Лева, виноватый, но все же счастливый, вернулся домой. Карл Иванович стал вести себя порядком приличнее, можно сказать, даже целомудренно. Лева, поблагодарив инженера Харина за поддержку, собирал свои вещи, пообещав себе больше не уходить от Беса.
Идиллия продлилась ровно день. Журнал мужской моды, который себе выписывал Лёв Дмитриевич, за завтраком обычно оказывался в скучающих пальцах Беса. Вдруг что-то отвлекло его от разглядывания новых моделей подтяжек для чулок, и острый взгляд его устремился поверх глянцевых страниц, прямо к входной двери. Через секунду чей-то тяжёлый кулак заколотил по ней.
Лева, нахмурившись, оглянулся. Гостей не ждали.
— Идите, откройте. — Со вздохом сказал Бес.
За порог сразу же ввалились несколько господ в смешных синих мундирах. Многоуважаемые полицейские.
— Месье Дамантов?
— Профессор Дамантов. — Поправил Лёва, надменно морща нос.
— Я попрошу Вас проследовать в участок для допроса. — Продолжал один из полицейских.
— Могу я узнать, на каком основании?
— Вы подозреваетесь в совращении своего малолетнего сына, Пифагора Дамантова.
Бес даже отложил журнал. Вот тебе и новости. Хотя, судя по сложной рожице Лёвы, обвинение было ложным, ситуация была куда как примечательна!
— Господа полицейские! — Встал из-за стола Бес, пристально глядя на группу людей, подчиняя их своей чертовской воле. — Это весьма громкое заявление. Имеются ли какие-то доказательства?
— Все… все вопросы надобно разрешить у нас. — Вяло ответил один из них.
Бес мог хоть сейчас прогнать их прочь и заставить закрыть странное дело, но это было слишком опасно. Лева и так, кажется, о чем-то догадывался, что было очень накладно для Карла Ивановича.
— Хорошо. Только вы дадите нам время собраться. — Поставил их в известность Бес.
Тем временем, услышав, что дома прибавилось людей, в гостиную робко вышел Пифагор.
— З-здравствуйте. — Он боязливо поглядел на людей в форме, а затем оглянулся на Леву. — Папа, а ч-что про-произошло?
— А ты почему не в школе?
— Сегодня суббота, Лева. — Вздохнул Бес. — Идите одевайтесь, или Вы не слышали, что от Вас требуется?
Пока Лева ушел одеться поприличнее, Бес занялся Пифагором, боязливо оглядывавшимся на полицейских. Впрочем, трое мужчин в форме, застывшие с бессмысленными взглядами у входа и впрямь выглядели жутко.
— Произошло недоразумение, Пифчик. — Бес глядел ему в темные глаза, накладывая свой гипноз. В мерах предосторожности говорил он по-русски. — Тебе зададут несколько вопросов, ты ответь, что мы живём хорошо, что папа тебя не обижает, так ведь и есть?
— А зачем это? — Растерянно отозвался Пифагор.
Бес нахмурился. Кажется, в скромном отроке преобладала демоническая кровь, потому что чары на него не действовали.
— А тебя кто-то обижает? — Уже более строго заговорил Бес.
— Н-нет! — Горячо заверил Пифа. — Папа хорош-ший!
— Ну вот и славно.
Тем временем Лева, облачившийся уже в рубашку с брюками, вернулся в гостиную, и все выдвинулись из квартиры под заинтересованную тишину за дверями соседских квартир.
Господ усадили на заднее сиденье, по бокам от них с двух сторон втиснулись служители закона. Потенциального пострадавшего в лице Пифчика комфортабельно разместили на переднем сидении. Когда автомобиль двинулся и проехал пару перекрестков, Карл Иванович тяжело сглотнул. Машина подпрыгивала на неровностях дороги, а сам корпус автомобиля дрожал от усердной работы двигателя, и весьма чувствительный хвост Карла Ивановича подвергался серьезному воздействию. Бес заерзал, но стало только хуже… или лучше, смотря с какой стороны посмотреть. Водитель ехал лихо, и с каждым поворотом Карл Иванович покрывался все более жарким румянцем. В какой-то момент, не помня себя, он схватил Лёву за руку, жмурясь от обилия непрошеных ощущений.
