У сонной Ёльши есть одно замечательное качество: если ей приходится вставать раньше обычного, она спокойно досыпает положенное во время исполнения обычных утренних процедур. Она может спокойно чистить зубы, готовить кофе, даже читать новости — и всё это машинально, фактически не приходя в сознание.

Тэмин заходит на кухню, влекомый приятными бодрящими ароматами. На часах начало восьмого, за окном постепенно наполняется шумом улица, поэтому хорошее настроение не заставляет себя ждать. Особенно когда Тэмин видит Ёльши — встрёпанную как воробей, одетую только в футболку, которая едва прикрывает стратегически важные места. Она стоит, прислонившись бедром к кухонной стойке, и вяло жуёт давным-давно высохший крекер.

— Доброе утро. — Тэмин, проходя мимо, целует её в висок и, получив в ответ невнятное бормотание, улыбается. Ёльши чертовски милая, когда пребывает в сомнамбулическом состоянии.

На плите обнаруживается турка с варящимся кофе. Тэмин наклоняется, принюхивается и, убедившись, что вода пока не собирается выкипать, подхватывает не менее сухой крекер из плетёной корзины, которую они забыли убрать в шкаф минувшим вечером. На вкус отвратительно.

Тэмин морщится, смотрит в сторону Ёльши, но её, поглощающую, кажется, третий или четвёртый крекер, это едва ли волнует. Она клюёт носом, пытается сосредоточиться на листании новостной ленты и сочно зевает — это явно не самое бодрое её утро.

Не удержавшись, Тэмин подходит к ней со спины и, приобняв за талию, шепчет:

— Просыпайся.

Ёльши, шумно вздохнув, качает головой. Её не будит ни еда, ни кофе, ни наличие за спиной ещё одного человека. Она всё ещё спит, и Тэмину становится любопытно — что нужно сделать, чтобы она как можно быстрее пришла в себя.

Снова глянув на турку, Тэмин облизывает губы, теснее прижимается к спине Ёльши и сдвигает ладони ей на живот. Ткань футболки тонкая, так что все изгибы её тела можно ощутить так, будто на ней нет ничего, поэтому когда пальцы, поглаживающие место чуть ниже пупка, так и не натыкаются на резинку трусов, Тэмин затаивает дыхание. Судя по всему, после вчерашнего Ёльши не потрудилась натянуть нижнее бельё.

Скользнув руками ниже, Тэмин подхватывает край футболки. Он аккуратно, одними только кончиками пальцев проводит по коже и чувствует, как к низу живота приливает кровь. Богатая фантазия рисует ему картинки разной степени откровенности, и невинный эксперимент резко становится обоюдоострым. Тэмин поглаживает Ёльши, а сам думает, что теперь едва ли сможет остановиться, даже если она так толком и не проснётся. Хотя, по идее, должна. Не зря же говорят, что утренний секс лучше любого будильника.

Тэмин поднимает одну руку к груди Ёльши и легонько надавливает, чтобы она прижалась к нему лопатками. Она всё ещё дышит спокойно и ровно, лишь жевать перестаёт, будто сосредоточившись на осознании, что вокруг неё что-то происходит.

Наклонившись, Тэмин подхватывает языком мочку её уха и втягивает её в рот. Одновременно с этим он опускает вторую руку ещё ниже. Кожа скользит под пальцами, будоража шелковистостью и мягкостью, Тэмин сам едва сдерживается, чтобы не сорваться на тяжёлое взволнованное дыхание. Он прикусывает мочку зубами, сжимает грудь в ладони и, ощутив, как моментально напрягся сосок, удовлетворённо улыбается. Тело Ёльши реагирует на его ласки куда расторопнее.

Добравшись до промежности, Тэмин слегка надавливает на неё, и биение сердца под ладонью тут же учащается. Ёльши расслабленнее прижимается к его груди, упирается затылком в плечо и облизывает губы, прикрыв при этом глаза. Кажется, ей нравится происходящее, поэтому Тэмин, посомневавшись пару секунд, вдруг резко разворачивает её к себе лицом и, подхватив под бёдра, рывком усаживает на стойку.

В глазах Ёльши на миг появляется изумление.

— Тэмин-а? — хрипло зовёт она, но он только отмахивается. Раздвинув её ноги, он опускается на колени и, мягко придвинувшись, прижимается поцелуем к внутренней стороне бедра.

Ёльши застывает, превратившись в напряжённое ожидание, а когда он соскальзывает вперёд, ближе к промежности, она, наконец, моргает, вздрагивает и, вцепившись в столешницу побелевшими пальцами, уже более осмысленно выдавливает:

— Ты чего удумал?!

Тэмин, подняв глаза, спокойно встречает её панически мечущийся взгляд. Улыбнувшись, он мысленно поздравляет себя с успехом и, вернувшись к прерванному занятию, обводит языком пока что сухие складки. Ёльши, всхлипнув, делает судорожный рывок назад в тщетной попытке отползти.

— Тэмин-а, не надо! — сипит она, задрожав от прикосновения его губ.

— Почему? — Тэмин вздёргивает брови. Настолько острая реакция забавляет его, а постепенно становящийся всё более концентрированным запах её тела, смешивающийся с наполнившими кухню ароматами кофе, — возбуждает. Так что о том, чтобы остановиться, и речи быть не может.

— Мне в душ надо! — стонет Ёльши, зажмурившись, когда кончик языка задевает клитор.

— Хочешь продолжить в душе? — с живейшим энтузиазмом спрашивает Тэмин и тут же заливается смехом, когда щёки Ёльши заливает густой румянец.

— Н-нет, — бормочет она. — Я просто…

Тэмин пожимает плечами, решив, что дальше слушать ему неинтересно. Она может сколько угодно размахивать женскими закидонами, вроде «никаких поцелуев, пока не почистишь зубы», но сейчас инициатива в его руках. И терять её он точно не намерен.

Опять наклонившись, он прижимается к складкам губами, раздвигает их языком и, услышав полный муки и наслаждения стон, тихо усмехается. Ёльши, кажется, просыпается окончательно.

На полноценный секс у них едва ли хватит времени, даже если они действительно залезут в душ вместе, но то, как Ёльши запускает пальцы в волосы Тэмина, как она двигается навстречу его ласкам и, запрокинув голову, всхлипывает, нравится ему ничуть не меньше. И даже тихое шипение выкипевшего всё-таки кофе ничуть не портит это утро.