༻❀✿❀༺

Они доделывают заказы — оформление для вечеринки по случаю предстоящего рождения малыша, вечеринки по случаю выхода на пенсию и трёх разных бар-мицв* за несколько минут до открытия. Пальцы Йена покалывают и кровоточат, и он знает, что материалы для детского праздника могли выглядеть и получше, но учитывая то, как прошла их ночь, он считает это победой.

* Термин, применяющиеся в иудаизме для описания достижения еврейским мальчиком или девочкой религиозного совершеннолетия.

— Шейлы всё ещё нет? — спрашивает Микки, просматривая счета-фактуры. Он выглядит бледным и усталым, но работоспособным. Пока. — Нам снова придётся увеличить объёмы оптовых заказов, но меня они слушать не станут. Ты должен заставить её появиться, чувак.

Йен вздыхает.

— Я ей позвоню. Скажу… Не знаю, что именно.

— Скажи, чтобы сама разбиралась со своими грёбаными делами, — бормочет Микки. Он трёт глаза одной рукой.

— Эй, — говорит Йен, протягивая руку и беря Микки за локоть. — Ты... — он не знает, как закончить фразу. С чего бы Микки быть в порядке?

Микки напрягается от его прикосновения, но, кажется, заставляет себя расслабиться.

— Буду в норме, — откликается он. А потом, через секунду:

— А ты как?

Йен моргает. Он не привык, чтобы кто-то спрашивал. Он тот, кто не создаёт проблем, не нуждается в помощи. Приятно, когда кто-то интересуется. От этого он будто довоплощается.

— Буду в порядке, — отвечает он, повторяя слова Микки. Тот кивает и выглядит так, будто гордится им.

Йен задаётся вопросом, может, это не первый раз, когда Микки пришлось избавиться от тела. Может, этот раз был самым худшим.

Колокольчик над дверью звенит, и Микки отступает назад в тот же момент, как Йен опускает руку.

— Шейла! — восклицает Йен.

— О мой бог! — Она смотрит на Мини, которая теперь занимает целый угол магазина. — Йен, это твоё растение… Это твоё растение? Оно же огроменное! Чем ты его подкармливаешь?

Микки давится смехом, и Йен чувствует, как в нём поднимается похожая истерика.

— Новое удобрение, — ляпает он.

— Господи! — Шейла выглядит наполовину очарованной, наполовину встревоженной, и Йен ловит себя на том, что опускает взгляд на пол. Он знает, что они всё убрали. Они всё здесь выскребли. Но не может избавиться от чувства, что они пропустили какое-нибудь пятнышко. Микки пихает его локтем.

— Очнись, чувак, — шепчет он.

— Э-э, Шейла, — говорит Йен. — Тебе нужно подписать вчерашние счета-фактуры и обновить наши заказы. Они не позволят Микки сделать это, если ты не позвонишь им.

— Да, конечно! О, мальчики, мне так жаль, я действительно не хотела пропустить вчерашний день, просто... ну, я не хотела оставлять…

— Не беспокойся об этом. — Йен обрывает её прежде, чем она успеет травмировать их ещё больше, чем уже есть на сегодня. Он протягивает телефон, и она набирает номер одного из оптовиков, а затем закрывает трубку на достаточно долго, чтобы сообщить:

— О, кстати, Фрэнк сказал, что возможно зайдёт сегодня после закрытия. Я надеюсь, вы не против.

— Зачем?

— Затем, что он гордится тобой и тем, как хорошо ты справляешься, Йен! — укоризненно отвечает Шейла. — Он твой отец.

— Вообще-то нет, — бормочет Йен, но так, что его слышит только Микки. Йену нравится Шейла, но его симпатия к тем, кого Фрэнк обманом заставил считаться с собой, на данный момент меньше нуля, и он не собирается тратить энергию, которой у него и так почти не осталось, споря о несуществующих достоинствах Фрэнка как отца.

༻❀✿❀༺

Йену интересно, заставят ли клиентов нервничать изменившиеся размеры Мини, но, похоже, всё складывается с точностью до наоборот. Каждый входящий с благоговейным трепетом взирает на огромный стручок. Йену кажется, что он видит, как Мини прихорашивается от всего этого внимания, хотя она никогда не двигается так, как делает лишь в его присутствии, и по-прежнему не говорила ни с кем другим. Даже с Микки.

Когда еще один ребёнок оказывается на расстоянии укуса, Йен обменивается взглядом с Микки и идёт в заднюю комнату, чтобы найти, чем привязать растение.

Дверь за ним закрывается, и он остается в тихой темноте. Протягивает руку и щёлкает выключателем. Всё чисто и организованно, именно так, как они тут всё и оставили. Он сам не знает, почему ожидал увидеть тело Терри, всё ещё лежащее на полу, окружённое лентами, блёстками и кровью.

Он берёт несколько катушек пеньковой бечёвки и несколько подставок под венки, выключает свет и, не оглядываясь, закрывает за собой дверь.