— Все обойдется, Карл Иванович. — Негромко уверил Лёва, печально, но мягко сжимая его ладонь в ответ.
— Да… — Шёпотом выдавил из себя Бес.
Все же Карл Иванович не мог противиться приятным обстоятельствам. Он закрыл глаза позволяя себе прочувствовать хвостом дрожь сидения. В конце концов, это расслабляло, и вскоре Бес всей душой был благодарен человечеству за такое изобретение.
Но когда удовольствие только-только начало набирать обороты, полицейское авто остановилось. Бес недовольно вышел вслед за остальными.
По суетливым коридорам он шел сквозь пелену похоти. Из забытия его вывел голос уже какого-то другого, стоявшего выше по рангу полицейского:
— …Вы были замечены того дня в доме номер 16 по улице Боден, в помещении, взятом в аренду месье Хариным. Были ли Вы там?
— Был. — Кивнул Лева. Что сразу же было занесено в протокол стенографистом.
— К нам поступили сведения, что Вы совершали противоправные действия в отношении некого лица, по всем приметам похожего на Вашего сына.
Бес, уже догадавшийся, в чем дело, едва сдерживался, чтоб не расхохотаться. А ведь он почувствовал, что за ними следили! Это все из-за дурака Левы они сейчас торчали в тесном зелёном кабинете, ещё и в такой нелепой ситуации.
— Господа полицейские! — Бес поднялся со стула и встал рядом с Пифагором, которому не хватило места сесть. Они были одного роста, оба имели вьющиеся темно-каштановые локоны, разве что Пифчик, в силу своей юности, был порядком тоньше. — Это был я. — Карлу Ивановичу вдруг как-то совсем по-человечески польстило, что его спутали со столь молодым созданием. — И, уверяю Вас, мои права вовсе не были нарушены.
Полицейские переглянулись. В общем-то, это было похоже на правду.
— А Вы, месье, — обратился все тот же главный к Пифе, — где были того дня около четырех часов пополудни?
— Гу-гулял после шк-колы. — Бледнея, ответил Пифагор. Как-то раз, ещё когда он только пошел в первый класс, Карл Иванович сказал, что если он будет «шляться не пойми, где после занятий», то его арестуют. И, кажется, именно это сейчас и происходило!
— Твои товарищи могут это подтвердить?
— Да.
Ответ Пифа дал хоть и со страхом, но весьма непринужденно. Не оставалось ничего, кроме как признать, что произошло постыдное недоразумение.
Не составляя никаких протоколов, перед господами извинились и поспешили отпустить их, но Карл Иванович, пустив в ход свои силы, потребовал одолжить у отделения один автомобиль, чтобы комфортабельно добраться до дома, откуда их несправедливо выдернули. Сопротивляться воле черта было архизадачей, а бравые полицейские зачастую не справлялись и с задачами обычными, так что шансов не было.
— Лева, — залезая в автомобиль, спросил Бес, — а Вы умеете водить?
— Чего там уметь. — Пожал плечами Лёв Дмитриевич и занял водительское место.
Водил Лев Дмитриевич лихо и едва ли в хорошем смысле. Сам он желал добраться до дома побыстрее, но сказывался недостаток практики, так что несчастную полицейскую машину заносило на поворотах, а фонарные столбы зачастую оказывались в считанных дюймах от корпуса. Карл Иванович то и дело боялся, что придется вмешаться, чтобы Лёва не покалечил себя же, но с эдакой экстремальной манерой вождения, автомобиль трясло вдвое сильнее, так что Бес иногда забывался и, блаженно закатывая глаза, шумно вздыхал.
Прибыв к дому, Карл Иванович обнаружил, что сидевший рядом с ним Пифагор, о котором он уж успел позабыть, был ни жив, ни мертв. Пифчик сидел, плотно сомкнув губы, глаза его блестели от слез, а пальцами он нервно теребил край собственной рубашки.
— Идите домой, Лёва, я переговорю с ребенком и тоже вернусь.
