Жизнь лежит на спине, потяжелевшей от кандалов рукой тянется к Колесу Истории — шевелит пальцами в воздухе, пытаясь ухватит то, что парит над ним.

      Слишком высоко.

      Механизм, подчиняющийся воле человечества; скопление единого желания в шестерёнках и тяжелые цепи трех путей.

      Сейчас, опустив другие, Колесо Истории шло по одному, вращаясь наматывало на себя бесконечные звенья.

      Люди выбрали Революцию, и отлитые из золота святые начали перебирать длинные спицы.

      Жизнь завидовал им.

      Пусть, они лишь поддерживали ровность шага Колеса Истории, но были ближе всего.

      Под их ладонями проходили все мотивы.

      — Так быстро, — бормотание, — Трудами Своры, — улыбка Жизни треснула.

      — Псы учат псаря, — рыжий волк вынырнул из тьмы, отряхнулся и продолжил: «Вторая Сторона падка на слабых и беззащитных — французы любят брать под своё крыло оборванцев».

      — Разве, он не Пруссак? — спросил Жизнь.

      — Корни — французские, — фыркнул волк, — Ваше Святейшество, вы не рады меня видеть?

      В ответ Жизнь махнул запястьем, браслет кандалов сполз по коже.

      — Какая жалость, — волк подтрусил ближе, — О, какая жалость!

      — Его хозяин из патриотов? — Жизнь перевёл тему, ему не хотелось говорить о своём поражении.

      — Наш хозяин, — поправил волк, — Нет, я не имею ни права, ни желания раскрывать личность хозяина.

      — Генерал?

      — Кто знает, — отозвался волк, — Я здесь не для того, чтобы говорить о хозяевах — о первом или новом.

      — Тогда, почему? — Жизнь приподнялся на локтях.

      — У меня на горле ошейник — у вас, Ваше Святейшество, цепь Смерти, — начал волк, — Мы всегда остаёмся в стороне, как наблюдатели, — по пёстрой шерсти на впалых боках пошла рябь, — Но не как участники.

      — По разным причинам, — поправил Жизнь.

      — Но с одной целью, — волк усмехнулся, — Ей мы похожи на людей.

      — Свобода?

      — Верно, Ваше Святейшество, — кивнул волк, — Мы не можем вечно сидеть на цепи — почему им позволено больше, чем нам?

      — Почему я должен верить тебе? — парировал Жизнь.

      — Свобода, — повторил волк, — Я хочу напомнить людям о себе, они давно забыли об истинном значении войн — а вы, Ваше Святейшество, вновь окажетесь в первом ряду.

      — Цена? — Жизнь знал, что может забрать Свора у человека, и только догадывался, что она захочет попросить у него.

      — Контракт, — волк ткнулся носом Жизни в плечо, — Лишь договор, и всё вернётся на свой круг — я не хочу быть в тени французского святого, а вы за юбкой Смерти. Мы не меньше значимы, чем они — мы другая сторона монеты, — дыхание хриплое, отдающее варенным мясом, — Мы равны.

      Жизнь отвернулся.

      — Свора не лжёт, — поклялся волк, — Никогда.

      Жизнь не ответил.

      — Они забыли меня — забудут и вас, — волк склонил голову набок, — Вы дали дыхание каждому зверю, и я хочу отплатить.

      Жизнь шумно выдохнул.

      — Я был первым убитым человеком зверем, — волк отступил, — Первая Охота, породившая Свору.

      — Мне жаль.

      — Не нужно, Ваше Святейшество, — глухой смех, — Признание — первый шаг к доверию, и я хочу, чтобы вы сделали его навстречу мне, — длинный язык волка заплёлся, — В ответ.

      — Мне нужно время.

      — Безусловно, Ваше Святейшество. Я узнаю, когда вы будете готовы, — сказал волк, — Вы не сможете воззвать ко мне — я лишён имени, — и спешно дополнил, — Но не чутья контракта.

      — Авель, — прошептал Жизнь.

      — Ваше Святейшество? — уши волка дёрнулись.

      — Имя.

      — Я приму его, — волк просиял, — Щедрый шаг.

      — Не стоит испытывать мою благосклонность.

      — Прошу прощения, — волк поклонился, — Надеюсь мы встретимся, — вдох, — Свободными, — прыжок, и волк-Свора-Авель сгинул.

      «Тёмная» сторона Своры оказалась способным собеседником — по слухам, она едва могла связать больше трех слов, не сорвавшись на рык или повторение «убить» — и у неё была точка зрения.

      Весомая.

      — Зверь, — прикрыв глаза согнутой рукой, Жизнь опустился.

      Колесо Истории над ним сделало очередной оборот.