2 года назад.

Скажи кто Минхо пару лет назад, что он решит перевестись на факультет живописи и не захочет, чтобы рисование оставалось просто хобби в его жизни, он бы прыснул со смеху или закатил глаза. Но вот он стоит в дверном проеме мастерской рядом с парнем с самым мертвым выражением лица, и они извиняются за опоздание. Преподавательница отмахнулась и начала перебирать папки на своем столе, попутно объясняя, чем они сейчас займутся вместе. Минхо про себя ругал пробку, в которую он попал из-за аварии — сейчас придется работать вот с этим. Он кинул взгляд на своего одногруппника и пытался вспомнить, как того зовут, и говорили ли они вообще за все то время, что он тут учится. Ни того ни другого припомнить не смог, а единственный вывод, к которому пришел звучал: пиздец. Как-то иначе описать состояние его “напарника” не удавалось, ему бы по-хорошему поспать и поесть, а то еще немного и живого места не останется. В любом случае, это были уже не проблемы Лино, надо сделать побыстрее это дурацкое задание и разойтись, как в море корабли.

Они заняли последнюю свободную пару стульев, молча достали материалы и так же молча начали рисовать. Минхо не собирался начинать разговор, но это молчание потихоньку начинало действовать ему нервы. Как итог, он “случайно” его пнул, потому что убийственная аура вселенской грусти? Безразличия? Апатии? — Он не знал, как охарактеризовать этот гигантский ком чего-то, который исходил от сидящего напротив — скоро его прихлопнет. На его пинок никак не отреагировали, словно Лино здесь вообще не сидел, хотя его напарник делал с него сейчас зарисовку и периодически бросал на него взгляды. Но лучше бы не делал этого, а то уже становилось жутко от настолько пустого взгляда. “Парень явно сейчас не переживает лучшие дни в своей жизни, но я-то тут ни при чем, пусть выключит свою всепоглощающую смертоносную ауру”, — мелькали мысли у Лино в голове, пока тот все никак не мог найти себе места. За последние десять минут он сменил позу раз семь, но, кажется, это нисколько не смущало парня, и он просто продолжал рисовать. Минхо вертелся, осматривал всех вокруг — такое чувство, что эту ауру чувствовал только он. Остальные спокойно были увлечены либо рисованием, либо беседами друг с другом, а преподавательница так и вовсе ушла куда-то.

— Ты не мог бы сидеть более спокойно, — прозвучало настолько тихо, что Минхо сначала подумал, что ему показалось, но нет — его товарищ явно обращался к нему, но смотрел сквозь Лино, и еще тише добавил, — я немного не успеваю.

— Ооо, — протянул Ли, — так тебе все же не все равно, — и натянул улыбку, которую нельзя было отнести к разряду “дружелюбная”. 

— Я, — тяжкий вздох, — же рисую, конечно, мне не все равно.

Минхо многозначительно покивал и замер, взгляд изучающе блуждал по парню, но стоило ему заметить альбом и то, что тот уже успел изрисовать пару листов, брови неосознанно поползли вверх. Точно монстр какой-то. 

— Слушай, — окликнул его Лино, сменяя позу, парень закатил глаза на это, но оторвал взгляд от листа, — нам же не обязательно сейчас работать вместе, мы можем кого угодно потом зарисовать и принести, так что я пойду.

Взгляд был настолько нечитаемым, что Минхо начал сомневаться, услышал ли он его. Понял ли, что от него хотят? Точнее не хотят, от него Ли точно ничего не хочет. Еле заметно дернул плечами, даже не пожал ими, наверное, это стоит рассматривать как согласие. 

— Я пошел тогда, — махнув на прощание, сказал Минхо, спешно собрался и покинул мастерскую.

***

Скажи кто Минхо, что проект по истории искусств ему тоже придется делать с этим, он бы тут же попросил пистолет, чтоб пристрелить беднягу, а то страдает. А если бы еще добавили, что работать вместе они будут снова из-за того, что опоздают и придут в аудиторию вместе, то Лино бы тут же перестал опаздывать. Единственное, что отличало их совместную работу от прошлой, это то, что им придется говорить и переписывать, и защищать проект тоже вместе. Осознание этого не радовало от слова совсем, хоть с того парного задания по рисунку и прошла неделя, аура этого более живой не стала. Они сидели в библиотеке и молчали, а им как бы нужно выбрать из последних двух тем. Слова были чем-то сложным для обоих, поэтому они продолжали сидеть напротив друг друга и заниматься своими делами. Когда лента твиттера перестала обновляться из-за отсутствия новых постов, Минхо тяжко вздохнул — придется говорить. Он посмотрел на сидящего напротив, тот был где-то, но явно не здесь, снова что-то увлеченно рисовал в своем альбоме.

