Нога покачивалась в ритм музыки в наушниках; окутанный одним моментом, он даже не замечал, как песня сменялась другой. Карандаш вырисовывал линии быстро и плавно, лишних движений почти не было. Взгляд метался от листа к барной стойке, за которой уселся какой-то лысый мужичок в костюме. Скетчинг всегда спасал в моменты ожидания, главное вовремя отключить мысли и не думать о рисовании как о процессе. А то можно оказаться в заложниках правил, что никак не вязались с ним. Нет, вы не подумайте, академизмом он восхищался и избегал всеми способами, уж много проблем в его жизни было от него. Линии продолжали появляться на листе, со стороны может показаться, что все они на своих местах. Изображение в целом выглядит симпатично, если учесть, за сколько минут оно было сделано. Последний штрих, взгляд на скетч, и приговор:

— Тут ботинок криво, — уголки губ искривились, лицо в целом выражало недовольство; еще и глаза сощурил так, словно хотел силой мысли сжечь рисунок.

Перевернув лист, открыв чистый разворот скетчбука, хотел было начать рисовать вон ту пожилую даму в фиолетовом на другом конце кофейни; как его пнули. Пискнув слишком громко для небольшого помещения, привлекая внимание других столиков, спрятался за своим альбомом.

— И долго будешь меня игнорировать? — как ни в чем не бывало спросил Минхо, мило улыбаясь.

Хенджин закатил на него глаза, демонстрационно вытащил наушники из ушей и поставил песню на паузу. 

— Я что потревожил тебя? — наигранно спросил Лино.

— Да.

— Ты же знаешь, что мы договорились встретиться? 

— Да. Этим ты меня и побеспокоил. 

— Но ты сам предложил.

— Но ти сям пледлозиль, — передразнил его Хенджин, убирая художественные материалы обратно в портфель.

Со стороны они чаще напоминали какую-то парочку, их это, конечно, мало волновало — они скорее устроят псевдо бой на резаках, чем смогут встречаться. Каждый из них был немного помешан на творчестве, поэтому хоть они и могли моментами понимать друг друга без слов — в основном это были бесконечные споры, начиная от фирмы карандашей и заканчивая любимыми стилями в искусстве. Это было что-то, что началось с общей страсти, и переросшее в нечто абстрактное и понятное только им двоим. Правда, больше пары часов они не могли находиться в компании друг друга. И не то чтобы они ссорились, скорее каждый уходил в свои мысли и не замечал ничего вокруг. Они, конечно, могли так сидеть часами и не обмолвиться ни словом. Каждый был на своей волне и не мешал другому, вроде рядом, но чертовски далеко друг от друга. 

Если спросить у них: "Как вы познакомились?" То они хором скажут: "Это он виноват", — а потом последуют возмущенные взгляды друг на друга, и больше никаких объяснений вы не получите. Поэтому можете просто смириться с происходящим, кто знает, что у этих художников в голове происходит.

— Ботинок, кстати, не был криво, — бросил Минхо и отвернулся в другую сторону с чашкой кофе, будто он тут вообще не при делах. 

— Думаешь? 

— Ага, так что же случилось у моего дорогого, милого, чудесного Хенджина?

Хван скорчил лицо так, словно увидел что-то противное, сделал глоток американо и снова посмотрел на Минхо. Его лицо выражало целое ничего, но глаза внимательно следили за действием друга.

— Только не говори, что ты снова ищешь натурщика, — сделал вывод Ли.

— А я и не говорю.

— Это хорошо, потому что у меня совсем никто не спрашивал про тебя.

— Что не спрашивали?

— Не нужны ли тебе натурщики, — деловито покачал головой и потер подбородок, — так все и не было.

— Кто? — выпалил Хенджин, мысленно он уже на все согласился и благодарил богов, вселенную, кого угодно за этот подарок.

— Никто, — мило улыбнулся Минхо и таки засиял.

— Издеваешься!? 

— Мне тоже натурщик нужен, ты тут не единственный с этим курсовым.

Послышался многострадальный стон, Хенджин откинулся на кресло и начал разводить драму. С перерывами на кофе. Это та драма, которая начиналась с новой силой после каждого глотка. Досталось чашке с блюдцем, салфетке, столу, креслу, подушкам — всему, что только попадалось под руку. Когда дело дошло до Минхо, тот отодвинулся с чашкой в руках и произнес:

— Ладно, только на меня свою драму не распространяй.

