Последние четыре месяца Рокси помнит плохо. Приходы учителей из местной школы с абсолютно незапоминающейся внешностью, сеансы с Ино, после которых она ревёт от усталости несколько часов, и привычная уже своим постоянством, бьющая наотмашь по вискам головная боль. Или гудящая где-то на затылке в обычном состоянии. Руки Сакуры, окутанные зелёным, светом перестают помогать где-то после четвёртого прихода Яманака, местные таблетки и чудо-настойки делают только хуже. Все врачи подряд на это кивают, довольные шепчут как «Интересно» и уходят по её подозрениям в лабораторию делать ещё более убийственную дрянь.

Но успехи есть, она бы радовалось этому как ребёнок, не будь ей настолько паршиво, что сил не хватает даже на затравленный вой в подушку. Она практически полностью понимает речь местных жителей, неплохо говорит сама и не пытается удариться по сильнее головой хоть о какую-нибудь твёрдую поверхность, когда ей дают очередной учебник, исписанный до этого полностью непонятными закорючками.

Иногда ей кажется, что покончить с собой было бы легче, особенно когда запечатанная магия начинает активнее клубиться в груди от злости, жжётся под кожей и горит. Рокси в такие моменты кричит в подушку, что есть силы, сжимает её в руках до полного онемения пальцев. Она делает всё, чтобы не расчесать своё тело до крови. И не плакать. Потому что слёзы не помогут, а истерика может свести на нет все результаты по в разы улучшившемуся самоконтролю.

Когда мадам ДюФор говорила им, что медитации очень нужная вещь для любой феи, она не верила. Делала нужные упражнения, делала их правильно, смогла управиться с собственной силой в рекордно быстрые два месяца и перестала фонтанировать и сливать в никуда половину своего резерва при создании заклинания. Но на этом ей казалось польза от сидения с медленным дыханием и фокусом куда-то вглубь себя себя исчерпала. О, как она ошибалась. Сейчас она готова чуть ли не молиться на преподавательницу, когда от бессилия выполненная медитация помогла. Тонны информация о языке, мире и культуре стали усваиваться чуть легче.

— Войдите, — отвечает Рокси, когда раздаётся ленивый стук в дверь. — Здравствуйте, — вошедший парень ей не знаком, у него на вид жёсткие тёмные волосы, забранные в хвост на затылке, узкие глаза с почти абсолютно чёрной радужкой и местный жилет, как показатель то ли статуса, то ли силы. С этим она так и не разобралась.

— Шикамару Нара, твой экзаменатор, — голос у него прокурен, хотя ей стоило догадаться об этом сразу как она почувствовала почти выветрившийся запах табака.

— Рокси Клауэн, рада с вами познакомиться, Шикамару-сан, — она надеется, что выбрала правильное обращение и не сильно ошиблась в произношении. Раз уж он экзаменатор, то экзамен начался сразу как-только он вошёл. Моргана делала так же, как и Небула, проходила, знает.

— Тогда начнём, — почти семь часов она отвечала на устные вопросы. Ни секунды на передышку, она говорит и говорит, и говорит. Голова гудит, вспоминать малейшие детали почти физически невыносимо, горло пересохло, вода в кувшине давно закончилась, до обеда пол часа. Шикамару перескакивал с темы на тему, иногда спрашивал заведомо неверные вопросы, иногда после её ответа просто вопросительно выгибал бровь и Рокси произносила всё, что придёт в голову, пока не слышала следующий вопрос.

После кивка и слов, что она сдала этот тест, ей хотелось расплакаться. Но она только улыбается, запускает тонкие пальцы в волосы и массирует круговыми движениями кожу головы, а потом ложится на кровать, не реагирует на прощание и закрывшуюся с тихим хлопком дверь. Засыпает в странной позе с прижатой к груди подушкой. Просыпается ровно к ужину, съедает всё до последней крошки.

Последующая ночь проходит в агонии, и только в ней она вспоминает разговор с мамой.

