Дождь шел уже несколько часов.

Ёнбок стоял у окна, обхватив себя руками, и вглядывался в просветы между деревьями. Его слегка знобило.

В комнате было холодно, но кровь в венах будто кипела, а послеобеденную тишину нарушало ритмичное клацанье зубов. Такое вот скверное состояние.

«Скоро должно полегчать».

В последнее время Сынмин любит говорить, что все их проблемы от нервов. У Минхо появился кашель – это давление атмосферы дома, Хенджин завалил зачет – всему виной нервное перенапряжение из-за «всей этой ситуации». Наверняка и сейчас он сказал бы то же самое: например, что Ёнбок слишком остро все воспринимает.

«Ох уж этот Сынмин», – парень не смог сдержать улыбку, вспоминая серьезное лицо друга.

На деле же, Минхо слишком много времени проводит в кабинете, набитом книгами и редко бывает на свежем воздухе, а Хенджин из года в год заваливает зачеты этому преподавателю, хотя, конечно, и переживает он сильно. Хенджин тот еще паникер.

Что касается Ёнбока… Похоже, он и правда перенервничал.

Когда днем ранее он услышал на другом конце телефонной трубки родной голос – уверенный и требовательный – что-то внутри, будто бы, оборвалось. Разница в часовых поясах и занятость не давала созваниваться, а по переписке, зачастую, не понять, что там у кого на душе.

«Ну, как ты, Чонин?»

Он с детства был скрытным и, чего уж греха таить, последние годы не прибавили ему экстравертности. Никому из них.

«У меня все хорошо».

В очередной раз прокручивая в голове их вчерашний разговор, Ёнбок глубоко вздохнул.

– Я собираюсь вернуться. Я очень хотел бы этого.

– Ты прекрасно знаешь, как к этому отнесется Минхо.

– Хён, пришло мое время быть рядом с вами. Как раньше. Плечом к плечу, помнишь?

– Нам нужно все обсудить, запасись терпением, Чонин.

– Я не стану, извини, Ёнбок.

«Этот тон. Он говорит так же, как наш дед».

– Зачем извиняться, если не чувствуешь себя виноватым? Поговори с Минхо. Просто поговори с ним.

– Он не позволит.

Конечно не позволит. Ёнбок прекрасно понимал это. Как и то, что старший брат будет прав в своем решении.

– Ты расскажешь ему об этом разговоре? – собеседнику будто было неловко за этот вопрос.

– Я подумаю. Не делай того, о чем будешь жалеть.

– У вас там снова какие-то проблемы?

– Такова наша жизнь, – ухмыльнулся Ёнбок. – Я люблю тебя, братишка.

– И я тебя, Хён.

Дождь все лил, смывая с зелени накопившуюся пыль, освежая все вокруг, возвращая к жизни. Ёнбоку хотелось лечь на лужайку перед домом и промокнуть до нитки. Он наклонился к запотевшему стеклу так, будто хотел пройти сквозь окно, но все, что получилось сделать – прижаться к нему горячим лбом. Люди ведь не могут передвигаться сквозь предметы. А еще, сквозь пространство и время.

«Жаль?».

Ёнбок думал о том, что бы он сделал, будь у него возможность вернуться в тот день и раз за разом убеждался, что ничего бы не смог изменить. День был солнечным и очень приятным, но, в противовес этому, с кучей дел, сильным недосыпом и горой ответственности. Нужно было быть более внимательным и в тот день, и до этого. Но он просто…

…не мог.

У Ёнбока не было никакой «чуйки» (в отличие от Минхо и Сынмина), он не знал, на что обращать внимание, не знал, что нельзя расслабляться.

Когда к ним… нет.

Когда к Минхо в руки пришла такая власть, они все были необычайно воодушевлены и деятельны. Решать вопросы, ставить на место плохих парней, быть законом, совестью этого города – все это казалось очень интересным, необычным и даже веселым. Ёнбок гордился братом, а быть его помощником стало огромной честью…

 …вот только возложенного доверия он не оправдал, хоть Минхо этого никогда и не скажет.

Слишком быстро зазнался, считал себя лучше и умнее других, всегда думал, что кто-то прикроет спину, доделает что-то за него. Он был таким безответственным.

«И заплатил за это огромную цену».

