Аналитики

Сегодня дождь. И холодно. На градуснике на окне красная полоска совсем коротенькая. Но выше нуля, а других цифр Микки пока не знает. На стене есть еще градусник, но очень старый и огромный, с часами и еще такой штукой, бурометр называется, Дедушка очень любит всю эту штуку и хвастается дяде Джо, что прибор сделали еще при Фа… Ферен-хайте, кажется. Ученый какой-то. Дядя Джо говорит, что дедушкин градусник показывает бабуйню, а часы совсем не ходят. Ну и что, зато их разглядывать интересно.

Бабушка не разрешает Микки гулять. А он и не хочет. Дома тепло, можно рисовать красками, сидя на коврике под окном, пока Дедушка с дядей Джо сидят на диване под градусником и занимаются анализом мировых проблем. Это Дедушка так говорит, а Бабушка всегда в ответ ворчит, что они бездельники и аналитики от слова «а налить?». Но Микки-то большой, он уже знает: анализ — это когда Дедушка и дядя Джо пьют шерри и рассуждают, почему происходит то, что в газетах и телевизоре.

— Принц Чарльз всегда был за «зеленых» муд… мумаков, — объясняет дядя Джо, пока Дедушка пьет шерри. — А премьер ему всегда целовал з… зайца, еще с тех пор, как был секретарем вице-премьера, так что «Уиндфорс Инк.» получит свое разрешение на парк ветрогенераторов в Морренбери, а угольный терминал в Гримсби в любой момент накроется… морской звездой.

Микки не очень понимает, что хорошего в шерри, от него пахнет лекарством и дерет горло. И аналитические разговоры Дедушки и дяди Джон не очень понимает, но ему нравятся все эти чудные слова.

— Ага, — это Дедушка фыркает после шерри и занюхивает рукавом клетчатой рубашки, в ней и в джинсах он похож на старенького ковбоя. А дядя Джо — ковбой помоложе. — И Линкольншир получит пять-десять тысяч новых безработных, опять зарплаты начнут демпинговать. Просто песец, вашу мать-и-мачеху…

Дядя Джо смешно заикается, когда ругается. Бабушка не любит, когда ковбои ругаются, говорит, при Микки нельзя такие слова, и лучше бы учили его полезному чему, там, про природу — дети должны знать больше про природу. И теперь Микки знает много разных зверей и растений, потому что Дедушка и дядя Джо всегда чем-нибудь недовольны.

— Продам-ка я свою акцию бензозаправки, — размышляет Дедушка после длинного глотка, — пока она не нае...льнулась, — он косится на Микки. — С ели не рухнула.

— Да с х...орька ли? - дядя Джо откашливается, он пьет шерри помаленьку, но часто-быстро. — Они ж тоже читают газеты, сообразят поставить газовый терминал или зарядку для электромобилей.

— Не-е, туя тебе, — Дедушка доволен, словно выиграл в шахматы. — Ты читал, в прошлом году, исполнительным директором нашей сети заправок поставили Хоторна, а он ж консерватор хризантемов, до сих пор фрак носит, как пингвин какой. Реджи с заправки сколько раз предлагал своему шефу поставить у них автомат со снэками, золото парень, креативный, динамичный, шеф передавал концепт наверх для одобрения, и что? И тишина который год. Так что не-ет, не поставят.

И они наливают еще по стакану, пока Микки рисует хризантемова консерватора. Это, наверно, человек в виде консервной банки с лепестками, как у хризантем на клумбе у Бабушки.

— Концепт, креатив… — дядя Джо растягивает слова, значит, он, как говорит Бабушка, уже набрался, и сейчас они с Дедушкой «перейдут наличности». И точно: — Говард, ты просто ссы… ссыч стареть. Употребл… ешь слова молодежи, как эликсир. Только оно не эликсир ни выхухоля.

— И что мне теперь, — Дедушка тоже покачивается, — нельзя брать слова, ктрых не было у Шекспира? Что хочу, то и и-использую, и скачи оно все конем! — И он допивает бутылку из горла. — Я антиквариат ценю, — он кивает на старинные часы с градусником и бурометром на комоде, потом на градусник за окном, — но пользуюсь новым.

