♪ↄ♫
- Джеймс, что ты делаешь? Пойдем спать.
Лили, конечно, прекрасно знала, что он делает. Связь между ними тревожно пульсировала, как это было всегда с того дня, как родился Гарри. Но это особое чувство обострялось по мере того, как проходили часы, а Гарри все не возвращался.
- Все в порядке, Лили, колокольчик мой. А ты иди спать. Я просто ... не буду ложиться. Я хочу выпить чашку чая.
- Да, ты действительно собираешься выпить чашечку чая, когда стоишь перед окном, Джеймс.
Джеймс вздрогнул и виновато посмотрел на нее. Он потер рукой затылок и посмотрел в окно.
- Я ... Я просто думаю, что это не похоже на Гарри - не возвращаться домой так поздно. Он никогда не делал этого, когда был ребенком.
- Нас не было много лет, - сказала Лили и протянула руку. - Может быть, он теперь все время так делает. Мы должны пойти на кухню, если собираемся заварить чай, Джеймс. А потом, я думаю, нам надо поговорить.
- С кем он задерживается допоздна, вот что я хотел бы знать, - пробормотал Джеймс себе под нос, когда они вошли в кухню. Лили вызвала чайник из шкафов, куда его поставили люди Риддла, и Джеймс принялся рассеянно заваривать чай, как всегда делал это в лагере Ордена. - Ты прекрасно знаешь, что он ни с кем не будет встречаться, как бы мы его ни уговаривали....
- Я думаю, это Риддл.
- Ой. Ты хочешь сказать, что они просто задержались на этом дурацком приеме в министерстве, а Риддл не позволил Гарри уйти? - Джеймс расслабился, и его руки начали готовить чайные листья вместо того, чтобы рвать их в клочья. - Почему ты не сказала?
- Я думаю, он с Риддлом.
— Ты сказала, что ... Ох. - На секунду Джеймс замер, и Лили произнесла заклинание, чтобы чайник завис в воздухе, а не разбился и чай не разбрызгивался по полу. Затем Джеймс тихо и горячо выругался и взял у нее контроль над заклинанием.
- Но почему это происходит сейчас? - тихо спросил Джеймс. Он держал голову опущенной, так что Лили не видела ничего, кроме блеска его очков. - После стольких лет, пока он прятался от него и ставил на первое место судьбу мира, почему он поддался искушению именно сейчас? - Он снова выругался, когда две чашки, которые он вызвал, чуть не ударились о стену и чуть не разбились вдребезги, и ему пришлось сначала успокоиться, чтобы направить их на гладкую посадку на стойку.
- Именно потому, что мы так долго просили его об этом, - тихо сказала Лили. Она чувствовала, как сердечная боль льется от Джеймса по каналу их связи к ней, смешиваясь с призрачной покорностью. Он знал, что в данный момент ничего не может сделать, чтобы повлиять на выбор Гарри, и он не был уверен, стоит ли даже пытаться, все еще чувствуя, что его тянет старая преданность Ордену. (п. а. Лили говорит про эмоции Джеймса, которые она чувствует через связь)
Не только их эмоциональная связь позволяла Лили чувствовать то, что он чувствовал так хорошо. Вопросы, которые он задавал, искушения, с которыми он боролся, были и её собственные.
Лили подошла к нему и обняла за плечи. Джеймс издал низкий звук и прислонился к ней.
- Я думаю, - прошептала Лили, - что мы должны перестать беспокоиться о том, что скажет Орден, и Альбус, и Молли, и Сириус, и Артур, и друзья Гарри. Мы не имеем на них никакого влияния. Мы несем ответственность за то, чтобы наш сын был здоров и счастлив.
- Но это именно этого у него не будет, если он встанет на сторону Риддла!
- Подумай вот о чем, Джеймс. Если бы после того, как ты начал замечать меня, ты узнал, что я родилась в "Темном" роду и хочу работать на министерство Риддла, ты бы сопротивлялся связи со мной?
Джеймс закрыл глаза. Лили стояла, положив руку ему на плечо, не обращая внимания на назойливое беспокойство, что чай остывает. Существовали такие вещи, как согревающие чары.
Джеймс наконец прошептал:
- …Я был бы расстроен, но думаю, что выбрал бы тебя, даже если бы никогда не соглашался с правительством, на которое ты бы работала, и мы никогда не смогли бы обсудить это наедине. Я бы выбрал тебя.
Лили поцеловала его в лоб.