Сколько же лет прошло? Скоро будет три, но кажется, будто целая вечность. Говорят, адские муки вечные, а если в тот день они прошли сквозь врата Ада, то, выходит, они там по сей день? Что ж, поделом.

Поворачиваясь назад, Ёнбок видел лица друзей и брата. Хенджин так переживал за Минхо, что несколько раз впадал в ступор и, тем не менее, делал все, что мог и ни разу не усомнился в правильности его действий. Поддержал и разделил эту страшную ношу. В итоге, что бы он не говорил, Минхо всегда был для него на первом месте. И, обычно мнительный и брезгливый, Хенджин все отодвигал на второй план ради него. Даже самого себя. Вернее...

...тем более самого себя.

Сынмин… Ёнбок был против, когда Минхо сказал о своем намерении взять его под свое крыло. Ким выглядел безобидным и милым парнем, но его репутация пугала Ёнбока, а еще больше пугало то, что некогда он хорошо знал его как молчаливого ребенка. Люди меняются. Не успел Ёнбок моргнуть, как скромный мальчик стал обладателем сомнительной славы «мастера на все руки». Подделка документов, взломы… Бесстрашный, смелый и всегда серьезный, Сынмин пугал Ёнбока, но стоило тому стать частью «семьи», он открылся совершенно с другой стороны. Он был не просто другом, но верным и умным союзником.

В тот день он был единственным, кто сохранил здравый рассудок. Сынмин остался собой и если бы не эта сталь в его крови, если бы он растерялся и промедлил, не был бы столь оперативен…

Думать об этом было невыносимо.

А еще, Ёнбок никогда не забудет крик Минхо. Этот крик, яростный и полный боли, взрывал голову, останавливал сердце. Он убивал.

И воскрешал.

Ёнбок смотрел в лицо брата. От резкой смены эмоций было больно и страшно. Он плакал, а в следующее мгновение кипел от ярости, затем начинал смеяться и бил себя по лицу. В отличие от самого Ёнбока, Минхо никогда не был слишком эмоциональным: его мимика и жестикуляция всегда были плодом расчета и контроля. Наверное поэтому, глядя на брата, Ёнбок чувствовал себя настолько плохо.

Все вышло из под контроля.

Но Минхо удивил и здесь. Момент, когда он все для себя решил, стал отрезвляющим и для Ёнбока. Глаза брата будто светились изнутри, и пусть этот взгляд был зловещим и гневным, он, наконец, дал Ёнбоку понять, почему Минхо смог так много добиться, почему заставил уважать себя даже деда.

Он был настоящим.

Главой семьи Ли.

Что же касается самого Ёнбока, он был разочарован. В себе.

Каждое решение давалось ему с трудом, он не мог понять, что можно делать, а что – нет, слишком много думал о последствиях. Хотя должен был просто встать рядом с братом.

Должен был.

Но вместо этого запаниковал. Испугался завтрашнего дня, хотя хуже «сегодня» уже и не было бы. Загнал себя в рамки, поставив страх превыше семьи.

Важнее семьи нет ничего. Не для них, не для Ли. Минхо пришлось усвоить это довольно быстро, а Ёнбок лишь следил за братом с невыносимой болью в сердце.

Он давно перестал спрашивать, за что им все это и почему именно им – это неважно, да и вряд ли кто-то другой заслуживает такой судьбы, поэтому и боль со временем отошла на второй план, освободив место для безграничного восхищения характером брата, его стойкостью и силой воли.

В итоге, глядя на Минхо, и сам Ёнбок взял себя в руки. В тех условиях у него не было выбора, но, вместе с тем, это было его желанием – встать рядом с братом и друзьями, поделить эту ношу хотя бы еще на одну часть.

Оборачиваясь назад, Ёнбок понимал, что они были слишком молоды для всего, что свалилось на их головы. И Минхо, и он сам, и друзья, которые не обязаны были переживать это, и Чонин.

«Особенно Чонин».

Была еще одна вещь, которую Ёнбок понял со временем: жалеть тут совершенно не о чем. Прошлое не изменить, не изменить того себя, не сказать слов, что остались несказанными. Можно сколько угодно думать о том, что все могло быть иначе, раскрой он тогда глаза, будь он более серьезным…

Это все не более чем тень прошлого, но если бы все обошлось, кем бы был теперь каждый их них? И кем был бы сам Ёнбок? Однажды он задал эти вопросы Минхо, а тот рассмеялся, сказав, что они никогда не узнают.

