Сириусу не нравилось лгать. Даже нет, не так. Сириусу не нравилось лгать Джеймсу. Технически, конечно, ложью это не было, ведь Сириус по большей части просто недоговаривал, но дела это всё равно не меняло. 

«Нет, нет, нет и нет!»

«Ты только это и говоришь...»

«Так может, пора бы наконец меня услышать?»

«Только после того, когда ты хотя бы попытаешься обдумать...»

«Обдумать?! Тут нечего обдумывать! Это — Поттер, и я не собираюсь иметь с ним ничего общего!»

«Но ты уже имеешь.»

Северусу не нравился Джеймс. Причём не просто не нравился, тот не выносил ни единого упоминания о нём. И если сам факт неприязни Сириус понять мог, то бескомпромиссное нежелание хотя бы попытаться изменить своё к нему отношение — нет. 

«Можно подумать, ты согласился бы подружиться с Мальсибером!»

«Подружиться не согласился бы, но просто встретиться — вполне.»

«Отлично! Раз так, продемонстрируешь это на следующих выходных!»

«Договорились.»

Встреча с Мальсибером так и не состоялась, но именно благодаря тому разговору тогда, сейчас Сириус, вооружённый милостивым разрешением открыть наконец Джеймсу правду, сидел на не самом удобном диване в не самой роскошной гостиной, пытаясь припомнить, когда прежде от волнения у него так сводило желудок. 

— У тебя всё в порядке?

— Что? Да. Конечно. Что за вопрос? — отточенным до автоматизма движением губы Сириуса сложились в улыбку. 

— Ты с ней всё-таки расстался? — прямо спросил Джеймс, откидываясь на мягкую спинку и ясно давая понять, что видит насквозь все его притворно-жизнерадостные гримасы. 

С ней. Ещё одна проблема.

— Нет. 

— Поссорились? 

Сириус отрицательно мотнул головой, больше не растягивая в фальшивой улыбке губы. 

— Она капала тебе на мозги из-за дружбы со мной? 

В этот раз Сириус немного помедлил, но всё же произнёс:

— Нет. Не совсем. Одним словом — не в этом дело. 

Говоря это, он внимательно следил за выражением лица Джеймса, ожидая, что тот либо открыто возмутится, либо как минимум закатит глаза, ведь прежде всякий раз он делал именно так, но Джеймс в ответ на его слова лишь усмехнулся. 

— Даже девушек мы выбираем похожих.

— В каком это смысле? 

— Ты Лили тоже первое время не очень нравился. Так что — один:один. 

— Один:один, — бездумно повторил Сириус, тщетно пытаясь придумать, как перевести разговор в нужное ему русло. — Ну да.

Вообще, это не совсем девушка. Совсем не девушка. Парень. Снейп. Помнишь такого? Мы его ещё вверх тормашками подвешивали на пятом курсе. Да-да, тот самый, к которому ты Лили ревновал до трясучки.

Будто бы Джеймс в принципе нуждался в напоминаниях. 

Удивительно всё же, насколько колоссальной была разница — накануне, сидя напротив Северуса на его прохудившемся диване и обсуждая этот разговор, Сириус был уверен в себе и спокоен, но сейчас, находясь рядом с Джеймсом, он чувствовал себя по меньшей мере глупым трусливым пятилеткой, не способным связать и двух слов.

— Так какие у тебя проблемы с твоей таинственной мисс? Знакомить ты нас не хочешь — дело твоё, но уж совета попросить можешь вполне. 

И Сириус решился. 

— Это не мисс, — твёрдым голосом произнёс он, недоумевая, когда у него успело так сильно пересохнуть во рту. 

— Ого, — удивлённо выдохнул Джеймс. — Вот это действительно неожиданно. Надеюсь, брак у неё хотя бы фиктивный? 

Где-то с секунду Сириус молча разглядывал лицо друга, практически слыша, как разбивались вдребезги его надежды на максимально лаконичное объяснение. Он и сам себе не мог объяснить почему, но такая простая и понятная фраза, как «мне нравится парень» наотрез не желала сходить с его языка. 

Потому он предпринял ещё одну витиеватую попытку:

— На самом деле, тому в кого я влюблён, не пристало выходить замуж. Уж скорее брать в жёны. 

И вот уже после этих слов Джеймс замер. Всего на пару-тройку мгновений, но и этого хватило, чтобы Сириус совершенно безотчётно для себя задержал дыхание. 

— Честно сказать, это меня удивляет меньше. 

— Меньше?

— Никогда не замечал, чтобы ты заглядывался на МакГонагалл, — как ни в чём не бывало подмигнул Джеймс. — Зато теперь всё встало на свои места: и то, почему ты так тщательно скрывал свою подружку, и почему на всех тех девчонок в школе внимания не обращал... Знаешь, мне кажется, это нужно отметить!

Джеймс мигом вскочил и устремился в сторону кухни. Уже оттуда до Сириуса донеслось:

— У меня как раз есть отличный огневиски! Уверен, ты оценишь. 

Хоть на самом деле ценителем Сириус не был, ничего кроме признательного «с удовольствием» в ответ он крикнуть не мог. Облегчение, что он в тот момент испытал было так сильно, что больше походило на эйфорию — сердце забилось чаще, в руках и ногах разлилась внезапная слабость. И улыбка. Появившаяся на лице Сириуса сразу, стоило ему осознать, что его лучший друг вовсе не собирался его отталкивать. 

Вернулся Джеймс, в одной руке держа ещё не откупоренную бутылку, а в другой два позвякивавших стакана. 

— Открывать-то ты хоть умеешь? Или мне лучше заранее подготовиться к вызову целителей из Мунго? — беззлобно поддел его Сириус, только теперь окончательно расслабляясь. 

— Обижаешь! А ещё раз усомнишься в моих способностях, я тебя выгоню. 

— И гимн нашей дружбе превратится в скорбную элегию!

— Панихиду — бери выше! — хохотнул Джеймс и лёгким движением руки открутил сразу подавшуюся крышечку. 

Принимая из его рук наполненный на три пальца стакан, Сириус вдохнул терпкий запах его содержимого. На долю секунды ему вспомнился Сев и явная нелюбовь того к алкоголю, но он от этой мысли отмахнулся.

Не сам алкоголь ему не нравится, а алкоголизм отца. Разные вещи.

Джеймс уже успел устроиться рядом и торжественно поднять свой бокал:

— Предлагаю выпить за нашу с тобой дружбу, Бродяга! Наконец у нас с тобой не осталось друг от друга секретов.

— Почти. 

Будь Джеймс немного резвее, определённо бы подавился, но, к счастью, в тот момент он ещё не успел отхлебнуть янтарной жидкости, а лишь коснулся губами стекла.

— В смысле?

— Ты ещё не знаешь его имени.

— Тьфу ты! Сириус, ты же прекрасно понял, что я имел в виду! Имя — это не секрет.

Смотря чьё.

— Но раз ты такой зануда: за отсутствие между нами секретов, за исключением имени того, кто умудрился тебя захомутать! 

Формулировка заставила Сириуса улыбнуться, и синхронно с Джеймсом он сделал глоток. Огневиски обжёг горло, заставляя чуть поморщиться, но приятной теплотой разлился по пищеводу. 

— Ты сказал, что не замечал моего интереса к МакКошке, а к кому-то другому замечал? 

Джеймс на миг призадумался. 

— Честно говоря, нет. Вот что я действительно заметил, так это то, что аккурат с началом седьмого курса куда-то запропастилась наша карта. Именно тогда ты и начал с ним встречаться, да?

Сириус ответил не сразу. 

— Не совсем. Началось всё раньше — на каникулах. Хотя именно «встречаться» мы и правда стали уже в Хогвартсе.

— Погоди, на каникулах? Ты же говорил, что жил в каких-то маггловских апартаментах. Ты даже мне их показывал! — воскликнул Джейми, вновь отхлебнув из стакана. — Где ты там умудрился найти волшебника? Он что, маглорожденный? 

— Полукровка. Мы случайно столкнулись. 

Разумеется, рассказывать при каких обстоятельствах произошла их встреча, Сириус не собирался, хотя как сейчас помнил и тот вечер, и своё тогдашнее удивление.

— Жаль, а то я уж думал, что мы оба предпочитаем маглорожденых, — Джеймс вновь подмигнул и снова сделал глоток. — Ты почему не пьёшь? 

Вместо ответа Сириус молча отсалютовал и тоже отпил, чуть поморщившись. Перед глазами так и стояла картинка — стекавшие вниз прозрачные капли, мурашки и россыпь сине-фиолетовых разводов на светлой коже. 

Если платье и синяк на лице его почему-то удивили не слишком, то ушибы на теле — наоборот. Усыпанные лиловыми пятнами тонкие руки и выпиравшие рёбра маячили перед его глазами, стоило исчезнуть вдали однотипным серым домишкам, всякий раз возвращая Сириуса к его собственным не самым радостным воспоминаниям. 

