Я чувствую так много и это причиняет боль.

Кёнсу никогда не любил понедельники. Ему всегда было сложно выходить с выходных и резко окунаться в рабочую неделю, но последние месяцы оказались ещё сложнее, чем обычно. Ему было невероятно трудно сосредоточиться на задачах и ещё труднее – не написать заявление об увольнении. Он чувствовал, что работа не приносит ему никакого удовольствия, а маленькая зарплата вгоняет в ещё большую тоску. Он продолжал бессмысленно смотреть в экран компьютера, сводить какие-то отчёты и понимать, что это всё ему надоело.

Каждый рабочий день Кёнсу заканчивался тем, что он раздражённо откидывал ручку, собирал вещи и, угрюмый, уходил с работы, чтобы побыстрее запрыгнуть в машину к Чонину и уехать домой.

Чонин был тем светлым завершением дня, которое было так необходимо. В его объятиях, с его поцелуями всё становилось лучше.

Вечером этого понедельника Кёнсу всё так же сильно не любил свою работу, его состояние снова оказалось на отметке «ничего не хочу», поэтому, садясь в машину Чонина, он выглядел отрешённо и разбито.

- Привет, - пробубнил он, быстро целуя своего молодого человека в щёку.

- Ты в порядке? – замечая, что настроение До снова испортилось, спросил Ким.

- Да, всё хорошо.

Кёнсу не мог посмотреть в глаза младшего, поэтому отвернулся, чтобы спрятать все свои чувства и эмоции. Чонин прекрасно понимал, что его молодой человек пытается сделать. Они проходили это так много раз за последние пару месяцев, что Ким буквально мог предугадать следующие действия старшего. И Чонин уже не был уверен, что хочет и может продолжать делать вид, что не понимает происходящего.

- Кёнсу, - вкрадчиво начал он. – Ты не в порядке. Пожалуйста, прекрати меня отталкивать и давай поговорим, попробуем разобраться вместе.

На улице шёл снег. До смотрел на снежинки, опускающиеся на землю и чувствовал, как что-то внутри покрывается трещинами и рушится на множество маленьких частей. Кажется, это была его броня.

Кёнсу не понял, как это случилось, но когда он повернул лицо к Чонину, по его собственным щекам текли слёзы, а из груди вырывались рыдания. Он определённо был не в порядке и это его пугало. Пугали перепады настроения, приступы апатии и ощущения того, что ему нет места в этом мире. Он плакал и не мог вымолвить ни слова, но Чонину и не нужны были слова. Ким молча притянул старшего в свои объятия, позволяя покрепче вцепиться в него руками и плакать столько, сколько нужно.

Он понимал, что нужен Кёнсу. Знал, что должен быть его тихой гаванью. Хотел быть его домом. Он так сильно любил Кёнсу, что практически физически ощущал всю его боль.

Неизвестно, как долго они так сидели, но слезы у Кёнсу течь перестали, он просто хватал ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Чонин размеренно гладил его по спине и говорил:

- Всё хорошо. Плачь. Дыши. Держись. Я здесь, рядом.

Это помогало. Кёнсу чувствовал, как медленно ему становится легче, но чувство вины пробивалось, снова нагоняя тучи на только что очистившееся небо над их головами. Ему казалось, что он не должен портить день Чонину, не имеет права выливать на него свои негативные эмоции, но тёплые руки Кима были такими нежными и успокаивающими, что заново подступающая истерика стихала.

- Прости меня, - заикаясь, пробормотал Кёнсу куда-то в грудь Чонина.

- Всё хорошо. Мы же вместе. Это нормально – переживать трудные времена вместе. Ты не должен держать всё в себе. Я рядом, и я люблю тебя.

Кёнсу трудно было осознать, что он может делиться с Чонином не только радостью, но и болью, но находясь в его объятиях, казалось, что всё можно решить и что все тревоги могут исчезнуть, стоит лишь младшему оказаться рядом.

- Спасибо тебе. Я не знаю, что сказать, чтобы ты понял, как сильно я люблю тебя и благодарен тебе. Ты – лучшее, что случалось в моей жизни.

Кёнсу говорил тихо, но Чонин слышал каждое его слово, чувствовал каждой клеточкой своего тела. Он еще крепче обнял Кёнсу, оставляя легкий поцелуй на макушке.

- Поехали домой? Останешься у меня? – спросил Ким, выпуская своего молодого человека из объятий.

- Можно?

- Нужно.

Чонин быстро поцеловал Кёнсу в губы и нежно провёл ладонью по его щеке, даря мягкую улыбку.

Уже позже, лёжа на большой кровати Чонина и укрываясь тёплым одеялом, Кёнсу крепко прижимался к груди своего молодого человека, раскрывая ему свою душу, делясь переживаниями и страхами. Постепенно тяжесть, что так долго терзала его душу, становилась меньше. В груди утихала боль. Ким внимательно слушал, гладя своей тёплой ладонью по спине, рукам и волосам и от этого было легче.