Хенджин тут же успокоился, словно ничего вообще не произошло, а где-то в мыслях радовался, что это срабатывает каждый раз. Если бы он знал, что Ли просто каждый раз наслаждается этими представлениями, то, может, и… нет. Даже в этом случае драмы не стало бы меньше. Меньше драмы это что-то из мира фантастики, как и тот, кто спрашивал про Хенджина.

***

Доброе утро — это то, что выпадает на выходные, в остальные дни это что-то отвратительное со вкусом двойного эспрессо, что не бодрит. Но бывают исключительные дни, когда и в будни утро может порадовать, правда, после обычно носятся с криками, что проспали. Утро Хенджина никогда не входило ни в те, ни в другие “правила”, потому что его внутренние часы жили какой-то отдельной жизнью. И вот в десять утра он полный уверенности в том, что уже за полдень, поэтому на пары идти не имеет смысла — все равно опоздал. В такие моменты с ним бесполезно спорить, даже если в лицо тыкать часами, то он все равно скажет, что у него уже обед, и спешно попрощается. Из мыслей Хенджина вырвал дребезжащий телефон, на экране высветилось селфи Минхо с подписью “подумай дважды”.

— Алло!? — имитируя сонный голос, ответил Хван.

— Я знаю, что ты не спишь, я читаю твой твиттер.

— Все забываю тебя заблокировать, — недовольно пробурчал он в ответ.

— Полгода грозишься, а я все жду, — парировал Минхо. — Занят?

— Да.

— И чем же? — недоверчиво поинтересовался Ли.

— Смотрю в потолок. 

— Приношу глубочайшие извинения, что прервал столь важное дело, — наиграно начал Лино, — у нас пара через час, — сухо закончил.

— Я уже настроился, что все пропустил и решил не идти.

— Ну так давай перенастраивайся, если не хочешь, чтоб тебя съели на экзамене по истории искусств.

— Я тут подумал, что все же еще не поздно прийти.

— Ничего себе! Ты подумал! Пока, — сказал Минхо и сбросил трубку.

Хенджин закатил глаза и посмотрел на потолок над кроватью: “И все же, когда я успел гирлянду повесить?” — задал вновь вопрос, погружаясь в свои мысли. Поначалу их было много, все проносились хаотичным скопом, и чем дольше Хван смотрел на эту гирлянду, тем меньше мыслей мелькало, пока ничего не осталось. Он был так далек от происходящего вокруг, что даже если бы в его студию пробрались грабители и вынесли все, то он ничего не заметил. Глаза переставали фокусироваться, что лампочки расплылись и почти слились с потолком. Мышцы расслаблялись, дыхание замедлялось — внутренний “щелк”, и Хенджин подорвался с кровати. Рассеянно оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, что вообще происходит, что ему нужно сделать, и где быть. “Надо прекращать так делать, когда нужно куда-то идти”, — мысленно пообещал себе Хван пятый раз за этот месяц.

***

“Хм, это выглядит знакомо. Точно, хотел нарисовать на том холсте, хотя тут много оттенков желтого, не хочу. Ладно, может, вернусь. О! Этот берег может подойти, но цветовая гамма снова не та, слишком холодная, придется искать что-то еще. Ай, ладно сохраню. Персики. Люблю персики, и цвета приятные, сохраняю. Лимоны — это то, что мне нужно, тут есть желтый! Надо поискать цветы. Не люблю цветы. Какие красивые цветы, добавляем на доску. Что я вообще искал? Дорога, точно. Эта трасса не подходит, эта какая-то грязная, здесь много колосьев и желтого! Почему так сложно найти дорогу, которая мне нужна. Фу, зеленый. Никакой травы. Девушка в желтом дождевике среди зеленой травы? Да это же потрясающе, надо сохранить. О, а здесь на краю обрыва, тоже пригодится. Скалы. Много скал, это хорошо, сохраняем. Тут еще и река есть, мне это нужно. Больше воды. Океан. Остров в океане! Наверно, я снова отвлекся, что я искал? Какой ледник, сохраняю! Нет, что-то другое смотрел, и что это было? Пинтерест, ты зачем мне эти фотографии суешь. Шмель в цветке! Это шмель в цветке, сохраняю.”

— Ты есть собираешься?

— А?

Минхо посмотрел на него, как на дурочка:

— Сейчас обед, ты есть собираешься или снова весь перерыв проведешь на пинтересте?

— Ааа, — протянул Хенджин и все же отложил телефон в сторону, принимаясь за уже холодную еду.

