Мариус бредёт вдоль заметённых снегом улиц Старого Ярнама. Не самый благополучный район, не самый безопасный маршрут. Окна наглухо заколочены, а тени златошпильной Сорбоны не дотягиваются до столь пропащего места.

Вопреки непогоде, сегодня здесь довольно оживлённо: сомнительные торгаши, попрошайки, наёмники и бандиты всех мастей. Вампира провожают недобрыми взглядами и даже пытаются пару раз обчистить, но без откровенных провокаций. Город затаился, город ждёт беды.

Мариус даже знает имя этой беды — Всеблагая Госпожа. Вольная волшебница и достаточно дерзкая, чтобы бросить вызов одному из старейших Великих Городов. Городской глава наконец-то снизошёл до признания опасности и даже предложил переговоры. Оказывается, довольно легко заставить кого-то умерить спесь, если в ворота вежливо постучать из осадных орудий.

В полдень, когда тень от шпиля коснётся храма Мёртвых Богов, должен прозвучать ответ. И что-то подсказывает Мариусу, что результат никого не обрадует.

Ноги сами выносят вампира на Железную Площадь.

— Удивительно оживлённо, — и вновь ни намёка на облачко пара.

Природное любопытство и любовь к сбору слухов дают много преимуществ и решают существенный пласт проблем. Мариус знает куда лучше ехать, а где в ближайший год не мелькать даже в воспоминаниях, кто скупает оружие, а кто творит новую историю. Довольно удобно и не особо накладно.

Даже сейчас можно заметить, как носильщики тянут к кузням мешок с углём, оставляя на снегу уродливые чёрные следы. Вздох. Городскому главе не нужен мир. Только отсрочка.

Мариус лениво наблюдает как на площадь стекаются люди и рассуждает о природе вещей. Например, как глупость и гордыня толкают к самоубийственным авантюрам. Поставить на место дерзкую мышь, что хочет сожрать слишком большой кусок сыра. Показать остальным, что старый Ярнам ещё не засыпает снегом и не сковывает лёд.

Новый мешок, а следом за ним тележка с металлом. Работа кипит, мудрецы спешат показать свою важность и полезность. Кто, как не они преуспевают в убийстве себе подобных.

В толпе не видно Изоль, впрочем, оно и к лучшему. Больно видеть как все усилия идут прахом, а порванные жилы никому не интересны. Да и сам Старый Ярнам, по правде говоря, доживает последние часы.

— Удивительно много трупов сегодня повылезало, — нарочито-громкий возглас моментом сменяется кашлем. Магистр Ягг собственной персоной.

Среднего роста, сутулый и неказистый, закутанный в чёрный шерстяной плащ… словом, магистр не производит впечатление человека хоть сколько-то опасного. Не более чем склочный дедок на дневном выгуле. Впрочем, обычно Бальдер Ягг и вовсе не спешит высовывать нос из дома, как минимум, в силу специфики ремесла, как максимум — из-за возраста.

— Отличная погода, чтобы встретить плохие вести, не так ли? — в тон магистру отвечает Мариус, провожая взглядом очередную тележку с металлом.

Судя по едва заметным всполохам вдалеке и запаху гари, что лишь едва-едва струится по площади, подмастерья уже растапливают кузни.

— Отличная погодка, чтобы уйти в чертог к Мёртвым Богам, мой дражайший друг-кровосос. — Не соглашается магистр Ягг и прикладывается к фляге. — Эта наглая всеблагая мышь утопит нас в огне, и даже не заметит. Вот что бывает, когда фанатичные упыри пытаются свести в одну систему магию с религией.

Столь больную и щепетильную лично для себя тему Бальдер готов мусолить часами. Фанатики — главная проблема всех волшебников, если забыть на мгновение конфликты за учеников и ресурсы.

— Вы, магистр, считаете, что городской глава не сможет договориться с Всеблагой Госпожой? — Мариусу приятно поговорить с умным человеком, особенно, когда тот сам идёт на контакт. Главное — направить диалог в нужное русло.

Прежде чем продолжить, Бальдер откашливается и сплёвывает кровью в снег:

— Скорее эта мышиная отрыжка превратит нашего бесполезного главнюка в отличное удобрение. Говорят, человеческий пепел хорошо покупают в садах этих расфуфыренных провидиц.

— Посмотрим, возможно, этот главнюк, ещё успеет сказать своё слово.

В последнее время Бальдер пьёт слишком много. И, увы, Мариус не может назвать веской причины такого взгляда на жизнь. Зольве? Этот глупый сон? Или что-то ещё? Асхан никогда не отпускает на волю своих адептов.

— Это будет его последнее слово, — усмехается магистр. — Смотри, сколько материала. Они устали бояться. Эти выкормыши Четвертованной Богини собрались здесь только ради смерти. Своей, чужой. — Надсадный кашель и меткий плевок кровью. — Живому трупу кристально плевать, куда направить свой гнев. Нынешнего главу ненавидят все, некому прикрыть его царственный тыл. Кристальная бездна! Даже эти бесноватые стервы из ведьминых кругов отвернулись от него. Считай последние секунды, друг-кровосос. Только откроется рот, только объявится война, и эти проклятые бездействием сожрут его.

На это Мариус лишь кивает. Время течёт, точка остановки так за недели и не сдвинулась в сторону, но не нужна новая неделя, чтобы вечный странник сказал: городской глава будет отдан на корм Мёртвым Богам. И пусть толпа молчит, но магистр Ягг прав — ей нужна кровь. Стабильность в Великом Городе сейчас — пустой звук.

Горят горны кузен. Печаль, Кровь, Страдание и самая страшная — Смерть. Городской глава заставляет работать всех. Это будут дни и ночи. Снег окрасится в чёрный, и не будет никому ни покоя, ни шанса. Даже мудрецы не позволят отправить почтой наследников в обласканный милостью Всеблагой Госпожи Антверпен.

Мариус вытягивает руку. И пусть снег сейчас едва теряет свою белизну, но дальше… всех, кто останется здесь, ждёт лишь огонь, пепел и смерть.

Горят горны, сгорают чужие жизни. Бессмысленное горнило чужих амбиций в никому не нужной войне.

Выходит глашатай, следом за ним городской глава.

— Граждане Старого Ярнама…

И без всяких выступлений ясно, что скажет этот… бесполезный главнюк.