— Причина, по которой маги Чёрного Круга охотились на нас… мы этого не знаем. Это началось куда раньше моего рождения, а те кто мог бы рассказать погибли. Тогда они не знали, как можно выжить во время ритуала. Но мы нашли выход, — Рокси внимательно слушала Моргану, стараясь не пропустить ни слова. В такие моменты ей правда кажется, что они может принять её, не смотря на долгие годы разлуки. Да, не по её вине, но обида крепко держится в сердце. Детские издевки на тему того, что матери у неё нет раньше были как солью на свежую рану — мучительно больно. Со временем стало плевать, но такие вещи так просто не забываются, потому что почти срастаются с твоей сутью.

— И какой же?

— Печати, которые запирают магию внутри нас, — фраза звучит бесцветно. — Ты уже знаешь, что для феи лишиться крыльев — гарантированная смерть от своей руки. Нет ни одной феи в истории, которая бы не убила себя после насильственного лишения крыльев. Это как оказаться калекой в результате аварии и не иметь возможности ни ходить, ни хотя бы сидеть. Поэтому мы нашли выход в печатях. Мы запечатывали свою магию в себя, без возможности её использовать, и тогда во время их ритуала нас просто запирало в тюрьму, созданную из нашего же королевства.

— Но печать же должна была приносить дискомфорт? Профессор Палладиум как-то отвлёкся и сказал об этом, — от потускневшего в раз взгляда становится по себе. Моргана секунд десять смотрит в пустоту. — Мам.

— Прости, — женщина мелко вздрагивает и расправляет спину. — Поначалу печать не приносит дискомфорта, но невозможность использовать силы раздражает. Затем становится больно…

— Потому что магии всегда нужен выход. И сдерживать иногда бывает опасно для здоровья окружающих в первую очередь. Я помню, — Рокси повторяет заученное правило, вбитое, выжженное в её памяти на тренировках с Небулой. Королева знает о чём говорит, бывшая королева — тоже.

— Верно. Те, кто не долго не мог снять печать… они практически были бомбой замедленного действия. Нам чудовищно везло, когда девушки справлялись. Но жертвы были. Пострадало почти двадцать человек. Меньше, чем могло быть, но куда-больше, чем желаемый ноль… Они уходили в море, знали, что у них не получится разрушить ограничитель и поэтому… поэтому уходили умирать как можно дальше, — Моргана резко выдыхает, отходит от окна, у которого стояла до этого момента и садиться на диван.

— Мне жаль их, — Рокси прикрывает глаза и сглатывает, ей явственно видится Тир Нан Ог и красная от крови вода у одного из берегов.

— Если вдруг случится такое, что на тебе будет ограничитель-печать — выжигай её. Заставь себя и свою магию сломать её к чёртовой матери иначе тебе не жить. Те кто слабее, может прожить так и до старости. Но ты будешь сильной, куда сильнее чем мы когда были. И если тебе поставят любую подобную печать у тебя будет полгода в лучшем случае, — Моргана уходит на кухню. Рокси слышит как она наполняет чайник водой и ставит на огонь. Разговор окончен.

Четыре месяца, вместо обещанных шести.

Боги, какая же она дура, что не поняла раньше, что не попыталась исправить хоть что-то. Потому что она совершенно не знает, что ей делать сейчас.

***

Сакура приходит к Рокси в восемь утра. Как обычно. Но вместо уже вполне уверенного «Доброе утро, Сакура-сан» она слышит лишь хрипы. Постель мокрая от пота и крови, одеяло скомкано в руках и зажато между зубами. Рокси впервые надрывно плачет, потому что плохо. Потому что и жарко как в Аду, и холодно как под толщей воды на Севере одновременно. Потому что воздуха не хватает. Потому что в груди долбанный ядерный реактор, готовый взорваться сию же секунду. Потому что до этого она сидела на корточках в обнимку с унитазом и ощущение словно она выблевала все свои внутренние органы, жжёт горло и ротовую полость.