«Счастье в неведении», – Ёнбок улыбнулся, вспоминая лицо брата.

Да, пожалуй, тогда они бы могли быть счастливы (что бы это не значило), но теперь… Куда важнее быть сильным и преданным, целеустремленным и решительным. В этом ведь тоже можно начти то, что называют счастьем? Или в чем-то еще, доступном ему настоящему?

Не эти ли пустые размышления пытался выбить из их голов старший господин Ли? Все детство Ёнбок думал, что в мире нет никого страшнее дедушки. Именно он взял на себя воспитание внуков, год за годом готовя себе достойную замену, настойчиво вводя их в дела семьи, занимаясь образованием. Внуки, впрочем, несли лишь разочарование: братья Ли были слишком похожи на своего покойного отца – романтичного и доброго, а Чонин, хоть и унаследовал характер матери, единственной и любимой дочери деда, был слишком мал и не проявлял к заботам дедушки никакого интереса.

«В той аварии ваш отец, погубил не только себя и свою сестру, но и будущее семьи Ли».

Но вот парадокс: семья Ли все еще здесь.

Не потому ли, что дедушка, человек поразительной жестокости, использующий людей, ненавидящий всех вокруг, не смог стать для них примером и ориентиром? Слушай они его, рядом не оказалось бы ни Хенджина, ни Сынмина. Только семья Ли и ее превосходство.

Но теперь они не одни. Семья Ли – это не только ненависть и сила. Теперь это верность и дружба. И если из-за этого им пришлось учиться на своих ошибках, если все, что они пережили – плата за этих невероятных людей, Ёнбок согласен заплатить эту цену.

Может, это и есть его личное счастье?

Интересно, что бы сейчас на это сказал Минхо?

И Чонин.

Возвращаясь мыслями к кузену, Ёнбок обреченно вздохнул: придется поговорить с Минхо. Ничем хорошим это наверняка не кончится. А может они ошиблись с самого начала…

– Ёнбок, я стучу уже несколько минут.

Парень дернулся от испуга и медленно повернул голову в сторону двери.

– Напугал? – Минхо чуть заметно улыбнулся. – Ты как?

– Мысли скачут туда-сюда.

– И о чем думаешь? – Минхо наклонился к лицу брата. – С таким-то выражением.

– О прошлом, – признался Ёнбок, слегка смутившись.

– Легче не становится?

– Станет.

– Ты не идешь, – лицо старшего Ли, мгновение назад выражавшее участливость и обеспокоенность, стало привычно непроницаемым.

– Я иду.

Минхо, уже направлявшийся к выходу, остановился и, повернувшись в пол оборота, нахмурился.

– Я непонятно говорю? Ты не идешь. Мне там не нужна лишняя головная боль.

– Говори что хочешь, но я иду в любом случае, – теперь Ёнбок отвечал брату тем же выражением лица.

Минхо развернулся и какое-то время сверлил брата взглядом. Он прекрасно понимал, что никакие его слова не заставят Ёнбока отступить – они все-таки родственники, одинаково упертые. Старший Ли прошел в глубь комнаты и, упав на кровать, какое-то время смотрел в потолок.

– Скажи мне, Ёнбок, – наконец заговорил он, – что тебя так тревожит?

– С чего ты…

– Сынмин сказал, что ты долго говорил по телефону, а когда я увидел тебя вечером, ты был уже вот в этом, – Минхо поморщился, обведя брата взглядом, – плачевном состоянии.

– Почему эти события непременно должны быть связаны?

– Почему? – Минхо рассмеялся. – Когда ты был маленьким, тебя всегда била лихорадка, после взбучки от дедушки. И когда ты нес плохие оценки в дневнике, и еще…

– Минхо, – Ёнбок взволнованно смотрел на брата, – ты в порядке?

– А ты?

– Ты слишком редко говоришь о детстве, а когда говоришь....

– Все со мной нормально, – Минхо с недовольством смотрел на брата, поднимаясь с кровати. – А вот ты, я надеюсь, ничего от меня не скрываешь.