- Я знаю, что сделала бы то же самое. - С другой стороны, она никогда не верила в высшее благо так сильно, как Джеймс, и всегда была немного бунтаркой, так что выбор не был бы для нее таким трудным. Только страх, что Риддл уничтожит ее и всех людей, подобных ей, позволил ей согласиться с Альбусом, что было бы хорошей идеей разрушить связь родственных душ. - И мы не можем сделать выбор за Гарри, Джеймс. Мы должны позволить ему постоять за себя.
- Не думаю, что Риддл ему подходит.
- Конечно, не у всех получается, - спокойно согласилась Лили. Живой пример такой близости существовал уже более двадцати лет, с тех пор как Сириус сделал то, что Ремус, его родственная душа, считал непростительным. - Но Гарри должен решить это сам.
Джеймс обнял ее и ничего не сказал.
- Лили, душа моя, - прошептал он, - если окажется, что Гарри и Риддл совместимы и Гарри сможет даже немного исправить Риддла, тогда как мы будем чувствовать себя за то, что держали их порознь все эти годы?
- Ты же знаешь, Джеймс, что Гарри никогда не потребовал бы за это заплатить. - Лили была менее уверена в Риддле, но она была уверена, что Гарри никогда не позволит своей второй половинке причинить им вред.
- Я не говорю о том, какую плату он потребует, Лили. Я говорю о том, как мы будем жить сами с собой.
- Так же как и сейчас. - Лили обняла его и погладила по спине, положив голову ему на плечо. - Один день за раз.
♪ↄ♫
- Моя дорогая девочка. Боюсь, мне может понадобиться ваша помощь.
Гермиона оторвала взгляд от книги, которую просматривала, и не очень удивилась, услышав голос Директора, исходящий из кристалла, который он подарил ей много лет назад. Большая часть Ордена больше не носила эти кристаллы связи, так как они были довольно хороши для встречи с профессором Дамблдором в скрытые времена и в скрытых местах. Но Гермиона была не так хороша в аппарировании, как некоторые члены Ордена, и она к тому же разыскивается за совершенное ей и Роном преступление, поэтому они все согласились, что будет лучше, если она останется в мире за порталом и воспользуется кристаллом.
Гермиона положила книгу на маленький деревянный столик рядом с собой и взяла кристалл, камень размером с ее кулак и цветом напоминающий розовый кварц.
- Да, сэр, я здесь. Что случилось? У нас с Роном еще не было возможности поговорить с Гарри. - Они никак не собирались говорить то, что нельзя было написать в письме и передать сове, которую Риддл мог бы перехватить, когда все дело было в том, чтобы скрыть это от ублюдка.
- Боюсь, Риддл может знать, что он - родственная душа Гарри.
Гермиона почувствовала, что замерла, и кристалл чуть не вывалился из ее рук и чуть не с грохотом упал на пол. Она поспешно схватила его и слегка сглотнула.
- Откуда вы знаете, сэр?
- У меня есть шпион в министерстве, который сообщил, что Гарри и Риддл ушли с гала-концерта, на котором они были вчера рано вечером, и в нескольких минутах друг от друга. Их магия также вплелась (соединилась) на танцполе.
Гермиона выдохнула. Они с Роном не успели сделать этот шаг, пока не стали эмоционально близки, хотя уже много лет знали, что у них есть знак души друг друга. Гермиона была несчастна при мысли о том, чтобы быть связанной с кем-то, кого она не могла выбрать, даже если бы она любила Рона, и несчастна при мысли, что люди назначат ее более ценной, чем другие магглорожденные, только потому, что она была связана с чистокровным.
- Неужели Гарри отвернется от всего, во что верит, сэр? - спросила она. - Я имею в виду, может быть, их магия и вплелась, но Гарри еще не сказал ему.
- Боюсь, что даже если бы он этого не сделал, Риддл уже вытянул бы из него правду, - сказал профессор Дамблдор. Его голос был таким усталым, что Гермионе захотелось заплакать. - Такое необычное событие нуждается в объяснении, и Риддл не успокоится, пока не найдет его. - Он сделал паузу, и Гермиона оторвалась от мыслей о том, что может произойти с Гарри прямо сейчас.
- Так что же вы хотите, чтобы мы сделали, сэр?
- Я хочу попросить тебя рискнуть, Гермиона. Совы не достучатся до Гарри, и крайне маловероятно, что Том подпустит свою вторую половинку к кому-то, кто, по его мнению, может убедить его в обратном. Отправляйся в волшебный мир. Возьми с собой Рона. Используйте любые средства, чтобы приблизиться к Гарри и поговорить с ним о том, что он делает относительно будущего волшебного мира.
