❶

Пятница, 15 ноября • 06:23

Микки оформлял выдачу ключа для студентки так быстро, как только мог. У неё были длинные тёмные волосы, заплетённые в косу, и она была на пару десятков сантиметров ниже его. Она распласталась по столу, практически засыпая, пока ждала. Казалось, девушка свалилась в офис прямиком из кровати, судя по пижамным штанам и мятой футболке. Наверное, встала в туалет и захлопнула дверь ненароком.

Микки мог бы узнать наверняка, если бы удосужился спросить.

Но как, блядь, ему сосредоточиться, когда Йен был явно расстроен?

Йен стоял среди кабинета, позади девушки, на его лице застыло болезненное выражение. Он проверял свою оценку, оценку по работе, которую сделал несколько недель назад. Он бросил свой телефон на скамейку экраном вниз, ринулся в уборную и захлопнул за собой дверь.

Микки постучал ручкой по считывателю кредитных карт, не сводя глаз с двери уборной.

— Оплата пять баксов. Дело за тобой.

Студентка, Руби Мартин, сонно моргая, ощупала свои пижамные штаны. В кармане оказался бумажник с отделением для удостоверения личности, но только не ключ от комнаты. Как всегда.

Она подскочила, когда из-за закрытой двери донёсся глухой стук. Достаточно громкий, как будто мусорное ведро швырнули в стену.

Микки напрягся. Он знал, что такое гнев. Он сталкивался с гневом всю свою жизнь. Его тело инстинктивно сжалось, готовое в любой момент обороняться.

Но это был не его разгневанный отец, ищущий, кого бы отпиздить. И не его старшие братья, заработавшие дурную славу на районе и издевающиеся над ним. Это был Йен. Йен, который весь семестр жопу рвал, усердно занимаясь. Йен, с терпением как у святого, вечно помогающий всем вокруг. Йен, который мог соперничать с Микки в остроумии, был смышлёным, находчивым и способным.

Руби взяла свой ключ, каждые пару секунд поглядывая в сторону туалета.

— Мне нужно быть на экономике в восемь. Я могу вернуть его после пары?

— Крайний срок семь тридцать. Ты же живёшь в чёртовом Келли. Занесёшь по дороге на занятия.

Слова Микки ей пришлись не по душе, она поморщилась. Боже, он и забыл, что некоторые в шоке хватаются за грудь, услышав ругательство. В последнее время у него со студентами было всё гладко. Чёрт, некоторые ему даже нравились.

Но прямо сейчас ему было не до этого, так что он сделал поблажку.

— Ладно. Я поставлю отметку о продлении в твоём отчёте для следующей смены. Вику просто придётся с этим смириться.

Руби кивнула, выглядя удовлетворённой этим ответом. Она прошаркала к выходу и удалилась, даже «спасибо» не сказав.

Микки забыл о ней в ту же секунду, как закрылась дверь.

Он раздумывал, стоит ли проверить Йена. Может, он хотел побыть один? Или ему нужен кто-то рядом? Чёрт, у Микки было так мало опыта в подобных вещах. Он вспомнил, как в начале семестра у Йена было разбито сердце из-за парня, который порвал с ним. Он кис, сидя на полу офиса, пока Микки не принёс ему пива. Йен тогда оценил этот отвлекающий манёвр, он оживился, когда Микки заговорил с ним.

Может, сегодня будет так же. Может, Йен нуждался в нём, чтобы оставаться в адеквате. Может, просто находиться рядом, выслушать — это всё, что должен был делать хороший парень.

Микки постучал в дверь уборной.

Хриплый голос Йена донесся изнутри:

— Да?

Микки медленно протиснулся внутрь.

Йен так крепко вцепился в края фарфоровой раковины, что кончики его пальцев побелели. Его лицо пошло красными пятнами.

— Уильямс ненавидит меня. Других объяснений у меня нет. Он, бля, ненавидит меня и с самого начала до меня доебался.

— Я так понял, новости не очень.

— Шестьдесят два балла, сука. Должен быть какой-то процесс обжалования. Какой-то способ доказать, что я заслуживаю лучшей оценки. Я сделал эту работу. И ты тоже, ты её напечатал. Мы сделали её вместе. Эта оценка — чушь собачья.

Микки хотел было положить руку на плечо Йена, но сдержался.

— В пизду его и этот универ. Они тебя не заслуживают.

— У меня в жизни такой низкой оценки не было. В табеле будут все тройки и четвёрки, а потом эта проклятая двойка, как бельмо на глазу.

Микки присел на закрытую крышку унитаза. Он хотел помочь, но не мог ничего изменить. Как бы ни была заманчива эта идея, но оценку Йена не исправить, проломив его преподу череп или вмазав в челюсть.

— Что собираешься делать?

— Заниматься до изнеможения к экзамену, — Йен скрестил руки на груди со сжатыми кулаками. — Если сдам успешно, есть шанс, что смогу подтянуть оценку по микробиологии до тройки. Но максимум, на что меня оценивал Уильямс — семьдесят пять.

Микки не был в курсе, когда там экзамены. Он знал свой рабочий график, даты всех каникул и когда заканчивается семестр. Он не знал, когда у студентов горячая пора. Понятия не имел, когда проводят тесты и к какой дате выставляют оценки.

Ему никогда не было до этого дела, не было причин интересоваться подобными вещами. Теперь причина появилась. Пиздец веская причина. И в настоящее время эта причина, пышущая раздражением и презрением, возвышалась над ним в тесной уборной, рассчитанной на одного человека.