Причин много. А желания жить — минимум.

Сакура бросает бумаги на пол. Кожа у пациентки обескровленная, губы синие, и вся она горит. Сакура незамедлительно проводит диагностику Шосеном, успокаивает нервную систему, лечит расчёсанную до крови кожу.

И успокаивается, когда Рокси вроде приходит в себя. Бормочет что-то не связное, но уже не горит, и дышит вполне спокойно. Чакроканалы — в норме. Так что с ней могло быть?

Сакура не знает. И нет ни единой идеи. Мысль позвать сенсея и спросить у неё совета кажется здравой, но оставлять девчонку на кого-то не хочется. Попросту боязно, что не смогут среагировать правильно, хоть в больнице есть медики куда опытнее неё.

Поэтому Сакура сидит рядом на стуле, сжимает в своих руках ладонь вверенной ей пациентки и вводит ту в лечебный сон. А сама разбирает с бумагами и отчётом, пока есть свободная, хоть и достаточно нервная минута. Симптомы странные, физически она здорова, тогда что послужило причиной? Сакура снова активирует Шосен и теперь без спешки проверяет всё, она могла же что-то упустить. Да, активность на уровне очага чакры, но так это всегда было. И вот печать на животе почему-то наливается кровью и продолжает оставаться горячей.

Непорядок.

Ирьёндзюцу не помогает. Сакура отчаивается и просто прикладывает к животу Рокси бутылку с холодной, почти ледяной, водой. Не поможет, но сможет забрать излишнее тепло. Что делать…

— М, Сакура-сан? — Рокси просыпается через четыре часа, в полдень, поднимается на локтях и сонно щурится. Солнце стоит высоко в небе и слишком сильно слепит глаза.

— Тебе лучше? — Сакура переводит дух, когда Рокси кивает и садится. — Что вообще случилось? Вчера все показатели были в норме.

— Печать случилась, которую вы на меня налепили. Не знаю как для вас шиноби, для меня это смертельно, — Рокси не подбирает мягких фраз, с отвращением пытается отлепить насквозь мокрую и липкую больничную рубашку, а потом трёт глаза. Потому что продолжают слипаться, не смотря на неожиданную лёгкость в теле. — И если её не снять, то я взорвусь вместе ближайшими километрами к чёртовой матери.

— Чёрт, — Сакура быстро собирает листы с какими-то расчётами с пола. — Почему ты не сказала?

— Потому что я сама об этом не знала. Поняла вот, ночью, когда начала задыхаться так, что позвать никого не вышло. Мне рассказывали о подобном, но я не отнеслась достаточно серьёзно и не поняла сразу. И, знаете, Сакура-сан, я думала вы оставите меня помирать, — Рокси наконец определяется с позой и даже выдавила из себя улыбку.

— Сколько примерно есть времени?

— Неделя, может чуть-чуть больше, — сил говорить почти нет, Рокси промаргивается.

— Цунаде-сенсей слишком заинтересована в тебе, после того как Ино рассказала о твоей силе, — Сакура делает быстрые заметки, вызывает медсестру, говорит поменять постельное белье и принести девушке одежду. Ещё раз проверяет медицинской техникой и уходит. — Продержись, пожалуйста, эту неделю. Тот кто может без последствий снять печать скоро вернётся.

Рокси раздражённо стягивает мокрую пижаму и оставляет её на кровати, заходит в душ и долго стоит под тёплой водой. Ненадолго становится легче.

Ино приходит через полчаса после того, как она искупалась и оттёрла своё тело до скрипа. Волосы ещё мокрыми прядями лежат на спине, приятно холодят открытую кожу шеи. Яманака непозволительно счастливая, светится необъяснимой теплотой и почти до противного влюбленно улыбается. А Рокси лежит пластом, не находит силы задёрнуть занавески и смирившись жмурит глаза, когда на них падают солнечные зайчики.