— Кхм, — пытаясь привлечь внимание парня, кашлянул Лино в кулак: ноль реакции, — у меня нет желания торчать в библиотеке до закрытия, знаешь ли.

Никакой реакции.

— Может, выберем тему, обменяемся контактами и разойдемся?

И в ответ тишина. Во взгляде Минхо можно было прочитать: “ты-блять-меня-не-игнорируй”, он взял карандаш со стола и постучал по чужой макушке. Парень сразу дернулся, состроил самое драматичное выражение лица, которое только видел Лино в своей жизни, и бросил раздраженный взгляд на него. 

— Доброе утро, динамо.

Парень устало вздохнул и вынул наушники из ушей, взглядом говоря: “Я тебе, умник, сказал, что посижу в наушниках, раз ты не хочешь сейчас обсуждать тему”. Упс. 

— Что? — раздраженно спросили, убирая за ухо выбившуюся из хвостика прядь волос.

— Выбираем тему и расходимся, — не обращая внимания на чужое недовольство, оповестил его Ли.

— Импрессионизм, — с полным равнодушием ответили и продолжили рисовать.

— Почему не модерн? 

Парень очень громко положил карандаш на стол и посмотрел Минхо в глаза — или сквозь них, Лино еще не определился: он специально так смотрит или нет. 

— То есть сейчас ты решил начать обсуждение, лента в твиттере закончилась?

Минхо на секунду растерялся, как минимум оттого, что тот заметил, что он сидел в твиттере, а как максимум — что, он, оказывается, умеет дерзить, а не быть вот этим вот. 

— А ты решил к нему присоединиться, а не делать свои почеркушки в альбоме. Давай, берем модерн и по домам.

— Нет, — отрезал он и откинулся на спинку стула. — Сдался мне твой модерн.

— А мне не сдался твой импрессионизм.

Они снова замолчали и смотрели друг на друга испепеляющими взглядами. Минхо уже восемь тысяч раз пожалел, что не захотел обсудить все сразу, потому что сейчас они действительно могли застрять здесь до закрытия. Уступать никто из них явно не собирался, поэтому парень просто продолжил рисовать.

— Ты серьезно? 

— Ты не согласишься на импрессионизм, я — на модерн, так что просто продолжу делать свои почеркушки в альбоме, — не отрывая взгляда от альбома, ответил он. 

Минхо прыснул, сидеть здесь больше желания не было, хоть монетку подкидывай и оставлять все на случай рандома. 

— Подбросим монетку? Решка — импрессионизм, орел — модерн.

На него снова подняли взгляд и немного заторможенно кивнули. Лино начал шарить по карманам в поисках монетки. Раз. Два. Три. Бросок. Минхо хлопнул по своей тыльной стороне ладони и медленно убрал ладонь. Решка. Это было явно подстроено, вселенная его недолюбливала, и вообще это все из-за этого парня. Он же дернул уголками рта, что-то отдаленно напоминающее улыбку, и продолжил рисовать. Ли убрал проклятую монетку в задний карман джинс и схватил рюкзак, чтобы уже свалить отсюда, как вспомнил:

— Как там тебя зовут?

— Хван Хенджин, твое имя помню, — в его голосе можно было услышать насмешку, — номер запишешь?

Минхо проклинал этот день.

***

— Ты опоздал, — скривился Лино, не отрывая взгляда от экрана и полностью игнорируя тот факт, что Хенджин сейчас стоял перед ним промокшим до нитки, а выражение его лица кричало о том, что тот обдумывает, как лучше избавляться от тела.

— Если ты не заметил, что там льет как из ведра, то пора прозреть, — раздраженно буркнул Хван, скидывая мокрое пальто с себя. — И я предлагал перенести встречу, но нет, нам же нужно все сейчас и здесь, да еще и в этой проклятой кофейне.

Минхо что-то печатал на своем ноутбуке, пропуская мимо ушей этот бубнеж. Хенджин закатил глаза и остановил мимо проходящую официантку, чтобы заказать американо. Плюхнувшись в мягкое кресло, он устало потер глаза и полез в портфель за своим альбомом. 

— Господи, — озвучил удивленно Ли, взглянув наконец на Хенджина, тот лишь изогнул свою бровь, — ты вообще спишь?

Хван не менее удивленно теперь смотрел в ответ и задумался над вопросом, над которым не нужно было размышлять. 

— Ясно, — отрезал Минхо, — если ты помрешь от недосыпа и мне придется защищаться с этим проектом одному, я тебя воскрешу, чтоб убить лично после защиты. 

Минхо что-то напечатал и захлопнул ноутбук, его как бы вообще не должен волновать чужой образ жизни, но что-то внутри не давало покоя. Каждый раз, когда он бросал взгляд в сторону Хенджина, губы сами собой поджимались и брови хмурились. В таких ситуациях говорили что-то из серии: без слез не взглянешь, но Лино не был тем, кто мог бы воспользоваться этой фразой.