Гермиона сглотнула. Это был бы риск. Она никогда не видела никого в такой ярости, как Риддл , по крайней мере, если верить первой полосе "Ежедневного Пророка", после того как они с Роном совершили налет на Отдел Тайн и все сошло им с рук. Он не давал экстравагантных обещаний о том, что с ними будет, если их поймают. Статья в основном касалась ущерба, нанесенного Департаменту, и цитата самого Риддла ограничивалась выдачей ордера на арест.
Но это не должно было быть чем-то большим, не с выражением этих темных глаз.
Гермиона, однако, была готова рискнуть. У Риддла были планы, которые могли стереть умы таких людей, как ее родители, и изменить прошлое так, что профессор Дамблдор и Орден Феникса никогда бы не существовали. Ходили слухи и о худшем.…
Гермиона оглядела комнату. Одна книга лежала на полке вместе с другими, но ее обложка была потертой и блестящей, как ни одна из других, даже те, которые были с Гермионой в течение многих лет.
- Мисс Грейнджер? Вы там?
Гермиона отчаянно улыбнулась и снова повернулась к кристаллу. Все стало плохо, когда профессор Дамблдор назвал ее по фамилии. Она давным-давно разрешила ему называть ее по имени.
- Я здесь, сэр. И я собираюсь рискнуть.
Вздох, который донесся сквозь кристалл, казался достаточно сильным, чтобы задрожали портьеры на стене, если бы у Гермионы они были.
- А мистер Уизли?
- Рон тоже захочет в этом участвовать. Он действительно заботится о Гарри.
- Спасибо, Гермиона. Пожалуйста, дайте мне знать, когда вы планируете отправиться в волшебный мир. Может быть, я сумею отвлечь внимание авроров и позволить тебе приблизиться к Гарри.
- Я так и сделаю, сэр.
Гермиона подождала, пока кристалл потемнеет, а затем посмотрела на вход в палатку.
- Я вижу, что ты здесь, Рон, - Он всегда говорил ей, что знает, где она и о чем думает, потому что у них одна метка родственных душ на двоих. Ну, это шло в обе стороны. Он не должен был думать, что она проигнорирует его.
Рон откинул полог палатки и вошел со слегка смущенным лицом, которое Гермиона решила проигнорировать.
- Ты действительно думаешь , что Гарри был бы с ним, Гермиона? Я имею в виду, что Риддл - сумасшедший!
Гермиона вздохнула.
- Нет, Рон, это не так. Все было бы проще, если бы он был здесь. - Во-первых, было бы гораздо проще убедить других людей, что Риддл опасен и склонен к геноциду. И он никогда не получил бы той власти в Министерстве, которая у него была.
Было бы легче отговорить Гарри от влюбленности в свою вторую половинку.
Гермиона почувствовала неизбежность, когда профессор Дамблдор рассказал им правду о метке души Гарри. Конечно, теперь она понимала, почему Гарри скрывал это, пока он “внезапно” не раскрыл феникса на пятом курсе и свое нежелание встречаться с кем-либо или обсуждать свою личную жизнь. Должно быть, он так боялся, что кто-нибудь увидит настоящую метку и распространит слух.
Теперь ей было трудно понять, почему он пренебрег всеми советами Ордена и двадцатью четырьмя годами упрямой верности и просто с головой окунулся в любовь к Риддлу.
Но этот человек должен быть очарователен с близкого расстояния, или если ты не магглорожденный. И Гермиона могла понять, как выглядит крестовый поход Ордена со стороны. Они казались бы сумасшедшими, если бы не знали о конечных планах Риддла, которые он хранил как государственную тайну.
- Ну, хорошо, - сказал Рон, отвлекая ее от размышлений. - Значит, не сумасшедший. Но Гарри, должно быть, сошел с ума, раз сдался!
Гермиона кивнула. Честно говоря, для нее эта внезапная перемена говорила о чарах или зелье. Гарри прекрасно справлялся с Проклятием Imperius —проверенным на всех учениках Хогвартса, когда они были на четвертом курсе, одним из многих “нововведений”, которые она ненавидела-но это не означало, что что—то более тонкое оставит его невредимым.
- Когда мы отправляемся?
Гермиона улыбнулась и протянула руку. Рон сжал ее. Связь между ними пульсировала и танцевала, как маггловская проволока на ветру. Это была та преданность, которую Гермиона всегда ценила между ними, то, как они могли двигаться как один разум, потому что во многих отношениях они были похожи.
- Я думаю, что завтрашний день подойдет, учитывая меры безопасности, которые нам придется принять.
Рон кивнул и поцеловал тыльную сторону ее руки. Сердце Гермионы пело от доказательства его преданности, а разум пел от печали, что Гарри никогда не сможет этого узнать.