— Рокси, — Ино кивает головой и садится на стул рядом с кроватью. Фея мычит в ответ приветствие, но не спешит шевелится. После ночной агонии магия в груди как-будто успокоилась, давая телу возможность восстановится. Но Рокси не верит, что всё так просто. — Сакура сказала, что тебе было плохо.

— Она преуменьшила. Я думала либо Дракона скоро встречу, либо Бога, разницы ни какой. О, ветер подул, — из открытой форточки потянуло прохладным воздухом, запахло свежескошенной газонной травой. Она попала в этот странный — неправильный — мир в начале весны. Сейчас уже лето.

Рокси представить не может сколько времени прошло дома. И если допустить, что время течёт одинаково… её уже похоронили. От пришедшей в голову мысли становится невыносимо тошно, к горлу подкатывает ком, на глаза наворачиваются слёзы.

— Ясно, — Ино поджимает губы, но резкость Рокси не может испортить её настроение. Сегодня утром Сай подарил ей её портрет, в маленьком формате, который можно носить с собой. Ино долго пищала от умиления, положила подарок в карман, обняла парня на прощание и побежала в госпиталь. — У нас остался последний, я на это надеюсь, сеанс. Потому что я тоже от этого устала. До сих пор понять не могу, почему твоё сознание так сопротивляется тому, что я вкладываю в него новые знания.

— Если бы я знала, я бы с этим разобралась, — Рокси переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку. — Может в другой день?

— Сегодня, — Ино ждёт, скрестив руки под грудью.

Рокси не отвечает, только с очень тяжёлым вздохом садится на кровать, пытаясь справиться с болью в теле. Взгляд в глаза, пас руками, внутренний мир и тонны информации.

Ино заканчивает вбивать понимание всего через три часа. А потом останавливает носовое кровотечение и залечивает лопнувшие капилляры в глазах пациентки.

— Ты в порядке? — вопрос из вежливости, потому что Ино видит, что Рокси не в порядке, что Рокси сжимает голову руками и тихо воет. Ино проходит шосеном по вискам, знает, что не поможет, но не попробовать нельзя.

— Нет.

— Может что-то хочешь?

— Хочу к Арту.

Ино вспоминает, что это кличка её собаки. И думает, что привести какое-то животное будет хорошей идей. Она выходит из больницы и минут через десять целенаправленного поиска находит Кибу.

— У меня тренировка, я не буду торчать в больнице. Тем более ради какой-то…

— Пожалуйста? — Ино хлопает глазами и улыбается. Акамару так же пристально смотрит на хозяина, мол чего думаешь, идем. И такой взгляд питомца он не выдерживает. Зло пинает мелкие камешки на дороге носком ботинок и кивает.

— Бесит, — Киба сует руки в карманы и поворачивает к госпиталю. Акамару весело виляет хвостом.

— Спасибо, — Ино рада. Правда рада, потому что смотреть на страдания девчонки практически невыносимо. Они шиноби привычны к боли, а вот девчонка практически гражданская, не смотря на наличие сил. Склад ума у неё совершенно другой. Мягкая нежная натура. Хоть и маски Рокси пытается цеплять на свое лицо, но Ино видит это на сквозь. Научилась видеть.

Дорога занимает какие-то пару минут. Яманака провожает парня к палате феи, сама остается за дверью.

Ждёт две минуты, пока Киба ворчит под нос и отодвигает стул. Тишина. Можно идти.

— Хокаге-сама, разрешите войти? — до Резиденции она добирается быстро, теребит в руках захваченный отчёт.

— Да, ты как раз вовремя Ино, все наблюдающие за феей тут. Я жду ваших комментариев, — женщина сцепляет руки в замок, слушает каждого. — Шикамару?

— Она освоила язык на достаточном уровне, сможет внятно ответить на вопросы исследователей и технического отдела. При проверке показала приличный уровень знаний в тех областях, которые ей не объясняли. Знания были получены до прибытия к нам.

— Хорошо. Ино?

— Она гражданская. Не смотря на наличие сил. Она не опасна. И, Цунаде-сама, вам уже доложили о её состоянии?

