Воскресенье, 4-е июля, 1971

Римус Люпин лежал на своей кровати, свернувшись калачиком, и читал первую попавшуюся книгу, которую взял из кабинета отца, когда услышал дребезжащий звук, доносившийся из его окна. Сначала он пытался игнорировать его, думая, что это всего лишь дерево с переднего двора их дома царапает стекло, но звук не умолкал, поэтому мальчик, сделав закладку на странице, вскочил на ноги. Пробравшись к занавескам, он раскрыл их так, чтобы просунуть голову, и встретился с янтарными глазами, смотрящими прямо на него. Он испуганно отскочил назад и, споткнувшись о стул, упал на пол.

Массируя ушибленный копчик, Римус вернулся к окну и робко отдёрнул занавески снова. Он увидел сидящую на его подоконнике неясыть, которая не переставала стучать клювом по стеклу. Римус приоткрыл окно, позволяя сове влететь и подать ему лапку. Он увидел его - жёлтый конверт с зелёными витиеватыми надписями. Осознание накрыло его с головой, и он попытался вырвать письмо у птицы. Когда ему, наконец, это удалось, птица вылетела из окна и исчезла в ночи.

Римус держал в руке письмо, уставившись на пергамент. Оно пришло. Оно в самом деле пришло!

Мистеру Р. Люпину

Самая маленькая спальня

** *** ******

Уэльс

Это его имя, его адрес, его комната. Это не могло быть какой-то глупой шуткой, так ведь? Это всё по-настоящему? То есть он собирается…

— Римус, дорогой, ты в порядке? Я слышала… – Римус повернулся, когда его мама вошла в комнату. Еë взгляд сразу же упал на письмо, зажатое в трясущихся руках сына.

— Оно пришло, – только и смог сказать он.

Хоуп Люпин смотрела на сына в неверии не потому, что она не ожидала, что письмо придёт, а потому что не ожидала, что оно придёт так рано. Было начало летних каникул, и Римус освободился от маггловской школы совсем недавно. Письма всегда приходили так быстро? Она не могла вспомнить, чтобы Лайелл упоминал об этом.

— Ты уже открыл его? – спросила она, всё ещё стоя в дверях спальни.

Римус покачал головой, глубоко вздохнув.

— Тогда, может, спустишься, и мы откроем его вместе с твоим отцом?

Римусу понравилась эта идея, поэтому он последовал за матерью по их шаткой лестнице на кухню. Хоуп пошла в кабинет за Лайеллом, а Римус сел за стол и тупо уставился на конверт. Он чувствовал себя так, будто может начать смеяться и рыдать одновременно. Он даже не знал, почему так нервничает, это же просто дурацкое письмо о зачислении в школу. Дверь в кабинет Лайелла вновь открылась, и мать с отцом появились в поле зрения. Они подошли, усаживаясь по обе стороны от него.

— Может, откроешь его? – подсказал Лайелл.

Римус протянул вспотевшую руку и взял письмо, после чего перевернул его и сломал восковую печать. Внутри были четыре листа пергамента. Первый – список школьных принадлежностей для обучения в Хогвартсе, второй – билет на платформу 9 ¾, и третий – само письмо. Его он открыл первым, пробежавшись глазами по строчкам.

— Что там написано, милый? – спросила его мама, и Римус начал читать вслух.

Дорогой мистер Люпин,

Рады сообщить, что вы приняты в Школу Чародейства и Волшебства «Хогвартс».

Список необходимой литературы и оборудования прилагается.

Семестр начинается 1 сентября.

Ожидаем вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне ваша,

Минерва Макгонагалл

Заместитель директора.

– Это так волнующе, не правда ли?! – Хоуп предприняла попытку нарушить тишину, воцарившуюся после слов Римуса.

Римус взглянул на отца, который читал другой лист пергамента.

— Что там, пап?

Отец посмотрел на него поверх очков. Он вздохнул, а потом заговорил:

— Ещё одно письмо, которое было в конверте, – сказал он ровным тоном.

— Список принадлежностей?

— Нет, – грубо сказал Лайелл. – Это насчёт его проблемы. Дамблдор хочет встретиться с нами и обсудить то, как они собираются с этим справляться.

Оу. Римусу тут же стало не по себе. Он ненавидел разговоры о своей ликантропии, особенно с отцом, который говорил об этом так, словно видел в Римусе подопытного, а не собственного сына.

Хоуп почувствовала его дискомфорт и только открыла рот, чтобы сменить тему, как Лайелл вмешался.

— Он прибудет завтра утром, в 11. Хотя, зная Дамблдора, он, вероятно, будет тут в 10:30. Этот человек всегда приходит раньше.