Микки знал, как ему следует поступить. Он знал, что должен дать Йену время сосредоточиться на учёбе. Ему не стоит заходить к нему после рабочей смены во вторник вечером, чтобы, обнявшись на кровати, посмотреть фильм вместе. Он не должен оставаться на ночь, часами не давая Йену спать, зацеловывая его до потери пульса.

— Я оставлю тебя в покое на этой неделе.

Йен тяжело вздохнул.

— Это какой-то ад, — он разжал кулаки. Его руки всё ещё дрожали, когда он положил их на плечи Микки. — Мне нужно видеться с тобой, чтобы совсем крышей не поехать.

Микки прижал его к себе, давая знать, что никуда не денется. Даже если на следующей неделе они станут реже видеться друг с другом, в душе Микки будет на сто процентов с Йеном.

— Ты справишься с тестами на раз плюнуть. А я уж постараюсь вознаградить тебя как следует, как только всё это закончится.

❷

Четверг, 21 ноября • 22:12

Микки сидел с правой стороны вагона коричневой ветки метро, держащего путь на север, мимо Ирвинг-парка. Под ним мерцали огни города. Место рядом, слава богу, пустовало. Он нервно теребил застёжки на перчатках, переживая больше, чем следовало. Он ехал на работу, а значит, впервые за всю неделю увидит Йена.

Признать, что он скучал по своему чёртовому парню, было совершенно нормально.

Было совершенно нормально признать, что ему не терпелось снова увидеть его после стольких дней порознь. Они почти весь семестр виделись раз в неделю, но теперь, когда стали официальной парой, разлука причиняла больше боли. Они так хорошо справлялись, найдя способ чаще быть друг с другом, что эта неудача на экзаменационной неделе побуждала в нём желание счесать кожу в попытке унять зуд разочарования.

Хотя неделя выдалась довольно продуктивной. Микки совершил несколько доставок для Кева. Починил старую двухъярусную кровать, так что теперь два его младших кузена перебрались спать в подвал. А ещё закончил с фургоном Колина, и теперь не нужно было таскать пакеты с продуктами пешкодралом.

Микки звонил Йену каждый день, чтобы проверить, как у него дела. Они переписывались больше, чем, наверное, следовало бы, учитывая расписание экзаменов Йена. Но прошло уже шесть дней. Ничто не сравнится с тем, чтобы быть рядом, иметь возможность прикасаться друг к другу, обниматься, целоваться, трахаться.

Микки прижался лбом к окну, позволяя холодному стеклу остудить его горящую кожу. Движения вагона начали убаюкивать, и тут зазвонил его телефон.

Шарлотта Клемсон [22:13]: Нам нужно встретиться. Ты... Я... Галлагер.

У Микки в груди защемило. Начальница никогда ему не писала, если только не возникала чрезвычайная ситуация.

Чёрт, их с Йеном накрыли?

Когда вы совершаете что-то незаконное, существует два варианта последствий. Первый — отсутствие оных, вас не поймают. Вы всё провернули без сучка без задоринки и замели все следы. Да вы и не сделали ничего такого, чтобы привлечь к себе внимание. Ну, спёрли парочку смартфонов из грузовика, который их сотнями перевозит. Подумаешь. Сняли диски с колёс неприметной «Хонды» в совершенно другом районе, чтобы никто вас не заметил и не заподозрил.

В иной раз можно встрять не по-детски. Вас поймают в процессе. Клиент в курсе, что это вы притёрли полкило травы из партии, потому что вы единственный в цепочке доставки. Вы выбрали не то время. Вы были небрежны. Вы не продумали все шаги.

Когда вас ловят, это палка о двух концах. Вы боитесь наказания, но и испытываете извращённый трепет, зная, что получите признание и внимание за всё, что совершили.

Микки глубоко вздохнул, решив закосить под невинную овечку и потянуть время.

Микки [22:15]: Зачем?

Шарлотта Клемсон [22:15]: Думаю, ты знаешь

Пипец. Как будто эта неделя, когда он держался подальше от Йена, была недостаточно трудной. Теперь ему придётся столкнуться с последствиями их аферы.

Шарлотта Клемсон [22:16]: Завтра я уезжаю на выходные по случаю Дня благодарения

Шарлотта Клемсон [22:17]: Встретимся в первый же возможный день после праздника

Микки прикинул своё расписание и расписание Йена. Он бывал в кампусе по вторникам и средам. У Йена же во вторник были занятия утром и после обеда, а в середине дня как раз окно.

Микки [22:19]: Вторник подойдёт

Шарлотта Клемсон [22:19]: Во вторник в двенадцать. В моём кабинете.

Микки достал из спортивной сумки термокружку. Он наполнил её бурбоном «Jim Beam», чтобы угостить Йена вечером, немного расслабить его после экзаменационной недели.

Теперь он понял, что выпивка понадобится им обоим. Он сделал глоток и вытер рот тыльной стороной ладони.

Может статься так, что это будет их последняя смена в офисе «Потерянных Ключей».

❸

22:42

К тому времени, как он добрался до студгородка, Микки приятно захмелел. Он посмеивался над каждым дерьмовым рекламным плакатом университета, мимо которого проходил. Он слегка путался в собственных ногах. Никто из студентов, попадающихся ему на пути, не выводил из себя.

Ему понадобится этот приятный кайф, чтобы пережить ночь.

Текущая неделя внезапно обрела большее значение.