— Да, я написала Джирайе, он постарается вернуться в течении недели.

— Будет лучше, если он не будет задерживаться. Я подсмотрела кое-что в личных воспоминаниях… у неё может этого времени и не быть. Сейчас в её палате Киба с Акамару, я подумала, что присутствие животного для той кто связан с ними может помочь.

— Сакура?

— Одобрила эту идею и уговорила главу госпиталя пропустить животное.

— Хорошо. Пока все свободны. Письменные отчёты положите на стол. Шизуне, будь добра, налей мне что-нибудь.

***

Они встретили её не то чтобы далеко от Конохи. Мелкая по комплекции девчонка лежала почти у самой дороги, в ссадинах, синяках, засохших кровоподтёках. Документов у неё с собой никаких не было. Гражданская или шиноби?

— У неё развитая система циркуляции, но она какая-то неправильная, — говорит Хината, осматривая девушку бьякуганом. — У неё есть переломы, скорее всего есть и истощения организма. Если мы не отнесём её в госпиталь, долго она не проживёт.

— Нам это надо? — Киба устал, ему бы в душ, вымыться самому и вымыть Акамару, потом в кровать часов на двенадцать. И непонятная, теоретически опасная девчонка волнует его в последнюю очередь.

Шино отмалчивается, Хината давит взглядом жемчужно-серых глаз и набухших вен на висках.

— Ладно, — фыркает Киба, смотря как к девушке подбегает Акамару, проводит носом по шее и лижет щеку. Оглядывается, лает, сидит рядом с незнакомкой, пока Киба лениво подходит. Физически он самый выносливый, поэтому само собой разумеющимся для сокомандников было оставить на него участь транспортёра.

— Будь аккуратен, у неё может быть сломано ребро. Если оно проткнёт лёгкое, будет плохо, — напоминает девушка. Киба не отвечает, поднимает на руки лёгкое тело. Слишком лёгкое, думает Киба, и хмуро сводит брови к переносице.

— Давайте идти уже, я хочу домой.

И нести действительно приходится максимально аккуратно, контролируя вложенные в удержание силы. Потому что кажется сжать сильнее и треснет. И потому что Акамару не несётся со всех ног к деревне как обычно, а плетется рядом, пристально смотрит и лает, когда по его мнение Киба делает что-то не так.

И Киба не знает, ревновать ли собственную собаку к бессознательному женскому телу. Слишком много внимания.

Ворота деревни, а потом и стены госпиталя воспринимаются на редкость положительно. Они сдают девушку в руки ирьёнинов, обещают договориться с Хокаге и берут на себя ответственность за возможные неприятности. Киба кивает, не особо вникая в слова. Сейчас устный отчёт сдать и спать.

Через неделю эту девушку они сопровождают сначала к Хокаге, потом обратно в госпиталь. Тогда же узнают, что говорит она на совершенно незнакомом языке, которого в рамках их планеты и измерения не существовало и по закономерности не понимала ни одного сказанного ей слова. Это кажется дикостью. Но ещё большая дикость, что его пса она понимает от и до последней запятой. Ему ради налаженной ментальной связи дальше связанных мысленных образов приходилось много медитировать с Акамару на пару, настраиваясь как бы на одну частоту.

А она просто погладила по голове и смогла вполне внятно для собаки говорить, не смотря не на тот язык.

Киба молчал. А хотелось материться. Вслух. Громко кричать на подобную несправедливость. От подобного останавливало только присутствие Хинаты, которую эта незнакомка чем-то зацепила. И чем же? Ни груди, ни задницы, с настолько выпирающими костями, что это видно даже в пижаме. Осунувшаяся, серая, неприглядная. Разве что цвет волос интересный, но его подобным не удивить. Вон Сакура щеголяет с розовой шевелюрой и ничего.

А потом после очередного отчёта Хокаге спустя пять месяцев напоминает о той находке и говорит подготовить дом к долгосрочному принятию гостей. И выбор не аргументирует, советует только предупредить Хану об отчётах и повышении медицинского ранга касательно людей.

