༻❀✿❀༺

Йен ожидает, что как только они выйдут на улицу, Микки начнёт давить на него, чтобы получить ответы на сказанное ранее о Мини, но вместо этого Микки говорит:

— Нам нужно купить продукты. Что ты хочешь на ужин?

Йен подумывает сказать ему, что должен вернуться домой хотя бы ненадолго, просто показать Фионе, что всё ещё жив, но потом смотрит на свой телефон и понимает, что, кроме более ранних сообщений Липа о Дэнни, от его семьи — ничего. Кажется, больше никто даже не заметил, что он не появлялся дома. Никаких звонков или сообщений от Фионы. Может быть, Лип сказал ей, где Йен был прошлой ночью, но всё же, целый день прошёл, и ничего. Так что он пожимает плечами и отвечает:

— Тако?

— Чёрт возьми, да, тако-бар, давай так и сделаем, — соглашается Микки.

༻❀✿❀༺

Это весело — ходить по магазинам с Микки вместо Фионы или Липа, которые всегда пытаются рассчитать бюджет, выяснить, сколько ланчей им понадобится на этой неделе, захватили ли они купоны, кому нужна зубная паста или шампунь… Совершать покупки только для двоих легко, и у них есть достаточно дополнительных денег, чтобы не ограничиваться лишь тако. Они берут две упаковки пива по шесть банок вместо одной, а ещё контейнер шоколадного пудинга и немного взбитых сливок (даже не Cool Whip*, а настоящие взбитые сливки, с глупым мультяшным рисунком коровы на баллончике). Йен не знает, отличаются ли они на вкус, но хочет это выяснить.

* имитация взбитых сливок (продаются замороженными).

Микки поднимает брови на последние две покупки, и Йен пожимает плечами.

— Карл и Дебби любят только ваниль, шоколад мы никогда не берём.

— Что за странные дети любят ваниль? — Микки выглядит шокированным. — Эй, захвати ещё пакетик конфет с арахисовым маслом. Маленьких. Мы насыплем их сверху.

— Как думаешь, твои братья будут дома сегодня вечером? — спрашивает Йен, когда они становятся в очередь, чтобы расплатиться. Он не знает, как Микки объяснит присутствие Йена на ужине, не говоря уже о том, что он останется на ночь. — Или Мэнди?

Сестра Микки училась в одном классе с Йеном ещё в старшей школе, несколько раз его оставляли после уроков в качестве наказания, и она тоже была там, но кроме этого они никогда не разговаривали. Он даже не уверен, что Мэнди его вспомнит.

Микки не отвечает. Он молчит, пока они расплачиваются за продукты, а потом делят сумки и идут домой. Он выглядит смущённым и покусывает губу. Йен не знает, спросить ли снова, или извиниться за вопрос, поэтому ничего не говорит. Только когда они поворачивают за угол на улицу Микки и видят дом Милковичей, тёмный и тихий, как и прошлой ночью, Микки наконец подаёт голос:

— Мэнди сбежала прошлым летом. Понятия не имею, куда именно, она не сказала.

— Господи, — вырывается у Йена. — Микки, я... — но Микки игнорирует его и продолжает:

— Примерно месяц назад Игги и Колин уехали в Канаду на дело. Отец отправил. Что-то связанное с вымогательством рецептурных препаратов. Но они тоже могли слинять. Или их поймали. От них ничего не слышно. Папаша был в ярости.

— Подожди, так остались только ты и Терри? Все остальные… Боже. Микки, мне так жаль.

— Чего жаль? — безэмоционально произносит Микки.

Он поднимается по лестнице к входной двери, и Йен следует за ним в дом. Теперь ему жутко, когда он знает, что вокруг никого, никто не вернётся домой.

— Жаль, что... — Йен не может этого произнести. — Господи, Микки, ты знаешь. Просто… извини меня.

Прости, что я убил его, мне жаль, что твоя сестра сбежала, и я сожалею, что братья оставили тебя наедине с психопатом-насильником, сожалею о твоей потере. . .