Возможно, это его последний шанс посидеть в кресле на колёсиках. Последний шанс съесть чёрствые крекеры с арахисовым маслом на скамейке ожидания. Последний шанс прижать Йена к бетонной стене и целоваться с ним за столом.

Если Шарлотта собиралась его уволить, то, по крайней мере, он мог бы совершить круг почёта, перед тем как уйти. Микки поклялся использовать эту ночь по максимуму.

Однако сейчас у него были дела поважнее, требующие его внимания. Спотыкаясь, он спустился по лестнице Мур-Холла к офису «Потерянных Ключей». Он проверил время на телефоне, убедившись, что пришёл достаточно рано, чтобы опередить Йена.

Когда он приложил пропуск и вошёл в комнату, Аркадия уже ждала его. Она стояла посреди помещения, как ведущая развлекательного шоу, её светлые волосы были собраны в идеально гладкий конский хвост. На ней был тёмно-синий костюм и туфли на высоком каблуке. Она прижимала руки к груди, словно вознося молитву.

— Думала, этот день никогда не настанет.

Ната в серой майке сидела за столом.

— О, братан. Пристрели меня немедленно, — она закатила глаза и вернулась к игре в телефоне.

Микки шагнул вглубь офиса, к мешкам и коробкам Аркадии.

— Ага, ты взяла меня измором со всем своим барахлом. Я был обречён рано или поздно сдаться, — он взял себя в руки, чтобы в нём не говорило спиртное. Возможно, сообщить Аркадии, что он готов что-то у неё купить, было опрометчивым решением. Боже, он едва мог вынести эти её восторги.

— Ты сказал, что хочешь посмотреть животных всемирного дикого фонда, верно? — она подтянула к бедру чемодан на колёсиках, сложила ручку и одним быстрым движением и опустила его на пол. Присев, она расстегнула молнию основного отделения. — У меня тут жирафы, ленивцы, медузы, — она перебрала плотно упакованные мягкие игрушки, которые выглядели весьма натурально. Серый мех. Белые клыки. Когти из ткани. — Тридцать процентов от продаж направляется в фонд дикой природы, так что ты не просто помогаешь мне сделать план. Ты помогаешь животным.

— Избавь меня от грёбаных рекламных речей, — Микки отрыгнул, почувствовав виски в собственном дыхании, — я знаю, что мне нужно.

Аркадия кивнула.

Микки порылся в игрушках и нашёл нужное ему животное. Он протянул Аркадии двадцать пять долларов наличными.

— Друзьям и семье со скидкой, верно?

Аркадия уставилась на него. Она задумчиво поднесла к губам идеально наманикюренный ноготь.

— Так ведь? — надавил он.

— Только потому, что это ты, Микки.

Он взял маленький свёрток и запихнул его в свою спортивную сумку.

— Я больше не хочу слышать от тебя ни звука. Никакой косметики, кухонной посуды, леггинсов или чего-то ещё, чёрт возьми.

— Я даже не знаю, — вмешалась Ната из-за стола, — ты мог бы попробовать глубокую отшелушивающую маску. Разгладить эти гусиные лапки...

Микки показал ей фак.

Наконец свершившаяся покупка чего-то у Аркадии, после того как они были коллегами без малого два с половиной года, не показалась ему такой глупой, как он предполагал. Он чувствовал себя большим боссом, который заявляется и швыряет ей деньги, прежде чем навсегда покинуть департамент. Он мог делать всё, что ему, чёрт возьми, угодно. И если это означало купить плюшевую тварь у сослуживицы, так тому и быть.

❹

23:00

Йен пришёл ровно в одиннадцать. Чёрт, он выглядел устало, но при этом сексуально. В чёрной футболке с длинными рукавами он смахивал на преступника.

Микки весь мурашками покрылся, как только его увидел.

Он протёр глаза, чтобы видеть яснее, и двинулся к Йену.

У него всё было под контролем, и он нисколечко не шатался. Если пол и двигался под ним, то Микки был тут совершенно не при чём.

— Ты всегда должен вот так укладывать волосы, чтобы они торчали вверх. Мне сразу хочется... — он повис на Йене, приглаживая его великолепные взъерошенные волосы. Он поверить не мог, что этот мужчина был его грёбаным парнем. Что он позволял засовывать язык ему в глотку и приносил Микки печенье. У Йена был мечтательный взгляд, и от него пахло дешёвым стиральным порошком.

Микки всхлипнул от красоты всего этого.

— Микки? — Йен поддержал его за плечо. — Ты что, пьян?

— Давай, догоняй, — Микки указал на термокружку на столе. — Я тут тебе принёс... немного. Взбодриться.

Стены и опорные колонны закружились, но это не имело значения, потому что единственное, на что стоило смотреть, было прямо перед ним. Микки хотел пробежать круг почёта по кампусу, выкрикивая всем, что Йен принадлежит ему. Ему хотелось свернуться калачиком под футболкой Йена и заснуть там. Он чувствовал себя счастливым, возбуждённым и ошеломлённым.

Микки наклонился к столу, пытаясь схватить кружку, но промахнулся.

— Шарлотта связалась с тобой?

Йен кивнул, изобразив воздушные кавычки:

— Нам нужно поговорить.

Микки наконец нащупал кружку и поднял её.

— То-то я и в стельку.

— Может, она хочет поговорить об изменении нашего расписания или что-то в этом роде? Типа обычная встреча.