Остаётся только чуть ошарашенно кивнуть и почесать в затылке, силясь вспомнить зачем она тогда понадобилась Хинате и почему отдуваться сейчас должен он.

А потом по дороге от дражайшей главы селения на тренировку его перехватила несколько нервная Яманака. И её явно хочется прибить и закопать где-нибудь под ближайшим деревом, потому что она только накидывает лишних проблем.

Как же всё напряжно. Шикамару прав. Как всегда.

Ино закрывает за ним и Акамару дверь в палату, далеко не уходит. Девчонка лежит скрючившись, прижав подушку к груди, вроде плачет. По крайней мере Киба точно различает задавленные всхлипы. И что делать-то?

Акамару запрыгивает на кровать и кладёт тяжёлую голову на женское плечо. Лежать ему явно не то чтобы удобно, но почему-то кажется, что девушке от этого легче. Дыхание выровнялось, как и сердцебиение. И тело расслабленно. И цвет лица стал заметно ярче. Можно уходить.

— Киба? — Сакура заходит в палату, когда Акамару встает на лапы и собирается прыгнуть с кровати. — Ещё не ушёл?

— Нет, — Киба встаёт на ноги. — Но как раз собирался.

— Подожди, — Сакура наклоняется над Рокси, проводит диагностику Шосеном и с удивлением понимает, что её пациентке значительно лучше. — Можешь, пожалуйста, привести Хану с нинкеном?

— У неё их три, — отвечает Киба и чешет Акамару за ухом, когда тот мягко спрыгнул на пол. — Зачем?

— Хочу кое-что проверить, — Сакура фиксирует нужные данные и выходит вместе с Кибой из палаты. А фея… фея пусть спит.

***

Через три дня Хокаге говорит ему привести фею в резиденцию. Киба не особо доволен, но вопросов не задаёт.

— Останься, — Пятая улыбается. Добродушно, почти ласково, но у Кибы мурашки по коже от такой улыбки. — Рокси, тебя выписывают из больницы до возвращения нужного специалиста.

— А где я буду жить тогда? — у Рокси идеально прямая спина и сложенные на коленях руки. Правила поведения мадам Дю Фор вбивала до автоматизма. Рокси не очень ревностно им следует, но в какие-то моменты правильное поведение вылезает само собой.

— Всегда ведите себя как полагается феям, — голос у Дю Фор глубокий и эта фраза отпечатывается на подкорке, всплывает в самые не подходящие моменты.

— А что именно значит «ведите себя как полагается феям»?

— Вы сами должны найти ответ на этот вопрос.

— У Кибы, — Пятая улыбается ещё шире. А Киба понимает в чём именно был подвох. — По результатам последних тестов рядом с ним у тебя было наиболее стабильное состояние. Проще говоря, рядом с ним ты точно проживёшь нужное время, — Хокаге складывает руки в замок. Киба смотрит под ноги. Рокси пытается не обращать на свой правый глаз, который начал дёргаться. Акамару радостно гавкает и лезет на руки.

— Я просто вижу, как Небула будет умирать со смеха, — Рокси давит желание закатить глаза и бурчит под нос. Киба не кажется ей хорошим кандидатом в няньки, которая внимательно проследит, чтобы она не вляпалась куда-то не туда. Возможно, даже Винкс в ту судьбоносную встречу были ей лучшими няньками, чем будет он. Но рядом с ним милый Акамару. Это примеряет с реальностью.

— Ты чем-то недовольна? — Хокаге щурит глаза.

— Нет, что вы, я благодарна вам и Кибе-сану, — Рокси берёт себя в руки и старается улыбнуться. Получается кривовато.

— Просто Киба. Идём, — парень уходит из кабинета и не ждёт её.

И Рокси материться в слух, потому что догоняя его она не вписалась в три поворота и и подвернула ногу. Не самое удачное начало отношений.