иногда становится больно.

иногда кажется, что мир разбивается на части.

люмин достаточно часто это видится: как перед её глазами идёт трещина, настолько огромная, что охватывает весь небосвод, сбивает звёзды и разрезает почву на куски.

тогда люмин жмурится и крепко обнимает себя за колени, пытаясь хоть на мгновение почувствовать себя в безопасности.

иногда это удавалось. вокруг было столько приятных и чудесных людей, которые, несомненно, научили люмин многому.

научили её смотреть страхам в лицо, научили не сдаваться, научили ценить себя и своё время; научили доверять, но проверять. научили и не доверять вовсе.

люмин ценила каждый полученный опыт. ценила и хранила в сердце, осознавая, что, даже если она потеряет память и забудет всё что только может... она никогда не забудет то тепло, что грело её во время долгого и тяжёлого путешествия.

но приятные моменты растаптывает огромная волна страха и отчаяния.

сколько ещё люмин будет таскаться по этому свету, сколько ещё она потратит времени на поиск родного человека? сколько ещё раз её оттолкнут, не посветят ни в одну тайну и оставят одну?

люмин почти никогда не плачет.

в эту хрупкую ночь по щекам текут холодные слёзы.

сколько гнева и злости она испытывала, какое количество боли разрывало её изнутри — никто не знает и, наверное, никогда не сможет этого сделать.

люмин содрагается. сначала кажется, что от пронизывающего ветра. потом становится ясно: от переполняющих внутри чувств, что вот-вот прорвутся наружу, разорвав грудную клетку.

что-то опускается на её плечо.

люмин поднимает голову и красные от рыданий глаза.

— святые архонты, что случилось?

беспокойный голос малышки эхом раздаётся в ушах.

люмин мотает головой в стороны.

“ничего. накопилось много”.

люмин не очень многословна.

во взгляде крохотной помощницы скользит недоверие.

люмин отворачивается в сторону.

— эй... паймон всегда рядом. паймон — вернейший компаньон, и паймон дорожит путешественницей.

“да, я помню это. спасибо”.

голос хриплый.

хрустит точно так же, как недавно разведённый костёр.

кроны деревьев чуть слышно шумят, качаясь на холодном ветру. по коже бегут мурашки.

люмин кажется, что настолько холодно ей было только на драконьем хребту.

люмин кажется, что настолько разбитой она себя чувствовала только при взгляде на окаменевшего итэра.

тёплый маленький пальчик убирает чёлку с глаз и смахивает очередную слезу.

— ну чего ты...

паймон тяжело дышит, не зная, что сказать.

она всегда делала вид, что не замечает расстройство и переживания своей спутницы. но каждый раз с щемящей болью в сердце смотрела на словно расколотую на тысячу крупиц люмин.

— я не знаю, насколько тебе больно, — вдруг тихо произносит малышка, понуро опуская голову. люмин никак не реагирует. — но я бы хотела забрать хоть часть твоих страданий, если бы это помогло тебе.

из люмин вырывается слабый, возможно истерический смешок.

“спасибо, паймон. это действительно делает мне лучше”.

но помощница будто и не обращает внимания на едкое высказывание, продолжая разглядывать землю под собой.

— я не помню кто я и откуда. но я помню, что путешественница — моя подруга. помню, сколько добра она сделала мне и многим людям, населявшим этот мир. я думаю, что даже звёзды на небе помнят каждый твой поступок и горят желанием помочь тебе.

люмин нечего ответить.

внутри разгорается какая-то обида и злость вперемешку с разочарованием и усопшей надеждой.

надеждой на то, что мир хоть когда-нибудь благословит ей. что он хоть один раз пойдёт ей навстречу и облегчит весь этот груз, что свалился на её плечи.

— паймон хочет помочь тоже. я могу что-нибудь сделать для тебя?

люмин коротко качает головой.

разбитое в крошки сердце не сможет восстановиться от чьих-либо слов.

паймон грустно вздыхает, нервно перебирая ногами. задевает лёгкое платье путешественницы, что повидало немало приключений.

— возможно тебе кажется, что ты совсем одна. может, для тебя это правда так... — голос малышки ломается на этих словах, словно ей самой тяжело допускать такую вероятность. — я действительно не знаю, что бы я могла сделать для тебя. но я знаю, что я могу положиться на тебя. и хочу, чтобы ты знала: ты всегда можешь сделать то же самое.

люмин всё же поворачивается обратно.

встречается с полными уверенностью в своих намерениях глазами паймон.

— наверное, я не самый лучший компаньон. я не могу сделать даже банальнейших вещей. мне так жаль...

люмин быстро мотает головой в разные стороны.

слёзы на её щеках уже засохли, лишь немного зудела кожа под глазами. в остальном — желание упасть без планера со скалы, исчезнув среди верхушек деревьев или сгинув в пучине моря, исчезло.

паймон от столь резких движений чуть не падает с плеча, но чудом удерживается, хватаясь за шею люмин.

“паймон — прекрасный компаньон. я рада, что именно тебя встретила, очнувшись в этом непонятном мире”.

в глазах помощницы что-то засверкало. в тонкой пелене, затуманившей ей взгляд, отражаются звёзды.

костёр тихо потрескивает. люмин ощущает промёрзшие конечности, чувствует неприятное покалывание в пальцах. ветер в очередной раз вызывает мурашки.

— паймон любит путешественницу, — тихо произносит малышка, утыкаясь личиком в шею люмин.

люмин мягко треплет её по голове.

ночь пронесётся быстро.