Крис сидел за столом. Ступнями, сквозь подошву ботинок, он ощущал вибрацию пола. Хотя, откровенно говоря, от басов здесь будто все было в движении: тряслись стены, стол, рука, лежащая на нем, и волосы на затылке.

Говорят, моряки, сошедшие с корабля, слегка покачиваются при ходьбе первое время: море не отпускает. Крис прекрасно их понимал.

По началу, это раздражало. Сильно, почти нестерпимо. Бывало, даже приходя домой, он чувствовал, как ходят ходуном кости, сокращаются мышцы, а мозг отторгает любой звук, стремясь к полной тишине и уединению.

Теперь же, тело будто предвкушало эту вибрацию, словно она была способна включить его, зарядить. Будто он сам какое-то устройство.

Звуки и движения.

Свет во тьме.

Крис чувствовал, что жив. Как и все те люди, что кидали купюры на барную стойку, отдавали свою энергию на танцполе и время ему, Крису, и этому месту.  

Клуб стал вторым домом: ко всему привыкаешь со временем.

Или дело не в клубе и привычке, а в нем самом? Многое изменилось. Мир будто стал больше. Понятие спокойствия размылось, раздражают теперь совсем другие вещи.

И нравятся тоже совсем другие.

Стук в дверь. Несколько несильных быстрых ударов. Суетливые, как и посетитель. Это точно Хан – Чанбин стучит громко, напористо и почти сразу, не дождавшись ответа, входит. Джисон совсем другой.

– Эй, босс?

– Заходи.

Бледный как полотно, растерянный, Хан аккуратно прикрыл за собой дверь. Крис выпрямил спину, слегка подавшись вперед, готовый услышать, очевидно, плохие новости. Но Джисон, переступающий с ноги на ногу, молчал.

– Боже, да что случилось? – не выдержал Крис.

– Да там, как бы тебе сказать, вроде проблема. С клиентом.

– Действуй как всегда, – Крис пожал плечами и облегченно выдохнул. – Сообщи охране, пусть присматривают. А там – по ситуации.

Хан не двинулся с места и Бан, разглядывая его лицо, прищурился.

– Ты пугаешь меня, – наконец сказал он.

– Просто проблема не такого рода.

– А какого?

– Там Хван.

Крис закатил глаза и обессилено опустил плечи. Сердце будто ушло в пятки и, чтобы усмирить бунтующие нервы, челюсть пришлось сжать до скрипа.

«Боже, мужик, соберись».

После встречи на складе клуба Ванга прошло уже больше двух недель, а эмоции по прежнему не давали покоя, держа и душу, и разум крепкой хваткой. Мысли о Хенджине преследовали днем и ночью и, хотя, в общем и целом, контролировать их удавалось, осадок был неприятным.

В тот день Крис впервые увидел Хенджина в составе семьи Ли и, что более важно, рядом с Минхо. К первому он был готов: рано или поздно это случилось бы. Семья Хван имеет место в Совете, открыто поддерживает господина Ли во всех его делах, а сам Хенджин является близким другом семьи Ли и ее самым надежным партнером. Встреча в таком амплуа была вопросом времени. Что касается второго…

…тут возникли вопросы.

Вопросы ко всем присутствующим и ко всему происходящему. К Хенджину, флиртующему с ним, Крисом, но в то же время, совершенно собственнически ведущему себя по отношению к господину Ли (при посторонних!), к Минхо, не выказывающему Хвану никаких знаков внимания, но и не отталкивающему его, не ставящему на место, к Хану, что постоянно маячил за спиной Ли, к этому мальчишке – Чонину – который побагровел от злости, глядя на спорящего с братом Джина… Какой длинный список.

Чертовски длинный список.

Однако, как ни крути, больше всего вопросов было к самому себе. 

Почему такой как Хенджин, манипулирующий и очевидно несвободный, завладел его мыслями?

Почему чувства в этот раз насмерть бьются с разумом?

Почему Крис не может решиться, поставить точку и продолжает надеяться?

Почему так много “почему” и на что тут вообще можно было надеяться, мужчина совершенно не понимал.

– Так что, Крис? – Хан прикусил нижнюю губу. – Надо, наверное, что-то сделать?

– Сделать «что»? Он мешает другим гостям или персоналу?

– Нет, но…

– Может, он мешает тебе лично?

– Я просто не хочу проблем. Ты ведь понимаешь, что случись с ним что-то, Минхо со всех три шкуры спустит.

– Минхо, значит? Ни он, ни, тем более, я, ему не няньки.

– Ладно, понял. Как скажешь.

Джисон, все еще взволнованный, понурый, развернулся и направился к двери, но едва он дотронулся до дверной ручки, Крис, резко выдохнув, окликнул его.

«Твою мать…».

Джисон повернул голову и как-то уж слишком участливо взглянул на Криса, будто был уверен, что тот не даст ему уйти ни с чем.

