к шее омеги. От Чимина хорошо пахнет, и Юнги осознаёт, что ему нравится его запах. Появляется нескромное желание распробовать вкус Чимина, но пока он не позволяет себе ничего больше обычного обнюхивания. А Чимин позволяет это. Значит, Юнги правильно его понял, когда согласился на «большее».

Чимин рвано дышит, а ладонью гладит рёбра. Сминает талию пухлыми пальцами и дрожит от чужого жаркого дыхания у своих ключиц. Он едет ладонью ниже и осторожно касается подрагивающего от касаний мягкого живота. Омега приподнимает голову Юнги и просовывает вторую руку под неё. Этой же рукой гладит горячее плечо и скользит к волосами, зарываясь в них. Юнги в ответ скользит ладонями по груди Чимина, цепляя короткими ноготками собирающуюся ткань.

— А говоришь, что не тактильный, — тихо шепчет в омежью макушку Чимин, пока одной рукой перебирает прядки, а второй ездит пальчиком вдоль резинки пижамных штанов. Юнги на это реагирует живо: пыхтит и извивается. Но при этом Чимин чувствует усилившийся запах феромонов и даже бедром его стояк. — Трогательный мой, — вздыхает счастливо Чимин, когда пальцем оттягивает резинку штанов.

— Чимин, — вздыхает Юнги и крепче хватает талию другого омеги, прижимая по-свойски к себе. Пак охает, теряя концентрацию на мгновение. — Хочу целоваться. Раз уж мы тут… то давай, мать твою, целоваться, — хнычет Юнги, а Чимин смеётся на это бесшумно. Свободной рукой приподнимает лицо омеги и, оставив медленные, неторопливые касания губами на щеках, спускается к губам. Юнги подаётся ближе, стискивает бедро в ответ, когда накрывает его губы. Чимин сначала целует неглубоко, целомудренно и несколько скованно. Но когда Юнги кладёт ладонь на щёку и гладит нежно, спускается ниже и чертит узоры на шее, тогда он и сдаётся. Приоткрывает приглашающе губы и обхватывает бедро Юнги, закидывая ногу на себя. Тот вздыхает резко в поцелуй, но гладит сквозь футболку рёбра и целует всё так же с охотой, притираясь медленно пахом. Чимин шипит на это, но и сам подаётся вперёд, сталкиваясь своим стояком с его.

Чимин не медлит, всё-таки одну руку пропускает под штаны Юнги и ненавязчиво гладит сквозь ткань боксеров вставший член омеги. Юнги подаётся бёдрами, ищет больше прикосновений. Но Чимин решает поступить иначе — он пальцами забирается под резинку боксеров и сразу скользит ниже, между ягодиц. Юнги прогибается и разрывает поцелуй.

— Чимин, — лепечет он, чувствуя выделяющуюся смазку. Наверняка и Чимин чувствует её на своих пальцах тоже, хотя и гладит пока только внутреннюю сторону ягодиц, не касаясь самого входа.

— Боишься? — мурлычет Чимин, лаская нежную кожу ногтями. Юнги дрожит от этого, обнимает обеими руками за шею и со вздохом целует. Крепко. Чимин улыбается в поцелуй и другой рукой поглаживает плечо омеги, успокаивает так.

Он скользит рукой в боксерах ниже и цепляется кончиками пальцев за внутреннюю сторону бёдер, желая распалить омегу до максимума одной только рукой и через штаны, не имея полного доступа к его телу. Юнги ведётся, бёдрами качает и целует отчаянно, гладит в ответ и постанывает бесстыдно в поцелуй.

Юнги смазанно целует, отстраняется на несколько миллиметров и между тем едет своей ладонью ниже. Щекочет низ живота омеги и так же осторожно ныряет под боксеры. Чимин прикусывает его губу, пока Юнги обхватывает член омеги ладонью, то сжимая, то расслабляя пальцы.

Чимин между тем скользит обратно к ложбинке между его ягодиц и, собрав смазку с кожи вокруг, мягко касается горячего колечка мышц. Юнги вздрагивает крупно и стонет. Сжимает крепче член омеги, оттягивает крайнюю плоть и собирает с головки предэякулят. Затем скользит чуть влажной ладонью, заставляя Чимина тоже потерять контроль над своим телом. Только его пальцы мягко и нежно кружат вокруг входа, массируют и иногда по ноготь проникают внутрь. Каждый по очереди. Юнги кроет от этого, от смеси их ароматов, от тяжёлого дыхания Чимина и от собственной внезапной тяги к чужим касаниям.