— Тот, кто о тебе не спрашивал, совершенно не хочет встретиться в четверг, — между делом бросил Ли и потянулся к чаю.

— Почему ты не можешь нормально сказать?

— Может, я тебя пытаюсь отговорить…

— А ты пытаешься?

— Кто знает, — пожал плечами Минхо и отхлебнул чай. — Вдруг встреча будет... ммм.. судьбоносная!? 

Хенджин скривился на последнем слове, он явно не употреблял в отношении себя такие слова. Остаток обеда они провели молча, каждый в своих мыслях.

***

Хенджин почти бежал в ту проклятую кофейню, его наверняка уже вовсю бранили. Возможно, он мог бы придумать какую-нибудь отмазку, мол застрял в лифте или проехал станцию, но ведь Минхо за километр почует его ложь. А если сказать правду, так просто подумают, что у него не все в порядке с головой. Кто в здравом уме опоздает на встречу, потому что проснулся с ощущением того, что сегодня не четверг, а вторник. Календарей-то, видимо, не существует, и это что-то из мира фантастики. Зачем ставить себе напоминание, если и так нормально. Ну, подумаешь ошибся в днях недели, с кем не бывает. 

Открыв дверь в кофейню, Хенджин выдохнул и поморщился от звука колокольчика, что сделал характерный "дзинь-дзинь". Его сразу окружили запахи кофе и свежей выпечки. Решив, что кофе можно и потом заказать, пробежался взглядом по помещению и, выцепив знакомое лицо, почти развернулся обратно. Удивительно то, что он вообще дошел до этого столика под взглядом "давай-расскажи-мне-эту-историю-как-ты-все-перепутал-в-своей-головушке". Такая небольшая бегущая строка в глазах Минхо и ужасная приветливая улыбка. В эту секунду Хван решил, что здесь будет выпита его последняя чашка американо. Плюхнувшись на свободный стул, он сразу затараторил, игнорируя Минхо:

— Привет, извините, здравствуйте, — поднимает взгляд на незнакомца, на секунду зависает и выдает, — приятно познакомиться, спасибо, до свидания.

Лучше бы его сожрали, или он неудачно спустился по лестнице и попал в больницу, или провалился в канализационный люк. Все, что угодно, кроме этого побега из кофейни. Куда-то уйти он не успел, Минхо запустил в него ластиком, а тот по привычке начал строить драму. В тот момент он подумал о двух вещах: "Ладно, теперь я точно решил, что зря начал доверять парню, что таскает ластики в кармане" и "Не знаю, я сейчас про Минхо или себя, вообще доверять художникам — страшная вещь, у нас же резаки всегда под рукой". После чего ужаснулся своим же словам, немного потерялся в своих мыслях, а пришел в себя на словах:

— ...не всегда здесь присутствует мысленно, и это заметно, да, Джинни!?

Хенджин только успел подумать, что просто хочет все это пережить и выпить американо, а тут это "ДЖИННИ". Он почти снова ускользает куда-то в свои мысли, как слышит чей-то голос со стороны:

— Феликс Ли. Теперь уж точно приятно познакомиться. 

Хенджин откровенно пялился то на протянутую ладонь, то на улыбающееся лицо, пытаясь сообразить, где так согрешил. И нет, Феликс Ли здесь был совершенно ни при чем, разве что его внешность. Хван почти готов начать плакать, ведь сейчас он точно сможет закончить свой курсовой. И если все сложится более-менее удачно, то попросит его попозировать для нескольких зарисовок для души. Он так долго и пристально рассматривал Феликса, что не заметил, как тот уже давно опустил руку и бросал растерянные взгляды на Минхо. Лино, не долго думая, пнул Хенджина под столом, тот смешно дернулся и перестал так глазеть.

— А, ой, извините, Хван Хенджин, не всегда мысленно здесь присутствую.

Минхо прыснул со смеху.

***

С той встречи прошла неделя, Хенджин не помнил ничего от слова совсем. Минхо что-то там объяснял Феликсу, тот кивал головой, а что делал сам Хван остается загадкой. И лишь новый контакт в телефоне явно кричит, что они о чем-то договорились? Пришли к какому-то соглашению? Поладили? Тут ни в чем нельзя было быть уверенным. Лино игнорировал Хенджина и все его триста восемьдесят пять сообщений во всех соц.сетях, как и телефонные звонки. Поэтому в ответ Хенджин игнорировал весь остальной мир, правда, весь остальной мир можно было уместить в имя одного человека, но этот факт тоже игнорировался. Неожиданно стали находиться более интересные занятия или очень важные дела, которые до этого были задвинуты на задний план прокрастинацией. И, возможно, это могло продолжаться еще какое-то время, если не вечность другую, если бы не случайно принятый звонок спросонья. Точнее будет сказать, что Хенджин думал, что это крайне надоедливый будильник, но когда после его “отключения” где-то близко послышался знакомый голос:

— Ты охренел? 