«Ты — Блэк! И вести себя обязан, как подобает Блэку!»

Сам не отдавая себе отчёта, Сириус провёл языком по внутренней стороне нижней губы. 

Он ведь так и не рассказал о том случае Джейми. 

С Джеймсом Поттером он делил бесчисленные наказания за проказы и шалости, даже когда сам в них замешан не был — редко, но и такое бывало — помогал подбирать слова для приглашения на свидание Эванс — раз за разом, пока та наконец не ответила согласием. Вместе они прошерстили каждый, даже самый потаённый, уголочек Хогвартса, создали волшебный артефакт и даже преступили закон! А Сириус сидел сейчас на жёстком диване ужасной аляповатой расцветки и всё никак не мог произнести вслух одно единственное имя. 

От внезапной мысли, что своей трусостью он разом предавал сразу двух самых близких ему людей, Сириус нахмурился. 

С решительным видом он поднял свой всё ещё почти полный стакан и твёрдо произнёс:

— Я хотел бы выпить за того, с кем встречаюсь. 

Сириусу хотелось рассказать Джеймсу обо всём: про платье и про синяки на коже, про застрявшее в голове навязчивое «я его не по своей воле надел» и про собственное письмо, отправленное, когда постоянно думать об этом уже просто не было мочи. О поисках в дождь мордредовой улицы, на которой Северуса когда-то высадил, об их неожиданной и совершенно глупой ссоре и своей собственной реакции на неё. Не менее неожиданной. 

Сириусу хотелось поделиться тем, как, сам тогда ещё не понимая почему, добрых полчаса шатался от одной афиши к другой, пытаясь безуспешно по ним определить, какой фильм Северусу понравится больше. Или тем, как в первые в жизни ему захотелось не просто ударить — по-маггловски избить незнакомого ему человека уже просто за то, как реагировал Северус на каждое выкрикнутое в его адрес этим человеком ругательство. 

А переулок? Когда, одуревший от адреналина, Северус впервые коснулся его губ в поцелуе. 

Невыносимо сильно Сириусу хотелось рассказать о том робком, осторожном прикосновении и взгляде, что ему предшествовал. О том, насколько сильно отличались они от всего, что ему когда-либо удавалось испытывать и наблюдать. О том, как впервые за долгое время просто-напросто растерялся. Стоял, чувствуя, как передавалось ему тепло чужих тонких губ, видя сдвинутые к переносице брови и зажмуренные крепко глаза, и ждал сам не зная чего.

Если бы Сириус мог, он готов бы был даже воспоминаниями своими с Джеймсом поделиться, чтобы тот воочию увидел каким Северус в тот момент был — нежным, робким и трогательным до одури и щемящего в груди сердца. 

Хотя, конечно, показывать другу, как далеко всё зашло в итоге, Сириусу не хотелось. 

А ведь зашло действительно далеко. Настолько, что уже через пару минут Сириус вжимал стройное тело постанывавшего в его руках Северуса в кирпичную стену, а через пару месяцев пользовался любой удобной возможностью, чтобы увидеть его зардевшееся от смущения или ответного желания лицо. 

Сириусу хотелось поделиться с Джеймсом очень и очень многим, но пока он лишь звонко чокнулся своим стаканом с его и громко предельно чётко сказал: «За Северуса!», опрокидывая в себя разом весь оставшийся виски. 

На мгновение комнату окутала тишина. 

— Какого Северуса? — голос Джеймса звучал деловито и спокойно, но ни выражение его лица, ни взгляд Сириусу не понравились. 

— Снейпа. 

Громко выдохнув и тяжело откинувшись на спинку дивана, Джеймс отставил уже бывший пустым стакан и с усилием потёр глаза. 

— Зачем ты это делаешь? Нет, правда, Сириус, я не понимаю. Я же сказал, что можешь не называть его имени, если тебе так не хочется. Зачем придумывать чёрти что? 

— Затем, например, что это правда? 

Джеймс отнял от лица руки и одарил Сириуса долгим и внимательным взглядом. 

— Ты встречаешься с Северусом Снейпом? Нюниусом? Ты? Серьёзно? 

Неблагозвучная кличка резанула по ушам и заставила Сириуса слегка поморщиться, но вслух он по этому поводу ничего не сказал. 

— Что именно тебя так удивляет? 

— Ой, ну даже не знаю! Может быть то, например, что это чёртов Нюниус, который всегда был трусливым пакостником и просто откровенным куском совиного дерьма?!

Сириус стиснул челюсти и плотно сжал в раздражении губы, уже не пытаясь скрыть вздымавшейся в нём злости. 

И Джеймс это заметил. Он хотел было сказать что-то ещё, но внезапно того словно осенило.

— Мерлинова борода… да он же тебя опоил… 

Сириус наивно полагал, что был готов к любой реакции друга на своё признание, но такой вариант ни разу не приходил ему в голову. 

— Джеймс, ты не хуже меня умеешь определять…

Но Джеймс его будто не слышал:

— Целый год… Мерлин всемогущий, целый мордредов год… Вот же сукин сын! А я всё голову ломал: чего это он от Лили отцепился? 

Слегка хмурясь, Сириус молча наблюдал за переливами терпкой коричневой жидкости, что наполняла почти нетронутую бутылку, и впервые в жизни поймал себя на мысли, что находиться сейчас хотел бы где угодно, но только не рядом с лучшим другом. 

Он поставил стакан на стол и медленно поднялся.

— Постой, ты куда? — тут же встрепенулся Джеймс. 

— Сейчас у нас разговора не выйдет. 

— Так, нет. Погоди, Бродяга, так не пойдёт…

— Силой меня будешь удерживать? — Сириус и сам удивился насколько спокойно прозвучал его голос, хотя Джеймса скорее обескуражил сам вопрос, чем тон, которым тот был задан. 

Видеть его растерянным было непривычно, но Сириус слишком хорошо знал своего лучшего друга, чтобы допустить, что тот так легко сдастся. 

Быть может, есть ещё шанс?

— Давай попробуем сейчас нормально и спокойно это обсудить, хорошо? — взгляд Джеймса прямой, но не жёсткий, голос тихий, успокаивающий, будто со взбесившемся гиппогрифом пытается сладить, а не с лучшим другом поговорить. 

— Северус мне ничего не подмешивал. 

— Хорошо, ладно, — буквально на пару секунд Джеймс умолк, очевидно пытаясь подобрать правильные слова. — То есть, тебе самому эта внезапная влюблённость странной не кажется? 

— Нет, — ни секунды раздумий. — А ты её таковой считаешь лишь потому, что не знаешь и половины. 

— Всё верно, ты прав — не знаю. Так расскажи. 

На миг Сириус обрадовался — вот он, вот он шанс, Джеймс готов слушать, — но не надолго. Ведь разве мог он рассказать о том, как всё было на самом деле — про платье, синяки и побои? Разве имел он право упоминать алкоголизм и сущую невменяемость Тобиаса? Или то, как сам Северус пытался поведение того оправдать? 

— Ты ведь не можешь, правда? Не можешь рассказать. 

Сириус в раздражении поморщился.

— Могу. Просто это… сложно. 

— Окей, хорошо. Ответь тогда всего на один вопрос: почему? 

— Почему?

— Да. Почему? Как так вышло, что из всех возможных вариантов ты остановился именно на Снейпе? Почему не на том же Ремусе, например? 

Вопрос был глупым. Ремус Сириусу разумеется нравился, но до строго определённых пределов: слишком мягкий, слишком правильный и даже нудный. Стоило признать — Рем никогда не был им с Джейми ровней. Не из-за статуса его крови или болезни — из-за характера. Уж что-что, а покладистость была последним качеством, способным впечатлить Сириуса. 

С Северусом же было иначе — тот не только не позволял Сириусу его под себя подмять, но и сам этого сделать не пытался. 

— Он с характером, — сказал он наконец. — Не угождает, не подхалимничает и не ждёт этого от меня. 

Некоторое время Джеймс ещё на него смотрел в ожидании продолжения, но того не последовало. Несколько растерянно он спросил:

— И что, это всё? 

Сириус не знал почему, но слова Джеймса его задели.

— Ты прав, не всё: ещё Северус просто восхитительно кончает. А особенно я люблю, когда он кончает мне в рот. 

Оторопело Джеймс заморгал и стремительно отвёл взгляд. К своему удовлетворению Сириус успел заметить в его глазах смущение, а на щеках — лёгкий румянец. 

— Ему нравлюсь именно я, — продолжил он уже совершенно другим тоном. — Не наследник благороднейшего и древнейшего рода — Сириус Блэк III, а просто Сириус — парень с красивым именем, сомнительным юмором и шилом в заднице. 