— Я не увидел, — неожиданно для самого себя начал Минхо; на него непонимающе посмотрели, — твое сообщение. И прогноз погоды не смотрел, сижу тут почти с открытия, ну и… — он развел руками, а слова, что должны были последовать после “ну и”, куда-то запропастились. 

Хенджин продолжал пялится на него, отношения между ними нельзя отнести к дружеским, приятельским или даже просто хорошим. Они оба знали, как оказались в этой ситуации, и сейчас просто пытались хоть как-то сотрудничать. О каких-то душевных разговорах или обыденных беседах речи никогда не шло, все общение строилось только в рамках учебного проекта и не больше. Но сегодня, видимо, звезды сошлись так, что Минхо просто сказал:

— Раз кто-то сегодня не спал, то можем отдохнуть, переждать дождь, посидеть за своими делами, как тогда в библиотеке.

Хенджин скептически изогнул бровь. 

***

Дни, что сначала тянулись бесконечно, начали сменять друг друга со скоростью света. Минхо сам не заметил, как в его распорядке дня появились ежевечерние созвоны с Хенджином. Обсуждения учебного проекта иногда затягивались на несколько часов, под конец так вовсе сводились к простой болтовне. Никто из них не думал о том, что они смогут поладить и даже стать неплохими приятелями. Никто из них не думал о том, что это случилось из-за всех обстоятельств, которые привели к этому общению. Никто из них не думал о том, что все прекратится, когда работа будет сдана.

Хенджин мало говорил о том, что происходило в его жизни, чаще просто рассказывал о каких-то пустяках, что случались за день. Иногда Минхо так и подрывало расспросить, что же все-таки у него происходит, и почему большую часть времени выглядит, как ходячий труп. В такие моменты он отвлекал себя на любую ерунду, чтобы просто отвлечься, убеждая себя, что его это все не касается и они даже не друзья. Но как ни старался, мысли каждый раз возвращались с чувством тревоги и беспокойства. Лино же просто продолжал себя одергивать, потому что это не его дело.

Это была их последняя встреча за обсуждением задания — завтра защита; они договорились встретиться в уже знакомой двоим кофейне. И когда уже все обговорили и повторили раз десять для надежности, Хенджин как-то странно дернулся и сделал глубокий вдох: 

— Минхо… — каким-то уж больно убитым голосом обратился к нему Хван, — я могу… эм… — слова давались с трудом, это было не только слышно, но и заметно. Взгляд блуждал вокруг, и каждый раз, натыкаясь на непонимающего Лино, спешно переводил на свои пальцы, которые то и дело заламывал. 

— Что? — нетерпеливо выдал Ли, пытаясь в голове прикинуть дальнейшие развитие событий, но все варианты казались бессмысленными.

— Я могу пожить у тебя пару дней? — выдавил Хенджин, но тут же начал быстро бормотать. — Меня попросили съехать с той квартиры, где я сейчас живу, как можно скорее. Я мимо ушей пропустил почему, когда говорил с хозяином квартиры. Мне просто нужно пару дней, чтоб найти жилье и чтоб при этом не было давления со стороны, что я в любой момент могу остаться без крыши над головой. По вокзалам не хочу шататься, опыт такой себе. Понимаю, что я тебе, по сути, никто, и ты можешь отказаться, я не обижусь, в конце концов, это только…

— Хенджин, — оборвал его поток слов Лино, привлекая его внимание к себе, а то салфетка, что тот теребил, уже стерлась местами, — успокойся. Можешь пожить у меня, — в голове был лишь один крик то ли от паники, то ли от того, что Минхо не думал, когда выдал это. Оставлять его одного совершенно не хотелось — тем более, когда тот впервые поделился с ним проблемой. Хоть это больше было похоже на то, что на него опрокинули ведро ледяной воды.

— Спасибо, — выдохнул Хван, даже более расслабленно откинулся на спинку кресла, — мне не к кому больше было обратиться, прости, что…

— Вот извинений от тебя мне еще не хватало, все в порядке, слышишь? 

Хенджин не слышал, ему трудно было поверить, что все можно было решить вот так просто. Он помотал головой, отгоняя лишние мысли, и посмотрел на Минхо с благодарностью. У того мурашки пробежали по телу, этот взгляд не входил в те, которыми обычно бросался Хван, он был более живой что ли!?

— С вещами помочь? 

От этого вопроса Хенджин растерялся еще больше, он привык за последний год рассчитывать на себя, себя и только себя. Еле заметно кивнул головой, словно сам сомневался в верности своего решения. Мысль о том, что же у него случилось, окончательно засела в голове Лино.