༻❀✿❀༺

Оставшуюся часть утра работы предостаточно, чтобы Йену некогда было думать. Но сообщение, которое он видит, всё-таки улучив момент проверить свой телефон, кладёт этому конец.

Дэнни не перестаёт меня доставать, разберись с этим дерьмом, чувак, — пишет Лип.

Если возможность сделать Мини чьей-то чужой проблемой и существовала когда-то, то она исчезла в ту же секунду, как тело Терри ударилось о пол. Мини сейчас в основном живое место преступления — и это без учёта того факта, что она может запросто решить рассказать Дэнни или кому-то ещё, что они с Микки сделали. Даже если без всякой задней мысли, если бы только захотела пожаловаться, что питается не так хорошо, как привыкла.

А тут ещё и другая проблема: каждый раз, когда он кормил Мини, у неё случался скачок роста, а затем она становилась голоднее прежнего. Сейчас она ест больше, чем когда-либо.

Как скоро она попросит ещё?

— Дэнни хочет получить ответ, — сообщает Йен Микки, когда они ныряют за магазин в обеденный перерыв. Мысль о еде в задней комнате вызывает у Йена такую тошноту, что там он не стал бы обедать.

Микки бледнеет и проглатывает кусок сэндвича.

— Дэнни может отъебаться.

— Не думаю, что он оставит это, — говорит Йен. — Кажется, что с ним что-то не так.

Микки фыркает:

— С каждым, кто зарабатывает на жизнь наукой, что-то не так.

— Нет, я имею в виду, что-то связанное с Мини.

— А? — недоумевает Микки, откусывая ещё.

Йен делает глубокий вдох.

— Думаю, что Мини может заставить людей делать разное.

Он ждёт насмешки от Микки, но тот ничего не говорит. Опять откусывает от сэндвича и медленно прожёвывает.

— Что, например? — наконец спрашивает он.

— Например… — решительность Йена покидает его. Он не может озвучить Микки свои мысли о том, что это Мини свела их. Он просто не может. — Например, сделать так, чтобы приходили толпы людей и скупали тут всё. Или так, чтобы Шейла держалась подальше от магазина.

— С чего бы растению беспокоиться о таком дерьме? — недоумевает Микки.

Йен морщится.

— Потому что она также хочет, чтобы я что-то делал для неё, и думает, если сделает меня счастливым, то я пойду на это.

Микки кладёт сэндвич на стол.

— Растение. Хочет, чтобы ты что-то сделал, — подытоживает он.

— Слушай, я знаю, как это звучит, — защищается Йен. — Я… Я пытался придумать способ объяснить, но это трудно. — Он делает ещё одну попытку. — Она хочет есть. И думаю, что она заставила твоего отца прийти сюда, зная, что он попытается сделать что-то, попытается причинить нам вред, и нам придётся, я не знаю... Дать отпор.

Теперь Микки смотрит на него почти с тревогой, и Йен качает головой.

— Не бери в голову, — бормочет он. — Забудь.

— Нет, эй. — возражает Микки. — Я не говорил…

— Я же сказал, забудь. — Йен проглатывает остаток своего сэндвича, комкает обертку, бросает её в кучу мусора рядом. — Я просто скажу Липу, что Дэнни не получит растение, и точка. Может, тот и отреагирует странно, но это не наша проблема.

— Ага, ладно, отлично... Но, Йен…

Йен поднимается.

— У нас ещё очень много работы.

— Эй. Погоди! — Микки протягивает руку и хватает его. Йен удивлённо смотрит на него сверху вниз. — Мы поговорим, хорошо? После работы. Вернёмся ко мне домой и всё обсудим.

На секунду Йену кажется, что он сейчас заплачет, но сдерживается.

— Ладно, — произносит он и моргает, пока в глазах снова не проясняется. — Хорошо.

༻❀✿❀༺

Фрэнк, возможно, впервые в своей жизни, появляется рано. Микки разгружает срочный заказ в задней части магазина, поэтому пропускает травмирующее зрелище, как Шейла подбегает к нему и целует, но Йен получает место в первом ряду.

Должно быть, Мини повозилась с разумом Шейлы, потому что предположить другой вариант — это пиздец какой-то.

— Нет, вы только посмотрите, — паясничает Фрэнк, едва отцепившись от Шейлы и хорошенько присматриваясь к Мини. — Мой мальчик — знаменитый садовод. Эта штука вероятно пяти футов высотой.

Йен пытался не думать об этом, но Фрэнк не ошибся. Мини растёт весь день. Что определённо не сулит Йену ничего хорошего. Он игнорирует Фрэнка, чтобы рассчитать следующих двух клиентов в очереди.

— Чего ты хочешь, Фрэнк? — наконец спрашивает он, как только клиенты уходят.

— Хочу? — восклицает Фрэнк. Его тон в равной степени обиженный и оскорблённый. — Чего я хочу? Так не разговаривают с отцом, человеком, который…

— Буду иметь это в виду, если увижу его, — перебивает Йен.