В безвкусной аляповатой гостиной вновь повисла тишина.

— А если всё это уловка? Об этом ты не думал? Ты только вспомни, с кем он якшался в школе — Мальсибер, Розье. Ты не слышал про тот случай с Мэри Макдональд?..

— Мы тоже много всякого дерьма творили в школе, Джеймс, — перебил его Сириус. — В том числе по отношению к Северусу. 

— Вот! — внезапно воскликнул тот, подходя ближе. — Вот именно! Неужели после всего, что мы ему сделали, ты правда веришь, что можешь ему нравиться?..

«…Считаешь, что ты им нравишься? Глупый мальчишка! Им нравится быть ближе к отпрыску одного из величайших и могущественных чистокровных родов магической Британии! А ты это или кто-то другой не имеет для них значения!»

— …Что он вот так запросто мог обо всём забыть и радостно прыгнуть к тебе в койку? Без малейшей задней мысли? 

Этого Сириус слышать не хотел. Была бы возможность — без раздумий наложил бы на Джеймса Силенцио лишь бы не дать прозвучать словам, о которых сам старался не думать. 

— Ну, Эванс же к тебе прыгнула. 

Говорить этого не следовало. Сириус отчётливо понимал, что уже некоторое время впритык стоял к той границе, после пересечения которой возможности сдерживаться уже не будет. И вот — он её пересёк. 

Реакция Джеймса была в точности такой, какой Сириус её себе представлял — на секунду тот замер, как и сам Сириус в тот самый раз. С единственным лишь отличием — в этой гостиной никто никого пока ещё не ударил. 

— Лили тут не причём и не надо её впутывать. 

— Почему? Ведь она так же радостно прыгнула в постель к тому, кто в течение нескольких лет издевался над её лучшим другом, разве нет? И заметь, когда я узнал, что вы собрались на свидание, я не припёр её к стенке, пытаясь выведать, что она на самом деле задумала, а помог тебе его организовать. 

Джеймс стиснул челюсти. Сжал и разжал кулаки. Выдохнул. Сириус видел, что в друге клокочет ярость не меньшая, чем в нём самом, но даже не думал пытаться его успокоить. 

Хотя в друге ли? 

— Лили никогда не позволяла себе и половины того, что делал Снейп, и ты прекрасно это знаешь, Сириус!

— Я ни драккла о ней не знаю, как и ты! 

— Ты — может, а я свою невесту знаю прекрасно!

С минуту они лишь сверлили друг друга гневными взглядами. Тяжёлую и наэлектризованную до предела тишину разрушил Джеймс.

— Ты видишь, что сейчас происходит? Именно этого этот паскудыш с самого начала и добивался! Как ты можешь этого не понимать?! 

Звучав сперва спокойно и твёрдо, под конец голос его сорвался на крик, очень похожий на тот, другой, с меньшим количеством истеричных ноток разве что. 

Глубоко внутри Сириус ощутил новый прилив ярости, хотя верховодила всё ещё не она — растерянность, словно выжигавшая внутренности обида и опустошавшее чувство беспомощности. Опять. 

— Паскудыш. Очень мило. Как мне прикажешь твою невесту называть, в таком случае?

С языка так и рвались ответные оскорбления — одно хуже другого — лишь чудом Сириус сдерживался, чтобы не произнести их. 

— А для тебя это проблема? Неужели Нюниус новым словам не научил? А, хотя когда ему, у него же наверное всё время рот занят — то твоим членом, то этого Мальсибера, то остальных его слизеринских дружков…

Когда Сириус выхватил волшебную палочку — почти одновременно с Джеймсом, — пальцы его мелко подрагивали. 

— Этим ты себя успокаиваешь? Всякий раз ложась с ней в постель и думая, насколько же на самом деле далеко успела зайти их «дружба»? 

Губы Джеймса сложились в тонкую линию, лицо его побелело. Не разрывая зрительного контакта, периферическим зрением Сириус внимательно наблюдал за кончиком его палочки, в любой момент готовясь либо произнести контрзаклинание, либо уклониться. В тот же миг из-за двери, ведущей в прихожую, раздалось слабое позвякивание. На долю секунды Джеймс отвлёкся.

Идеальный момент для атаки, — мелькнула в голове мысль, но произносить про себя слова проклятия Сириус не стал. 

— Джеймс, у нас гости? Сириус, это ты? 

Всего доля секунды и выражение лица Джеймса изменилось: если раньше на нём читалось отчётливое желание атаковать, то теперь пыл его явно поутих. Всё ещё крепко, до белизны, сжимая губы, он то и дело перебегал взглядом с кончика сириусовой палочки на закрытую пока ещё дверь. 

Сам Сириус дверного проёма не видел, а потому ему оставалось полагаться лишь на собственный слух. Лёгкое колебание воздуха, слышный едва скрип петель — палочки они опустили так же синхронно, как до того вскинули. 

Что бы Сириус об Эванс не думал, та определённо не была дурой — не прошло и пары секунд, как она беспокойно воскликнула:

— Что случилось? 

Джеймс её взгляда старательно избегал, Сириус же так и продолжал стоять к ней спиной. Оба ничего не ответили. 

— Джеймс? 

— Не обращай внимания, — преувеличенно беззаботно улыбнулся наконец тот, хотя напряжение по-прежнему читалось и в заломе его губ, и в белевших костяшках. — Ничего страшного.

Ничего…

— Благодарю за гостеприимство, — холодно и отрывисто произнёс Сириус, резко разорвав зрительный контакт, и направился к выходу. 

Мельком он заметил на лице Эванс удивление. Здесь и сейчас он был с ней полностью солидарен — как и она, Сириус тоже не понимал, какого Мордреда тут только что произошло. 

***

Слегка пошатываясь и дыша чуть тяжелее обычного, Сириус устало коснулся лбом прохладной двери. Левая рука его немного побаливала, но он не обращал на это внимания. 

«Ты точно уверен, что всё пройдёт нормально?»

Своё беспечное «да» теперь хотелось затолкать себе в глотку. 

Сириус медленно открыл глаза и бездумно уставился на бесчисленные деревянные борозды, расплывавшиеся перед глазами — то ли из-за излишней близости, то ли из-за выпитого в Кабаньей Голове огневиски. 

Через плотно задёрнутые занавески пробивался слабый свет — Северус ещё не спал. Надо было постучать, но Сириус отчего-то медлил. 

«А ведь я тебе говорил!», «Так и знал, что так будет», «А ты что, удивлён?» — что ещё мог бы сказать Сев после столь оглушительного фиаско? В голове так и звучал его чуть ехидный, надменный немного голос. 

Только Сириус не хотел ничего из этого слышать.

Дверь покачнулась, но, потеряв внезапно опору, он всё же сумел устоять на ногах. 

— Сириус? Что ты..? — на полуслове Северус умолк. Из-за бившего ему в спину, а Сириусу в глаза, света, выражение его лица было не разобрать. — Зайдёшь? 

Голос его, тем не менее, звучал мягко и даже как-то — Сириус никак не мог подобрать подходящего слова — беспокойно? Осторожно? Угождающе? Впрочем, какая разница? Главное — не ехидно и не насмешливо. 

Безразлично дёрнув плечом, нетвёрдой походкой Сириус зашёл в дом. 

— Осторожней, тут… — вновь не договорив, Северус лишь окинул ладонью заваленный книгами и ещё не прибитыми полками пол. Столь нетипичный для него беспорядок Сириуса однако не удивил — после смерти Тобиаса не проходило ни дня, чтобы Сев не упоминал о грядущих для его скромного жилья переменах. — В общем, как видишь, я ещё не всё закончил. 

Бездумно Сириус переводил взгляд с одной деревяшки на другую, с одного потёртого корешка на не менее потёртый следующий. Почти кожей он чувствовал, как с каждой проведённой в молчании секундой атмосфера вокруг них тяжелеет, но никак этому не препятствовал. 

— Мотоцикл там, где и был? — наконец выдавил из себя он и ещё до того, как услышал ответ, слегка покачиваясь, опять развернулся к двери.

— Что? Мотоцикл? Ты в своём уме? — Северус возник перед ним словно из воздуха. — Сириус, ты… нетрезв. 

— И? 

Несколько раз Северус растерянно моргнул. Выражение его лица было комичным, но не вызывало почему-то даже ухмылки. 

— И?! Хочешь голову себе проломить? Да ты ведь даже на ногах стоишь с трудом! 

Как до этого Джеймс, Северус сейчас почти кричал, но ни тревожный излом бровей, ни обеспокоенный взгляд не вызывали желания прикрикнуть в ответ. 

— Я могу и аппарировать, — без особого энтузиазма заметил Сириус, пожимая легонько плечом. 

Рядом Северус оказался в два шага. 