«ТВОЮ МАТЬ».

– Что ты имел в виду, сказав, что с ним что-то может случиться?

– Ну, он уже довольно сильно накидался и его явно окучивает какой-то хер.

– Скажи охране, чтобы никого к нему не подпускали.

– Уже сказал.

Крис нахмурился, непонимающе глядя на друга. Что от него хотел Джисон, было совершенно непонятно: ему явно не нравился Хенджин, да и сильно мнительным он никогда не был. Так с чего бы…?

– Чего именно ты от меня ждешь? Он такой же гость, как и другие.

 – Считаешь?

– Чанбин же сказал, что он тут и раньше довольно часто появлялся, так что…

– Раньше, Чан. Это было раньше, – Джисон вскинул брови.

– Сделать вид, что мне интересно?

– У меня спрашиваешь?

Крис откинулся на кресле и вздохнул. Голова гудела и все то спокойствие, которым он наслаждался еще несколько минут назад, бесследно исчезло.

«Ну и сука же ты, Хан Джисон».

– Так чего ты от меня ждешь? – Бан повторил вопрос, сжимая тонкими пальцами подлокотник кресла. – Я ему никто.

– Поговори с ним, с тебя не убудет.

– Сам поговори. Ты же говорил, что в случае чего достанется всем.

– Терпеть его не могу, – Хан скривил губы и Крис засмеялся. – Да и нет у меня права лезть к нему в душу.

– У меня, выходит, такое право есть?– ухмыльнулся мужчина и поджал губы. – Ладно, я спущусь.

Джисон излишне резво закивал и, бормоча что-то нечленораздельное, быстро покинул кабинет, оставляя Криса в одиночестве, один на один с гнетущим, резко опротивевшим гулом.

Все, как и обычно, повернулось вспять. Почему в этом мире все так резко меняется? Это был первый, за многие душераздирающие, день, когда Крис не думал о Хенджине. Теперь этот песочный замок рушился, оставляя после себя лишь грязные ладони и чувство тоски.

И разбитое на мелкие кусочки сердце.

Спускаясь вниз, Крис чувствовал, как с каждой ступенью становится ярче вибрация, которая теперь, казалось, отражалась от стен и обрушивалась на него со всех сторон. Громкость музыки усиливалась, воздух становился плотнее, мысли – темнее, а сердце…

…сердце словно отбивало последние удары.

Мужчина отодвинул плотную штору в сторону. От количества людей почти становилось дурно, но стоило только бросить взгляд (один единственный взгляд) на бар, как все находящиеся в клубе перестали существовать.

Хенджин сидел прямо, облокотившись на барную стойку, и разглядывал содержимое стакана на свету. Атласная рубашка отражала огни светомузыки, кожа, на контрасте, выглядела чрезмерно бледной, придавая его времяпрепровождению оттенок мрачного торжества.

Крис рвано вдохнул и резко выдохнул, шагнув в толпу. Толпу, что теперь была совершенно неодушевленной, лишь препятствием на пути к цели.

– Мистер Хван, – Крис встал спиной к барной стойке, слегка откинувшись на локтях, и кивнул на стакан, обхваченный длинными пальцами. – Проверяешь качество? 

Хенджин отвел голову назад и ухмыльнулся. Слишком пьяный для того, чтобы держать себя в руках.

Слишком пьяный для того, чтобы лгать.

– А, мистер Бан почтил своим вниманием? Я тут приношу тебе выручку. Отменный виски.

– Что-то мне подсказывает, будь он хуже, ты бы все равно напился.

Хван зажмурился, пытаясь не засмеяться в голос, и сделал большой глоток. Мышцы шеи пришли в движение, дернулся кадык, язык прошелся по покрасневшим, от крепости напитка, губам.

Крис предпочел отвернуться.

– Ты чертовски прав, – хмыкнул Хенджин, бросив полный отвращения взгляд за спину Криса. – Кстати, скажи своему мистеру Со, чтобы поработал над охраной. У тебя тут стало полно мусора.

– Такие как они всегда будут там, где есть такие, как ты, – Бан мельком посмотрел на парней, бесстыдно разглядывающих его собеседника, – но спасибо за замечание. Мы поработаем над этим.

– Такие как я? Это какие?

– Красивые, пьяные, сорящие деньгами.

«Печальные».

– Считаешь меня красивым? – Хенджин, вскинув брови, наклонился в сторону Криса, едва не клюнув носом стойку.

– Настолько пьян, что забыл, как выглядишь?

Хван снова попытался сдержать смех и, махнув на Криса рукой, допил содержимое стакана одним глотком, почти сразу хватаясь за бутылку и наполняя его вновь почти наполовину.

– Не знаю, что там у тебя случилось, но подумай о том, чтобы остановиться.

– С чего ты взял, что у меня что-то случилось? У меня все по-старому.

