— Добавки?

Джисон смотрит на свою опустевшую тарелку, а затем на Чонина. Тот, привстав, на вытянутой руке держит деревянную лопатку с куском запеченной рыбы и вопросительно склоняет голову в бок. Видимо, сидящему рядом Сынмину надоело ждать, пока Джисон спустится с небес на землю, и решил его окликнуть.

— Не откажусь, — скромно улыбается он и протягивает навстречу Чонину тарелку. Парень сверху подкладывает ему пару помидоров черри и, довольный выполненной работой, плюхается на место. Сынмин награждает его теплым взглядом и прикладывается губами к бокалу с водой.

Необычно. Джисону видится происходящее перед глазами необычным. Но не в плохом смысле этого слова. Отнюдь. Ему много раз приходилось наблюдать со стороны за миром этих двоих. Он сокровенный, уникальный и персональный. Вечно ядовитый — но лишь на первый взгляд, стоит заметить, — Сынмин, который опционально держится от всех особняком, относится к младшему брату с неподдельным трепетом. Улавливает каждое движение, касается бережно, бросается на помощь, стоит завидеть малейшую опасность. Даже не являясь получателем этой щемящей заботы, в груди расцветает тепло. Щекочущее легкие и вызывающее беззлобные смешки. Они, при всей своей специфичности, являются примером настоящей семьи. Джисон окидывает их взглядом и в сотый раз убеждается — Сынмин тогда принял верное решение.

Чонин тянется к графину с клюквенным морсом и передает брату. На удивленно вскинутую бровь кивает в сторону Джисона. Сынмин намек понимает и сразу же, пусть немного неуклюже из-за присутствующей неловкости, наполняет его бокал. «С горочкой», — со смехом подмечает про себя Джисон и искренне благодарит.

Ново. За последние несколько недель произошло всякое, изменилось многое. Если совсем коротко, то теперь их взаимоотношения такие. Джисон никак не может привыкнуть к новому Сынмину. Вернее тому, что отныне он демонстрирует открытость не только Чонину, но и ему. Пусть и не в полной мере, но Джисон уверен, что они только начали. Не задумываясь и отвечая сразу, чувствуется некоторая радость от долгожданного потепления. От начальника и подчиненного они, с горем пополам, наконец перешли к чему-то разительно приятному. Смело хочется думать, что им удастся продолжить и построить дружеские отношения.

За куском рыбы следует еще один, потому как та оказывается непомерно вкусной. Когда Сынмин, рдея кончиками ушей, признается, что участвовал в приготовлении блюд, Джисон не в силах сдержать рвущийся наружу вздох восхищения. Чонин, достав свой блокнот и начиркав там пару предложений, сует его Джисону.

«Он всегда старается делать наши приемы пищи особенными. Я ему говорил, что его присутствия достаточно, но он так пристрастился к готовке. Мило, правда?»

Джисон хихикает и подписывает ответ, возвращая блокнот таким образом, чтобы упорно делающий беспристрастный вид Сынмин ничего не увидел.

«Твой брат милый, когда не хмурится и не закатывает глаза. Уничтожишь этот листок? Пожалуйста? У меня могут быть проблемы»

— Мне не нравится, что у вас двоих теперь есть секреты, — бурчит в бокал Сынмин и разглядывает лимонное дерево в горшке.

— Когда-то это должно было случиться, — с напускной серьезностью отвечает Джисон, пока Чонин улыбается содержанию листка и вырывает его, складывая в карман брюк. Они отбивают друг другу пятюни, на что Сынмин фыркает.

— Не вижу смысла спорить. Чай?

— Да, пожа… — Джисон прерывается на полуслове, когда экран телефона загорается, а по оранжерее, в которой они обедают, разносится незамысловатая мелодия. По венам разносится прохлада, доставляя к кончикам пальцев едва ощутимое покалывание. Кажется, две или три секунды Джисон не дышит, гипнотизируя и перепроверяя сочетание букв. Ли Минхо.

— Джисон, — Сынмин обеспокоенно зовет его, когда он поднимается из-за стола.

— Все будет в порядке, — заверяет и принимает вызов.

***

В предновогоднюю суматошную ночь со свистом надвигающейся снежной бури в обитель «красных» принесло нежданного гостя.