Микки провел рукой по щеке Йена. Как мог этот очаровательный парень быть таким наивным?

— Сними свои розовые очки, Галлагер, и посмотри на мир глазами Милковича. Всё катится к хуям. Признай уже это.

Они плюхнулись бок о бок на скамейку ожидания. Микки повернулся к Йену и поймал его губы своими, вовлекая в поцелуй. Он испытал облегчение от его присутствия рядом, от знакомого вкуса его губ, от того, что мог провести большим пальцем по его щеке. Микки продолжал смотреть на Йена даже когда они отстранились. Господи, он не мог оторвать от него глаз.

Каждый день, пока они были не вместе, Микки терзало понимание, что его парень испытывал сильный стресс.

— Ты сдал несколько тестов на этой неделе.

Йен усмехнулся.

— Парочку пиздец важных, ага. Честно говоря, пока не знаю, как справился. Последний был несколько часов назад, — он глубоко вздохнул и чуть съехал по скамейке. — Я с ног валюсь. У меня едва было время на подумать.

Микки закинул руку и ногу на Йена и прижал их лбы друг к другу.

— Хочешь, разобьём лампочки в кладовке? А может, на столе потрахаемся? Чем ты всегда хотел тут заняться? Мы сделаем это сегодня вечером.

— Я хочу... — Йен поцеловал его на середине фразы, словно не мог больше ждать, — много чего. Хочу врубить музыку, — он широко улыбнулся. — Хочу, чтобы ты передал мне эту кружку.

❺

Пятница, 22 ноября • 02:32

Пара парней, соседей по комнате с третьего этажа Бернард-Холла, ждали ключа. Они оба были в свитерах и с одинаково растрёпанными волосами. Либо Микки становился мягкотелым, либо они были не такими придурками, как большинство парней из братства. Он прищурился, чтобы ввести информацию в компьютер и обработать заявку.

Йен стоял рядом с ними по другую сторону стола, очень близко, вторгаясь в их личное пространство. Он уставился на них так, словно в жизни людей интереснее не встречал. Его лицо ещё больше осунулось, когда повторно приложился к термокружке. Более мрачный и более неотразимый, если это вообще было возможно.

Йен протянул парням из братства канцелярский степлер.

— У нас распродажа в связи с закрытием. Вам не нужен... степлер? Можно использовать для самообороны, если что.

Он взял зелёный карандаш.

— А может, карандаш с надписью... — он зачитал белую надпись мелким шрифтом на боку: — Департамент размещения Кимбалла? Забирайте.

Достаточно было того, что Йен был одет в обтягивающую чёрную футболку, из-за которой его грудь и руки выглядели дохуя мускулистыми. Теперь у него язык заплетался, и он смеялся без причины. Микки чувствовал себя приятно пьяным, но на довольно стабильном уровне, в то время как Йена продолжало накрывать основательно.

— Мы сегодня всех как VIP-персон обслуживаем, — Йен развернулся, высоко подняв руки. — Хотите колы? Может, сделать вам попкорн?

Один из парней — тот, которого звали Тайлер, с более светлыми волосами, — заинтересовался предложением.

— А у вас есть доставка? Хватит на весь этаж?

— Забудь, он не станет вам попкорн по этажу разносить, — Микки бросил на Йена взгляд «уймись уже», который вышел не таким угрожающим, как ему хотелось.

Йен вёл себя так, словно наступал конец света.

— Возьмите батончики с мюсли. Блокнот для заметок. Да всё что угодно забирайте. Меня по-любому уволят. Я был действительно паршивым работником, — он понизил голос. — А вы знаете, что мы тут каждую неделю сексом занимались? Микки профи в этом.

— Ладно, герой дня, — Микки развернул Йена за плечи и подвёл к стулу без колёсиков. Он бросил взгляд на парней из братства, которые, слава богу, были, скорее, удивлены, чем возмущены. — Я ему кофе принесу. Вы, ребята, в порядке?

— Лучше поесть ему дай. И воды. Чем холоднее, тем лучше, — темноволосый парень, Эван, положил в карман запасной ключ и направился к двери, — а если не сработает, по щекам отхлестай.

Когда ребята уходили, Тайлер поднял руку в прощальном жесте.

— Весёлых вам потрахушек.

Микки прижал ладони к глазам, рассмеявшись. Йен столько раз ворчал, что он единственный взрослый из них двоих, он вечно ругал Микки за ребячество, за его приколы и шуточки, за постоянный беспорядок, создаваемый в офисе, а теперь сам стал тем, кому нужна нянька.

Микки подтолкнул коленку Йена, когда двинулся мимо к компьютеру, чтобы закончить обработку транзакции Эвана.

— Гордишься собой, крутой парень? Хочешь убедиться, что нас точно уволят?

— Микки-и-и-и. У меня к тебе важный вопрос. Я хотел спросить об этом с сентября... Нет, с августа, — Йен встал и обошёл стол. Микки уже устроился в кресле на колёсиках, и Йен оседлал его колени. Его ноги едва умещались из-за подлокотников с обеих сторон. — Я целуюсь лучше, чем Хадсон?

Микки знал, что в вопросе Йена не было злобы. Его тон был, скорее, поддразнивающим, в нём сквозило желание удостовериться.

— М-м. Не уверен, что провёл достаточно исследований, — улыбаясь, он притянул Йена в поцелуй. Он начал игриво и мило, обращаясь с Йеном бережно, учитывая его не совсем адекватное состояние.