— Ты понимаешь, что в таком состоянии тебя запросто может… — ещё не договорив, он ухватил Сириуса за руку — чуть выше локтя, а буквально через секунду с вмиг побелевшим лицом уже смотрел на собственные перепачканные кровью пальцы. 

Так вот, почему больно, — рассеянно подумал Сириус, чуть морщась из-за потревоженной раны и пытаясь разглядеть, что же стряслось с его конечностью.

— Чт-что… Он напал на тебя? — выглядел Северус по-настоящему шокированным, и это удивительным образом успокаивало — по крайней мере, не один Сириус заблуждался во всём, что касалось их с Джеймсом встречи. — Поттер. Ты рассказал ему, и он…

— Нет.

Твёрдо, глядя прямо в глаза и даже почти не шатаясь.

— Мы правда наставили друг на друга палочки под конец, но… В общем, он ни причём, — самая длинная фраза, что он произнёс за последнюю пару часов. — Видимо, просто расщепило. 

Северус слушал его очень внимательно, пока в неярком свете гостиной переливалась багряными отсветами черневшая на тонких пальцах кровь. 

— Нужно обработать, — наконец тихо сказал он, стараясь не смотреть на перепачканную руку. — Всё, что нужно, внизу.

Если ему и хотелось, чтобы Сириус последовал за ним, вслух он этого не сказал. Так и не получив никакой реакции, поколебавшись, Северус чуть придвинулся, а залом меж его и без того вечно сдвинутых бровей стал ещё глубже. 

— Пообещай, что не уйдёшь, пока меня нет. 

Сириус не ответил. 

«Как так вышло, что из всех возможных вариантов ты остановился именно на Снейпе?»

И действительно — как?

С тёмных — непроницаемо чёрных в тусклом свете ламп — глаз взгляд его перекочевал на выдающуюся горбинку носа. Тонкие губы, острый подбородок, вытянутое лицо. Выбившуюся из низкого хвоста смоляную прядь — охватывавшая теперь волосы лента была сириусовым подарком. Слегка ссутуленные опять плечи — как бы ни пытался Северус с этим бороться.

— Сириус? — голос того дрогнул.

С Джеймсом они заканчивали друг за друга фразы, что же творилось в голове у Северуса, Сириус не мог предугадать даже без туманившего сознание огневиски. 

— Отлично! Хочешь расшибиться к херам? Заебись! Твоё право. Но я в таком случае поеду с тобой и мне похуй нравится это тебе или нет! 

Вновь Северус почти кричал, но ни хлёсткий тон, ни выпяченный вперёд подбородок не занимали Сириуса достаточно, чтобы он отвёл от его тревожных чёрных глаз взгляд. 

Северус не плакал. Даже близко не был к тому, чтобы расплакаться. Однако Сириус всё равно видел перед собой его покрасневшие от слёз глаза, какими те были в то утро в подземельях. И это при том, что не было ни дня, чтобы Северус оправдал своё прозвище. 

«Как так вышло, что из всех возможных вариантов ты остановился именно на Снейпе?»

Сириус был уверен, что даже его мать не проронила ни слезинки, стоило с грохотом захлопнуться за ним дверям. Скорее уж она, пыша праведным гневом, ринулась выжигать его имя с фамильного гобелена. И это было… больно. Хоть Сириус и старался не признаваться в этом даже себе. 

— Ты правда простил меня? 

Северус осёкся, и только тогда до Сириуса дошло, что всё это время тот что-то ему говорил. 

— Что? — сразу куда-то пропал и хлёсткий тон и на место встал подбородок. — Ты о чём? Я ведь говорил уже — та кружка даже любимой моей н…

— Я про Хижину. Хижину, озеро… — на мгновение Сириус запнулся — слишком велик был список: — …и всё остальное.

Северус опустил взгляд.

— Мы оба были хороши. 

Почему-то такой ответ Сириуса лишь разозлил.

— Нет, не оба! — отчеканил он сквозь зубы. — Ты никого для всеобщей потехи не подвешивал и к оборотню в полнолуние не приглашал! 

— Так, жертву из меня делать не надо, Блэк!

Блэк.

— …Что ты хочешь услышать? Какой второй вариант? Если на самом деле я до сих пор лелею старые обиды, то всё это время — сколько уже? — два года даю тебе себя трахать для чего? Чтобы — что? По-твоему, у меня вообще гордости нет? 

Глаза Северуса опасно сверкнули. Очень знакомо. В школе вслед за этим обычно летел ворох проклятий. 

— Наоборот, — сказал Сириус на удивление тихо. Его собственный пыл почти моментально угас, оставив после себя лишь неимоверную усталость. — Очень надеюсь, что если бы ты правда не простил, близко меня к себе не подпустил бы. 

Уехать, пока не поздно? Или уже?

— Может, дело вовсе не в моём прощении, а в твоём собственном — об этом не думал? 

Подобное действительно не приходило Сириусу в голову. Он слегка нахмурился. 

— Питер Дженкинс — помнишь такого? — дождавшись отрицательного движения головой, Северус продолжил: — Наш сокурсник, из Райвенкло. Его ещё во время экзаменов по С.О.В. в больницу Святого Мунго увезли. 

Смутно, но Сириус что-то такое припоминал: случилось это в последние дни перед летними каникулами, и уже на следующее утро по замку начали расползаться слухи, один нелепее другого — кто-то твердил про нападение Пожирателей Смерти, кто-то, что Дженкинса постигло фамильное проклятье, но что с ним произошло на самом деле, Сириус не знал и узнать не стремился. 

— Рога. У него начали расти рога — кости черепа стали деформироваться, волосы выпадать… Судя по крикам, ему было… было очень больно.

Северус говорил это, бездумно глядя Сириусу куда-то под ноги. 

— Не понимаю. Причём тут?..

— Это проклятье предназначалось для вас. Обоих — тебя и Поттера. 

Медленно Сириус переваривал услышанное. Очень живо ему представилось, как они с Джеймсом катаются по полу, хватаются за головы, а над их макушками ветвятся массивные роскошные рога. В его воображении те им очень даже шли. 

Он чуть тряхнул головой, прогоняя из сознания неуместные мысли и образы. 

— Рога, значит, — изо всех сил Сириус старался сосредоточиться, ведь если Северус сейчас об этом говорил, значит, это имело значение. — Пятый курс. Это было после..?

— Да. 

— Да… — эхом отозвался он. — Но у нас с… У нас рогов не было. На нас ты проклятия не наложил. 

— Нет. Но наложил на Дженкинса. 

Хоть Сириус и покивал, смысл сказанного ускользал от него по-прежнему. Потому он и хотел найти мотоцикл — хлеставший в лицо ветер всегда как следует прочищал мозги. 

— Он тоже тебя донимал? 

— О, Боже… — устало выдохнул Северус. Но не это и даже не обращённое к потолку лицо заставили Сириуса вновь заикнуться о прощении — что-то особенно болезненное в изогнутом уголке рта и помрачневшем взгляде.

— Прости, что выпил. Тебе наверное неприятно.

Теперь Северус выглядел удивлённым, но ещё шире его глаза открылись, когда Сириус протянул руку и аккуратно коснулся залёгшей меж его бровей морщинки — почти невесомо, лишь подушечкой большого пальца. Чуть надавил, легонько погладил и двинулся дальше — к выпиравшей горбинке носа и его слегка загнутому кончику. Он с удовольствием бы проделал весь этот путь губами, но не был уверен, что не сделает этим хуже. 

Когда палец дошёл до тонких приоткрытых немного губ, тёплое дыхание приятно обдало кожу. Задерживаться на них Сириус не стал, хоть против воли перед его глазами и вспыхнуло яркой вспышкой воспоминание, как буквально сегодня утром эти же губы смыкались на его члене. 

Как и в тот — самый первый раз, поцеловал его Северус. Большой палец едва успел достичь острого подбородка, когда Сев вжался в него, и приник раскрытыми губами к его рту. Сириусу нравилось чувствовать, как переплетаются их языки, нравилось, как зарывались в волосы чужие руки и как Северусу приходилось вставать на цыпочки, чтобы быть ещё ближе. 

Но помимо этого было что-то ещё. Что-то отчаянное в малейшем движении его губ и касании пальцев. 

Стоило Северусу отстранится, не сдерживая лёгкой улыбки, Сириус мягко спросил: 

— Что ты опять себе надумал? 

С припухшими губами Северус выглядел изумительно, но то, как смущённо он отвёл глаза и передёрнул неловко плечами, было даже лучше.

— Ничего я себе не надумывал, — буркнул он, не замечая, как сильнее начинают пылать его уши. — Так значит, кхм, всё нормально? Мы не расстаёмся? 

— Если только ты не захотел меня бросить. 

Ещё и ты.

— О, ну тогда мы с тобой вообще никогда не расстанемся! У меня-то, как знаешь, бросать тебя не очень выходит. 

