Рыжего до сих пор морозило от пережитых волнений; осознание того, что они только что чуть не разбились насмерть, пришло запоздало, пропитывая холодным потом порванную рубаху.

В который раз осмотрев ребёнка на наличие повреждений, сунул ему в ручки мясистый немного завядший корень лопуха, который так кстати ещё со вчерашнего дня лежал в кармане, он, наконец, принялся за мода.

Состояние Тяня было плохое. Покалеченные крылья сочились сукровицей и выглядели как пережёванные. Острыми обломками висели на перепонках несколько сломанных костей. Нога, на которую пришёлся основной удар, распухла и посинела. Чтобы до неё добраться рыжему пришлось почти час ковыряться с ремнем на щиколотке. Хитрая застёжка не хотела поддаваться. Кое-как открутив и закатав штанину, омега выпрямил захрустевшее колено, зажал между двумя относительно ровными ветками, примотал длинными лоскутами. Для этого пришлось пожертвовать половиной своей рубашки. Других видимых серьёзных ран он не нашёл.

Сам Шань на удивление не так сильно пострадал при падении, как могло быть - отделался ссадинами и ушибами. И пару раз только накололся, когда убегал. 

День перевалил за середину, нужно было искать воду и укрытие для ночлега. Оставаться на месте падения Гуань-Шань посчитал опасным. Из сломанных ими веток он выбрал самую большую, растопыренную как веер, с множеством колючей хвои, затащил на неё мода и принялся тянуть вниз по склону, к той пещере, где недавно прятался. 

С лисёнком на руках было неудобно. Омега перепробовал несколько способов перевязать себя платком, чтобы положить в него мелкого, но тряпка была для этого маловата. Ничего не получалось, класть лисёнка на Тяня и везти их двоих, он боялся. 

Скрепя сердце он отнёс и оставил попискивающий кулёк у дерева, в пределах своей видимости, вернулся к валяющемуся на лапнике моду, постоянно оглядываясь, и потащил его. Такими короткими перебежками, недалеко перекладывая ребёнка и подтягивая туда тяжёлое тело, добрался до убежища. 

Быстрый осмотр прилегающей местности привёл его к родничку, бьющему между камней. Омега ещё приметил несколько норок, ревень и большой куст малины. В ближайший день сдохнуть с голоду не грозило. 

**** 

Проснулся Мо Гуань-Шань от коротких слюнявых мазков по лицу. На его груди пританцовывал четырьмя маленькими лапками и повизгивал от нетерпения лисёнок в-звере.

- Привет, – широко улыбаясь, прошептал омега. Осторожно провёл по пушистой шёрстке. – Ты рановато. Я думал, только зимой обернёшься. А пока еще осень.

Круглые янтарные глазки с интересом таращились на него, мокрый нос то и дело фыркал в шею, подталкивая.

- Малыш, какой ты красивый! – Шань ощупал его, проверяя аккуратные ушки и объёмный хвост. – Кушать хочешь? Пойдем, поищем завтрак.

Омега приподнялся, подхватил мелкого и зарылся лицом ему в брюшко, глубоко затягиваясь едва уловимым ароматом.

- Маленький, мой! О-ликс. – поднял на вытянутых руках вертящегося лисёнка, разглядывая.

Шкурка у него была густая, с длинными шелковистыми волосками, характерной раскраски для его клана: ярко-рыжий цвет, белая грудка и кончик хвостика, темнеющая кромка по уголкам мягких ушек и только намечающиеся чёрные «носочки» на всех лапках.

Шань поставил его на пол, склонился над модом. Прижался губами к холодному виску.

- Спасибо, спасибо, спасибо.

Слов не хватало выразить благодарность за то, что он вытащил их из клана лесных рысей. От осознания того, что сделали бы с маленьким омегой, останься они там, противно скребло в груди. Жуткие воспоминания заставили жмуриться, пытаясь успокоиться.

– Я что-нибудь придумаю, ты только не умирай.

В первую очередь надо было накормить лисёнка. Мелкая лесная живность идеально подходила для этого. Пока он привыкает к телу в-звере, даже не надо будет заморачиваться с готовкой, хищные зубы отлично справятся и с сырым мясом. 

Добыть кролика из примеченных ранее норок не составило труда. Эти глуповатые животные сами шли в руки. Они водились по всей территории земель котов, размножались в любое время года и с поражающей скоростью. Поэтому наряду с куропатками и курами составляли основу питания.

Лисёнку ушастая добыча понравилась, он едва выдержал не лезть, не мешать когда рыжий снимал с тушки шкуру, и жадно набросился на свою первую хищную трапезу.