Йен же действовал иначе, ни о чём таком не заботясь. Он вовсю присосался к Микки, обхватив руками его лицо. Господи, виски-поцелуи были лучшими поцелуями. Остатки алкоголя на их языках смешались, сладко обжигая, вызывая электрические разряды между ними.

Микки остановился, сделав вид, что обдумывает качество поцелуя Йена.

— Не-а, никак не могу понять, кто лучше.

Йен лизнул Микки в шею, посасывая нежное местечко возле ключицы. Он что-то мурлыкал, прикусывая ухо Микки. Потом немного отстранился и медленно ухмыльнулся.

— Не сдамся, пока не выиграю.

В свете потолочных галогеновых ламп волосы Йена казались флуоресцентными. За столом было довольно тесно, и, чтобы поместиться, приходилось жаться друг к другу. Микки не мог припомнить, чтобы когда-нибудь чувствовал себя счастливее, чем в этот момент.

Он переплёл их руки.

— Конечно же, мне больше нравится целовать тебя, тупица, — он изучал лицо Йена, его расфокусированный взгляд, его одновременно серьёзное и глупое выражение лица. — Между вами двумя огромная ёбаная разница.

— Его борода?

Слова Микки вырвались сами собой, больше похожие на ощущение, чем на реально осознанную фразу.

— Я не был в него влюблён.

Глаза Йена широко распахнулись. Он драматично откинулся на стуле, свесив руки и задрав подбородок к потолку.

Микки попытался схватить его за бёдра, чтобы он не свалился, неуклюжий балбес.

Йен медленно подался вперёд.

— Погоди. Мы проходили дифференциалы по алгебре. Я понял. Если есть разница между мной и ним... — Йен ударил себя сжатым кулаком по лбу. — ...и ты не любишь его, то методом исключения... это значит...

— Не ломай себе голову, Эйнштейн.

Йен указал на Микки с торжествующей ухмылкой и тихо заговорил:

— Ты любишь меня.

— Ага, типа того.

Это правда. Боже, так и было. Микки чувствовал это с первого дня их знакомства, это болезненное притяжение, которое заставляло его при любой возможности смотреть на Йена. Эта боль от потребности знать, чем он занят, и рассказать ему обо всём, что приходит в голову. Это желание целовать Йена и прикасаться к нему всякий раз, когда он оказывался рядом. Эта необходимость быть в центре внимания Йена. Эта всепоглощающая уверенность в том, что куда бы ни повернула жизнь Микки, Йен должен быть её частью.

Йен прижался лбом ко лбу Микки.

— А я знал. Считаешь себя устрашающим, но рядом со мной ты пушистый маленький бурундучок.

Микки шлёпнул его по руке.

— Только повтори, и я заберу свою выпивку.

Последние несколько месяцев он чувствовал, как любовь струится в нём, заряжает энергией, не даёт спать по ночам, вертится на кончике языка. Он боролся изо всех сил, пока не был вынужден уступить. Он мог сказать это в любую смену текущего учебного года, и это было бы правдой.

В их отношениях прорвалась очередная плотина. Они могли трахаться, когда вздумается. Они могли целоваться, когда вздумается. Теперь он мог говорить: «Я люблю тебя» столько, сколько захочется.

Микки соблазнительно приподнял бровь.

— Хочешь увидеть, как сильно я тебя люблю?

— О, настало время стриптиза? Мне нравится, когда мы голенькие.

— У меня для тебя подарок. Не смей никому говорить, что я купил его у Аркадии, или мне придётся пристрелить тебя, — Микки выбрался из-под Йена и расстегнул боковой карман своей спортивной сумки. На мгновение он почувствовал смущение, нервничая, что Йен сочтёт его слишком глупым, совсем уж тюфяком.

Микки откашлялся и сунул подарок Йену.

— Вот.

— Что это? — Йен разорвал упаковку и вытащил коричнево-белую мягкую игрушку.

— Это нарвал. Как-то давно ты сказал, что единственный способ залезть к тебе в штаны — подарить тебе нарвала или ещё какую похожую хрень. А потом Аркадия разбросала свои дурацкие каталоги по всему шкафу с канцелярией. Ушло некоторое время, чтобы подкопить наличных и забрать его.

Йен подвинулся, чтобы устроиться поудобнее в кресле на колёсиках. Он рассмотрел животное со всех сторон, как будто это была самая очаровательная вещь, какую он только видел в своей жизни.

— Ты слушал меня.

— Конечно, слушал, — Микки поцеловал его в лоб. — Счастливой последней рабочей ночной смены.

— Чёрт, Микки. У меня для тебя тоже кое-что есть, — голос Йена звучал чётче, чем за весь вечер. — Я так увлёкся выпивкой и твоей задницей, что чуть не забыл.

Он встал и, спотыкаясь, побрёл к столику с закусками и кофе, где оставил свои вещи. Он вытащил маленький бежевый конверт из рюкзака.

— Думаю, это последняя, которой тебе не хватало. Теперь у тебя будет вся команда из девяносто одной карточки.

Микки сглотнул. Быть не может. Ничего себе. Он просунул палец под клапан запечатанного конверта, стараясь открывать как можно более бережно.

Микки протрезвел быстрее, чем если бы Йен вылил ему на голову ведро холодной воды. Внутри была карточка Уайт Сокс, выпущенная «Upper Deck» в 1991 году с Майклом Джорданом. Она находилась в плачевном состоянии, с разрывами и погнутая.

