– Докажи, что ты существуешь.

Голос моего собеседника был ясным. Нас разделял небольшой черный стол, поверхность его была матовая и чистая, без единой пылинки, только у рук молодого человека напротив лежал белый лист и остро заточенный карандаш.

– В каком смысле?

– В прямом. – Моя растерянность, очевидно, его позабавила, он сдержанно усмехнулся, а затем с прежней серьезностью повторил. – Докажи, что ты существуешь.

Он смотрел мне в глаза с жадным любопытством, в остальном его благородное и ухоженное лицо было неподвижным.

В голове вдруг стало непозволительно пусто. Такое бывает, когда внезапно просят рассказать о себе. Но если в том случае я могла сказать хотя бы самые банальные сведения о себе, как имя и род занятий, то сейчас у меня не было ни одной годной мысли. Вместо этого я снова и снова прокручивал про себя этот вопрос. Доказать, что я существую… Что еще за вопрос? Раньше никого особо не волновал предмет моего существования.

Собравшись, я все-таки решила порассуждать. Вопрос был явно с подвохом, и простой ответ вроде «я здесь сижу, и вы меня видите» вряд ли бы подошел. Но как же тогда?.. Думать было тяжело. Помещение, в котором мы сидели было довольно маленьким, стены давили, хотя клаустрофобией я никогда не страдала, а еще в глаза бил холодный свет лампы, висевшей над столом. Как будто ее и повесили только для этого: темную комнату она освещала плохо, углы ее до того оказались обделены светом, что я даже не могла их разглядеть.

– Я хочу услышать ответ. – Мой экзаменатор, как я его окрестила, мягко напомнил о себе.

– Я существую, и это не требует доказательств. Это аксиома. – Я выдала самое здравое, что пришло в голову, немного подумав, мне показалось, что этого недостаточно. – Я мыслю, значит я существую.

– Хорошие слова. Но они не твои. – Он вдруг поглядел на меня строго и чуть ли не злобно. От резкой смены настроения стало немного не по себе, захотелось послать его куда подальше со своим вопросом. – Или ты не уверена, что существуешь?

Экзаменатор продолжал сверлить меня взглядом, но несмотря на то, что он пытался меня поторопить, говорить было только сложнее. Теперь казалось, что я должна взвешивать каждое свое слово и непременно дать правильный ответ.

– Если меня не существует, с кем вы тогда разговариваете? – Вопрос вроде был вполне логичный, но и его я задала только для того, чтобы хоть что-то ответить.

– Ты и сама не веришь, что это может быть доказательством. – Он как-то торжествующе улыбнулся, даже при всей скованности его мимики это походило скорее на оскал. – Все-таки, ничего не приходит на ум? Послушай, – в его голосе пропали жесткие нотки. – А ведь это может быть тревожным звоночком. Ты не можешь доказать свое существование, ладно. Но что, если найдется кто-то, кто докажет, что тебя нет?

– Да что за глупости? – Голос мой был нетвердым, вопрос вырвался сам. Скрыть то, что его слова отозвались во мне противной дрожью где-то в районе диафрагмы, не удалось.

Экзаменатор не мог этого не заметить и продолжил давить:

– И все равно ответ кроется в тебе. Одного желания недостаточно, чтобы существовать. У тебя должно быть веское основание, разве не так?

– Но ведь я вижу, говорю, живу…

– Да? – Он покосился на меня с искренним недоверием. – Дело твое, конечно, но все это может оказаться и простой тенью чужой мысли. Оказаться фантазией или сумбурным видением, наверное, неприятно, но вовсе не невозможно.

– Я не понимаю, о чем вы. – Здравый смысл настаивал на том, что экзаменатор с красивым личиком немного не в себе. Но его внимательный взгляд ни на секунду не отрывавшийся от моих глаз не давал мне категорично отвергнуть его слова.

– Просто скажи: ну почему ты обязательно должна существовать? – Что-то дернулось в его лице, на секунду мне показалось, что он сейчас расхохочется, однако он сохранял спокойствие.

– Я не знаю… – Пробормотала я.

Экзаменатор с явным удовольствием откинулся на спинку стула, кажется, он получил именно то, чего хотел. В его карих глазах проблеснул азартный огонек, но он посмотрел на часы на своем запястье и, с досадой закусив губу, покачал головой.

– Вот как. Разберемся с этим в следующей раз.

Он резко хлопнул в ладоши, и наступила темнота.