Микки бросает пакеты с продуктами на кухне. Он повернулся спиной, и секунду Йену кажется, будто Микки так злится, что может замахнуться на него. Йен делает шаг назад, натыкаясь на кухонный стол.

Затем Микки оборачивается, и он действительно зол, но не на Йена.

— Он, блядь, убить меня собирался, — говорит Микки. — Ты это понимаешь? Рано или поздно. За это, за что-то ещё. Не имеет значения. — Он останавливается, переводит дыхание, откидывает голову назад и вздыхает. Смотрит на Йена тяжёлым взглядом. — Не смей, блядь, извиняться. Ты меня слышишь?

Йен сглатывает, кивает.

— Да, Мик, — шепчет он.

— Хорошо. — Микки смотрит на пол, на пакеты с продуктами. — Засунь десерт и пиво в холодильник. Если только не хочешь сначала десерт или ещё какое дерьмо.

— Не-а. Всё нормально.

— Хорошо, — повторяет Микки.

༻❀✿❀༺

Может, Йен и думает, что они покончили с неловкими эмоциональными разговорами на этот вечер, но впереди у него ещё один. Как только они садятся за стол с едой и пивом, Микки спрашивает:

— Растение хочет, чтобы ты что-то делал?

Йен умудряется проглотить кусок говядины и сыра, который только что положил в рот, а затем ставит свою тарелку на кофейный столик.

— Я знаю о твоей маме, — говорит Микки через секунду, — о том, что она…

— Стой, — обрывает Йен. Это звучит жёстко, но ему нужно, чтобы Микки остановился. — Дело не в этом. Ладно? Это не в моей голове.

— Хорошо. Но почему же она до сих пор никому другому ничего не поручила? Почему не залезла мне в голову?

«Думаю, она залезла», — хочет сказать Йен. Хочет доверять Микки достаточно, чтобы сказать это и услышать, как тот говорит, что нет, что хочет быть с Йеном, хотел ещё до всего этого. Но что, если он не хотел? Что, если Йен произнесёт это, и затем ему придётся наблюдать медленное осознание и сомнение, ползущие по лицу Микки, когда тот подумает о том, как вёл себя раньше рядом с Йеном, что раньше чувствовал по отношению к нему…

— Не знаю, — наконец говорит Йен вместо этого, — но именно это она мне и сообщила. Что голодна, и что сделала все эти вещи: новые клиенты, Шейла и Фрэнк, чтобы попытаться… по-видимому, меня осчастливить. Оказать помощь.

— Вот дерьмо, — ругается Микки, делая большой глоток пива.

— Ты всё ещё мне не веришь, — констатирует Йен.

Микки вздыхает.

— Слушай, я согласен, что это какая-то странная херня. Это растение… ненормальное, базара нет. И история с Шейлой и Фрэнком, да, тут тоже что-то не так. Но…

Телефон Йена начинает жужжать на кофейном столике, и они оба подпрыгивают.

— Извини, — говорит Йен, нащупывая его, — должно быть, Фиона.

Но это не так. Это номер цветочного магазина. Йен хмурится и отвечает на звонок.

— Алло? — осторожно произносит он.

— Йен! — Это Шейла, и она кажется расстроенной. — Йен, я не знаю, что случилось, я просто начала закрывать магазин, а потом услышала этот звук и обернулась... — паника нарастает в её голосе с каждым словом.

— Шейла, успокойся, что случилось? — спрашивает Йен.

— Это твоё растение! — восклицает Шейла. — О, Йен, прости, не знаю, что я сделала, я повернулась, и оно было просто перевернуто на пол, как…

— Ох, чёрт возьми, Шейла, не трогай его! — просит Йен. Микки жестикулирует ему, спрашивая, что происходит, но у Йена нет времени объяснять, он должен остановить её. — Шейла, не подходи ближе, просто оставь его там, не волнуйся об этом, просто...