– Конечно нет.

Минхо, глядя брату в глаза, медленно кивнул и сказал быть готовым к семи. Важный день, можно сказать, исторический (говоря это старший Ли рассмеялся). Оставшись вновь наедине со своими мыслями, Ёнбок подумал, что он зря рассуждает об ошибках и гипотетических сложностях. Минхо самый надежный человек из тех, что знакомы младшему Ли и сам он от брата не отстает, а еще есть Сынмин, да и Хенджина никто со счетов не списывает.

Однажды они уже справились с непосильной задачей. Справятся и теперь.

«Все будет хорошо».

Восемь часов спустя Ёнбок сверлил взглядом сидящего напротив Минхо. Парень думал о том, что его старший брат сумасшедший, но по какой-то причине все вокруг предпочитают это игнорировать.

– Ёнбок, пожалуйста, прекрати.

– Я ничего не делаю.

– Делаешь.

Сынмин, сидящий у окна, молча наблюдал за разговором братьев, переводя взгляд с Минхо на Ёнбока и обратно. Ким никогда не вмешивался в их перепалки по собственной инициативе, терпеливо ожидая, наступит ли момент, когда он невольно окажется втянутым в ссору, или все угаснет само собой и хрупкий мир вновь вернется в их переменчивую жизнь.

– Не понимаю, почему ты совершаешь такую глупость. Откуда столько самоуверенности?

– Никаких глупостей я не совершаю. Со мной ничего не случится. Ни с кем из нас.

– Откуда тебе знать? Первая встреча и сразу на его условиях. Это такая глупость!

Минхо широко улыбнулся, наблюдая за возмущениями брата и Сынмин, прищурившись, ожидал реакции недовольного Ёнбока.

– Это хорошо, что ты такой бдительный, но сейчас, честно говоря, перебарщиваешь. Сам подумай: этому человеку понадобилось столько месяцев, чтобы элементарно выйти на контакт. Представь, сколько он бы планировал мое убийство.

– Может все это время и планировал.

– И ты считаешь, я бы не узнал? – Минхо, вскинув брови, посмотрел на брата и, понизив голос, добавил, – да и, к тому же, он племянник своего дяди.

– Ты переоцениваешь людей, Минхо.

– Мне начинает это надоедать. Перестань смотреть на все вокруг через призму своих комплексов.

На несколько секунд Ёнбок забыл как дышать. Слова брата как хлыст били по его чувствам. Взволнованный Сынмин с осуждением посмотрел на старшего Ли, который, поняв смысл сказанных слов, закрыл глаза и, что есть сил, сжал челюсть.

– Прости Ёнбок, я не имел права так говорить.

– Ты меня прости, но… – Ёнбок опустил взгляд, – …ты ведь прав. И кто, как не ты, имеет право на эти слова.

– Никто. И я в том числе.

– Мы все прекрасно понимаем, откуда растут ноги моей паранойи…

– Ты ведь не думаешь, что кто-то тебя в чем-то обвиняет? – не выдержал Сынмин. – В смысле, не можешь же ты до сих пор так думать?

Две пары глаз уставились на Ёнбока: оба ждали ответа на вопрос Сынмина.

– Так я и правда виноват.

– Нет, не виноват, – отрезал Минхо.

– А кто виноват? Скажешь опять, что «все»? Это тоже самое, что «никто».

– Все и никто.

– И что это значит, Сынмин?

– Это значит, что мы все допустили какие-то ошибки, но есть обстоятельства, на которые никто из нас не мог повлиять. Нельзя смотреть сразу во все стороны. У тебя одна голова и глаза третьего, вроде, нет.

Минхо хмыкнул в знак согласия и Сынмин, будто придя в себя, дернулся, отворачиваясь к окну.

«Застеснялся».

– Хватит винить себя, Ёнбок. Теперь в этом нет никакого смысла. Давайте лучше постараемся пережить уготованное нам достойно. И умрем естественной смертью, – Минхо с азартом потер ладони.

– Господин… – Ким скептично посмотрел на старшего Ли, тот рассмеялся в ответ на укор подчиненного, и сердце Ёнбока мгновенно оттаяло.

«Все действительно будет хорошо».