Может показаться, что Риддл предлагает его, но дары Риддла всегда были испорчены. Гарри, вероятно, был ошеломлен. Ему нужна была перспектива, которую могли дать только его лучшие друзья.
♪ↄ♫
Гарри медленно открыл глаза.
Это было странно, потому что он не слишком заботился о роскоши простыней, которые обернулись вокруг него, или мягкости подушки под его щекой. Но это пробуждение было по-прежнему драгоценным, уникальным, беспрецедентным.
Потому что руки его второй половинки обнимали его, и Гарри чувствовал удовлетворение, которое окружало их, как теплое озеро.
Он открыл глаза и откинул голову назад. Риддл развалился позади него, подняв голову под неудобным углом. Должно быть, он наблюдал за спящим Гарри уже несколько часов. Гарри почувствовал, что краснеет. Не так ли...
- Для тебя нет ничего слишком сложного.
Гарри медленно кивнул. Он верил в это так, как никогда не верил никому другому, и это заставляло его насторожиться, но, с другой стороны, у него не было эмоциональной связи с ними, которую он должен был Разгадать. Было невозможно лгать, когда Гарри знал, что связь будет петь вокруг него о любом обмане, который она обнаружит.
- У меня есть просьба, - выдохнул Риддл ему в ухо.
Гарри закрыл глаза, почувствовав шевеление между ног. Это было даже не столько тепло, просто ощущение того, что кто-то сосредоточился на нем и только на нем, не заботясь о великом благе, или Ордене, или других людях, или безликих массах, ради спасения которых он должен был пожертвовать своей второй половинкой.
Теперь с этим было покончено навсегда. Не было Obliviate, достаточно сильного, чтобы разорвать эмоциональную связь и заставить Гарри снова спрятаться, и он знал это.
- Что за просьба? - тихо спросил он, склонив голову к груди Риддла.
- Чтобы ты называл меня Томом.
Гарри колебался. Он так долго думал об этом человеке по фамилии, что ему показалось, что слово “Том” будет странно звучать у него на языке.
С другой стороны, он не узнает, пока не попробует, как говорил папа обо всех тех продуктах, от которых Гарри пытался отказаться, когда был ребенком.
- Том, - сказал он.
Том так резко втянул в себя воздух, что казалось, он вот-вот упадет в обморок. Ошеломленный, Гарри уставился на него и почувствовал, как по их узам потекли эмоции, густые, как смола. Голод.
Тому хотелось прижать его к кровати и проглотить. И теперь Гарри точно знал, насколько сильно это чувство.
♪ↄ♫
Тому захотелось прижаться к Гарри и поцеловать его так страстно, что было больно отстраняться.
Но Том научился смотреть в будущее— это была единственная добродетель десятилетнего одиночества - и он знал, что будет сожалеть, если сделает это. Гарри, вероятно, расценил бы это как подростковую неловкость, именно ту, которой он так долго избегал. Том хотел, чтобы их первая встреча зажгла в Гарри голод, который никогда не угаснет и ответит на его.
Том удовлетворился легким поцелуем в щеку и еще больше утолил голод. Щеки Гарри густо покраснели, и через секунду он отвернулся, качая головой.
- Продолжай в том же духе, и я не смогу дойти до завтрака пешком, - пробормотал он.
- С чего ты взял, что тебе нужно идти? - Том повернулся и махнул рукой. Его хорошо обученные домовые эльфы узнали этот жест и подали завтрак, который он молча попросил. - Мы можем поесть здесь.
Гарри моргнул.
- Я чувствую себя ... декадентским^.
- И вполовину не так декадентски^, как могло бы быть, - сказал Том. - Я не шутил, когда говорил, что хочу тебя избаловать. Но я знаю, что это будет слишком, слишком скоро, если я начну сейчас. Так что начнем с завтрака в постели, а потом перейдем к настоящему декадансу^.
Гарри слабо улыбнулся, быстрым движением губ, на котором Том сразу же зациклился. Он был уверен, что мало кто его видел. С другой стороны, Гарри держался в стороне от большинства людей из страха, что кто-нибудь узнает его секрет.
- Почему ты сейчас злишься ?
Связь задела его за живое, и Том пристально посмотрел на Гарри. Гарри держал двумя пальцами клубничку в шоколаде и смотрел на него таким суровым взглядом, которого Том мог бы долго ждать от своей второй половинки.
- Что ты так долго их слушался. - Том откинулся назад и положил руки на поднос с завтраком. Он хотел ответов больше, чем еды. - Почему ты так долго с ними ходил? Даже после того, как ты начал сомневаться?
- Потому что другие люди тоже приносили жертвы.
Том не ожидал такого ответа и, моргнув, наклонился вперед.