— О, Йен.

Шейла звучит разочарованно, как какая-то пародия на телевизионную мамочку, чьи мальчики не перестают драться.

Обычно он считает Фрэнка жалким, но иногда тот смотрит пустыми и холодными глазами, и Йен может представить себе, как Фрэнк бросается на него без раздумий. Прямо сейчас губы Фрэнка кривятся, и Йен чувствует, как желудок сжимается в знакомом «ох, дерьмо» ощущении, которое так часто случалось в детстве.

Дверь в заднюю комнату хлопает позади них, и входит Микки.

— Какого хуя он тут делает? — бросает он, едва взглянув на Фрэнка.

— Фрэнк здесь в качестве моего гостя, и я хочу, чтобы вы оба были добры к нему! — заводится Шейла, повышая голос.

Йен и Микки пристально смотрят на неё, и она, очевидно, принимает это за согласие.

— Благодарю вас! А теперь мне нужно сделать несколько звонков. Могу ли я быть уверена, что вы не учините тут полномасштабный погром, пока я занята делами?

— Конечно, пупсик, — уверяет Фрэнк, а Микки изображает отвращение, но делает серьёзное лицо, когда Шейла поворачивается к нему, чтобы схватить телефон.

Как только она отвлекается, Фрэнк наклоняется ближе к Йену. От него пахнет мылом с фальшивым цветочным ароматом вперемешку с пивом и потом, — как бы Шейла ни старалась отмыть его, она лишь соскребла верхний слой грязи.

— Вообще-то, если честно, — говорит он, — мне нужны наличные. Шейлс говорила мне, как хорошо у вас сейчас идут дела, так что не мог бы ты подкинуть своему старику, скажем, пару сотен…

Йен отрицательно качает головой.

— Серьёзно, Фрэнк?

— Это ради благого дела! — восклицает Фрэнк, широко раскрыв невинные глаза. — Я просто хочу пригласить её на хороший ужин, вместо того чтобы она всё время готовила для меня. Неужели я действительно так много прошу?

Всё, чего хочет Йен, — это вернуться домой, вернее, домой к Микки, к его кровати, с выключенным светом и стулом под дверью, подальше от Мини, от Шейлы, от всего этого. Но самое главное сейчас — подальше от Фрэнка.

— Пожалуйста, — говорит он сквозь стиснутые зубы, — Фрэнк, просто убирайся отсюда.

Когда Фрэнк открывает рот, чтобы возразить, Микки подходит ближе, встаёт перед Фрэнком и хватает его за руку.

— На твоём месте я бы этого не делал, — предупреждает он.

Фрэнк вертится и извивается, как рыба на крючке. Микки крепче сжимает его руку.

— Ах, чёрт! — скулит Фрэнк, а потом обмякает. — Ладно-ладно. — Микки отпускает его, и Фрэнк пятится назад, потирая руку, выглядя раненым. — Не понимаю, как это тебя касается, Микки, — говорит он, переводя взгляд с Йена на Микки и обратно, что Йену определённо не нравится.

— И без тебя сегодня проблем хватает, — огрызается Микки. — Проваливай.

— Но Шейла...

— Я же сказал тебе, отъебись, Фрэнк, — обрубает Микки, и Фрэнк замолкает.

— О, прекрасно.

Он обращается к Шейле, которая всё ещё разговаривает по телефону:

— Приготовишь на ужин ту рыбу, которая мне нравится?

Шейла нетерпеливо отмахивается от него, и, бросив на них ещё один взгляд, Фрэнк крадётся к двери. Проходя мимо Мини, он каким-то образом ухитряется споткнуться об одну из её раскинувшихся лоз.

— Ай! Эта штука — настоящая угроза. Будьте осторожны, сами себе иск обеспечите, — таков его прощальный комментарий.

— Когда уже этот день закончится, — бормочет Микки Йену, и тот устало кивает в знак согласия. Микки смотрит на него секунду, а затем предлагает:

— Эй, знаешь что? Нахуй. Мы работали как сумасшедшие сверхурочно. Шейла может сама закрыться сегодня вечером. Мы разберёмся с остальными заказами завтра, хорошо?

— Завтра так и так закрыто, — напоминает Йен. В понедельник у них выходной.

— Отлично. Мы добьём их рано утром во вторник. Ладно?

Йен кивает. Учитывая, как мало раз Микки обнимал его, кажется безумием, насколько отчаянно Йен хочет этого прямо сейчас. Он должен быть в состоянии не прикасаться к нему дольше, чем пара часов. Но умирает от потребности. Йен гадает, чувствует ли Микки то же самое. Возможно. Если скорость, с которой тот выталкивает их из магазина после того, как они извиняются перед Шейлой, является каким-то признаком.

Йен чувствует, как Мини провожает их взглядом, её стручок движется ровно настолько, чтобы следовать за ними к выходу.

༻❀✿❀༺