- Не торопись, это всё тебе. – Пойманный кролик был маленьким.

 Сам Шань обошёлся несколькими горстями малины и водой из родника. Желудок от нервов сводило спазмами, не желая принимать даже эту малость. Слишком много событий за такой короткий промежуток времени. Слишком большая ответственность и неопределенность. 

Рыжий наблюдал, как мелкий лис весело чавкает и хрустит косточками, хмурился – надо было что-то делать с модом. Его вид утром стал ещё хуже. Крылья слиплись между собой, стали осклизлыми, по краям и на поломанных углах пузырилась серая густая жидкость, от которой шёл неприятный запах.

- Пойдём, дружок? – Шань стряхнул с его испачканной мордочки прилипшие пожелтевшие листочки. – Ю? Ты - Киу-Ю. Пойдём, помогать будешь.

На обратной дороге в пещеру омега нарвал целую охапку крапивы, подобрал и положил в карманы несколько плоских камней. Потом сходил, поискал, но так и не нашёл корзину. Лисёнок всё время рыжим облачком скакал за ним попятам.

- Сиди тут. – Шань развернул его спиной к себе, носом на выход из пещеры. – Карауль, смотри вокруг.

Омега убедился, что послушный Киу не подсматривает, увлеченно уставившись в лес, и подошёл к моду. 

Тот лежал на боку, тяжело дышал с тихим подхрипом. Липкая дрянь, выступающая на концах крыльев расползалась, приближаясь к спине. От неё откровенно воняло смертью.

Рыжий когтем провёл по пока еще чистой кожистой перепонке поближе к тому месту, где они крепились, осторожно разрезая. Мод даже не пошевелился.

- Тебе повезло, что ты сейчас ничего не чувствуешь, - пробормотал Шань. – Это будет капец как неприятно.

Он, стараясь не касаться пачкающей слизи, распрямил, как смог крыло, выбрал самое тонкое и самое близкое на нём к спине место. И, уняв в руках дрожь, резким движением когтя распорол всё мягкое вокруг кости. Потянул, выворачивая жилы и оголяя её. Крови почти не было.

Отсутствие реакции мода подгоняло. Рыжий одинаково боялся, что он скоро очнётся, и совершить задуманное будет гораздо сложнее, и что он не откроет глаза вообще.

Шань немного передвинул его, склоняя ближе к земле крылом, которым занимался, подсунул под зачищенную кость один из камней. Вторым, немедля чтобы не потерять уверенность, со всей силы приложил сверху. Полая кость хрустнула, обломившись несколькими осколками. 

- Не смотри, – шикнул омега повернувшемуся на звук лисёнку.

Торчащий из спины обломок он густо намазал растолчённой теми же камнями крапивой и замотал остатками от своей рубахи. Перекатив Тяня на другой бок, повторил всё со вторым крылом.

К вечеру у мода поднялась температура. 

Шань уложил лисёнка спать на притащенный лапник, отогнав, наконец, от маленького костра у входа в пещеру.

Наклонился над Тянем. Руки нащупали пылающий лоб. Кожа вокруг торчащих из спины острых обломков была воспалённая, вспухшая красным валом. Компресс из крапивы не помогал – кровь продолжала подтекать тягучими сгустками. На ощупь всё было какое-то слишком мягкое, продавливалось, словно внутри был кисель. Шань ткнул кончиком когтя рядом с костью. Из образовавшейся дырочки тонкой струйкой плеснул жёлтый гной. 

Омега отшатнулся в сторону. 

- Блять, блять, блять, – заскулил тихонько. 

Он даже не представлял, что ему теперь делать. 

**** 

«А ты кто, чтобы спрашивать?» 

Альфа всклоченный, с красными глазами от бессонной ночи проводил его взглядом, отступил в свою комнату и свернулся вокруг маленького рыся.

- Действительно, кто… 

Долго прислушивался, как за стеной топает раздражённый тигр. 

Не так он себе представлял своё путешествие в столицу.

Невероятный омега, ушедший со своим отрядом, не выходил у него из головы. Топая в свой клан после двухдневной задержки в Заречье, каракал уже прикидывал, кому можно будет оставить присмотреть дом и небольшое хозяйство, пока он по-быстрому сбегает до Джераи, поищет белоголового. Элл-Кай был уверен, что такую выдающуюся личность отыскать будет не трудно. Почти отправился, но в итоге, поддался сомнениям. Хуа-Би же ответил на его вопрос – он не искал отношений, не собирался ни с кем сходиться, встречаться, для него эти ночи были только развлечением во время течки. Совмещал, так сказать, приятное с полезным.

