Слово "друг" казалось совершенно бессмысленным. Как это — дружить? Разве не все они равны между собой и разве не должны относиться друг ко другу с одинаковой добротой?

Слово "враг", впрочем, было ещё бессмысленней и мучило Вельзевул гораздо больше. Что такое враг? Как это — враждовать? С кем враждовать в мире, сотканном из любви и красоты? Сперва она пыталась донимать этими вопросами остальных, но быстро поняла, что все бестолку: либо отнекивались непостижимым Божьим планом, либо предпочитали не задумываться вовсе. Вельзевул силилась понять, что такое вражда, заглядывая в их пустые глаза, но чувствовала только усталость и раздражение. Это пугало, ведь она не должна была испытывать что-то, кроме Божьей благодати и необъятной любви, она была буквально создана лишь для этого. А ещё для того, чтобы безропотно принимать распоряжения свыше, побольше работать, поменьше думать и не задавать неудобных вопросов.

Все пошло не так. Возможно, с того момента, как она прочитала кое-что на своих руках.

На деснице — имя самого близкого друга, на шуйце — заклятого врага. Как-то так было записано в их скрижалях и звучало двумя полными противоположностями. Отчего тогда имена на руках Вельзевул были абсолютно одинаковыми? Тёзок среди ангелов не водилось, с фантазией у Всевышней было все в порядке, вот только Вельзевул не решалась пробовать добиться ответов у Неё лично. Она украдкой до крови расчёсывала въевшиеся в кожу буквы, тихо ненавидя дважды поселившегося на её теле Гавриила (дурацкое имя), не в силах отделаться от ощущения одной сплошной чудовищной ошибки. И она в Эдеме, не смеющая больше ни с кем делиться тем, что её терзало, — ошибка.

Вельзевул пробовала искать своего нареченного (тьфу!). Ей повстречались Михаил, Уриил, Салафиил и многие, чьих имён Вельзевул не запомнила. Гавриила если кто и знали, то смутно, да и в целом все были слишком заняты своей работой, чтобы ей помочь.

Неуловимого Гавриила отчаянно хотелось придушишь собственными руками.