Микки увидел, как мелькнуло платье его мамы с подсолнухом, когда она расхаживала по кухне, рассказывая, как удивительно было видеть Майкла Джордана, вышедшего на поле. Он услышал помехи радио, которое она настраивала на канал с игрой. Он почувствовал запах дыма, когда у неё пригорел ужин, пока она распевала песни во время седьмого иннинга.

Микки коснулся уголка карточки, как будто это была священная вещь, которая могла ударить его током. Он едва тронул её и действительно ощутил импульс энергии, пронёсшийся по руке. Он почувствовал, как дух его матери крепко обнял его, после того как он упал на игровой площадке и ободрал коленку. Он почувствовал её руки, обнимающие его, мягкость её груди, лёгкость в её голосе.

Он поднял глаза и уставился на удивительного пьяного человека перед ним, единственного человека в мире, который понимал, насколько важна для него эта карточка. Человека, у которого было так мало, но который всё равно отдавал.

Микки изо всех сил старался сохранить самообладание.

— Это должно было обойтись тебе не меньше чем в сотню баксов.

— Оно того стоило.

— Как ты?.. Почему ты?..

Йен схватил Микки за бёдра, чтобы самому придвинуться ближе.

— Потому что тоже чертовски тебя люблю.

❻

06:45

Кофе в офисе «Потерянных ключей» всегда был горьким, и, чтобы сделать его вкусным, требовалось добавить побольше сахара. Чёрт его дери, если Микки не считал его лучшим кофе, который он когда-либо пил. Он присел на скамейку ожидания рядом с Йеном, позволяя напитку согреть его и вывести остатки алкоголя из организма.

— Я начал здесь работать через год после отсидки в колонии, — Микки посмотрел на беспорядочные стопки коробок, листовки о вечеринках по случаю конца семестра. — Обивал пороги, но никто на меня и дважды не взглянул.

Йен отхлебнул воды. Он выглядел измученным, но, кажется, больше не собирался нести смущающую чушь.

— Как тебя сюда занесло?

— Игги знал парня, который работал с мужем Шарлотты. И тот якобы вечно жаловался, что жена не может найти достаточно сумасшедших людей, готовых работать в не слишком удобные часы. Ей нужен был кто-то на неполный день, и чтобы выходил и в дневные, и в ночные смены. Кто-то, кто немного разбирался бы в ремонте. Кто-то, кто не воспользовался бы этой работой, чтобы подкатывать к девушкам из сестричества.

С каждой подробностью Йен кивал.

— Ты. Ты. Определённо ты.

— Никогда не думал, что мне на самом деле тут понравится. Да и не нравилось, до этого года, — Микки тяжело выдохнул и пожал плечами. — Думаю, мне лучше забрать свои вещички.

— Ты тут что-то хранишь?

Микки поставил свою кружку на пол рядом со скамейкой. Он просунул руку между ног, сильно наклонился и, прищурив один глаз, пошарил под сиденьем. Там. Нет, вон там, рядом с той ножкой. Содрав скотч, он вытащил свою заначку марихуаны и сигарет.

— Припас тут на крайний случай.

Йен удивлённо покачал головой.

Микки встал, обошёл стол и, подойдя к полке на дальней стене, снял с неё коробку. Подул на крышку, подняв облако пыли.

Йен прищурился, чтобы прочитать выцветшие буквы сбоку.

— Установочные диски Windows XP?

— Её годами никто не трогал. Идеальное место, чтобы что-то припрятать, — Микки сдвинул крышку. Внутри лежал его складной нож «Гербер Фастбол»¹ с чёрной рукояткой. Достаточно маленький, чтобы его можно было спрятать, и не такой ценный, чтобы переживать, если кто-то найдёт его и выкинет.

Йен поднялся со скамейки.

— Есть только одна вещь, которую заберу я. Не могу уйти без этого, — он открыл широкий ящик стола под клавиатурой, отодвинул поддон с карандашами в сторону и выудил сложенный лист бумаги, на котором они оба расписались.

— Повешу это в рамочку, бля.

Микки воодушевился, увидев эту часть их истории, единственное, что не давало ему впиться в Йена с жадностью всякий раз, когда он видел его в течение этих месяцев.

— Договор на поцелуй. Кто сказал, что ты можешь оставить его себе? — он провёл кончиками пальцев по подписи Йена — витиеватым синим буквам бо́льшего размера, чем его сжатое имя, написанное чёрным.

Йен пихнул его локтем.

— Готов драться с тобой за него.

— Нет, с драки всё и началось. Я о том, чтобы поделить его.

— По крайней мере, когда Шарлотта нас уволит, нам не придётся иметь дело с этим отчётом по итогам семестра.

Микки притянул его к себе для поцелуя.

— Ты так просто не отделаешься. Я придумаю, как тебе со мной расплатиться.

За несколько минут до семи утра Вик Нгуен вошёл в офис в кожаном плаще, покрытом каплями. Он покачал головой, закрывая дверь, и провёл рукой по своим чёрным волосам, чтобы стряхнуть влагу.

— Там настоящая буря начинается.

Микки и Йен закончили свою смену.

Они подхватили пальто и перчатки.

Подобрали спортивную сумку, рюкзак и коричневый пакет с продуктами, полный еды, которую Йен стащил для Микки на той неделе.

Попрощались с Виком, не зная, увидят ли его снова.

Они покинули кабинет и поднялись по лестнице, помахав на прощание охраннику.

Выйдя на улицу, они обнялись и вышли под падающий снег.