Сынмин всячески старался все клановые дела решать вне стен дома и организовывать деловые встречи на нейтральной стороне, о чем знали все, поэтому появление Лоэ Андерсона на пороге его дома в поздний час и безо всякого предупреждения было крайне удивительным. Его покрасневшее лицо было холодным под стать погоде, когда он произнес короткое, но жесткое:

— Есть разговор.

Поправляя сползшее на пол одеяло, Сынмин задержал взгляд на растрепанной макушке брата, видевшего десятый сон. Где-то внутри Сынмин продолжал надеяться, что разговор с ожидающим в кабинете гостем не обернется ничем проблемным. Осторожно, чтобы не разбудить, убрав с лица отросшую челку, он почти невесомо коснулся губами его лба, на что младший обязательно бы поворчал, если бы не спал. Выключая ночник, сам себе пообещал скорее закончить и вернуться в теплую кровать. Чонина опять мучили кошмары.

— Время сейчас сложное. Впрочем, ты и сам знаешь, — начал сразу же Лоэ, морщась от обжигающего тело кофе, любезно предоставленного хозяином дома. — Не буду ходить вокруг да около, я предлагаю тебе объединиться против Ли.

Предложение поразило Сынмина до глубины души, также, как и само появление мужчины. Если так подумать, союз с "зелеными" даст ему силу и влияние, необходимые для избавления от "белых". Соблазнительно мелькает возможность освобождения от полугодовой зависимости, где Минхо успешно перетянул одеяло на себя, оставляя Сынмина второплановым персонажем в этой игре. Если он примет предложение Лоэ, власть над Красным кланом с многолетней историей вернется к нему, все встанет на свои места и будет как раньше, до того судьбоносного предложения Минхо в зале ресторана. Хотя и предложением это нельзя назвать, змей принял решение самостоятельно и попросту поставил Сынмина перед фактом.

— Скажу честно, мне не нравится то, что делает Ли и я всерьез опасаюсь, что в один прекрасный момент жадность возьмет над ним верх и тогда у всех нас будут проблемы. У тебя в том числе. Сначала он избавится от Чхве, а потом… Не думаешь, что однажды его клыки сомкнутся на твоей шее?

С другой стороны, а что было в тот год, когда Сынмин в одиночку тянул на себе клан? Его отец скончался внезапно, и вся ответственность в одночасье легла на его плечи. Он не был готов к этой роли, и, откровенно говоря, это было не то, что ему подходило. «Выживание» — слово, идеально описывающее то непростое время.

— Не думай, что он будет к тебе добр только потому, что перестал показывать свои зубки. Он слишком заигрался, считая, что смог тебя подмять. Насколько знаю, даже твой верный помощник теперь чаще возле него крутится, загруженный поручениями. Я понимаю, что не могу тебя заставить и решение только за тобой, но просто подумай о том, кого ты так упорно хочешь оградить от мира, в котором мы существуем. По нему это ударит сильнее всего.

Лоэ ушел, оставив после себя тянущийся шлейф сомнений. Люди всегда так делают: возникают из ниоткуда в твоем кропотливо отстроенном мирке — пусть и не богатом, слепленном из подручных средств, на скорую руку, как говорится, и все же своем — переворачивают все вверх дном и так же в никуда пропадают. А проблем потом сколько. В их числе самая главная — где найти средства для восстановления. Собрать для этого силы — чуть менее глобальная. Но если подгадать момент, ворваться в момент наиболее шаткого состояния, она, пожалуй, шустро взметнется и возглавит список. Станет первостепенной.

Так у Сынмина и случилось. У него накопилось. Закончилось, вернее сказать. Двадцать четыре года сгорели как сухая трава. Мир, который откровенно претит, и необъяснимое желание не разочаровать единственного родителя. Или страх. Боялся ли Сынмин своего отца? Чувства смешанные. Тот делал все, чтобы обеспечить жизнь своим детям, и за это, наверное, стоит выразить благодарность. Однако в погоне за материальным старший упустил нечто более ценное, нежели купюры и золотые слитки. Он упустил своих детей. Однажды пропасть разрослась до таких размеров, что преодолеть ее уже было невозможно. Сынмин не будет говорить, что все прекрасно понимает, что у отца не было выбора, что тот стал заложником ситуации. Чушь, в которую поверят только последние болваны. Сынмин обижен, и обида разъедает его по сей день. Смерть старшего Кима все усугубила. Тот лезть в свои дела не позволял, но на Сынмина все оставить не побрезговал. В момент наследования он в годами взращиваемую пропасть и упал. Та настолько глубокая, что, кажется, дно еще не было достигнуто. Он непроизвольно летел и летел, приближаясь к моменту, когда разобьется. И вот время настало.