— Меня устраивает, — тихо произнёс Сириус, очерчивая взглядом тонкую линию ключиц, выглядывающих из растянутого ворота футболки. Он старался сосредоточиться на тёплой коже поясницы под пальцами, но слова — болезненные и неуместные — вырвались сами собой: — У меня больше нет Джейми. 

И стоило ему их произнести, как внутри словно что-то оборвалось, и вместе с ним покатилась к Мордреду всякая собранность. Он всё ещё упирался взглядом в изношенный ворот, когда глаза его начали наполняться слезами. Очень быстро изгибы ключиц смазались, и с опозданием Сириус понял, что прикусывает до боли губы. 

Почему Северус Снейп? 

Потому что именно его руки бережно обхватили Сириуса, пока сам он давился всхлипами. Потому что изо рта его не вырвалось ни упрёка, ни окрика, пока Сириус с дрожащими плечами стоял, уткнувшись ему в шею и заливая слезами тёмно-зелёную ткань. Потому что…

…если подумать, они были не такими уж разными. 

***

Он изменился. И дело было не только в отросших волосах, элегантно перехваченных теперь чёрной атласной лентой, и скроенных по-фигуре брюках. Перемены явно лежали глубже. Они постигли и взгляд, и манеру держать себя, и даже тон голоса, как стало понятно позже.

— Спасибо, что пришла. 

Будто у меня был выбор, — невесело подумала Лили, но не позволила и тени горечи отразиться на своём лице. 

Отогнав безрадостные мысли, она заставила себя улыбнуться. 

— Тебе очень идут длинные волосы. 

Ей показалось, что Северуса её слова удивили и только. Не последовало ни смущённого румянца, ни оторопи — лишь слегка вскинутые брови. Скажи она что-то подобное в прежние времена, его реакция определённо была бы иной. 

— Эм, спасибо. Извини, просто не привык ещё немного к комплиментам.

Ещё?

— Ты тоже замечательно выглядишь. Хотя для тебя это обычное дело. 

Теперь удивлённо хлопала ресницами уже Лили. Если сперва она списала его поведение на обычное взросление, то теперь руку готова была дать на отсечение, что дело было не только в нём. За всё время их учёбы комплименты Сев делал ей от силы пару раз, и всегда нервничал так сильно, что в итоге либо замыкался в себе настолько, что даже в сторону её не смотрел, либо пользовался любым мало-мальски подходящим предлогом, чтобы сбежать. Сейчас же тот не повёл и бровью. 

Внезапная догадка оказалась сродни грому среди ясного неба — Северус больше не был в неё влюблён. 

Неужели?..

Несколько секунд понадобилось Лили, чтобы осмыслить это. 

— Было очень неожиданно получить от тебя письмо, — наконец сказала она, теперь гораздо внимательнее вглядываясь в уже не такие знакомые черты и реакции. 

— Было очень неожиданно его написать. 

В этот раз лёгкая улыбка, тронувшая её губы, была вполне искренней. До момента пока вновь не увидела его, снова не заговорила Лили и не представляла насколько сильно успела соскучиться — по ехидным комментариям, раздражённо закатанным глазам и забавной привычке упираться большим пальцем в пространство над верхней губой, когда думает. 

Если бы только не эта влюблённость, — в который уже раз за эти годы грустно подумала Лили и поспешила скорее опустить взгляд — когда хотел, Северус мог быть даже слишком наблюдательным. 

— Как ты наверняка понимаешь, позвал я тебя не просто так. 

Лили кивнула. 

— Хорошо. Давай тогда сразу перейдём к делу: ты знаешь причину, по которой поссорились Блэк и Поттер? 

Больше всего в жизни Лили сейчас хотелось ослышаться. 

Столько времени с ней не общаться и всё для того лишь, чтобы снова встретившись завести старую пластинку?! 

Бред. Просто какой-то бред…

А ведь она успела уже всерьёз понадеяться, что с чёртовой северусовой влюблённостью покончено. Что он наконец встретил кого-то. Кого-то, кто в отличие от неё самой может ответить ему взаимностью, а значит, есть ещё шанс на восстановление их былой дружбы. 

Вновь колкость готова была сорваться с языка, но Лили резко себя одёрнула, ведь о ссоре Джеймса и Сириуса не знал никто. Даже Рем с Питом и те были не в курсе. 

— С чего ты решил, что они поссорились? 

Несколько секунд Снейп вглядывался в её лицо, будто рассчитывая что-то в нём увидеть, а затем она услышала тихое:

— Значит, не сказал. 

— Ты не ответил на мой вопрос.

Но реакции не последовало. Он больше не смотрел на неё, скорее сквозь, и Лили этот взгляд был хорошо знаком — Северус думал. 

Определённо не на такое развитие она рассчитывала, принимая нежданное приглашение о встрече. Лили полагала — хотя кого она обманывает? — втайне надеялась, что они смогут поговорить, решить всё: она попросит прощение, а он…

В этот момент, всё ещё погружённый в свои мысли, Северус слегка изменил положение, и чёрный накрахмаленный ворот его рубашки сместился, чуть сильнее открывая светлую кожу с едва заметной на ней отметиной. 

Лили недоумённо моргнула — слишком уж та была похожа на засос. 

Так у него всё-таки кто-то есть?

Внезапно в голове всплыла вторая и возможно самая веская причина, по которой они прекратили общение. Лили враз почувствовала себя неуютно. Но как только она собралась его окликнуть, Северус сам прервал затянувшееся молчание. 

— После смерти мамы, стало… хуже. Не так, чтобы совсем паршиво, но… В общем, плохо.

Всё, что Лили хотела сказать, из её головы в миг вылетело — если в детстве хоть и изредка, но о проблемах в семье Сев хотя бы просто упоминал, то чем старше они становились, тем меньше он готов был обсуждать это. 

— И вот летом перед седьмым курсом…

Тогда мы уже не общались.

— …так вышло, что Тобиас выставил меня из дома. Был уже вечер, идти особо было некуда, и я решил просто побродить по городу пока не светёт. Дошёл до центральных кварталов, а там… Мне кажется, даже если бы тогда из-под земли Тёмный Лорд выскочил, я бы гораздо меньше удивился, чем Сириусу с этим его мотоциклом у обочины. 

Сириусу? Он в самом деле только что назвал его просто по имени?

— Обычно летние каникулы он проводил у Поттеров, как он мне потом сказал, но в то лето их не было в Британии. В общем, слово за слово… Я говорил уже, что Тобиас выгнал меня вечером, так вот, к моменту, когда мы встретились, уже порядком стемнело. Сказать по правде: мне было неуютно, палочки-то у меня с собой не было, и если бы кому-то вздумалось докопался, шансов у меня было бы не много. А Сириус же… он же без тормозов…

Лили готова была поклясться, что на этих словах уголки губ Северуса слегка поползли вверх, а взгляд потеплел. 

— …Рядом с ним сразу стало как-то не так нервно. Он вообще казался тогда немного другим, не таким, каким обычно бывал в Хогвартсе, — дружелюбным, что ли. 

На какое-то время Северус вновь замолчал, но в этот раз Лили и не думала его торопить. 

— Помнишь слухи, которые ходили на последнем году нашего обучения? Про Сириуса. Что он якобы встречается с некой девушкой, но из-за того, что та магглорожденная, отношения они не афишируют. 

Лили кивнула. В её окружении только ленивая не талдычила об этом, и всё же её немало удивило, что и Северус об этом знал. 

— На самом деле Сириус встречался с полукровкой. До сих пор встречается, — он выдержал недолгую паузу, а все мысли Лили в тот момент крутились лишь вокруг статуса крови самого Северуса. 

Взгляд его был настолько пристальным, говорящим, что Лили почувствовала, как постепенно округляются её глаза.

Немного нервно она оглянулась, но не заметила ни направленных на них взглядов, ни иных признаков непрошеного внимания. Впервые Лили по-настоящему оценила, что в качестве места их встречи Сев выбрал неприметную маггловскую кофейню в полностью маггловской части Лондона — если уж в прогрессивном маггловском мире люди только-только начинали приходить к мысли, что подобное может быть нормально, то какой была бы реакция в консервативном магическом сообществе, страшно было даже представить. 

— В тот день Сириус как раз хотел рассказать о нас Поттеру. Вернулся поздно, на ногах еле стоял, спиртным от него несло за милю — даже удивительно, как ему говорить связно удавалось. В подробности он не вдавался, но было очевидно, что ничем хорошим эта затея не кончилась. 

Лили тот день помнила. Помнила и крепко стиснутые в руках у обоих волшебные палочки, и особенно — маску ледяной отчуждённости на лице обычно такого расслабленного и весёлого Сириуса. 

— Я позвал тебя…

— Нет, постой, пожалуйста! — Лили вскинула руки. — Погоди, дай мне минутку… осмыслить. 