❼

Четверг, 28 ноября • 12:19

Микки убрал смятые пивные банки с кухонного стола у себя дома. Сложил счета за коммунальные услуги и сунул в ящик. При помощи ножа для масла соскрёб запёкшуюся молочную жижу с деревянной столешницы.

Из гостиной громко ревел саундтрек к стрелялке Колина. Микки мог видеть собственное дыхание, потому что отопление они включали только по ночам, экономя. Он расставил на столе бумажные тарелки и прикинул, что ему удалось раздобыть для праздничного обеда: несколько банок соуса, консервированный сладкий картофель, зелень. Даже приставь кто-то к его виску пистолет, Микки не смог бы приготовить сырую птицу, так что он просто пошёл в магазин и купил кило нарезанной индейки.

Микки никогда не считал День благодарения каким-то особенным событием. Ему не за что было быть благодарным. Можно было считать, что им повезло, если в доме была запеканка, пирог или что-то ещё на пожевать. С чего бы им устраивать праздничные ужины, если уже на следующий день начиналась «чёрная пятница»? Новейшие телевизоры, телефоны и игровые приставки поступали в продажу, и с утра пораньше покупатели готовы были лезть по головам, чтобы заполучить всё это. А пока товары, запертые в магазинах, только и ждали, чтобы ими поживились, в то время как сотрудники отмечали праздник со своими семьями.

День благодарения был для Милковичей не днём праздничной семейной трапезы. Это был день для воровства.

После смерти отца Микки пытался сделать праздники немного более приятными. На прошлое Рождество он купил потрёпанную ёлку на стоянке Юнион-авеню и установил её в гостиной. Он посмотрел онлайн-урок по изготовлению бумажных звёзд и украсил ими дерево. Его родные и двоюродные братья и сёстры, казалось, ничего не заметили, они вели себя так, будто им было всё равно. Но в канун Рождества он обнаружил Джоуи и Джейми тихо сидящими на диване. Они не смотрели телевизор, не зависали в телефонах, склонив головы — братья любовались ёлкой.

Такие крошечные моменты, как этот, давали Микки надежду на то, что его семья может стать похожей на семьи из фильмов. Там все ладили, собирались вместе на важные мероприятия, поддерживали и ценили друг друга.

Игги спустился по лестнице в джинсах и рваной рубашке. Он поднял подбородок в знак приветствия Колину, прошедшему мимо, и поставил на обеденный стол два пакета с булочками.

— Прихватил в пекарне ниже по улице. Парень выбрасывает однодневный хлеб. Сказал, что я могу забрать их на День благодарения.

Микки поверить не мог, что Игги был в курсе, что сегодня праздник, не говоря уже о том, чтобы скинуться на общий стол.

Открылась входная дверь, и вошёл Джоуи с одним из их младших кузенов. Они развернули шарфы, занося в столовую два пакета.

Джоуи поставил их на стол и принялся доставать коробки и банки.

— У нас тут картофельное пюре, замороженные бобы и клюквенный соус из «Фонда продовольствия»². И глянь-ка, — он поднял двухкилограммовый пакет с сухой хлебной смесью для фаршировки³. — Благотворители в этом году что-то совсем расщедрились.

Микки посмотрел на своих братьев, переводя взгляд с одного на другого.

— Что, чёрт возьми, всё это значит? Вы, придурки, внезапно прониклись ко мне любовью?

Джоуи бросил пакет со смесью Игги.

— Это была идея Джейми. Он сказал, ты всех нас отсюда вышвырнешь, если мы не будем время от времени помогать.

Игги принялся вытаскивать кастрюли из нижних кухонных шкафчиков.

— Тебе не нужно заботиться о нас постоянно, — он поднял соусницу. — Я даже знаю, как этим пользоваться.

Микки хлопнул брата по спине.

— Вот и лады тогда, потому что я сваливаю.

Игги выглядел расстроенным, как будто не мог поверить, что приложил какие-то усилия, а Микки не останется, чтобы оценить их.

— И куда намылился?

Микки прижал язык к уголку рта.

— Что, домой к своему парню? — Игги закатил глаза. — Если у них будет пирог, ты, блядь, принесёшь его нам.

Джоуи взял замороженный горошек и принялся изучать инструкцию по приготовлению на обороте.

— Думаю, воду для этого можно и в микроволновке нагреть.

Микки остановился у двери в коридор.

— Не спалите тут всё дотла, хорошо?

Он смотрел, как его братья шлёпают друг друга лопатками. Увидел, как Колин выключил телевизор и предложил помочь с открытием банок. Стол, который Микки накрыл, стал походить на праздничный. Может, и не как у образцовой домохозяйки, но, по крайней мере, достойный того, чтобы сфоткать его на свой телефон.

Да, Микки заложил основу для ужина, но его семья подхватила инициативу, они справятся. Он ни капельки не жалел о том, что бросил их, чтобы провести день с Йеном.

❽

13:05

Йен прочистил горло. Он стоял на третьем этаже заброшенного склада на 34-й улице, в двух кварталах от дома Микки. На нём было длинное тёмное пальто с капюшоном. Он накинул бумажное полотенце на предплечье, крепко прижимая руку к туловищу.

— Для нас большая честь, что вы решили поужинать в кафе «Галлагер». Сегодня наши фирменные блюда... — он взглянул на контейнеры с едой, разложенные вокруг них на одеяле для пикника. — Холодная индейка и кукурузный хлеб.