– Не пытайся меня провести – ты пьяный, а не тупой. Не хочешь говорить – не говори, но голову не теряй.

– Боишься, что я тебе тут дел наворочу? – Хенджин ухмыльнулся, вновь наклонив назад голову, и поджал губы. – Или думаешь, он действительно что-то тебе сделает?

Крис открыл рот, чтобы возразить, поставить парня на место, но промолчал, прикусив губу. Спорить с ним бесполезно даже когда он трезв, теперь – и подавно.

– Просто переживаю за тебя.

Хенджин резко подался в сторону Криса, остановившись в паре сантиметров от его лица.

– Тебе говорили, что у тебя красивые губы?

«Пиздец».

– Ты просто охереть как перебрал.

– Так говорили или нет? – парень не унимался и его серьезное, почти злое, лицо не на шутку пугало Криса.

– Вообще-то… – Бан бесцеремонно забрал стакан из рук Хенджина, и залпом осушил его, – говорили.

– Кто говорил?

– Ты и говорил.

Хенджин замер, продолжая разглядывать лицо собеседника, и Крис едва не засмеялся от того, насколько сложно ему было сдерживать эмоции: капелька страха, стеснение, вызов и, наконец, принятие.

– Ну, я не лгал, – Хван кивнул и спешно отвернулся, хватаясь за опустевшую бутылку как за спасательный круг.

– Хватит на сегодня, Хенджин, остановись, пожа…

– Ты вспоминал ту ночь?

Крис почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Стало одновременно смешно и страшно: он, взрослый мужчина, стушевался перед прямым вопросом бесстыдного любовника. Но порой…

…ему и самому казалось, что здесь есть чего стыдиться.

Порой воспоминания о Хенджине – о том Хенджине – завладевали им полностью и без остатка. Влажная кожа под рукой, мягкие блестящие волосы, завязанные в тугой узел, хриплые тихие стоны прямо в ухо, бесконечный блеск темных глаз, сливающихся с тьмой души…. А потом – ленивая улыбка, шутливое недовольство мигающим светом за окном, рассыпанные по подушке черные пряди и слова, что вытащили Криса из приступа. 

– Бывало.

«Ты даже не представляешь, сколько раз».

– Почему?

– В смысле «почему»?

– Да блять…контекст какой? Ты жалел об этом?

– Жалел? – Крис рассмеялся. – Ты дурак?

– Значит, не жалел…? А стоило бы.

Хенджин закрыл ладонями лицо. Длинные пальцы слегка дрожали, а глубокий резкий выдох заставил Криса дернуться. Слушать Хвана совсем не хотелось, каждый его взгляд, каждое движение, и без того выводили из себя, но эти слова просто дробили голову.

– Удивлен, что ты так об этом думаешь.

– Я обычный предатель, понимаешь?

– Это он тебе сказал? – осторожно спросил Крис.

– Он…? Ах, он. Нет, он бы никогда так не сказал (уверен, у него даже мысли такой не было). Но, конечно, было бы лучше, если сказал бы.

Крис покачал головой: об этом разговоре они оба будут жалеть, но у Хенджина хотя бы будет шанс забыть его.

Нести этот груз будет непросто.

– Выходит, ты сам себя заклеймил, а теперь пытаешься убедить в этом всем других? Хенджин, ты чертовски зациклен на себе и на мнении других о тебе, но не все люди такие, как ты. Люди…разные. Перестань себя ненавидеть. И я очень надеюсь, что ты запомнишь мои слова.

– Я тебе нравлюсь?

– Говнюк. Я с кем тут вообще разговариваю? – Крис моментально распалился, борясь с желанием взять Хенджина за шкирку и умыть ледяной водой.

– Да слышал я тебя. Нравлюсь или не нравлюсь?

– Нравишься.

– Тогда повторим?

– Никаких повторим. Я же тебе сказал: хватит на сегодня градусов. Ты тут бутылку почти высосал…

– Кто из нас бухой, идиот? – Хенджин заливисто рассмеялся, толкнув Криса в плечо. – Я предлагаю повторить ту ночь.

«Боже».

Крис сжал кулаки на вдохе и медленно разжал их на выдохе. Больше всего на свете ему хотелось привести в чувства придурка, прямо сейчас заглядывающего в его глаза. Ударить, съязвить, вышвырнуть отсюда – неважно. Сделать что-то, что выбьет дурь из пьяной хенджиновой головы. То, что им сейчас движут далеко не доводы рассудка, он прекрасно понимал. Но – как там говорят? – сердцу не прикажешь?

– Ну, чего молчишь?

– Думаешь, разумно бросаться на первого, кто дал тебе больше внимания, чем Минхо? – Крис впервые произнес имя старшего Ли при ком-то, помимо членов своей семьи.

– Я знал, что ты не согласишься.

– Тогда какого хрена творишь?

– Просто хотел в очередной раз убедиться в твоем благородстве.