Около входа для вип-персон стоял Со Чанбин. Безупречно одетый, серьезный и уверенный, он произвел на Ёнбока довольно сильное впечатление, но стоило Сынмину выйти из машины, на лице мужчины появилась чуть заметная улыбка и какое-то странное выражение, которое Ёнбок трактовал как неловкость или растерянность. Минхо уже настроился на переговоры, «включив» деловое лицо и Ёнбок, вздохнув, последовал его примеру.

– Мистер Со, господин Ли прибыл на встречу с господином Баном, его сопровождает младший господин Ли, – Сынмин поклонился в знак приветствия и Чанбин ответил ему тем же.

– Приветствую вас. Босс ожидает. Прошу за мной, – Чанбин поклонился, указав двумя руками на вход, на что Ёнбок закатил глаза – формальности всегда раздражали его.

Старший Ли коротко кивнул головой и, не сказав ни слова, вошел в клуб. Ёнбок следом за братом нырнул в темноту.

Клуб Бана встретил гостей пряным ароматом благовоний, чистотой ковров и приглушенный светом. Атмосфера не особенно располагала к переговорам, но это все еще лучше встречи в стерильном (и так любимом Сынмином) конференц-зале.

С обеих сторон от лестницы находился молчаливый и, будто бы, отстраненный персонал и только парень, стоящий возле барной стойки, не скрывал эмоций и во все глаза таращился на Минхо. Как бы Ёнбок не старался интерпретировать его мимику, ничего не выходило: то ли неподдельный ужас, то ли восхищение.

Слухи о старшем Ли разносились по городу по принципу сломанного телефона и теперь, столько лет спустя, было совершенно непонятно, кто и что слышал о нем – это всегда было лотереей, но, судя по тому, что они были на территории Бана, в этом случае реакция вряд ли будет предметом для дискуссии. Самого Минхо совершенно не волновало, что о нем говорят (и уж тем более думают), но Ёнбок считал репутацию брата незаслуженной и чувствовал раздражение каждый раз, когда сталкивался с людьми, зомбированными ей.

Ёнбок с отвращением посмотрел на парня, проходя мимо, но тот был настолько увлечен разглядыванием Минхо, что не обратил на это никакого внимания.

– Этот человек – Хан Джисон – правая рука Бана, – заметив реакцию друга, прокомментировал Сынмин.

– Мне не нравится.

– Я знаю.

Минхо шел впереди. Его осанка, широкий шаг, то, как он наклонял голову, реагируя на короткие реплики ведущего его Чанбина – все это излучало такую уверенность, что и сам Ёнбок мигом забыл о своих переживаниях.

«Все действительно будет хорошо».

Кристофер Бан, увидев гостей, поднялся со своего места и поклонился в знак приветствия. Впрочем, ни одно из этих действий не стерло с его лица самоуверенную ухмылку. Это был первый раз, когда Ёнбок видел его вживую: молодой Бан не был похож на своего дядю ни внешне, ни манерами, но какую-то схожесть уловить удавалось.

Его взгляд. Это не глаза плохого человека.

– Господин Ли, младший господин Ли, мистер Ким, приветствую вас, – Бан продолжал нагловато ухмыляться и Ёнбок подумал, что он – достойный конкурент брату.

– Мистер Бан, – отчеканил Минхо. – Рад встрече.

– Хотите что-нибудь выпить?

– Хочу сразу перейти к делу.

– Это характеризует вас с хорошей стороны, – ухмыльнулся Бан. – Тогда, начнем.

Ёнбок, не отрывая взгляда от Бана, сел на диван рядом с братом, Сынмин встал позади, в очередной раз удивляя Чанбина, который, почему-то, также предпочел стоять рядом с боссом. Последним за стол переговоров сел побледневший Хан, продолжающий нагло рассматривать гостя.

– Итак, – начал Ли, – здесь присутствует шесть человек. Я и мои люди гарантируем, что все, что будет сказано здесь останется между нами. Того же я жду и от вас.

– Разумеется, – Бан кивнул, и, слегка нахмурившись, продолжил. – Прежде всего, я прошу прощения за столь долгое молчание. Это время было нужно нам, чтобы решить свои дела и вникнуть в дела компании.

– Стало быть, свои дела вы уладили? – Ёнбок ухмыльнулся.