Хенджин не сразу понял, почему кто-то его отчитывает, и тем более за что? Он ведь даже не встал. С трудом разлепив глаза, он посмотрел на экран, сон как рукой сняло, стоило прочитать “подумай дважды”. Хван так дернулся от собственного телефона, что рухнул с кровати и взвизгнул. Для того, чтобы понять, что Минхо сейчас сидит довольный как черт и лыбится, не нужно быть телепатом — достаточно просто быть Хваном Хенджином. 

— Я тебя ненавижу, — больше простонал Хенджин в трубку, чем огрызнулся, на другом конце послышался гиений смех.

— Взаимно, — посмеявшись, ответил Лино, — ну, пока, — добавил и сбросил трубку.

Хенджин гневно смотрел на телефон и сжимал его в руках, скорее всего, в этот момент он представлял шею Минхо, потому что какого черта его разбудили в субботу в 9 утра. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, он разблокировал телефон, чтобы перезвонить этой сволочи и… и сделать что-нибудь. Но это все в одну секунду стало не важно, потому что Минхо разбудил его в субботу в 9 утра. Что самое главное — этот черт сменил обои на его телефоне, и сейчас Хенджин с самым сложным лицом читал надпись на них: “ТЫ сам сказал Феликсу прийти в сб к 10 К ТЕБЕ. Чао.” 

Хвану, конечно, было интересно: какого черта он заметил это только сегодня, ведь с той встречи они не виделись, а телефон он вообще-то из рук не выпускает. Но еще больше его интересовало, какого черта он позвал его к себе, потому что его квартира далеко не была квартирой в представлении нормальных людей. Все вопросы ему пришлось оставить на другой раз и понадеяться, что все же не забудет об этом, а сейчас, резко подорвавшись с пола, он плавно осел на кровать. “Надо перестать так резко вставать”, — пообещал он себе в n-раз, и как только голова перестала кружиться, уже не так резво он побрел приводить свою студию в около приличный вид. 

Звонок раздался неожиданно и рано, Хенджин от испуга уронил коробку с пастелью на ногу: “БЛЯТЬ”, — крик раздался на всю квартиру. Он не знал, что ему причинило большую боль: коробка, которая упала на ногу, или пастель, которая вывалилась на пол. За дверью было так тихо, что Хван уже подумал, что после нецензурных криков его натурщик сбежал, и нельзя его было бы в этом винить, художники страшные люди. Оставив все как есть, Хенджин все же дошел до двери и как-то резко дернул ручку, открывая ее. Во взгляде Феликса, что стоял по другую сторону, можно было прочитать: “Надеюсь, этот крик был не в мой адрес, а то как-то неловко тогда”.

— Эм, привет? — после очень долгого молчания произнес Феликс неуверенно, потому что все это время Хенджин просто смотрел на него. И этот взгляд нельзя было отнести к разряду “приветливый” или “дружелюбный”, скорее что-то близкое к “господи боже помоги”, а как реагировать на это, Ликс не знал. 

— А? — проморгавшись, выдал Хван в ответ, как будто этого минутного ступора не было, и вообще этот взгляд не предназначался гостю, просто под руку попался. — А, да, проходи, — немного заторможенно продолжил и отступил, чтобы Феликс мог зайти. 

Хенджин закрыл дверь и вылетел из прихожей, скрываясь в единственной комнате. Он медленно осел на пол и начал собирать разбросанные мелки, каждый раз причитая, если те сломались из-за падения. Феликс немного неуверенно прошел внутрь квартиры, и, возможно, он ожидал увидеть что-то другое, а не парня, сидящего на полу и с самым грустным лицом в мире собирающего мелки. Почувствовав на себе взгляд, Хван поднял голову и заявил:

— Я немного убил свою пастель, — и продолжил свое занятие.

В этот момент Феликсу захотелось сделать хоть что-то, потому что смотреть на это выражение лица было больно. В фильмах с таким лицом хоронили бы какого-нибудь близкого друга или возлюбленного, а тут художественный материал. И от этого происходящее выглядело странно, но Ликс решил, что это может быть для Хенджина важно, поэтому присел рядом и протянул мелок. Хван тяжело вздохнул и убрал его в коробку к остальным, о произошедшей трагедии напоминала лишь цветная крошка на полу. В этот момент Хенджин подумал о том, что теперь ему придется еще и пол мыть, что заставляло грустить еще больше. 