– Нравится выводить меня из себя? Я пришел к тебе как, я не знаю, друг? А ты выдаешь мне эту херню. Не испытывай мое терпение, тебе не понравится результат.

Хенджин лишь улыбнулся, слабо кивнув. Теперь, поиграв на чужих нервах, он вдруг стал милым и покладистым. Крис закатил глаза – этот тип настоящий вампир. А он сам – безумец, теряющий голову от язвительного пьяного дурака.

– Ты едешь домой, Хван Хенджин. Прямо, – Бан быстро набирал сообщение, – сейчас.

– Отвезешь меня? – парень хищно улыбнулся и Крис наконец успокоился, понимая степень опьянения собеседника.

– Нет.

– Боишься, что захочешь остаться?

– Да.

– Какие мы серьезные и неприступные. Ну, хорошо, я уеду… – Хенджин попытался встать, но его незамедлительно потянуло к полу, – …или нет.

– Боже, сядь. Тебя отвезет Хан.

– О, Хан Джисон? Сегодня что, мой день рождения?

Крису показалось, всего на секунду, что Хенджин протрезвел – таким осознанным стал его взгляд, но пару мгновений спустя он уже вновь тряс головой, пытаясь сбросить с себя хотя бы толику опьянения.

Как только Джисон подогнал машину, Крис кивнул охраннику (Хенджин с трудом верил, что он человек – настолько высоким и крепким тот был) и вот Хван, хоть и с чужой помощью, но стоял на своих двоих.

– Не доставляй Хану неприятностей, договорились? И сам будь осторожен.

Хван подозрительно быстро согласился и неуверенно, но спокойно зашагал к выходу, то и дело бросая на охранника, крепко сжимающего его плечо, неверящие взгляды. Поровнявшись с Крисом, Хенджин наклонился прямо к его уху, слегка задев мочку губами. Горячее дыхание обжигало кожу, но кровь в венах будто наоборот заледенела, а в голове крутилась лишь одна мысль, одно желание: немедленно схватить его и, что есть силы, прижать к себе, рвано целуя это прекрасное в своей наглости лицо.

Вдох.

Выдох.

– Я «бросаюсь» вовсе не на первого встречного. Ты ошибаешься, мистер Бан.

«Черт бы тебя побрал, Хван Хенджин».

Хан барабанил пальцами по рулю, когда дверь открылась и охранник клуба, молча положил что-то объемное на заднее сидение.

 Джисон, конечно, знал, что это «что-то» – Хван Хенджин, который уже совсем не стоял на ногах, и поэтому просто позволил уложить себя как какой-то мешок.

Совершенно бесстрастно охранник кивнул вскинувшему брови Хану и, так же молча, как пришел, удалился. Машина погрузилась во тьму.

Хенджин лежал тихо и даже дыханием не выдавал своего присутствия.

Джисон представил себе красноречивый заголовок желтой прессы о смерти наследника влиятельной семьи от алкогольного отравления в его, джисоновой, тачке. Скандал был бы – хватило бы на год.

– Ты там живой?

– Жи-вой, – приглушенно проговорил Хенджин и Хан, поняв, что тот лежит лицом вниз, закатил глаза.

– Сидение мне не заблюй.

– А ты, я смотрю, меня недооцениваешь? – мгновенно оживился пассажир. – То, что у меня нет сил, не значит, что я напился. Просто устал.

– Поэтому буквы в словах путаешь?

– Ой, иди в задницу. Язык – это, вообще-то, мышца. Кстати, твое дело – везти меня, так что просто заткнись и едь.

– Так ты адрес не дал! – возразил Джисон, тихонько посмеиваясь.

– Адрес я ему, видите ли, не дал, – смутился Хенджин. – Адрес не дал, а по лбу дам.

– Не пили сук, на котором сидишь – я же твой водитель!

Хенджин, наконец, поднял голову, стараясь усесться на сидении, и впился недовольным взглядом в тот кусочек лица Джисона, который мог поймать в зеркале заднего вида. Хан старательно игнорировал его, боясь рассмеяться и разозлить еще больше и без того буйного пассажира.

– Давай навигатор, вобью адрес.

– По кнопкам-то попадешь?

– Да блять, ты договоришься. Захлопнись и давай его сюда.

– Вы, мистер Хван, оказывается, такой грубиян, – сквозь смех резюмировал Джисон, и Хенджин недовольно, но беззлобно, поджал губы.

Разглядывая сосредоточенное лицо пассажира, Хан думал о том, что в этом состоянии тому совсем не удается скрывать эмоции за маской, по обыкновению, закрывающей его лицо. Никакой надменности и пренебрежения. Позади него сидел обычный парень, пытающийся развеяться или сбежать от проблем.

Или сбежать от самого себя, как это делал сам Джисон.