***

— Когда ты говорил, что поживешь у меня два дня, я не думал, что это буквально будет два дня, — облокотившись на косяк и наблюдая за сборами Хенджина, констатировал Минхо. — Ты же знаешь, что тебя никто не гонит? 

— Я… да, знаю, не хотел тебе доставлять еще больше неудобств, чем уже организовал тут, — он показал на свои разбросанные вещи и художественные материалы, что вперемешку валялись на диване, на котором еще умудрялся спать Хван. — К тому же, квартиру я уже нашел, сегодня утром ездил смотреть…

— Поэтому не пошел на пары, — упрека в голосе не было, небольшое удивление и капля непонимания.

Хенджин молча кивнул, продолжая свои сборы.

***

Летняя сессия подходила к концу, Хенджин все реже выглядел убитым и безжизненным. Не только Минхо заметил это, но и преподаватели, и одногруппницы, и другие студенты и студентки…

— Ваше высочество, — пытаясь скрыть смех, окликнул Хвана Лино, когда того снова окружили девушки; тот лишь закатил глаза на подошедшего, — кажется, ты должен мне обед.

Хенджин спешно попрощался с девушками и сбежал, утягивая Минхо за собой.

— Ужасно, — прокомментировал он, когда они отошли подальше от толпы.

— Ваше высочество, Вы прям нарасхват, — продолжал подшучивать Ли. 

— Ну тебя, — отмахнулся лишь Хван и улыбнулся.

Они шли в уже полюбившуюся обоим кофейню, в которой они настолько часто сидели, что персонал запомнил их и порой перекидывался парой слов с ними. Минхо предполагал, что их могли считать парочкой, а Хенджин, кажется, этого не замечал. Он сам не раз говорил, что настолько сильно может погрузиться в свои мысли, что не замечает ничего и никого вокруг. Лино знал, потому что в такие моменты лицо Хвана было спокойным и расслабленным, а сам он чаще был увлечен процессом рисования. Самому себе Ли, конечно, не признавался, что наблюдал за ним, нет, он не был влюблен ни в коем случаем. Нет.

В кофейне было многолюдно, но к счастью, свободный столик они смогли найти, как будто тот их ждал. Плюхнувшись на диван и сделав заказ, они как обычно занимались своими делами, иногда перекидывались фразами, иногда это переходило в оживленные обсуждения, иногда просто молчали. 

— У тебя телефон звонит, — ткнул в плечо Хвана, спуская с небес на землю, кивнул в сторону гаджета, Лино. 

— А? — растерянно, как всегда, отозвался Хенджин и потянулся к телефону. Пропущенный вызов с незнакомого номера будто осуждающе сверлил его; лицо помрачнело, и губы поджались. Он выключил смартфон и отодвинул от себя.

— Все в порядке? — проследив за действиями друга, спросил Лино, проклиная себя за любопытство, раз Хенджин не говорил об этом, может, и не стоило совать в это свой нос, а может…

— Нет, далеко не в порядке, — Хван откинулся на спинку дивана; он был как-то слишком напряжен, а в глазах мелькнуло что-то смешанное из злости и грусти.

— Если не хочешь говорить об…

— Год назад я оборвал все связи с родителями, — тихо заговорил, не отрывая взгляда от телефона. — Из-за того, что собрался поступать сюда. Пришлось много работать, чтоб смог все себе оплатить, знал, что будет легче, если буду жить в общежитии, но… Но ты видел, как мои вещи волшебным образом оказываются везде, знал, что делить с кем-то комнату, к тому же небольшую, не смогу. Поэтому загнал себя на подработках, забил на сон, да и на себя. Еще умудрялся брать заказы на дому, чтоб денег хватало… — пауза, Лино не знал, что сказать, все слова потеряли смысл, а Хенджин продолжал сверлить взглядом телефон. — С друзьями, что были еще в школе, связи тоже оборвались, потому что работал, отказывался от встреч, ну и в какой-то момент меня перестали звать. Я их не виню и не обижаюсь, сам ведь ничего не говорил. Жил работа-дом-работа, а когда накопил достаточно, съехал от родителей, как-то так, — он повернулся к Ли и добавил: — Надо номер сменить, да все забываю.

Минхо продолжал смотреть и пытался осознать все, что только что рассказал ему Хван. Это был краткий вариант, и не хотелось думать, что все могло быть еще хуже. Рука сама потянулась и легла на чужое колено, чуть сжимая. Слов было слишком много, и не было совсем одновременно. Хенджин пожал плечами, словно вся эта ситуация ничего не значила, но по нему было видно, всегда было видно, что его это отягощало и не давало покоя. 

— Я рядом, — не заметил сам для себя, как фраза сорвалась с губ.

— Спасибо, — губы сложились во что-то напоминающее улыбку, и Хенджин выдохнул.