Столь бурное проявление эмоций Северуса явно удивило, но он кивнул. Лили же, как ни пыталась, не могла отделаться от мысли о собственной возможной ошибке. 

Неужели я всё неправильно поняла? Отгораживалась от него, отдалялась, а он всё это время даже не… Нет, не может быть, я ведь видела… Видела, точно знаю! Или всё же..?

— Так значит, ты никогда не был в меня… — договорить она не смогла. 

За неё это сделал Северус.

— Влюблён? 

Лили кивнула, удивлённая насколько же легко далось ему это слово.

— Был, — вот так: просто и непринуждённо. — Ещё Мальсибер мне нравился. Не так сильно, как ты, конечно, но… А потом заявился Блэк и по традиции перевернул всё с ног на голову! 

Звучало невероятно, и в иной раз Лили непременно заподозрила бы неладное, но с другой стороны, какой смысл был Северусу ей врать или разыгрывать? Тем более сейчас, когда с разрыва их дружбы прошло уже больше двух лет. 

— Выходит, вы вместе с седьмого курса?

Как мы с Джеймсом.

— Ну да, типо того. Теперь я могу?..

— Нет, постой, у меня остался ещё всего один вопрос, — только как задать его, Лили не имела понятия. Чувствуя, как быстрее начинает бежать кровь по венам, она собралась с духом и произнесла: — Сириус ведь крайне негативно относится к Тёмным Искусствам. И не только к ним. 

Северус смотрел на неё выжидающе и даже, как ей показалось, с некой долей насмешки. Точно таким же был его взгляд, внезапно вспомнила она, когда, будучи ещё совсем детьми, Сев брал её на слабо, понукая произнести какое-нибудь запрещённое в её семье ругательство. 

Внезапно увидеть отголосок их прежнего с ним общения, оказалось неожиданно больно. 

— То есть, по-твоему это вопрос? — Северус вскинул бровь — слишком знакомо. — Скорее похоже на: «Вот тебе, Сев, фраза, а ты уж сам по контексту догадайся, что именно я хотела спросить». Нет, понять, о чём ты, конечно, не сложно, но назвать это вопросом — значит оскорбить все существующие вопросительные конструкции. 

И пока он говорил, Лили впервые за два с лишним года осознала насколько же сильно она по нему соскучилась. По ехидно-насмешливому тону и привычке теребить что-то в руках, по большому пальцу, что в задумчивости потирал губы, и по так привычно ссутуленным плечам. 

До предела отчётливо она поняла, что вновь хотела бы увидеть, как горят его глаза, когда он с упоением о чём-то рассказывает, и как преображается в такие моменты его лицо.

— Я не Пожиратель Смерти…

— Я должна извиниться… 

Замолчали они так же синхронно, как и начали говорить. 

— Что ты сейчас сказала? 

— Извинилась. Пыталась, — тут же Лили оглянулась вокруг и неосознанно понизила голос. — Ты не Пожиратель? 

— Нет, конечно. Как верно ты заметила, Сириус не большой фанат их деятельности. 

— Про Сириуса я знаю, но сейчас ведь речь о тебе. 

Северус замолчал. Нахмурился. Некоторое время он всматривался в её лицо, а затем перевёл взгляд на сновавших чуть поодаль людей. 

— Слушай, это сложно, — наконец сказал он, хмурясь ещё сильней. — По правде сказать, мне и самому никогда не нравились их методы, но… Наверное мне просто хотелось почувствовать себя, не знаю, частью чего-то — частью группы. И ради этого чувства сопричастности я готов был на многие аспекты их деятельности закрывать глаза. А идеология… 

По-прежнему избегая смотреть на неё, Северус невесело усмехнулся. 

— Приятно, когда тебе говорят, что ты лучше кого-то уже просто потому какой ты — каким родился. Хотя в глубине души я понимал, конечно, что полукровка чистокровному не ровня. 

Значит, он и о себе похожим образом думал? Или думает до сих пор?

— Ты что, правда в это веришь? 

Только после этих слов Северус вновь обратил на неё взгляд. 

— Верить нет надобности. Всё так и есть. Несколько месяцев я впустую обивал пороги мастеров-зельеваров, чтобы хоть кто-то взял меня в ученики, и соглашаться начали только после того, как за меня поручился дядя Сириуса. 

Вновь Сев отвернулся, но Лили успела различить в его глазах горечь.

— А тогда, в школе, ты не понимал, что это несправедливо? Или тебя устраивало? Неужели не хотелось это изменить? 

Северус пожал плечами. 

— Гораздо легче примкнуть к одной из сторон существующего порядка, чем пытаться создать что-то новое. А в Слизерине и выбора-то особого нет, — сказав это, он тут же поморщился. — Хотя это больше оправдания. Тому же Сириусу, будь он слизеринцем, ничто бы не помешало воспевать оды равенству и выступать в защиту магглокровок даже с серебристо-зелёным галстуком на шее. Мне же просто в лом было идти против течения…

— Но ты шёл, — с горячностью, которой сама от себя не ожидала, воскликнула Лили. Краем глаза она заметила, как люди за соседним столиком обернулись. — Когда дружил с маглорожденной, не имея при этом ни статуса, ни связей, — никакой защиты родового имени! 

Хоть Северус и смотрел на неё теперь с лёгким удивлением, убеждённым он тем не менее не выглядел. Она решила продолжить. 

— Мне и самой следовало вести себя как-то иначе — быть настойчивей, может быть, не знаю. Но в любом случае не порывать с нашей дружбой так, — заставляя себя не отводить взгляд, Лили уже гораздо тише добавила: — Мне жаль, что всё закончилось таким образом. Прости меня. И за это, и за то, что тогда на озере вспылила, наговорила всякого вместо того, чтобы по-настоящему помочь. 

Северус слушал молча. Внимательно. Под конец Лили всё же не выдержала и упёрлась взглядом в изящную чашечку с уже остывшим чаем, к которому так и не притронулась. 

— Ты ведь сказала всё это лишь в ответ на то, как я сам тебя назвал.

— Что по-прежнему меня не оправдывает, — сказала как отрезала. Слишком долго Лили размышляла над той ситуацией — своим и северусовым поведением, их словами и всем, что им предшествовало — чтобы сейчас вновь позволить себя выгораживать. — Я вполне могла ответить чем-то более обезличенным. 

— Как и я мог бы смолчать. Так что ты тоже меня извини. Ещё раз. 

Сама ещё не до конца осознав, что они, кажется, только что помирились, Лили закивала. 

— Но ты позвал меня сюда не для этого. 

— Верно, — согласился Сев и отодвинул от себя столь же полную чашку. — Я по-прежнему терпеть не могу Поттера и искренне не понимаю, что вы все в нём находите, но… Для Сириуса дружба с ним очевидно очень много значит. 

Северус выдержал паузу, явно пытаясь подобрать нужные слова, а Лили в который уже раз поразилась, как неуловимо менялось выражение его глаз при упоминании Сириуса. 

Неужели когда он был влюблён в меня, было так же?

— Ты хочешь, чтобы я с Джеймсом об этом поговорила? 

Северус было кивнул, но тут же следом выпалил:

— Поттер вообще демонстрирует хоть какие-то признаки того, что жалеет об их ссоре? Или ему насрать? 

Плотно сжатые губы и брови, сдвинутые к переносице, — очень похоже Сев вёл себя с ней, когда пытался оградить от общения с Джеймсом. Хотя сейчас ради Сириуса тот очевидно готов был пойти на гораздо бóльшие уступки. 

— Сириус Джеймсу дорог ничуть не меньше, поверь. 

И Лили не врала. С момента, когда Сириус, даже не попрощавшись, хлопнул дверью их временного жилища, прошло не так много времени, но стоило этому случиться, Джеймса словно подменили — она часто теперь находила его задумавшимся и угрюмым. Ушедшим в себя настолько, что лишь со второго или даже третьего раза тот откликался, когда к нему обращались. 

Первое время Лили пыталась его расспросить — ведь раньше Джеймс охотно делился с ней тем, что его беспокоило — и именно тогда поняла, что всё гораздо серьёзнее, чем она могла предположить.

«Я не хочу об этом говорить, Лили. Пожалуйста.»

Никогда прежде ей не доводилось слышать от него такого тона и ей очень хотелось верить, что не доведётся впредь. Не грубость, не крик, но что-то неуловимое. Что-то, заставлявшее тревожно хмуриться и бессознательно теребить что-то в пальцах. 

Был ещё вариант узнать о том, что же произошло, у Сириуса, но Лили сразу его отмела, вспомнив насколько ледяным взглядом тот полоснул её, перед уходом. Ей подумалось даже: уж не из-за неё ли они поссорились? Ведь ловила же она себя иногда на мысли, что не слишком нравится Сириусу. Лили конечно старалась об этом не думать, убеждая себя, что дело скорее в своеобразном воспитании, что тот получил, а не в личной к ней неприязни, особенно учитывая, как редко нечто подобное проскальзывало.