Желудок Римуса сжался. Дамблдор, Дамблдор, придёт в их дом, чтобы поговорить о нëм. Эта мысль была пугающей, но он не успел сосредоточиться на ней, потому что отец заговорил снова.

— Не знаю, почему он вообще беспокоится, если честно. Ничего особо не изменится, парень будет слишком слаб, чтобы продержаться без тебя дольше, чем одну ночь, – он указал на Хоуп. — И даже если он сможет, как только тот факт, что он – монстр, всплывёт, начнут приходить письма от родителей с просьбой забрать его из Хогвартса немедленно, и у Дамблдора не будет выбора, но…

— Лайелл, остановись, – голос Хоуп усталый, но полный решимости.

— Что? Что я сделал?

— Ты прекрасно знаешь, что ты сделал.

— Нет, вообще-то, не знаю.

Римус знал, к чему всё шло, и не хотел оставаться тут, поэтому, когда мать сказала идти наверх, он удалился очень быстро. Он чуть не споткнулся о ступеньку, желая быстрее оказаться как можно дальше от родителей. Их споры никогда не заканчивались ничем хорошим, особенно если темой спора было то, что Римус – оборотень.

Голоса, приглушенные дверью в комнату Римуса, доносились с их небольшой кухни. Крики стучали у него в ушах, поэтому он рухнул на кровать и накрыл голову подушкой. Однако, это не помогло, учитывая его крайне чувствительный слух, но подушка блокировала некоторые слова, которыми называл его отец. Слезы начали щипать глаза. И вот первая слеза скатилась и упала на простынь, а они так и не перестали кричать.

Он лежал на кровати и плакал, пока родители продолжали кричать друг на друга внизу.

***

Римус лежал на диване в гостиной, погруженный в книгу, когда услышал тихий стук во входную дверь. Лайелл выскочил из своего кабинета и подошёл к двери. Перед тем как открыть её, он обернулся к Римусу.

— Сядь прямо! Это не какой-нибудь обычный гость, веди себя прилично.

Мальчик сделал так, как ему сказали, не желая, чтобы отец злился, как это было прошлым вечером. Он прислонился к подлокотнику дивана, всё ещё не отрываясь от книги.

Дверь открылась со щелчком, и Римус прислушался.

— Дамблдор! Я рад снова вас видеть, – сказал его отец деловым голосом, который Римус так ненавидел. Лайелл использовал этот тон, чтобы казаться более важным, но Римус считал, что он выглядит просто снобом.

— Взаимно, Лайелл.

Лайелл провёл Дамблдора в дом и представил Хоуп, которая сидела на кухне и что-то шила. Затем они вернулись в гостиную.

— А это Римус.

Римус выглянул из-за книги и увидел высокого, худого мужчину с длинными седыми волосами и бородой. На его крючковатом носу были очки-полумесяцы, но самыми выделяющимися Римусу показались его глаза. Они были электрически-синими, и ему казалось, что Дамблдор видит его насквозь.

— Рад познакомиться, Римус. Надеюсь, что буду видеть тебя гораздо чаще.

Римус, который никогда не был хорош в разговорах с новыми людьми, улыбнулся Дамблдору, надеясь, что это выглядело вежливо, и вернулся к своей книге.

— Пройдемте в мой кабинет, профессор? – спросил Лайелл всё ещё раздражающе деловитым тоном.

— Я, всё же, надеялся, что мы сможем поговорить в гостиной. Я бы хотел, чтобы и Хоуп, и Римус присутствовали. Думаю, им важно знать, что будет дальше.

— О, да, конечно, садитесь на любое удобное для вас место, – в голосе Лайелла был небольшой намек на раздражение, но Дамблдор, будто не заметил этого.

Хоуп вышла из кухни и села на диван рядом с сыном, Дамблдор же расположился в уютном кресле у окна, в котором Римус любил читать по утрам. Лайелл замешкался у места, где сидела Хоуп, не зная, где ему устроиться. Мальчик сделал пометку на странице и закрыл книгу, кладя её на колени. В гостиной повисло молчание, Люпины ждали, когда заговорит Дамблдор.

— Нам предстоит многое обсудить, – наконец-то сказал старик. — Во-первых, Римус, я хочу, чтобы ты понимал: никто из учеников не будет знать о твоей ликантропии, и лишь некоторые сотрудники будут осведомлены. Во-вторых, самое важное, как мы будем действовать при твоих трансформациях? Чтож, мы посадили на территории школы дерево, которое назвали Гремучей Ивой. Оно нападёт на любого, кто к нему приблизится. Под ивой есть тоннель, который ведёт в хижину на окраине Хогсмида, там ты сможешь трансформироваться безопасно. Есть ли у тебя какие-то вопросы?