Микки был в этой заброшке тысячу раз. Он приходил сюда после ссор с отцом. Прогуливая школу, он тоже сбегал сюда, в место, где ни один здравомыслящий человек не стал бы его искать. Разбитые окна, стальные балки. Здание, должно быть, признали непригодным много лет назад.

Свет от тонкой белой свечи танцевал на ветру, отбрасывая причудливые тени на потолок. Одеяло бросалось в глаза разноцветным пятном. Еда обещала сытые желудки и удовлетворение. Сейчас это место больше, чем когда-либо, выглядело и ощущалось как дом.

Разгулявшийся ветер задул свечу. Йен опустился на колени и снова зажёг её небольшой жёлтой зажигалкой.

— На десерт мы предлагаем домашние пирожные Карла. Гарантированно будет по крайней мере один отвратительный ингредиент.

— Садись уже, Гордон Рамзи. Умираю есть хочу, — Микки привык к холоду бетона. Тонкого одеяла под ним было как раз достаточно, чтобы сносно устроиться.

— Однажды, когда я буду работать в скорой и получать реальную зарплату, я приглашу тебя на настоящее свидание, — Йен разделил пластиковые столовые приборы и протянул Микки стаканчик, наполнив его пряным сидром.

— Что ты вообще несёшь? Это и так настоящее свидание, — Микки навалил еды на свою тарелку, особо не вглядываясь, что именно берёт, потому что всё пахло фантастически. — Когда ты будешь дома в следующем месяце, мы будем приходить сюда каждый день. Играть в снежки, прыгать в сугробы и прочее дерьмо. Каждую ночь во время зимних каникул я буду пробираться к твоему дому, бросать камушки в окно и забираться к тебе комнату.

Йен поднял вилку с фасолью в знак одобрения.

— Смело с твоей стороны предполагать, что я буду не в твоей постели.

Этот ужин нельзя было назвать первоклассным. Один из контейнеров слишком нагрелся в духовке, и пластик деформировался с одной стороны. Еду они принесли в мешке из-под картошки. Они пили из бумажных стаканчиков в цветочек.

Весь этот нехитрый скарб заверял Микки, что они с Йеном сделаны из одного теста, что они оба родом из самых низов. Йен весь семестр твердил ему, что он не какой-то привилегированный студент университета, но увидев его здесь, в Саутсайде, увидев дом Йена и познакомившись с его семьёй, Микки наконец-то осознал этот факт.

Они наслаждались едой и бездельничали на заброшенном складе весь день.

Они расставили разбитые бутылки на бетонных блоках и по очереди стреляли из пистолета Микки, разнося стекло вдребезги и оставляя пулевые отверстия в бетонной колонне за мишенями.

Они нашли кусок свинцовой трубы и использовали его, чтобы пробить новые дыры в стенах, разметав повсюду кусочки штукатурки и, вероятно, асбеста.

Они трахались в помещении, которое раньше было офисом или зоной отдыха, сейчас же оно представляло собой просто закрытое пространство со старой диванной подушкой на полу.

Они накричались и налазились везде, как беззаботные подростки, ведь в детстве у них не было такой роскоши.

Вволю покуролесив, они добрались до боковой стены с рядом окон, выходящих на запад. Солнце ползло вниз, сияя прямо над крышами высоток на горизонте. На улицах почти не было движения, что делало район тихим и спокойным.

Йен устроился на подоконнике и закурил.

— Эй, ты захватил нож?

Микки вытащил складной нож с деревянной рукояткой, открыл его и протянул Йену.

Йен провёл рукой по одному из наименее потрескавшихся окон, наклонился и что-то нацарапал на стекле. Простой замок. Там, где должна была быть замочная скважина, он вырезал букву «М».

Микки взял у Йена сигарету и нож, сдвинулся немного влево и нацарапал ключ рядом с замком, выведя букву «Й» рядом.

Йен провёл пальцами по царапинам, восхищаясь их работой.

Микки посмотрел сквозь их рисунки на городской пейзаж за окном.

— Неплохой способ провести праздники.

Почти всё их взаимодействие происходило в пространстве Йена. В общежитии Йена, в столовой Йена, в университете Йена. Здесь и сейчас — пистолеты, нож, граффити и разруха — это был мир Микки. Он никогда никого сюда не приводил. Никогда никому не позволял так глубоко проникнуть в душу.

И Йен, блядь, вписывался идеально.

Микки вспомнил себя самого пятилетней давности. Он вечно носился по району, злясь из-за проигранной драки или неудачной сделки. Каждый человек, которого он встречал, был угрозой, каждая ситуация — вызовом. Эта юная версия его самого жаждала связи, жаждала человека, равного ему, такого, которого он никогда не думал найти.

Теперь он стоял здесь, глядя на свой город, рядом со своим парнем, который родился и вырос в Саутсайде. Который не воспринимал никакие его уловки всерьёз. Который видел каждый изъян, но всё равно заботился о Микки.

Микки поднырнул под руку Йена.

— Люблю тебя пиздец как.

— Не устану слушать это никогда.

— Хорошо, потому что я не перестану это говорить, — Микки положил голову Йену на плечо.

Они были двумя парнями, по сути, ничего не имевшими, и из этой пустоты они сплели паутину безопасности и сплочённости. Они могут потерять свои ночные смены. Они могут вообще потерять работу. Но что бы ни случилось во вторник, эта паутина с ними, и она их удержит.

︾︾︾︾︾︾︾︾︾