- Объясни мне, что это значит.
- Так много людей отказались от нормальной жизни, чтобы бороться против тебя, - тихо сказал Гарри, пристально глядя на клубнику вместо него. - Может быть, ты и не такой монстр, каким тебя изображали, но ты делал вещи, которые заставляли их сомневаться в тебе, заставляли их ненавидеть тебя. Как я мог жаловаться на то, с чем мне приходилось жить, когда они существовали как беглецы? Я пострадал меньше, чем они.
- Свобода, и твоя жизнь, и способность говорить правду, и твоя ~родственная душа.~ - Том прошипел последнее слово на Парселтанге; он ничего не мог с собой поделать. - Ты был единственным, кто должен был это сделать .
- Даже это неправда. - Гарри сунул клубнику в рот и улыбнулся Тому совсем другой улыбкой, в которой чувствовалось отвращение к самому себе. - Профессор Дамблдор отказался от своей второй половинки, как только понял, что нет никакого способа заставить Гриндельвальда свернуть с пути Темного Лорда.
- Но он никогда не прятался от него, - сказал Том и увидел, как Гарри вздрогнул. Его гнев хлынет по узам, как мокрый снег, и он знал это. Но он не мог пощадить Гарри, не сейчас. Обман Дамблдора заключался в том, что он почти сработал.
Если бы Гарри не спас жизнь Тома в тот день в здании больницы Святого Мунго — если бы он не был там — если бы Дамблдор никогда не пытался убить Тома, но, с другой стороны, Гарри никогда не привлекал его внимания, а затем убежал, прежде чем Том смог узнать, что он делает.
Это бы сработало. Всю оставшуюся жизнь он провел бы в мучительной боли и одиночестве.
- Нет, он сделал кое-что посерьезнее, - сказал Гарри, и его глаза были полны такого восхищения, что Тому захотелось подержать Дамблдора под Круциатусом. - Он отказался от этой связи, когда она уже была установлена. Мне никогда не приходилось этого делать .
- И у тебя никогда не будет такой возможности. - Том ничего не мог с собой поделать. Он потянулся вперед, опрокинув поднос с завтраком на простыни, схватил руки Гарри и прижал их к подушке над головой. Голубое пламя завивалось вокруг его пальцев, напевая, когда он снова коснулся метки Гарри, и удовольствие, которое имитировало физическую связь, которую они еще не создали, содрогнулось под ним. Гарри задыхался, но по-прежнему поджимал ноги так, чтобы Том не мог наклониться так близко, как ему хотелось, и его глаза все еще были полны огня, который более чем соответствовал голубому.
- Я никогда не смогу отступить. Теперь я никогда тебя не отпущу. Ты это понимаешь?
♪ↄ♫
- Я понимаю, что ты говоришь как сумасшедший из-за собственничества.
Гарри не знал, откуда у него взялись силы произнести эти слова. Часть его радовалась всем эмоциям, которые Том посылал ему по связи. Его разыскивали. Он был желанным. Никто не говорил ему, к сожалению, что он не может этого допустить. Никто не прикасался к лицу своей второй половинки деликатно перед ним, а затем говорил ему, что он должен быть один до конца своей жизни.
Но остальная его часть помнила, как властно Том пытался ввести Гарри в свою жизнь задолго до того, как узнал, что они родственные души. Как он планировал соблазнить его и переспать с ним только потому, что мог. Газетные статьи. Манипулятивные помилования для его родителей.
И его проклятый Мерлином протокол голосования.
- ~Тогда не соглашайся со мной,~ - прошипел Том на парселтанге, наклоняясь, пока его тело не придавило Гарри. Гарри проигнорировал желание раздвинуть ноги и принять Тома между ними. Сейчас это было просто отвлечение внимания. - ~Сражайся со мной. Поспорь со мной о том, почему я должен измениться. Но не оставляй меня. И больше не прячься.~
- Не вижу, как я мог бы, даже если бы захотел, - раздраженно заметил Гарри. - Я недостаточно силен, чтобы использовать на тебе Заклинание Памяти, и я не знаю ничего, что может разорвать эмоциональную связь, как только она установится.
- Да, - Гарри снова почувствовал, как его захлестнула волна самодовольства. Он покачал головой и, расставив ноги, оттолкнул Тома.
- Фу, - добавил он, когда его локоть опустился на середину миски с раздавленной клубникой. - Позови другого домового эльфа, пусть приготовят нам еще завтрак. - В его голове мелькнула мысль, что сказала бы Гермиона о том, что он небрежно воспользовался услугами домового эльфа, но он проигнорировал эту мысль. Он даже не знал, будут ли его друзья больше его друзьями.