– Все оказалось не так просто, – излишне резко отреагировал Чанбин, сверля взглядом младшего Ли.

Минхо перевел потяжелевший взгляд на Чанбина и приподнял руку, осаждая мужчину. Все присутствующие замолчали. Этот жест, пафосный и властный, в исполнении Минхо выглядел настолько естественным, что любая реакция на него была бы излишней. Чанбин успокоился, а старший Ли вновь посмотрел на Кристофера.

– Он прав. Все оказалось куда сложнее, чем можно было предположить.

– В чем заключаются ваши сложности?

– Во всем. За что бы мы ни брались, куда бы ни смотрели, везде лишь доказательства преступной деятельности. Это прежде всего касается… – Бан исподлобья посмотрел на Ли, – …смерти старшего мистера Бана.

Минхо слушал рассказ Кристофера не меняясь в лице. Тот говорил о странном поведении дяди, о постоянной работе на стороне и о собственном расследовании, которое, конечно, затрагивало и семью Ли. Ёнбок перевел взгляд на Сынмина. Он злился. Злился до такой степени, что с трудом сдерживал себя.

– Так вы нас в чем-то подозреваете? – не выдержал он.

– А мне стоило бы?

– Следите за языком, мистер Бан. 

– Последи-ка за своим, Ким, – моментально отреагировал Чанбин.

– Сынмин, успокойся, – Минхо обернулся к подчиненному. – И вас это тоже касается, мистер Со.

– Согласен. Остынь, – Кристофер более резко, чем требовалось, кивнул головой Чанбину и тот опустил взгляд.

– Итак, вы считаете, мы причастны к смерти мистера Бана?

– У нас нет никаких доказательств, – признался Кристофер, – но и причин доверять вам тоже нет – все дороги ведут к Ли.

– Это не удивительно, учитывая авторитет компании и семьи, не так ли? – Ёнбок широко улыбнулся и, вскинув подбородок, посмотрел на Криса.

– Именно так, но вода бывает и мутной.

– Хорошая метафора, – Минхо ухмыльнулся. – Вы нам не верите, мы научились справляться без вашей помощи… Что, в таком случае, заставило вас пойти на контакт?

Кристофер молчал, глядя в глаза старшему Ли. Этот взгляд не был похож на взгляд Джисона – в нем не было смешанных эмоций и волнения, но Ёнбок подумал, что в этом взгляде было нечто куда более важное.

«Надежда».

– Мне нечего терять, а еще, я думал, что запутаннее история уже не станет. Все мне казалось более или менее понятным, но затем мои люди, – Бан кивнул на друзей, – нашли нечто еще более спорное.

Чанбин небрежно положил на стол стопку документов и, встретившись глазами с Ёнбоком, кивнул. Младший Ли открыл папку. Первая страница – совместные фото Ванга и одного из местных авторитетов. Ёнбок и Сынмин переглянулись.

– Так вы и правда знали, – цокнул языком Чанбин.

– Что-то действительно знали, но не это, – Минхо кивнул на фотографию.

– Знали и ничего не делали? Здесь компромата лет на 30.

– Джексон – игрок и бунтарь, – Минхо вздохнул, – но плохим парнем его не назвать, хоть он и причиняет массу неудобств.

Кристофер нахмурился, попеременно посмотрев на друзей.

– Он был одним из тех, кто советовал не доверять вам, – сказал он, слегка понизив голос.

– Возможно, он причиняет больше неудобств, чем я думал, – Минхо ухмыльнулся. – И, ко всему, он довольно…характерный.

– Из-за клуба? – неожиданно для всех подал голос Хан.

– «Из-за клуба»? – Минхо с интересом посмотрел на него.

– Злится из-за своего клуба. Из-за той облавы. Поэтому и ведет себя так.

Ёнбок наблюдал за метаморфозами, происходящими с лицом Хана и, неожиданно для самого себя засмеялся. Минхо покосился на брата, а Джисон, наконец оторвавший взгляд от старшего Ли, теперь вопросительно смотрел на Ёнбока.

«Чудак».

– Так это да? – не унимался Хан.

– Я как-то не думал в этом ключе, но теперь это кажется очевидным, – с улыбкой проговорил Ёнбок и повернулся к брату. – Звучит правдоподобно, а?