— Чимин, пожалуйста, — просит он, когда понимает, что ему мало. Катастрофически мало прикосновений и ощущений.

— Нетерпеливый, — бормочет в поцелуй Чимин и проникает одним пальцем, заставляя Юнги благодарно вздохнуть. Омега двигает пальцем то невыносимо медленно, то чересчур быстро, вынуждая Юнги несдержанно ругаться прямо в поцелуй. Сам Юнги ускоряет движения на члене Чимина, обводит головку пальцем, а потом тоже срывается на бешенный темп, резко переходя на спокойный и размеренный.

Чимин вытаскивает вторую руку из-под головы омеги и тянется ей вниз, сначала обхватывая ладонь Юнги, которой он доставляет ему удовольствие, а затем скользит по предплечью и тоже обхватывает безучастный член Юнги ладонью. Тот тихо воет, когда чувствует в себе сразу несколько мягко растягивающих пальцев и скользкую хватку на члене.

— Чимин, так хорошо, — вздыхает Юнги запрокидывая голову. У него лицо горит, внутри всё пульсирует от нетерпения. Чимин то мягко чертит вход пальцами, то резко проникает ими. У него нет задачи отыскать простату, но довести Юнги до пика — это да. Помогая второй рукой на его члене, у Чимина отлично получается выводить омегу из равновесия.

В конце концов Юнги сдаётся, сжимает обеими руками футболку омеги, прижимается лицом к его груди и просит тихо, чтобы его довели до той самой точки. Чимина просить несколько раз не надо. Он поджимает губы и вкладывает все силы в уже порядком уставшие руки, быстрее проталкивая пальцы и надрачивая второй рукой. Юнги скулит, прижимаясь ближе. Спустя несколько секунд он обнимает Чимина, стискивает его в объятиях, пока долго и обильно кончает от этих ласк. Чимин ещё некоторое время продолжает гладить пальцами стенки изнутри и нежно скользить по его члену.

— Крошка, как ты? — вздыхает Чимин, слыша чужое сердцебиение. Юнги молчит, пока обнимает его и ограничивает движения. Но скоро размыкает объятия и мягко целует вместо словесного ответа. А затем рукой снова спускается к члену Чимина, сразу набирая быстрый темп, благодаря которому наслаждается сбитым и жалостливым дыханием Чимина. Тот стискивает скользкие пальцы на талии омеги, жмурится и кончает следом, чуть пачкая пижамные штаны и футболку.

Юнги не ждёт, пока тот придёт в себя, продолжает дрочить ему и ловит губы, зацеловывая их. Чимин тихо хнычет и сжимает ягодицу Юнги в ответ. Постепенно они успокаиваются, резкие и быстрые движения превращаются в медленные и тягучие. Они влажными пальцами поддевают одежду друг друга, марая и кожу под ней.

Чимин не сразу, но разрывает поцелуй. И пока Юнги не в силах сфокусировать взгляд, чуть опускается и прижимается носом к ароматной шее. Сначала жарко дышит феромонами удовлетворённой омеги, а затем на пробу лижет. Ждёт, если его остановят. Но Юнги мягко обнимает в ответ и чуть откидывает голову — даёт согласие.

Чимин вылизывает кожу, сладкую от феромонов, а сам понимает, — ещё чуть-чуть, и он снова возбудится.

— Никогда бы не подумал, что я по омегам, — выдыхает Юнги, пока чертит по фигуре кожу Чимина, стискивает особенно мягкие места и ёрзает слегка, будто всё ещё возбуждён.

— А я мечтал о тебе с первых дней, как ты только заехал сюда, — бормочет Чимин в ключицы Юнги. — Чуть с ума не сошёл, пока у тебя была течка в прошлом месяце.

Юнги прикусывает свою губу и крепче обнимает размякшего и вкусно пахнущего Чимина. Слышать это — значит снова поддаваться искушению.

— Постарайся удержать разум на месте, ты пригодишься мне в следующую течку, — игриво отвечает Юнги и массирует бедро, иногда сжимая сильнее прежнего. А Чимин счастливо угукает, продолжая ласкать шею языком, вырывая из горла другого омеги одобрительное, взаимное урчание.