— Йен, мне кажется, у него что-то во рту. Я думаю…

— Шейла, НЕТ! — кричит Йен, подскакивая, будто он может протянуть руку и остановить её, но слишком поздно. Было уже слишком поздно, как только они оставили её в магазине одну, не покормив Мини.

Но он должен попытаться. Он роняет телефон.

— Микки, нам надо идти, сейчас же!

Он уже бежит к двери, Микки прямо за ним.

До магазина пятнадцать минут ходьбы, которые они пробегают за четыре и, оказавшись на месте, видят, что свет выключен, но решётка безопасности не опущена. Они останавливаются перед окном, тяжело дыша. Йен поворачивается к двери, но Микки протягивает руку, чтобы остановить его.

— Подожди, — просит он. — Проверь, сможешь ли ты что-нибудь рассмотреть внутри.

Йен подходит ближе к затемнённому окну, сердце колотится. Из-за уличного фонаря снаружи невозможно увидеть что-либо, кроме его собственного отражения. Он наклоняется ближе.

Вдруг в магазине вспыхивает свет, и Йен отскакивает назад.

Мини там, внутри, но вместо того, чтобы быть в своём углу, каким-то образом она находится прямо в середине комнаты. А Шейлы вообще нет.

Мини поднимает одну из своих лоз и машет Йену. Её рот распахивается в улыбке, и Йен видит, что зубы покраснели.

— Твою мать, — бормочет он, отступая назад. — Твою мать.

— Йен? — произносит Микки позади него. — Что…

— Нам надо убираться.

Йен достаёт из кармана ключи и запирает дверь, затем опускает решётку безопасности и запирает её тоже. Он вдруг чувствует себя хрупким, почти игрушечным.

Сквозь металлические прутья он видит, как ухмылка Мини становится шире, а затем она начинает смеяться.

— Срань господня, — комментирует Микки. — Она что…

— Шейлы там не было, — говорит Йен.

— Может, она вышла через заднюю дверь? — предполагает Микки не особо убедительно.

— Нет. Она этого не сделала. — Йен начинает отходить так спокойно, как только может, протягивая руку и оттаскивая Микки от окна. — Нам надо идти. Микки, давай, пойдём.

Микки застыл перед магазином, глядя на растение.

— Эта хуйня живая, — говорит он. — Типа, реально, блядь, живая.

— Серьёзно, Микки, давай. — Йен ускоряется, таща за собой Микки. — Пока она не затащила тебя туда в качестве десерта.

Микки молчит всю обратную дорогу, но останавливает Йена, прежде чем они возвращаются в дом.

— Ты был прав, чувак, — признаёт он. Его глаза всё ещё широко распахнуты. — Эта штука… ты был прав. Прости, что я этого не… ну ты понимаешь.

Йен смеётся, но в этом нет ничего смешного.

— Не могу винить тебя. Это просто безумие какое-то.

— И что же нам теперь делать? — спрашивает Микки. — С учётом того, в каких делишках был замешан мой отец, его исчезновение не покажется странным. А вот Шейла... люди будут задавать вопросы. Мы не можем просто сказать: «О, сорян, наше растение сожрало нашего босса». Какого хрена нам делать?

Йен отрицательно качает головой.

— Да понятно. Но мы не можем говорить об этом здесь. Кто-нибудь обязательно услышит.

— Господи, она мертва, — бормочет Микки.

— Знаю. Микки, ну же. Заходи.

Их еда лежит там, всё ещё тёплая. Прошло меньше двадцати минут.

Йен тяжело опускается на диван, а Микки начинает расхаживать взад-вперёд.

— Люди видели её, Фрэнк видел её, все будут знать, что она никуда не уходила.

— Грабежи случаются. Убийства случаются, — рассуждает Йен.

— Но там же кровь, — не унимается Микки. — На растении и внутри него. И если его вскроют, люди просто подумают… Они всё равно подумают, что это сделали мы. — Он останавливается и поворачивается к Йену. — Если мы хотим сбежать, то должны сделать это сейчас. Сегодня ночью.