Старший Ли и Бан синхронно ухмыльнулись, осознавая абсурдность ситуации, Чанбин и Сынмин, обсуждавшие это ранее, молча переглянулись.

– Но вы и так подозревали, что мы что-то знаем и, тем не менее, отдаете нам все материалы?

– На некоторые вещи закрыть глаза не получится. Вам они пригодятся.

– Покупаете наше расположение? – продолжавший злиться Сынмин, поймал на себе осуждающие взгляды друзей.

– Нет, конечно нет, – Кристофер улыбнулся. – Всего лишь выказываю личную заинтересованность.

– Я учел уже сам факт того, что вы решили встретиться, так что ближе к делу, мистер Бан, – сухо заметил Минхо.

– Я хочу знать все, что касается ваших взаимоотношений с моим дядей. И, говоря «все», я имею в виду действительно все.

– Вряд ли вы можете требовать что-то подобное, – Сынмин сжал спинку дивана, рядом с плечом Минхо.

– Мы узнали кое-что еще, – Кристофер помрачнел, исподлобья глядя на Сынмина. – В следствие кто-то вмешался. Хан?

Джисон, все еще бледный, бросающий на Минхо боязливые взгляды, явно не ожидал такого поворота, но, хоть и слегка сконфуженно, сразу начал свой рассказ. Ёнбок бесстрастно слушал про мнительного Чанбина (тот закатил глаза на этом моменте), про записку с отсутствующим листом и школьного друга из полиции, но стоило прозвучать имени мистера Чона, и сам парень, и двое его спутников сразу оживились.

– Мы не доверяем Чону, – сразу отметил он.

– В этом-то и дело. Ему доверяем мы, но… – Крис остановился на полуслове.

– Не понимаете, в чем дело.

– А вы понимаете?

– Совершенно точно нет. Но я мог бы… – Минхо замолчал, – …подумать, что делать с этой информацией. Что вы хотите знать о своем дяде?

– Прежде всего (я хочу быть честным), должен сказать, что знаю об убийствах. Поэтому наша встреча сейчас – первая, я не хотел иметь с вами никаких дел.

– Об убийствах, значит, – Минхо хищно улыбнулся, наклонив голову на бок. – И что же вы знаете об убийствах.

Ёнбок выпрямил спину и повел плечом – всей кожей он чувствовал наэлектризованность. Над их головами сгущались тучи.

Все присутствующие молчали, в ожидании слов Бана. Минхо, явно увлеченный ситуацией, улыбался.

И это чертовски пугало Ёнбока.

– Два неугодных бизнесмена, имеющие акции в вашей компании, были убиты по вашему заказу. Их доля была поделена между членами совета. Используя связи, манипуляции и шантаж вы заставили всех молчать, а дело успешно закрыли (также не без вашей помощи). Как-то так?

– Да как ты смеешь, – Сынмин едва успел схватить вскочившего с места Ёнбока.

Чанбин мгновенно оказался перед Кристофером, стеной загораживая его от младшего Ли, готовый в любой момент размозжить голову парня.

– Убери, мать твою, ствол, – процедил Бан, вцепившись в плечо друга.

– Жарковато становится, – Минхо держал брата за ногу, крепко прижимая к сидению дивана. – И, тем не менее, вы кое в чем ошиблись.

Сынмин, державший плечи младшего Ли, и сам Ёнбок, синхронно повернулись в сторону Минхо. Осознание того, что собирается сделать брат, заметно отрезвило Ёнбока и, вместе с тем, вызвало волну паники.

– Минхо, нет. Минхо, остановись.

– Нам и самим нечего терять. Хуже не будет.

Джисон, до этого сидевший прижавшись к спинке дивана, чуть наклонился вперед, не в силах побороть любопытство. Чанбин, все еще стоящий между Ли и Баном, замер в ожидании.

– Господин уже все решил. Он знает, что делает, – негромко сказал Сынмин, сжимая плечо друга.

Сердце Ёнбока пропустило несколько ударов.

– Как я и сказал, вы ошиблись. Это был не заказ, я убил их этими руками, – глядя в глаза Кристоферу, безэмоционально проговорил Минхо, чуть вытянув вперед руку. – Советую устроиться поудобнее, эта история будет долгой.

Ёнбок и правда был в аду.