В своем любимом баре он не был уже черт знает сколько времени. С того самого дня, как узнал, кто его владелец. Теперь сама мысль о походе туда казалась какой-то неловкой, неправильной.

«Преступной».

Было такое чувство, будто пойти туда означает нарушить какие-то правила. Правила, которые никто не обговаривал. Мнительность Джисона била все рекорды.

У Хвана таких проблем точно не было.

– Ты оглох? Забери его, у меня сил уже нет держать, – пробубнил Хенджин, протягивая Хану навигатор.

– О, так это почти самый центр!

Хенджин неопределенно хмыкнул, откинув голову на спинку сидения. Теперь его глаза были закрыты, а длинные ресницы слегка подрагивали. Неоновые огни вывесок били ему прямо в лицо, но, казалось, Хвану было на это совершенно плевать.

«А на что ему, интересно, было не плевать в таком состоянии?»

Хан рассматривал его лицо в отражении зеркала. Это тоже казалось каким-то неправильным, будто он психопат, который накачал свою жертву, а теперь следит за тем, как она спит, выжидая момент для начала действий, но другого шанса ему точно не представилось бы.

Шанса изучить того, кто всю жизнь сопровождал Минхо, того, кому было доступно разделить с ним горе и радость, того, кто видел, как он рос и менялся, как стал тем, кем стал…

– Чего стоишь? Водить разучился? – проговорил Хенджин, растягивая гласные.

– Все-все, едем. Я был уверен, что тебя нужно везти за город и теперь очень рад, что нет.

– Это ненадолго, – лениво отозвался Хван.

– В смысле? – Хан взволнованно обернулся. – Ты в порядке? Открыть окно?

– Да. Нет. Я… вырубаюсь. Я будто… под водой.

«Боже, блять, мой».

Хенджин спал всю дорогу и даже теперь, когда они стояли в пробке, во всем этом гуле автомобильных сигналов, музыки и недовольных криков, редкими рывками продвигаясь к нужному повороту, не подавал никаких признаков сознательной деятельности.

Указательный палец его правой руки время от времени подергивался, а дыхание, наоборот, было спокойным и размеренным. Похоже, Хенджин и правда устал, а то, что он заливал в баре, только добавило масла в огонь, который, по всей видимости, разгорался в его раненной душе.

Джисон вздохнул. Полчаса в одном автомобиле и вот он уже всячески оправдывает и жалеет этого придурка, а ведь еще пару часов назад, увидев его в клубе, материл всеми правдами и неправдами.

Как бы то ни было, Хан совершенно не понимал ни Хенджина, ни характер его отношений с братьями Ли (и Минхо в частности), Кимом и Чонинон, а теперь еще и с Крисом. Вроде бы он очень привязан к членам семьи Ли, но, в то же время, в конфликте с каждым из них. Кажется, он влюблен в Минхо, но это не мешает ему встречаться с кем-то на стороне, да и, ко всему прочему, Хан был уверен, что Хвану нравится Крис (по меньшей мере, он явно испытывал к нему интерес).

Для Джисона все это было невероятно сложным, потому что сам он был уверен только в одной вещи: в своих необъяснимо сильных чувствах к Минхо, которые заметно обострились на фоне их совместного расследования.

Ну, и в том, что Хван убьет его за это.

И еще в том, что он совершенно не знает, что со всем этим делать.

Что делать с самим собой.

 Обычный ничем не примечательный дом встретил автомобиль светом нескольких фонарей и чистой подъездной площадкой. Хороший безопасный район с однотипными уютными квартирами, но, все же, не премиум класс. Оглядываясь по сторонам, Джисон подумал, что эту квартиру вполне могла приобрести мать Хвана для нужд сына-студента, да и инвестиция, в конце концов, неплохая, хоть и явно не в духе этого парня. Ему бы куда больше подошла просторная студия, заставленная мольбертами, или стильный пентхаус.

– Эй, Хван, приехали, просыпайся, – негромко позвал Хан, но в ответ услышал лишь недовольное мычание пассажира.

После короткого сна и дороги алкоголь, наконец, ударил в голову и Хенджин был именно в той кондиции, которая так пугала Джисона: никогда не знаешь, чего ожидать от этой степени опьянения.

«И что теперь делать с этим телом – тоже».

Несколько минут уговоров и Джисон с горем пополам «выбил» код от подъездной двери и номер квартиры, а теперь жалел себя, представляя, с каким трудом потащит эту тушу наверх, что было (как стало известно позже) только половиной проблемы.

Стоя перед закрытой дверью квартиры, Хан исступленно разглядывал электронный замок, всерьез задумываясь о том, чтобы взломать его. Хенджин, еще минуту назад бодро вышагивающий, выходя из лифта, теперь почти спал, усевшись на пол.

– Давай, мужик, скажи мне код, – Хан, сжав в ладонях щеки парня, дул на его лицо. – Не бросать же мне тебя здесь.

– Не знаю никакого кода.