Пока Хенджин метался по комнате с этой злосчастной пастелью — место ее хранения было безжалостно захламлено другими материалами, а убрать куда-то нужно. Феликс немного растерянно оглянулся: кругом завалы бумаг, какие-то коробки, тряпки, краски, разбросанная канцелярия, занавешенные работами или заметками стены, гирлянда на потолке, и в углу комнаты комод и кровать со скомканным одеялом и горой подушек. И почему-то, несмотря на общий хаос, эта комната все равно выглядела уютно. Неуверенно пройдя дальше, он заметил кухню, заставленный кружками и тетрадями стол, брошенную на стул одежду и маленький диванчик на двоих, который тоже был завален одеждой. Окна скрывались за плотными темно-синими шторами, мысль о том, что подоконники тоже, должно быть, завалены чем-то, почему-то заставила улыбнуться. 

— Извини, я забыл, что ты должен прийти, а у меня дедлайн горел вчера, ну и… — тихо сказал Хван, наблюдая за тем, как Феликс рассматривал его жилище. 

— Чего-то такого я и ожидал, — отмахнулся Ликс, и сам удивился своим словам. 

— И раз я забыл, что ты должен был прийти, — продолжил Хенджин, смотря на свои кисти, которые были измазаны красками, — я ничего не делал для своего курсового, поэтому… — он умолк, как-то не очень с его стороны, что к нему приехал натурщик: садись и рисуй, а он собирается его выставить за дверь. — Давай, я тебе проезд за дорогу оплачу? Потому что у меня нет ничего и выходные, как минимум, потрачу на разработку эскизов и продумывание идеи…

— Это ты меня так вежливо хочешь выставить за дверь? — со смехом в голосе спросил Феликс.

Хенджин непонимающе смотрел на него — обычно, когда такое случалось, натурщики, точнее просто кто-то с потока, кто соглашался на это, либо устраивали скандал, либо вовсе отказывались от дальнейшей работы. Он мог по пальцам одной руки пересчитать тех, кто не устраивали ни того ни другого. Ну, и Минхо, который в такие моменты говорил, что он болван и с него ужин, а после садился на диван и просто смотрел, как Хван убирается в квартире. Он не понимал, как ответить на этот вопрос, чтобы не показаться грубым, но пока был погружен в свои мысли, сам не заметил, как сказал:

— Да.

Феликс с этого почему-то засмеялся и что-то ответил, но все слова прошли мимо Хенджина. 

— Что? — спросил в ответ, помотав головой, словно отгоняя непрошенные мысли.

— Говорю, что Минхо мне написал, что, скорее всего, ты забыл о встрече и я могу не приходить.

Мозги очень медленно соображали, и смысл фразы дошел далеко не сразу. Минхо предупредил Феликса о том, что Хенджин забыл о встрече, но он все равно приехал. Это никак не хотело укладываться в голове художника, поэтому он решил, что если проговорить все вслух, то это обретет смысл.

— Минхо сказал тебе, что я забыл о встрече, но ты все равно приехал?

— Да, — пожав плечами, ответил Ликс.

Хенджин просто смотрел куда-то в пол, словно на нем сейчас появятся все ответы на немые вопросы, но этого отчего-то не происходило. Он чуть нахмурился — ничего не понимать ему не нравилось, но проще продолжать сверлить линолеум своим взглядом, чем говорить. 

— А зачем? — все же сорвалось с языка, эта фраза вывела из транса Хвана, и он резко поднял свой взгляд на Феликса, но в ответ лишь пожали плечами. Хенджин изогнул бровь, но качнул головой туда-сюда, он еще раз посмотрел на Феликса. Тот стоял почти в центре комнаты и как-то гармонично вписывался в эту обстановку. Следующие слова говорил, уже не думая о том, почему тот приехал, или были ли у него какие-то свои мотивы, сейчас ему было спокойно за долгое время. — Ну, если тебя все устраивает и тебе по душе находится в этом хламовнике, то, может, кофе? А то я только проснулся, и мне бы хоть что-нибудь закинуть в себя... — с каждым словом голос становился все тише, а взгляд перемещался в сторону кухни. — Только сначала бы кухню в порядок привести...

Феликс согласно кивнул.