Теперь же всё встало на свои места. 

— Как ты верно понял, Джеймс со мной об их ссоре не говорил, но он очень сильно из-за неё переживает. Это видно. Он даже спросил меня как-то раз — хоть тогда я и не поняла, почему — что мне в тебе нравилось, почему мы дружили и всё в таком духе. 

— И что ты ответила? 

— Ответила, что ты можешь быть очень чутким и заботливым, отзывчивым и смешным, и что попытайся он узнать тебя поближе, этой нелепой школьной вражды бы попросту не было. 

Задумчиво Северус провёл большим пальцем по краю своей чашки.

— А он?

— Сильнее нахмурился, кивнул и, так ничего не сказав, вышел из комнаты, оставив меня в полном недоумении. 

Ещё некоторое время Сев разглядывал образовавшуюся на поверхности нетронутого чая плёночку, а потом тихо и, как показалось Лили, немного смущённо спросил:

— И ты правда так считаешь? 

— Да. И уверена — Сириус тоже. 

На мгновение Северус поднял на неё взгляд, но почти сразу же опустил.

— Ну да, — только и сказал он, и что-то в звучании нескольких этих слов Лили не понравилось. 

— Не думаешь же ты, что Сириус, будучи Блэком, остановил бы свой выбор на ком-то, кого бы не счёл идеальным для себя вариантом? 

Северус потупился, а Лили неожиданно для себя поняла, что хочет его обнять. Крепко-крепко, пока тот не выбросит все эти самоуничижительные глупости из своей такой умной, но такой бестолковой иногда головы. 

— Я очень сильно по тебе скучала, Сев, — сказала она, чувствуя, как начинает свербить в носу и по выражению чёрных глаз понимая, что была в своём чувстве не одинока. 

Плакать Лили не собиралась — давно уже не позволяла себе этого на людях, а вот вправить кое-кому мозги — очень даже. Причём в самое ближайшее время.

***

Просто не смотри на это письмо.

Уходя, кремового цвета конверт Лили оставила чуть ли не в его руках — на крошечном комодике в не менее крошечной прихожей — и теперь, не спуская с него пытливого взгляда, Джеймс буквально изнывал от любопытства. 

Он полагал, что если переместится в гостиную — как можно дальше от злосчастного послания, справиться с желанием прочитать его будет гораздо легче, но пока ничего похожего на облегчение не испытал. 

Письмо как письмо. Обычное. От подружки наверняка, — всё ещё не спуская взгляда с шероховатой бумаги, Джеймс сам себе кивнул, мол, ну да, а от кого же ещё? Письма от подруг тоже читают очень внимательно, почему нет? Вот я письма Сириуса…

Даже мысленно он запнулся. И одной этой крошечной мысленной ошибки оказалось достаточно, чтобы в сознание хлынули потоки воспоминаний и собственных хаотических размышлений: сразу вспомнился и Снейп, каким тот был в год выпуска и вверх тормашками, и Сириус — высокий, хорошо сложенный и красивый в любой момент времени, какой ни возьми. 

Разве такое возможно? 

Этот вопрос преследовал Джеймса с того самого момента, как с грохотом захлопнулась дверь. Разве возможно, чтобы кто-то настолько привлекательный, как Сириус, по-настоящему, без заклятий и приворотов, полюбил такого невзрачного, страшненького и нелепого, как Снейп? 

Что он там говорил? Сам не подстраивается и не пытается под себя подмять? Да ещё бы Нюниус подмять кого-то под себя пытался! Но вот с тем, что «не подстраивается»… С этим, да, с этим спорить сложно. Но как этого может быть достаточно? Для какого-то подобия уважения — допустим, но не для любви же!

Джеймс вновь почувствовал, как больно впились под кожу ногти. Разжал кулак. Оглядел россыпь красневших полумесяцев на ладони и медленно выдохнул. 

А что говорила Лили? Смешной и преданный? Отзывчивый? Ага, хороша преданность — грязнокровкой при всех назвать и якшаться с теми, кто их ненавидит. Ну просто образец для подражания!

Взгляд Джеймса снова упал на раздражающе оставленный на виду конверт. Он резко встал и прошёл в прихожую. Схватил треклятое письмо и… 

Джеймс крепко зажмурился. Снова выдохнул и положил его на место. Отошёл. Сверля письмо теперь уже по-настоящему недобрым взглядом, будто именно оно было повинно во всех его бедах, он уверенно перешагнул порог гостиной и с грохотом захлопнул за собой дверь. 

«Благодарю за гостеприимство.»

Слышал ли он хоть когда-нибудь, чтобы голос Сириуса звучал так? 

Не мог же он подумать, что я имею что-то против? Не Снейпа, но в целом?

Устало Джеймс опустился на диван. Ему нужно было найти себе занятие — работу, что угодно ещё — неважно! В противном случае он просто рехнётся.

Не думай ни о письме, ни о Сириусе!

Но разве получалось у него думать о чём-то кроме? 

Когда Лили была рядом, было легче. Гораздо. Даже если та просто находилась поблизости, занимаясь своими делами и даже не разговаривая с ним, у Джеймса всё равно получалось абстрагироваться. Та словно создавала барьер. Или даже нет — сама тем самым барьером являлась, отгоняя все неприятные мысли одним лишь своим присутствием.

А вдруг со Снейпом у Сириуса так же?

Мысль была настолько неожиданной, что Джеймс замер. 

Так же? Со Снейпом?

«…он чуткий и заботливый, отзывчивый и…»

Заботливый и отзывчивый… Сириусу это нужно? Настолько?

Когда со стороны прихожей раздался смешок, Джеймс от неожиданности вздрогнул. 

— Эй, всё хорошо? 

Лили…

Тут же он встал и, в пару шагов преодолев расстояние до не успевшей ещё раздеться невесты, заключил ту в крепкое объятие. 

— Джеймс, ты чего? — с удивлённым смешком спросила она. — Точно ничего не случилось, пока меня не было? 

Он не ответил, лишь отрицательно мотнул головой, сильнее зарываясь в рыжие мягкие волосы. Всё время, что он вдыхал их такой родной и такой неповторимый аромат, Лили не переставала тихонько посмеиваться. 

— Дай мне хотя бы раздеться! 

— В этом вопросе я всегда только «за», ты же знаешь.

С притворным возмущением, Лили легонько шлёпнула его по плечу, а затем взгляд её упал на помятый немного конверт. Джеймс про себя чертыхнулся. 

— Ты читал? 

Брови её взметнулись вверх, но ни рассерженной, ни раздражённой она не выглядела — лишь искреннее изумление читалось на её лице. 

— Нет, — поспешил заверить её Джеймс. Меньше всего ему хотелось из-за своей дурости ещё и доверия Лили лишиться. — Я хотел — каюсь. Но так и не прочитал! Взял в руки и почти сразу положил на место. Ни единого словечка, даже буковки ни одной не успел увидеть! Хочешь под Веритасерумом подтвержу? 

Слова про Зелье Правды вырвались сами собой, но подумав, Джеймс понял, что если Лили попросит, он и впрямь будет согласен пойти на это. 

— Не говори ерунды, — она уже собиралась пройти в гостиную, но неожиданно остановилась и, оперевшись на наличник двери, спросила: — Так ты хочешь его прочесть? 

В глазах лукавый огонёк, на губах — улыбка. До сих пор в такие моменты Джеймс ощущал, как замирало всё у него внутри от восторга, ведь, несмотря на все совершённые им глупости, она всё равно выбрала его. 

— Не то, чтобы мне было интересно…

— Тебе очень интересно.

— Меня просто разрывает от любопытства! — он вновь схватил письмо, но так и не взглянув на его содержание, повернулся к Лили: — Точно можно? Я не настаиваю. 

— Да, всё в порядке. Читай. 

Он открыл конверт. Вынул сложенный пополам лист — очень знакомая бумага и совершенно незнакомый убористый почерк. Когда же Джеймс осознал, чьей именно руке тот принадлежал, его взяла оторопь. 

Не дойдя ещё до конца, он немного растерянно взглянул на Лили, но та не обращала на него внимания, безмятежно оглядывая одно из купленных ею сразу после переезда сюда растений.

Всё же дочитав злосчастное письмо, Джеймс ещё некоторое время не спускал невидящего взгляда с череды жавшихся друг к другу строчек. Он не понимал. Не понимал, как ему реагировать, зачем Лили дала ему это прочесть и что вообще, Мордред всех раздери, происходит! 

— Это письмо от Снейпа, — сказал Джеймс, сам не понимая зачем. 

— Ага.