– Ты, блять, издеваешься? Говори код. Быстро, – не выдержал Джисон.

Хенджин открыл глаза и растерянно огляделся, не удостоив Хана даже мимолетным взглядом. Он оглядывал стены, двери соседних квартир, а потом нахмурился и потер лоб.

– А почему мы здесь?

– В смысле «почему мы здесь»?

– Это я тебе этот адрес написал?

– Ну, да, – Хан быстро заморгал, а Хенджин, после протяжного стона, засмеялся.

После такого смеха – Джисон это точно знал – не могло быть ничего хорошего, но об этом можно подумать позже, когда он, наконец, оставит это тело в безопасном месте и вернется в клуб. Если бы Хан вел список с вещами, которые больше никогда не сделает, он бы точно добавил пункт.

«Никогда не связываться с Хваном».

Краем глаза он заметил как открывается дверь. Это мог бы быть недовольный шумом житель дома, если бы квартира, из которой он вышел, не была той самой квартирой, попасть в которую, было целью Хана последние несколько минут.

– Что. Тут. Происходит, – знакомый мужской голос прервал смех Хвана.

– Простите, мы ошиблись адресом. Пожалуйста, извините за беспокойство, – не глядя, залепетал Хан, хватая за запястье побледневшего Хенджина.

– А я думаю, не ошиблись.

Джисон медленно повернул голову в сторону говорящего. Из приоткрытой двери выглядывало недовольное лицо Чонина.

– Вы что…живете вместе? – выпалил ошарашенный Хан, отпуская руку Хвана.

– Что ты несешь, боже, я и он? Здесь? Это даже не моя квартира. И он, уж поверь, тут не живет, – брезгливо поморщился Чонин. – Какого хрена вы тут забыли? Почему вы вообще вместе?

– Это какая-то ошибка, – Джисон ухмыльнулся от абсурдности происходящего. – Извини, ладно?

– Ошибка, говоришь… – на лице Яна появилась широкая хищная улыбка. – Пусть брат с вами сам разбирается.

«О, нет».

– Брат? Не надо. Я его увезу. Мне не нужны проблемы, – испугался Джисон. – Хван, скажи ему.

– Эй, Хен, тут твои друзья, – продолжая улыбаться, декламировал Чонин. – Поздновато для гостей, конечно, но может их впустить?

«Нет, нет, нет».

Сердце Хана билось настолько тяжело, что он был готов умереть прямо сейчас. Холод растекался по коже, страх застыл на кончиках пальцев, а на языке вертелись слова, которые с легкостью могли бы прикончить Хенджина, молча сидевшего на полу и боязливо поджимающего губы.

Минхо молча выглянул из приоткрытой двери и бесстрастно оглядел застывших гостей. Чонин, стоящий за его спиной нетерпеливо кусал губу, продолжая улыбаться, а Хан мечтал об одной – исчезнуть.

– Господин Ли, – одернул себя Джисон и поклонился. – Прошу прощения за беспокойство. Этот адрес мне дал мистер Хван. Если бы я знал…

– Что бы ты сделал, если бы знал?

– Отвез бы его к себе. Или оставил в клубе. Или…

– А мистер Хван что скажет? – перебил Минхо.

– Мистер Хван провалился сквозь землю, – Хенджин вскинул руки, сдаваясь перед осуждающим взглядом Ли, и засмеялся. – Я все еще очень пьян, не понимаю, как так вышло.

– Это тебе не поможет, но ладно, позже поговорим. Чонин, помоги-ка его завести.

Хенджин виновато улыбнулся и, опираясь на руку Хана, зашагал на встречу Минхо. Чонин продолжал улыбаться, не без удовольствия подмечая злость брата.

– Не знаю, вспомню ли я это завтра, но, раз уж нам обоим крышка, – спасибо, Хан Джисон, – зашептал Хван.

Нахмурившись, Хан вздохнул. Кто бы мог подумать, что его день закончится именно так. Вроде бы так плохо, но, в то же время (Джисон с горечью признавал это), более чем хорошо. Похоже господин Ли и правда был не на шутку зол, но даже в таком состоянии предельно собран, а еще…

…предельно красив.

В спортивных штанах и мешковатом пуловере, с карандашом за ухом. За такое зрелище можно было и заплатить. Не жизнью, конечно, но все же оно того стоило. Хан почувствовал, что начинает краснеть, спешно опустил глаза, доведя Хенджина до двери, и тотчас попятился назад, в надежде, что сможет сбежать от всего произошедшего.

Минхо мягко обхватил предплечье Хенджина, с интересом рассматривая его бледное бесстыжее лицо, а затем перевел взгляд на раскрасневшегося Хана.

– Спасибо, мистер Хан. Извините за беспокойство, которое вам доставил Хенджин.