Неужели я отказался от любви всех, кого знаю, чтобы иметь свою вторую половинку?
Гарри глубоко вздохнул и напомнил себе, что он не часто видел Рона и Гермиону в последние несколько лет, с тех пор как они совершили нападение на Отдел Тайн, а затем сбежали, чтобы присоединиться к другим беглым членам Ордена. И если они хорошие друзья, как предположил Том, то они не оставят его, не выслушав.
Могу ли я привести достаточно веский аргумент, чтобы объяснить Гермионе, почему я с кем-то, кто хочет совершить геноцид против кого-то вроде нее?
- Мне не нравится ход твоих мыслей. - Том отодвинулся, но продолжал держать руку на правом запястье Гарри, рассеянно поглаживая отметину пальцами, как он мог бы сделать это с кошкой, которая заснула рядом с ним. - Я думаю, нам нужно обсудить, что на самом деле означает мое голосование, и что я думаю о магглорожденных, и что я имел в виду, когда сказал, что политика - это игра.
- Да, - тихо ответил Гарри. Он замялся. - Если это слишком сложно, то ты можешь отпустить меня.
Том уставился на него. В его глазах вспыхнул красный огонек, и Гарри почувствовал дрожь в руке, которая, как ему показалось, была вызвана тем, что Том вот-вот схватит его за запястье с сокрушительной силой и сдержится только в последний момент.
- Ты думаешь, я боюсь спорить с тобой?
- Я думаю, что если ты собираешься провести остаток своей жизни, споря со мной, то у тебя будет больше покоя, если....
Том резко дернул его за запястье. Гарри зарычал и попытался перекатиться вместе с этим движением, думая, что это начало приступа, а затем оказался прижатым к груди Тома, обхватив его руками, слушая учащенное дыхание мужчины и биение его сердца.
- Я знаю, что значит мир, - Том выдохнул ему в ухо. - Это означает одиночество. Я провел долгие годы, думая, что точно знаю, каким человеком будет моя вторая половинка, и что мне нужно будет сделать, чтобы завоевать и удержать её, когда я её найду. Ты отличаешься от всех, кого я мог себе представить, но мне все равно. Я буду завоёвывать тебя и сделаю все, что в моих силах, что показать тебе это.
Гарри кивнул, уткнувшись Тому в грудь. Честно говоря, он ожидал, что это Том скажет это, когда он предложил уйти. Он даже не надеялся, что Том откажется от него, потому что хотел, чтобы его баловали, баловали и баловали....
Он поморщился. Том тут же подпер рукой подбородок и посмотрел ему в глаза.
- В чем дело?
- Теперь это моя проблема с декадансом^. - Гарри пожал плечом и постарался, чтобы его голос звучал непринужденно, но взгляд Тома сказал ему, что это не сойдет ему с рук. - Интересно, буду ли я продолжать задавать такие вопросы, проверять тебя и вести себя так, будто хочу оттолкнуть тебя, хотя это не так, потому что я хочу услышать, как ты заявляешь, что никогда не захочешь оставить меня.
Том поцеловал его так крепко, что у Гарри закружилась голова. В конце концов Том отстранился, когда у Гарри, вероятно, закончился бы воздух, и промурлыкал ему на ухо:
- Я не возражаю ответить на этот вопрос. Отталкивай столько, сколько хочешь. Проси столько, сколько захочешь. Ты еще не достиг того предела, который я хочу тебе дать.
Гарри медленно кивнул.
- Я думаю, нам все еще нужно обсудить это. И позавтракать где-нибудь еще, кроме липкой постели.
- Да, к сожалению, учитывая, что мы не можем сделать постель липкой, как мне нравится.
Гарри густо покраснел и постарался не обращать внимания на то, что Том был достаточно близко к нему, чтобы почувствовать результат его слов, его собственное возбуждения. Он встал и протянул руку Тому, который схватил ее и сам легко соскользнул с кровати.
- Пойдем на кухню. Домовые эльфы будут счастливы, если им придется служить не одному человеку.
♪ↄ♫
Гарри сел на стул напротив Тома, его глаза блестели, а рот сжался в тонкую линию, что говорило о том, что Том был откровенно взволнован. Гарри вел себя кротко или грубо — так, как он делал, когда думал, что сможет избежать внимания Тома или заставить его отступить, — это был неправильный способ для него. Том предпочел бы пройти с ним через тысячу споров, чем избежать их и в конечном итоге потерять его в одной из этих незаконченных драк.
- Итак, - сказал Гарри. - Думаю, начнем с убийства.