Лёв Дмитриевич, проговорив что-то невнятное, вышел из машины.
Карл Иванович опытным глазом сразу же понял, в чем дело у несчастного мальчика. Да и немудрено, не маленький уже! Пришла пора поговорить с Пифагором серьезно, потому что никто на земле, кроме Беса, ему не расскажет, что к чему.
— Пифчик. — Деликатно начал Карл Иванович. — Ты, должно быть, замечал, что ты отличаешься от других ребят.
— М-меня почти н-не дразнят из-за заик-каний!
— Я не об том. Ты, Пифа… хм, хм… особенный мальчик. У тебя есть рожки и хвост.
Пифагор как будто хотел что-то сказать, но только открыв рот, сразу же закрыл, испуганно глянув на Карла Ивановича.
— Тебе понравилось ехать в машине? — Бес насмешливо улыбнулся.
— Нет! — Резко взвизгнул Пифагор.
— Очень зря. — Хмыкнул Бес. — Снимай штаны, Пифа.
— З-зачем?
— Я должен тебе кое-что объяснить. — Карл Иванович смерил Пифчика суровым взглядом и тот, не помня себя от страха, подчинился. Он неловко расстегнул ремень, стянул брюки, которые зацепились о белье, обнажив редкие черные волосы на белой коже. — Ты уже почти взрослый, к тому же не по годам умный.
Бес скользнул рукой по его пояснице и, взяв у основания хвост Пифы, вытащил его на свет. Пифагор вскрикнул и тут же зажал себе рот рукой. Карл Иванович присвистнул — хвостик у Пифы был не по годам толстый, хотя, конечно, все ещё довольно короткий и очень нежный.
— Видишь? Какой чувствительный! — Усмехнулся Бес. Он провел рукой до кончика его хвоста. Пифагор громко всхлипнул и зажмурился. — Ну будет тебе! Ты лучше расслабься, в самом деле.
Пифа не смог послушаться, он весь был напряжён, он пытался отторгнуть странные ощущения, но не смел перечить Карлу Ивановичу. Бес же все потешался. Хоть и характер у мальчишки был никудышный — наивный, добродушный, к тому же ещё и скромный! Зато тело было истинно бесовское! Карл Иванович свободной рукой дотронулся до его головы, словно собирался погладить, но вместо этого обхватил левый его рог и плотно сжал пальцами. Пифагор, хныкая, выгнулся и судорожно выкинул руку вперёд, словно пытался схватить что-то в воздухе.
— Что, входишь во вкус? — Рассмеялся Бес, когда хвостик Пифы обвился вокруг его руки.
*
Константин где-то в третий раз перечитывал телеграмму, доставленную ему только что.
После спиритического сеанса, опасаясь за безопасность брата, Костя приставил к нему небольшую слежку. Ему докладывали об сотрудничестве Левы с инженером Хариным, об походах в косметические бутики, и все казалось, шло спокойно в его жизни, до одного из последних донесений. Слежка, стесненная толстыми и мутными стеклами харинской мастерской, доложила, что ко Льву Дмитриевичу заглянул некий человек, которого он тут же почти стал нещадно сношать. К тому же костина разведка уточняла, что хоть и разглядеть удалось только смазанный силуэт, но, мол, человек был столь мал, что походил скорее на ребёнка.
Костя, леденея от ужаса, описал черты Пифагора и разведчики сошлись во мнении, что это вполне мог быть указанный мальчик.
Но теперь, читая телеграмму из полиции, Костя понял, что совершил глупую весьма ошибку и с облегчением, хоть и весьма раздраженным, пробормотал:
— Подстилка дьявола...
*
Те десять минут, что Лева был вынужден дожидаться Беса и сына, прошли мучительно. Редко, когда его ревнивые подозрения были так близки к истине! Лева вспоминал, что они с Карлом Ивановичем познакомились, когда ему было всего двадцать пять лет. Так может быть, Бесу захотелось заиметь себе кого помоложе? Настолько помоложе?
И Пифагор тоже хорош! Вечно краснеет, плачет, кокетку из себя строит. Ох и получит этот малолетний потасканец.