– Нет-нет, господин Ли, не стоит – мы всегда рады помочь. С чем угодно. В любом случае, мистер Хван не доставил нам никаких проблем. Простите за… – Джисон неопределенно повел рукой, –…это. Могу я идти (если, конечно, я вам больше не нужен)?

Ли, не отводя взгляда, медленно кивнул, и Хан коротко улыбнулся, наконец осмелившись посмотреть на него. Серьезный проницательный взгляд. Даже когда он улыбается сложно понять, что у него в голове, а сейчас – и подавно. Джисону лишь оставалось надеяться, что Хвану не слишком достанется – Минхо, вроде бы, довольно терпим к выходкам этого парня – однако, хорошего тут и впрямь мало.

Этой квартиры нет ни в каких декларациях, а Хенджин так запросто засветил, хоть и партнеру, но чужаку. Ли может не поверить, что это совпадение, да и Крису это не понравится.

Джисон, еле сдерживался, чтобы не перейти на бег. Сейчас он нажмет кнопку лифта и взгляд Минхо уже не будет висеть дамокловым мечом над его головой.

– Мистер Хан, подождите меня внизу, – за спиной Джисона раздался спокойный голос Минхо, едва он успел вызвать лифт.

– А? Что? Подождать внизу? – сердце Хана ушло в пятки. – Конечно, господин Ли.

– Минхо, куда ты собрался? – мигом отрезвел Хенджин.

– Заходи молча.

Хан видел, как Хенджин цокнул и ухмыльнулся, когда Минхо придерживая его за спину, закрыл за ними дверь.

«Чертов Хван Хенджин».

Джисон точно знал, что с момента как он вышел из подъезда, прошло семь минут. От страха и нетерпения он не выпускал телефон из рук – каждая секунда казалась вечностью, и он будто действительно старел душой, стоя тут, и не решаясь сесть в машину.

Почему господин Ли попросил его остаться, он не понимал. Скорее всего, разговор о конфиденциальности: Джисону наверняка не стоит распространяться  об этом месте. Или о Хенджине – не с проста ведь тот назвал именно этот адрес. Или…

«Это лишнее, Хан».

Прошла еще одна долгая минута, прежде чем дверь подъезда открылась, и Минхо показался на улице. Он был в черном длинном пальто, накинутом поверх домашней одежды, и Джисон подумал, что он может заболеть, если сейчас же не застегнется.

– Спасибо, что подождал.

Хан поджал губы, чтобы не усмехнуться от обыденности тона, которым была сказана эта фраза – вряд ли он (или кто угодно еще) мог бы позволить себе проигнорировать слова главы семьи Ли.

– Босс сказал тебе привезти его?

– Да, господин Ли, но Хван правда не делал ничего такого. Это просто…в целях безопасности.

– Мне известно, как он ведет себя, когда пьян, не оправдывайся.

– Да, господин Ли, – стушевался Хан и Минхо ухмыльнулся, слегка покачав головой.

– Мы стоим вдвоем на парковке в час ночи, после того, как ты вломился ко мне в квартиру. Думаю, при таких обстоятельствах можно отбросить формальности.

Джисон чувствовал, как его глаза округляются. Называть Его по имени в своей голове или при Крисе – это одно, но чтобы вот так, стоя лицом к лицу…

«Ну уж нет».

Поджав губы, Хан покачал головой.

– Как хочешь, конечно, но я теперь чувствую себя грубым и невоспитанным.

– Извините, я просто, я…мне тяжело вот так перестраиваться, вот и все, – затараторил Джисон. – Я не считаю, что вы обращаетесь ко мне неуважительно, мне так даже комфортнее, правда…

Минхо засмеялся искренним, заразительным смехом и Джисон, глядя на его устремленное к ночному небу лицо, робко улыбнулся, совершенно не понимая, что у того в голове.

– Куришь?

– Нет. И не знал, что вы курите.

– А я и не курю, – Минхо равнодушно пожал плечами и наклонился к пламени зажигалки, – но сейчас хочется.

Господин Ли был задумчивым, меланхоличным, каким-то таинственным и Хан с трудом отгонял от себя мысли о кинематографичности этого момента, ведь он…

…не герой дорамы.

И стоят они здесь не потому, что ночь слишком темная для одиночества, а луна красивая, а потому что тяга приключений Хвана сыграла с ними злую шутку. И Минхо сейчас курит не потому, что дым подчеркивает его загадочность, а потому что пытается сосредоточиться хоть на чем-то, кроме стресса, что ежедневно поглощает его с невероятной скоростью.

Улыбка медленно сползала с губ Джисона. Теперь красота картины, от которой он еще пару минут назад не мог оторвать взгляда, была безвозвратно омрачена жестокой реальностью. Минхо выпустил последнюю порцию дыма и поднял на Хана вопросительный взгляд. Все это время они молчали, но теперь – Джисон просто не мог игнорировать этот порыв – пришло время нарушить тишину.

– Вы в порядке?