Том только приподнял бровь. А еще Гарри предстояло узнать, что его нелегко шокировать. Гарри приподнял крышку с тарелки с яичницей-болтуньей и уставился на нее так, словно считал, что идеальная еда - это то, что бывает только в сказках, потом покачал головой и взял себе.
- Я полагаю, ты имеешь в виду убийство тех беспомощных личностей, на которых ваши друзья обрушили крышу Отдела Тайн? Мы, конечно, можем это сделать. Что они попытаются сказать в свое оправдание?
Гарри бросил на него прищуренный взгляд и продолжил есть. Он намеренно подождал, пока не сглотнул, чтобы сказать:
- Те люди, которых ты убил, которые выжгли твою метку души на груди.
- Да. - Том улыбнулся. - Давай обсудим их.
Гарри помолчал. Затем он сказал тоном удивления, несколько затуманенным тем фактом, что он засовывал в рот еще несколько яиц:
- Ты ведь ни о чем не жалеешь, не так ли?
- Нет, - сказал Том. - Я не просыпаюсь каждый день и не обнимаю себя от радости за то, что сделал, но они и не тревожат мои сны.
- Ты убил их. И их семьи, которые никогда ничего тебе не делали.
- Я написал их семьям, чтобы они восстановили справедливость. А их семьи смеялись надо мной и говорили, что убьют меня, а не просто сожгут метку на моей груди, если я буду протестовать против них еще больше.
- Я…
Гарри выглядел потрясенным. Том сосредоточился на связи. Да, шок был настоящим, льющимся, как холодная вода, по связующему звену между ними.
Гарри чувствовал то же самое, и на секунду закрыл глаза. Том знал, что он почувствовал бы печаль, потерю. И когда Том думал, что его душевная метка сгорела, это могло означать, что он никогда не будет иметь свою вторую половинку - иметь кого-то, кто хотел быть с ним, для него - и тот факт, что, когда он говорил, никто ему не верил.
- Почему тебе никто не поверил? - прошептал Гарри. - Ты ... Ты должен был видеть их лица.
- Да. И они были чистокровными слизеринцами, но все еще шестикурсниками. У них не было семнадцатого дня рождения. Это означало, что они были защищены своими семьями и не могли быть вынуждены принять Veritaserum. Профессора твердили, что им надо верить, потому что их было двое, а я только один, и их алиби дополняли друг друга. Никто, казалось, не замечал, как идеально эти чертовы алиби были. - Том вдохнул воздух, нагретый шестью десятилетиями ненависти. - Я помещаю воспоминания в Омут Памяти. Профессора сказали, что я, должно быть, изменил их. Дамблдор продолжал печально качать головой и говорить, что я, должно быть, выдумываю ложные истории из ревности.
- Ревность? - прошептал Гарри.
- У них обоих были родственные души. Якобы я сошел с ума от потери душевной метки и ревновал.
- Значит, когда ты их убил…
- Их родственные души покончили с собой несколько лет спустя.
Гарри отвернулся.
- Значит, ты принес их в жертву, - прошептал он. - И их семьи.
- Они тоже принесли меня в жертву садизму своих детей. - Том улыбнулся, и он знал, что Гарри вздрогнул от того, что сейчас текло по узам. Ему было все равно. Гарри поймет, с кем имеет дело, да, но он поймет весь контекст. - Профессора, к их собственному удовольствию. Они не хотели задавать вопросы, которые могли бы поставить их в неловкое положение, пытаясь добиться справедливости от известных чистокровных семей. Никто не помогал мне, Гарри, даже когда это было бы легко. Я защищался.
Гарри сглотнул, но он выглядел тяжелым и больным. Том сожалел, что потревожил аппетит своей второй половинки, но сидел и ждал вопросов, которые Гарри захочет задать.
Они пришли быстро.
—А ты не мог ... навредить им каким-нибудь менее постоянным способом?
Том склонил голову набок.
- Но как? Как я мог ответить им тем же? Сжигание их меток души ничего бы не дало, так как они уже нашли свои вторые половинки. И они бы решили, что это я. Как бы то ни было, прежде чем они умерли, кто-то устроил на них засаду в коридоре и проклял их - кто-то, и это не я, но, вероятно, кто-то мстил за их постоянные издевательства над хаффлпаффцами. Все профессора обвинили меня и наказали. Нет, попытка пойти по пути справедливости не сработала, и попытка сделать что-то менее полное и неуловимое тоже не сработала бы. Они все были слишком готовы наброситься на меня.
- Это ужасно, - прошептал Гарри. - Но это не оправдывает убийства или жертвы невинных людей. Орден пытается жить...
- Они живут по одним и тем же принципам. - Том наклонился, скривив губы. - Или что делал Дамблдор, прося тебя стать жертвой и готовясь убить сотни невинных людей?