Мозг Римуса лихорадочно заработал, было слишком много информации для того, чтобы понять всё сразу, но, к счастью, его мама вступила в разговор.

— Как он попадёт в хижину, если дерево атакует любого, кто к нему подойдёт?

— Ах, да, я забыл упомянуть, что наша медсестра, мадам Помфри, будет проводить его в хижину безопасным путём и запирать дверь, чтобы он не смог выйти наружу, – голос Дамблдора был успокаивающим и дружелюбным, из-за этого казалось, что он слишком весел для темы, которую они обсуждали.

Его родители продолжили задавать вопросы:

— Будут ли сотрудники относиться к нему иначе?

— Много ли занятий он пропустит?

— Медсестра знает, что делать при таких случаях, как его?

— Кто из сотрудников будет знать о его положении?

Но он хотел задать только один вопрос. Он прочистил горло, и трое взрослых посмотрели на него. Его глаза горели. Он тяжело сглотнул, дергая коленом и заламывая пальцы.

— Римус? – позвала его мама.

— Я…Эм…Смогу ли я сказать друзьям? О моей…– он замолчал, отводя взгляд от пронзительных глаз Дамблдора.

— Если захочешь, то сможешь. Тем не менее, я советую немного подождать, прежде чем поведать об этом кому-либо, просто чтобы убедиться, что человек, которому ты хочешь рассказать, заслуживает доверия и не раскроет твою тайну никому другому.

Римус кивнул в ответ на это и снова замолчал, в то время как его родители стали задавать ещё больше вопросов. Он увидел в серых глазах отца вспышку гнева, что заставило его живот скрутиться в беспокойстве.

Дамблдор говорил с ними ещё около часа, перед тем как подняться на ноги.

— Думаю, на этом всё, но если у вас остались какие-то вопросы, можете отправить сову профессору Макгонагалл или мне, и мы ответим, как только сможем. Приятно было познакомиться с вами, миссис Люпин, – он вежливо кивнул Хоуп и повернулся к Римусу. — Я буду рад видеть тебя в Хогвартсе, Римус.

Мальчик лишь вежливо улыбнулся в ответ, не зная, что сказать. Он наблюдал, как отец провожает Дамблдора из дома. Дверь захлопнулась, и Лайелл повернулся к сыну. Римус съёжился, увидев гнев в глазах отца.

— Ради всего святого, зачем ты спросил, можешь ли ты рассказать своим друзьям о том, что ты монстр? – голос Лайелла задрожал. Римус не знал, что ответить, поэтому просто продолжал смотреть на отца. С каждой секундой ему становилось всё страшнее. – Ну? Давай! Отвечай!

— Я… Я просто подумал, может быть, они спросят об этом.

— Кто «они», Римус? Кто «они»?

— Эм, мои…мои друзья?

— О каких друзьях ты говоришь? – Лайелл был прав, кто захочет с ним дружить? Даже если бы они не знали о том, что он оборотень, всё равно никто бы не подошёл к нему, и, конечно же, сам Римус бы тоже не подошёл к ним. Но он продолжил. — Никто не захочет быть твоим другом, Римус. Ты раздражающий, ты никогда не затыкаешься, ты всегда пялишься в какую-нибудь дурацкую книгу, читая о бог знает чем! И это даже не половина…

— Лайелл, прекрати, ты расстраиваешь его.

Глаза Римуса были на мокром месте, слёзы так и норовили пролиться.

— Дело не в этом, Хоуп. Он должен опуститься с небес на землю. Жизнь не такая, как о ней пишут в книжках, он не должен думать о том, что всё будет идеально, и он найдёт друзей, способных выслушивать всю его чушь!

Первая слеза тихо скатилась по веснушчатой щеке Римуса. Лайелл заметил это.

– О нет! Бедный малыш плачет? Повзрослей, блять, наконец. Хочешь, я покажу тебе, что ждёт тебя в Хогвартсе? Знаешь, что могут с тобой сделать другие люди?

Лайелл угрожающе приблизился к сыну, сидевшему на диване. Он поднял руку, готовый ударить мальчика, о котором он, безусловно, должен заботиться, которого он должен любить. Римус приготовился к тому, что сейчас отец ударит его по лицу, но боли так и не последовало. Вместо этого послышался удар и глухой стук. Римус открыл глаза, и, к его ужасу, увидел свою маму, которая поднималась с пола. Еë правая щека стала ярко-красной из-за удара мужа.