Микки начинает рисовать выхухоля, синей краской, как вдруг Дедушка восклицает «Вот д...дупло!» Конечно, никакого дупла нет, просто у них с дядей Джо кончился шерри, и дядя Джо уходит искать еще, потом приходит, поминая песцов, и уходит Дедушка, искать получше, но тоже возвращается ни с чем. Унывать нельзя, говорит он, два таких умища что-нибудь придумают, чтобы не выходить на улицу в такую собачью погоду. Микки встает на цыпочки у окна, но собак не видит. А, значит, это снова ругательное слово. Потом дядя Джо хлопает себя по лбу и говорит «Эврика!» Надо спросить потом, что это за зверь. Пока что дядя Джо спрашивает, а правда ли, что метиостанцию на комоде делала сам Фарен… как его там, или это семейный пихтеж. Дедушка показывает ему медную табличку на задней стороне часов, дядя Джо присвистывает и говорит, что читал, что раньше тер-мо-метры заполняли коньяком, а не ртутью. Дедушка тоже хлопает себя по лбу и уточняет, что подкрашенным спиртом, а не коньяком, но это семейная реликвия все равно. А дядя Джо такой, ну какая к тасманскому дьяволу разница, все равно же градусник показывает неправильно, а спирт даже лучше, он не испортится за четыреста лет. А коньяк они потом новый нальют. И все равно трубка вон, уже отломана сверху и приклеена обратно. Вдруг прадедушка уже выпил тот коньяк и налил посвежее?

Микки даже забывает нарисовать тасманского дьявола. Нашли все-таки. Ой, что сейчас будет… Но нет, они не подумали на Микки, так что он промолчал, только спрятался за кресло. Открутили аккуратненько, разлили, Дедушка сбегал на кухню за водой развести бурую жидкость. Отхлебнули, поморщились, покрякали, допили залпом, хоть и ох ядрена стерлядь, потому что не пропадать же многовековому добру. Потом они снова занялись анализом, теперь международной политики, про Францию и лягушатников.

Микки потихоньку вернулся к альбому нарисовать лягушатника, а когда дорисовал перепонки на лапках, дядя Джо вдруг сказал:

— Ой, что-то мне нехорошо.

Дедушка тоже икнул, схватился за лоб, а потом поковылял к шкафу с толстыми книжками, такими большими, что Микки их даже вытащить бы не смог. И Дедушка кое-как вытащил, полистал и говорит, в курсе ли дядя Джо, что ртутные термометры изобрели тоже при Фарен… как его там. Они посмотрели друг на друга странно и полезли в другую книжищу, стали читать вслух, что если рот медно-красный, и вкус металлический, и тошнит, и живот болит, то это… Дядя Джо вдруг заплакал, а Дедушка поковылял в коридор, где телефон, и стал вызывать скорую, чтобы приехали срочно, потому что тут отравление ртутью. Потом дядя Джо хотел бежать в туалет, а Дедушка велел сидеть и держать все дерь… рево в себе, чтобы ртуть не попала в канализацию, а сам стал писать что-то на листе из книжки, сказал, что завещание. А дядя Джо так и сидел на полу у шкафа, качался и повторял «ой, тля...».

Микки стало его жалко, и Дедушку, и Бабушку, которая бегает вокруг них и причитает, и себя тоже, потому что он решил сознаться, и Дедушка, когда узнает, ни за что не завещает ему старинный градусник с часами. Со вздохом Микки подходит к взрослым и старается не мямлить:

— Деда, это я налил плохой воды в градусник! Прошлой зимой еще, когда было холодно, а я хотел чтобы стало тепло, а ты объяснял, что тепло, когда темная полоска поднимается высоко, вот я долил побольше… А трубочка уже была склеена, это не я!

Все смотрят на него молча, и Микки вспоминает, что забыл волшебные слова:

— Простите, пожалуйста!

Тогда дядя Джо стал икать, а Дедушка смеяться, а Бабушка склоняется к Микки и просит вспомнить, что же именно он наливал. Ну как же, какую-то прозрачную пахучую воду из банки с кухни, и своих красок добавил, чтобы вода была такого же цвета, как полоска в градуснике.

— И ничего смешного! — говорит строго Бабушка мужчинам. — Просто воду я в банках не держу. Это мог быть и сироп, и уксус, и разведенное удобрение для цветов! Так что пусть врач едет, пригодится а я вам сейчас выдам баночки под анализы. Аналитики диванные!.. Идио…

— Не ругайся при Микки! — прикрикивает на нее Дедушка, но глаза у него веселые.

— Удоды! Как есть удоды! — отзывается она уже из кладовки.

Кажется, на Микки не очень сердятся. Может, даже не расскажут маме с папой потом. И он решает спросить Дедушку, пока не забыл:

— Деда, а как выглядит эврика? Где оно живет?