– Это я хотел у тебя спросить, – ухмыльнулся Минхо. – Ты сам в порядке?

– Вообще-то, – Хан не верил овладевшей им смелости, – я первый спросил.

Минхо улыбнулся, наклонив голову назад, и вздохнул. Точно также делал Хенджин в баре, разговаривая с Крисом. Неприятный холодок пробежал по спине Джисона – сколько времени нужно провести вместе, чтобы перенять привычки друг друга?

Невероятно много. Невероятно близко.

– Мое состояние никогда не меняется. С того самого момента, как я ввязался в эту историю, но – если ты спрашиваешь – я переживаю. Безусловно.

– Я… – Джисон замялся, – …тоже. Хотя мне сложно понять то, что я сейчас чувствую. Слишком много всего произошло.

«И речь не только о компании и Сонбэ».

Минхо не изменился в лице, размышляя о чем-то своем, и Хан обреченно вздохнул – не надо было ему говорить о себе. Мелким сошкам не понять того, что ежедневно испытывают такие, как он. Люди, с огромным влиянием, с чудовищной ответственностью на плечах.

– Вы не говорите, что все будет хорошо, – выпалил Джисон и сразу прикусил язык.

– Потому что не будет, – равнодушно заключил Минхо. – Никакие слова тут не помогут. Важны только наши действия. И мы выкладываемся на полную, а значит, и результат будет.

Джисон сжал челюсть. Минхо был прав: уверенные слова и прямой спокойный взгляд подействовали куда сильнее, чем пустые уверения в хорошем исходе. Они, каждый из них, и правда делают все возможное, и это единственный гарант того, что все будет хорошо.

– Спасибо, господин Ли.

– Не за что.

Теперь Джисон не обращал никакого внимания на ветер, трепавший его волосы, на замерзшие пальцы и пар изо рта. Там, в месте, где, как он думал, жила душа, расползалось тепло.

Как же мало нужно для того, чтобы почувствовать, что у тебя есть будущее.

Почувствовать, что ты жив.

– Вы поэтому меня остановили?

– Я не знал, почему это делаю, – Минхо пожал плечами. – Просто решил, что так надо. Видимо, не зря.

Джисон бодро кивнул, делая вид, что соглашается с господином Ли. Он не мог сказать, что это все было очень даже зря, ведь теперь он не просто чувствовал себя влюбленным. Теперь он четко осознавал это.

Их спонтанная встреча подходила к концу и, хотя Хан всеми силами пытался скрыть свое волнение и благодарность, он не мог не показать своего восхищения этим человеком. Пусть это и было лишь толикой того, что он чувствовал.

«Крошечной частицей».

– Ты торопишься? – голос Минхо выдернул Джисона из размышлений.

– Не тороплюсь.

 – Отвези меня на набережную.

Хан кивнул прежде, чем успел подумать и Минхо уверенно направился к двери автомобиля, намереваясь устроиться рядом с водителем.

Аромат его парфюма, теряющийся в морозном запахе улицы, заполнил салон, вгоняя и без того разволновавшегося Джисона в ступор.

Теперь происходящее и правда все меньше походило на реальность. Может, он уснул в машине, так и не сумев разбудить Хенджина, и теперь видит сон?

 Самый красивый сон в своей жизни.

Лицо господина Ли не менялось. Он смотрел в окно, следя за сменяющими друг друга зданиями и улицами, а Джисон едва ли мог оторвать взгляд от своего внезапного попутчика, с трудом контролируя движение автомобиля.

Пару часов назад он горько усмехнулся, представляя заголовки газет о смерти Хвана, но быть виновным в гибели Минхо ему не хотелось еще больше.

«Следи за дорогой, Хан Джисон. Следи за дорогой, мать твою».

Неожиданно, до этого задумчивый, Ли повернулся к Хану с широкой улыбкой. Блеск его глаз, отражающих огни ночных улиц, гипнотизировал настолько, что Джисон забыл как дышать.

– Это место, видишь? – все еще смеясь, Минхо показал большим пальцем куда-то в сторону. – Пару лет назад Сынмин сломал тут ногу, не удержавшись на скейтборде. Хенджин так над ним смеялся, что вывихнул челюсть. А я носился вокруг них как ужаленный и причитал.

Хан кивнул, улыбаясь, и слезы сами подступили к его глазам. Глядя на это светящееся мыслями о прошлом лицо, он чувствовал неописуемый восторг: от красоты своего собеседника, от его искренности, от атмосферы, которую он принес вместе с собой.

И от безграничной боли, что теперь жила в его сердце, отнимая право на эти невероятные чувства.

За этот день Джисон понял одну важную вещь: с ним было покончено. Он безвозвратно и нестерпимо влюблен в человека, сидящего рядом. И теперь он как никогда понимал Хенжина.

Этого чертового Хвана.

«Бедный Хван Хенджин».