— Он ... он объяснил мне, почему я должен сделать ... когда я стал достаточно взрослым, я согласился...
- И спрашивал ли он твоего согласия и согласия всех людей, которые погибли бы при его попытке добраться до меня? Сказал ли он вообще твоим родителям и кому-нибудь еще, кто мог внести свой вклад в это заклинание, правду о том, что он делал?
Гарри крепко зажмурился, в то время как связь излучала хаос. Потом она разгладилась, и Том вздохнул. Он надеялся, что на этот раз услышит сильный аргумент от Гарри, а не очередной бред, придуманный Дамблдором.
Гарри посмотрел на него и сказал тихо, но с абсолютной убежденностью:
- Да, профессора провалились, и Дамблдор тоже. Но это не делает то, что ты сделал правильным.
Том радостно рассмеялся. Гарри смущенно наморщил лоб, а Том протянул руку и погладил шрам на лбу.
- Откуда это у тебя?
- Несчастный случай с метлой, - прошептал Гарри и резко встряхнулся. - Как ты можешь смеяться, когда я говорю что-то подобное?
- Потому что я всегда надеялся, что у моей второй половинки будет разум. Тот, кто поклоняется мне, наскучил бы мне. Но кто-то, кто мог бы разделить со мною жизнь навсегда, должен быть в состоянии противостоять мне и дать отпор.
- Мы все еще принимаем решение о вечности.
- Конечно, мы. На данный момент устанавливается только эмоциональная связь. У нас нет ничего похожего на четырехкратную магическую связь, которой было бы достаточно, чтобы укрепить нас, чтобы нам не пришлось умирать, если мы этого не хотим.
—Это ... невозможно. Люди думали, что подобранные родственные души могут быть бессмертными, но они ошибались.
- Хочешь взглянуть на мои арифметические вычисления, которые доказывают их ошибочность?
— Я недостаточно разбираюсь в арифмантике, чтобы быть уверенным ... - Гарри сжал губы. - Ты отвлекаешь меня от обсуждаемой темы.
- Ну ладно. - Том откинулся назад и скрестил ноги. - Итак, Лэнгли и Ярроу умерли более шестидесяти лет назад. Я не могу их воскресить. Я не позволю невыразимцам исследовать путешествия во времени специально для того, чтобы вернуться назад во времени и предотвратить их убийства. Что ты хочешь, чтобы я сделал, чтобы искупить свою вину?
- Ты готов искупить свою вину?
Том тихо рассмеялся.
- А почему бы и нет? Это беспокоит мою вторую половинку.
Гарри сложил руки на груди.
- Ты не должен хотеть искупать свою вину, потому что это беспокоит меня. Ты должен хотеть искупить свою вину, потому что ... ну, из-за высших этических принципов.
Его голос затих в конце, и Том улыбнулся ему.
- Да, начинаешь сомневаться в тех, кто научил тебя этим высшим этическим принципам, не так ли?
Гарри упрямо посмотрел на него и сжал руки в кулаки.
- Не все они ошибаются.
- Может, и нет. Я готов выслушать и обдумать твои доводы. Но я не собираюсь утверждать, что Дамблдор был прав просто потому, что он Дамблдор. Я не собираюсь мучить себя чувством вины из-за людей, которые заслужили смерть. Я не собираюсь соглашаться на жертву нашей душевной связи.
- А разве это не невозможно? Я имею в виду, теперь, когда связь установлена.
По узам пробежала паника. Том потянулся через стол, чтобы коснуться его руки.
- Да, так оно и будет. Вот почему нам нужно идти на компромисс - нам обоим - и научиться уважать друг друга. И если тебе противна мысль, что два подростка заслужили смерть за то, что сожгли мою метку души, тогда пойми, как мне противно, что Дамблдор решил приписать мои попытки добиться справедливости к ревности, а потом решил, что я заслужил одиночество на всю оставшуюся жизнь из-за его собственной ошибки.
- Я никогда не соглашусь на убийство как на решение проблемы.
- Больше я этого не делал. В подростковом возрасте я был неуравновешен.
- Это должно служить оправданием?
- Разве добрые намерения Дамблдора и тот факт, что он потерпел неудачу, должны оправдывать его собственную попытку убийства?
Гарри закрыл глаза еще на секунду, его пальцы сжались вокруг пальцев Тома до боли. Том не двигался и не выпускал Гарри из своих напряженных глаз. Через несколько мгновений Гарри снова открыл глаза и медленно кивнул.
- Да. Все в порядке. Хорошо. Компромисс.
Том улыбнулся. Это было хорошее начало их совместной жизни.