Он не знал, какого ответа ждал, но определённо не этого. И уж точно сказанного не таким беззаботным тоном. 

— В этом письме он приглашает тебя на встречу, — всё же продолжил он.

На сей раз Лили лишь молча кивнула. 

— Сейчас ты ходила видеться с ним? 

— Да, — только тогда она отвлеклась от полива и обратила на него взгляд. Она отставила в сторону лейку, однако никаких более вразумительных объяснений от неё не последовало. 

Обескураженно Джеймс вглядывался в её спокойное — слишком, чересчур спокойное! — лицо. Взгляд сам собой цеплялся за мелочи вроде поблекших без солнца веснушек, усыпавших её нос и щёки, или тоненьких, незаметных почти, морщинок на нижнем веке. 

Что говорить дальше, он не знал.

Лили очевидно ждала от него следующего вопроса, но когда тот не прозвучал ни через пять, ни через пятнадцать секунд, решила ему помочь:

— Тебе не интересно, зачем он меня позвал? 

— Больше интересно, почему ты согласилась, — Джеймс почувствовал, как сложились в жёсткую линию губы. Подумать только — уже столько времени прошло, а он по-прежнему на всё, что связанно с Нюниусом и Лили реагировал так же, как в школе. 

Только вот теперь ему даже поплакаться на этот счёт было некому. 

— Почему согласилась? — немного удивлённо повторила Лили. На мгновение она задумалась, но буквально через пару секунд Джеймс услышал: — Потому что соскучилась. 

— Соскучилась по Н… Снейпу? 

Он не знал почему, но такой простой ответ начисто выбил его из колеи. 

— Мы дружили, Джеймс. Кто бы что не говорил во время нашей учёбы, мы с ним по-настоящему дружили. И я, и он — долгое время друг для друга мы были самыми близкими людьми…

— У вас что-то было? Что-то кроме? Вы целовались? 

Остановиться ему следовало уже на втором вопросе, а лучше не произносить вслух ни одного, но понял он это уже после того, как дрогнули в очевидном раздражении её ноздри. 

— А ты с Сириусом? — вопрос резкий и хлёсткий, как удар хлыста. И если раньше Джеймс ещё сомневался, то сейчас сомнениям не осталось места — Лили определённо была зла. 

— Это не одно и то же.

— Почему же? 

— Да потому что… — на середине фразы Джеймс осёкся. 

А ведь правда. Как давно уже Сириус это о себе знал? И что именно «это»? Ему нравятся только парни или и парни, и девушки? Я ведь даже не спросил тогда, — почему-то от мысли об этом ему стало особенно паршиво. 

— Нет. Мы не целовались, — тихо произнёс он. 

Видимо, считав что-то либо с тона его голоса, либо с вмиг посмурневшего лица, продолжать зарождавшуюся ссору Лили не стала. Джеймс услышал, как с её стороны раздался глубокий вдох. 

— Мы с Северусом тоже никогда не целовались. Даже не обнимались почти — Сев слишком стеснялся. И я надеюсь, тему эту мы наконец закрыли. 

— Закрыли, — согласился он, не чувствуя тем не менее ни удовлетворения, ни даже простого спокойствия, на которые так надеялся. 

Неожиданно ощутив невероятную усталость, Джеймс присел на диван. Он вновь взглянул на письмо, зажатое всё ещё меж пальцами, но не чтобы перечитать — нет, он лишь медленно проходился взглядом по шероховатостям пергамента и тут и там перечёркивающим их чернильным линиям.

Бумага Сириуса и каракули Снейпа.

Что-то в этом было. Что-то, буквально кричащее о чужой близости. 

— Так зачем он тебя позвал? 

Лили присела рядом. Джеймс почувствовал источаемое ею тепло, и от этого становилось немного спокойнее. 

— Спрашивал, есть ли возможность помирить вас. 

Такой ответ его удивил, но Джеймс надеялся, что ничем этого не выдал. 

— А ты? 

— Сказала, что поговорю с тобой. 

— И решила не откладывать в долгий ящик, — уголки губ Джеймса дрогнули, но лишь на миг. Уже в следующий лицо его вновь стало сосредоточенным. — И как он выглядел? Не в смысле внешности, а, я не знаю… Было похоже, что он, ну…

— Что ему не безразлично? 

Хоть он имел в виду не совсем это, Джеймс кивнул.

— Да, было. Он выглядел обеспокоенным и влюблённым, когда речь заходила о Сириусе, а под конец даже немного ревнивым. 

— Ревнивым? 

— Для него это уже что-то вроде рефлекса, я думаю: если рядом с объектом влюблённости присутствует Джеймс Поттер, пусть лишь бесплотным упоминанием, нужно ревновать, — говорила Лили это с лёгкой улыбкой. Настолько тёплой, что даже в комнате, казалось, становилось теплей. Хотя было в ней что-то ещё — едва заметное, будто отсвет. 

— А по отношению к тебе? Как он вёл себя по отношению к тебе? 

Улыбка Лили померкла, и тогда до Джеймса дошло, чем же тот отсвет был. Грустью. Потаённой, запрятанной глубоко грустью. Которую он, как последний болван всё это время умудрялся не замечать. 

— Иначе. Так, как мне всегда хотелось, чтобы он себя со мной вёл — без надобности с моей стороны выверять каждое слово и движение, каждый чёртов взгляд, чтобы, не дай бог, он не подумал, что между нами может быть что-то бóльшее. 

Он и правда так ей дорог? Снейп? Так может и у Сириуса это взаправду? Чёрт возьми, но это же Снейп! — думал он, приобнимая Лили за плечи и наслаждаясь тем, насколько привычным движением та укладывала голову на его грудь. 

Выход из этой ситуации Джеймс видел только один. 

— Что насчёт Веритасерума? 

— Веритасерума? 

— Угу. Согласится Снейп выпить его, как думаешь? 

Лили в его руках тут же замерла. Уже тогда он понял, что идея ей не по вкусу. 

— Зачем?

— Чтобы я мог быть на все сто процентов уверен, что он действительно не околдовывал Сириуса, и всё у них по взаимному согласию. 

Хоть Лили слегка отстранилась, в том, что она тут же не скинула с себя его руки, Джеймс увидел хороший знак.

— Возможно, будь рядом кто-то третий, — задумчиво и как-то отрешённо сказала она. — Кто-то, кто смог бы воспрепятствовать возможным злоупотреблениям с твоей стороны, и кому бы он доверял достаточно…

— Ты идеально подходишь! — воскликнул Джеймс, возбуждённо взмахивая руками, которые уже не лежали на её плечах. 

Однако Лили его радости не разделяла. На её лице не было ни злости, ни осуждения — никаких очевидных эмоций, что сразу бросались бы в глаза, но что-то всё равно заставило Джеймса поумерить пыл. 

— Думаю, Сев согласился бы выпить это зелье ради Сириуса. И всё же подумай хорошенько, точно ли ты хочешь, чтобы он его пил, — она окончательно отстранилась и собиралась уже встать, но, видя полнейшее недоумение на его лице, помедлила. — Очень сомневаюсь, что после такого вы с Северусом сможете по-настоящему наладить отношения. Одно дело, когда тебе открываются добровольно, и совсем другое — когда другого человека ты сделать это вынуждаешь, открывая того силой, как консервную банку. 

Джеймс нахмурился.

— Но ведь, если он сам сделает выбор… 

— Хорошо. А Сириус с твоими рассуждениями согласится, если об этом узнает, как думаешь? Ведь выходит, что всё это ради него. 

«…когда я узнал, что вы собрались на свидание, я не припёр её к стенке…»

— Но что тогда делать-то?! Что ты предлагаешь? Просто поверить, что ли? 

Лили как-то странно на него посмотрела, но, когда ответила, голос её звучал очень мягко: 

— Да, именно это я и предлагаю — просто поверить. Как я поверила тебе, когда ты сказал, что больше не будешь донимать Северуса. Как сам Сев, пересилив свои опасения, поверил, что действия Сириуса — не очередная жестокая над ним шутка. Или как Сириус в свою очередь поверил словам Сева о том, что тот не будет становиться Пожирателем Смерти. 

Она ещё что-то говорила, но Джеймс уже не слушал. 

Довериться Нюниусу — это ведь даже звучало нелепо. 

И вновь внезапная мысль: А сам Снейп думал так же? А Сириус, когда дело касалось Лили?

— Хотя бы подумай об этом, хорошо? 

Джеймс почувствовал, как Лили аккуратно накрыла его руку своей. Почувствовал, как ласково провела она подушечкой большого пальца по нежной коже запястья. 

Обдумывать надобности не было. В конце концов, чем он хуже Снейпа? 

— Ты ведь поможешь мне придумать текст примирительного письма? Боюсь, переговорное зеркало Сириус мог на эмоциях куда-нибудь вышвырнуть.