Решив не навязываться, кот никуда не пошёл. Но не было ни дня, чтобы он не вспоминал белоголового, жалея, что так и не собрался догнать его.

Желанный аромат, неожиданно навеянный на мгновение легким вечерним ветерком, выдернул альфу из уныния. Как смог быстро он закончил работу, за которую уже взялся, распихал на постой в добрые руки скотину – две козы и десяток кур – и с небольшим мешком тёплой одежды взял курс на столицу.

Вышедший на порог омега, с животом явно на последних месяцах беременности поверг его в шок. 

Звериной сути Би, говорившей о том, что ребёнок всё-таки от него, каракал порадоваться не успел, потому что белоголовый оговорившись, выложил своё истинное отношение к происходящему. Обозлившийся, расстроенный Элл-Кай, вспылив, наговорил таких слов, за которые потом стало стыдно и пришлось идти извиняться. 

В дом Хуа-Би его пустил, они даже сносно общались какое-то время, пытаясь не надоедать друг другу. Рысь списывал все заскоки на беременность и вёл себя максимально терпимо. Котёнок оказался его породы. Счастью не было предела, Кай даже чуть было не кинулся обниматься, но хмурый взгляд белоголового его отрезвил. 

Тигр относился к ребенку с прохладцей, в общении с альфой всё больше раздражался и нервничал. Каркал явно ощущал, что здесь ему не рады. Он внутренне метался, не решаясь – то ли открыто поговорить и получить указание на дверь, то ли сразу уйти обратно к себе.

Все точки расставил сам Хуа-Би, не переждавший первую течку после родов, смотавшийся с двумя альфами в неизвестном направлении. Ярость, душившую его после этого демарша, Элл-Кай подавил с невероятным усилием воли, так же как и желание кинуться вслед за тигром. Но бегать за задравшим хвост омегой, даже таким неординарным и желанным, он не собирался.

Кот ещё раз обошёл дом, проверяя, закрыты ли окна, ничего ли не забыл, запер дверь, и, оставив ключ неразлучнику, отправился к себе в клан. За спиной в туго набитом мешке лежали его и детские вещи, в руке покачивалась корзинка с укутанным в меховой конверт рысёнком.

****  

Гуань-Шань решился на это под середину второго дня, разумно прикинув, что теперь хуже он точно не сделает, а сидеть и смотреть, как медленно и беззвучно умирает мод, было невозможно.

Выбор инструментов был небольшой. Та же растолчённая крапива в качестве кровоостанавливающего, листья лопухов и острые когти. 

В этот раз он оставил лисёнка в пещере, выволок Тяня ближе к костру, привалил его спиной вверх на широкий мшистый камень, торчащий у корней, и вспорол багровую кожу вдоль костяных обломков крыльев. Потеряв опору, они шевельнулись, неровно заваливаясь под разными углами. Из ран потекла чёрная мерзко воняющая жижа. Шаня мутило, но он продолжал ковыряться, изредка поглядывая на вход в пещеру, надеясь, что любопытный лисёнок, заскучав, не вылезет наружу. Тут ему точно нечего было смотреть.

Рыжий взялся за обломок и потянул. На удивление, тот достаточно легко, с тихим скрипом вытащился из спины мода. Он выскреб из образовавшейся дырки липкие сгустки, обтёр вокруг лопухами. Со вторым провозился немного дольше, кость несколько раз выскальзывала из его измазанных рук. Промыть раны нормально не получилось, от родника до пещеры горстями много не наносишь. Сделав пару ходок, условно удалив грязь и гной, он приступил к самому страшному.

Шань долго смотрел на дымящуюся обгорелым концом сосновую ветку, которую специально сунул в костёр, жмурился, заставляя себя для начала просто подойти. Ещё дольше перекладывал из руки в руку, нависнув над телом мода.

- Кот тебя задери!!! – взвыл, наконец, и ткнул ей в зияющую рану.

Запах палёной плоти крепко ударил в нос, вышибая бессильные слёзы. 

В полубессознательном состоянии он затащил Тяня обратно, вымылся в роднике и вернулся сам. На его ногу Шань даже не смотрел. Ничего больше он там сделать не мог в этих условиях. 

Из тёмного угла на него таращился Киу-Ю, звуки и запахи напугали его.

- Иди ко мне. – Омега протянул руки, опускаясь на землю на колени. – Всё будет хорошо.

Прижал к себе пушистое тельце, вытирая об него мокрое лицо. Им оставалось только надеяться на удачу, хотя, судя по состоянию, шансов у мода было мало.

Поэтому когда в воздухе рыжий учуял запах нескольких приближающихся альф, он не стал прятаться, и решительно вышел из пещеры навстречу.