Йен снова качает головой.

— Мы никуда не побежим, Микки. Они заметят, и ты вообще-то на условно-досрочном. Это будет выглядеть только хуже, если мы...

— Уже нет, — выпаливает Микки, а потом, похоже, удивляется, что сказал это.

Сердце Йена снова колотится.

— Что? Что ты имеешь в виду? Разве это… разве это не единственная причина, по которой ты вообще там работал? Потому что только Шейла наняла бы тебя на работу по УДО?

Микки не хочет встречаться с ним взглядом.

— Ну да, поначалу.

— Микки, — медленно произносит Йен, — и как давно?

— Как давно что?

— Как давно тебе больше не нужна была эта работа?

Микки пожимает плечами, будто это неважно, но то, что он до сих пор не смотрит на Йена, сигнализирует совсем о другом.

— Год, полтора.

— Почему ты остался?

У Йена пересохло во рту.

— Что, заставишь меня это сказать?

Йен наклоняется вперёд и хватает Микки за руку.

— Нет, — уверяет он. — Нет, тебе не обязательно это говорить.

— Хорошо, — отвечает Микки. Он сжимает руку Йена, а затем отпускает. — Ну так что? Мы делаем это или как?

— Мы не будем убегать, — снова утверждает Йен. Впервые с тех пор, как всё началось, он не чувствует страха. Он знает, что они должны делать, и он знает, как это сделать. — Мы убьём это ёбаное растение.

༻❀✿❀༺

— Тебе придется отвлечь её, — говорит Микки. — Ты ведь это понимаешь, да?

— Знаю. — Йен смотрит на груду вещей, которые они собрали по дому Милковичей, разложив перед диваном. Возможно, не так уж удивительно, что им удалось найти всё, что нужно. — Но думаю, нам нужен кто-то ещё, чтобы помочь тебе. Вероятно, она мигом сообразит, так что тебе придётся действовать быстро.

— Может, это мне следует заняться ею, а тебе…

— Ни за что, — возражает Йен. — Она никогда даже не разговаривала с тобой, должно быть, просто схватит тебя и... — он останавливается, пытаясь успокоиться. — В любом случае, это моя вина. Если бы я не... Когда это только началось, если бы я знал…

— Эй-эй, не надо, — останавливает Микки. — Ты не мог знать, что она собиралась сделать. Во что она собиралась превратиться.

Было бы гораздо проще, если бы Микки разозлился, обвинил Йена, накричал на него, обозвал придурком. Но мягкий, взволнованный тон его голоса, тон, который Йен никогда не слышал от него раньше, ломает его. Слёзы подступают к глазам, и на этот раз он не может их остановить.

— Чёрт... Дерьмо. Но я-то знал. Я знал, чего она хочет, я просто... — Он закрывает лицо руками.

— Йен, Йен, эй, послушай. — Микки приседает перед ним на корточки, положив руки на колени Йена и прижимается головой к его голове. — Мы с этим разберёмся, хорошо? Ты и я, мы всё исправим.

— Мы не можем это исправить, — не уступает Йен. — Шейла мертва.

— Да, — говорит Микки. — Хотя, все рано или поздно умирают. Но она больше никого не убьёт. Хорошо? Мы покончим с этим. Сейчас. Сегодня вечером.

— Да. — Йен кивает. — Да, мы покончим с этим. — Он вытирает лицо так тщательно, как может, и хватает телефон. — Собираюсь позвонить Карлу. Он может помочь тебе, но не позволяй ему приближаться к ней, хорошо?

— Карл? — спрашивает Микки. — Но почему Карл? Почему не Лип или Фиона?

— Они не поверят мне, пока сами не увидят, а тогда будет уже слишком поздно. А Карл и так знает. — Йен пожимает плечами. — Кроме того, он любит поджигать что ни попадя.

༻❀✿❀༺