Сынмин настиг то самое дно, наколовшись на пики нестабильности своей никчемной жизни.

Джисон так вовремя подвернулся. Или не совсем. Но необходимость в душевном разговоре приравнивалась к необходимости вбирать в легкие воздух.

Была у Хана значимая особенность, которую он демонстрировал не так часто. Джисон говорил вкрадчиво, втягивал собеседника в особое состояние, когда все внимание сосредотачивается на нем, на его словах, текущих тонким ручьём и проникающих в самую глубь, размывающих всю чернь, что накопилась в собеседнике. Было ли это даром свыше при рождении или приобретенным за жизнь навыком не имеет значения. Важнее тот факт, что Джисон умело читал чужое настроение и знал, когда стоит использовать свой «дар».

Без лишних вопросов Хан прервал свой долгожданный выходной, когда на другом конце провода услышал опустошенный голос Сынмина, сообщившего о визите Лоэ.

Застрявший в своих сомнениях, Сынмин чувствовал удовлетворение от разлившегося по телу спокойствия в присутствии Джисона, который был там, чтобы не дать Сынмину развалиться на кусочки, пока его перегруженную голову атаковали разного рода мысли.

— Я понимаю твои опасения, — Джисон не отводил сочувственного взгляда от продолжающего кусать губы Сынмина, — однако Лоэ, судящий обо всем поверхностно, на самом деле совершенно ничего не знает о белых. Какие бы деловые отношения его не связывали с Ли, наше сотрудничество на другом уровне. Лоэ оступался не раз и не два и теперь боится за свою шкуру, попусту сеет панику, пытаясь втянуть тебя в это.

Не сказать, что слова возымели значимый эффект, однако Сынмин увидел в них маленький лучик надежды. Тогда он несмело переспросил:

— На другом? — в голосе засветилось столько детской непосредственности, столько отчаянного желания услышать подтверждение, что стало стыдно.

Джисон почему-то не спешил его уверить в этом. Он долго молчал, хмуря брови и что-то усердно обдумывая. С каждым его тяжелым вздохом сдавало по одной нервной клетке. В центр груди по капле стекал и собирался давящей смесью страх. К тому времени, когда ему наконец был дан ответ, Сынмин успел пожалеть о своем внезапном порыве распахнуть душу и эгоистичном, абсолютно инфантильном желании переложить ответственность за принятие решений на чужие плечи. Однако после Джисон подарил ему настолько искреннюю и теплую улыбку, что встать и уйти просто не получилось. Диван, на котором он сидел, словно прилип к коже. Сынмина не пытались высмеять, ткнуть носом в ошибку или заклеймить дураком. Наоборот — над его проблемой серьезно задумались и просто по-человечески решили поддержать. Даже обычной положительной эмоцией. Впервые человек извне демонстрировал подобный жест взаимопонимания. Этот факт ненадолго выкинул из существующей реальности.

— Ли Минхо, он необычный человек, правда? — начал Джисон. — Хотя кто из нас обычный, раз уж на то пошло. У него целая коллекция скелетов. Но вот в чем особенность — все они не принадлежат ему. — Сынмин не совсем понял, о чем речь, но перебивать не стал. — Он с ними ест, он с ними спит, он с ними ходит на работу, по их указке строит жизнь. И ведь искренне считает, что это его долг, что он обязан. Я это к чему: в Ли Минхо нет самого Минхо.

— И кто же тогда, если не он? — спросил Сынмин, заинтересовавшись вопросом. Однако все еще не улавливая суть.

— Я не могу сказать, это не мой секрет, — Джисон виновато отвел взгляд. Сынмин понимающе кивнул. В чужой омут без разрешения он не стал бы лезть. — Но смысловая нагрузка в том, что Минхо на самом деле не опасная змея с точеными клыками. Немного противоречиво с учетом того, каким влиянием в преступном мире он обладает, — скромно посмеялся и протянул руку к шее, чтобы почесать.

— Ты ведешь к тому, что мне стоит положиться на Минхо как на человека, а не на делового партнера? — промелькнуло озарение. Сынмин поделился им быстрее, чем успел сообразить. Но порой первая мысль становится самой верной.

— Звучит несколько сомнительно, верно? — усмехнулся Джисон. — Но знаешь, каким бы человеком он не был в наших глазах, как минимум, все это время он был с нами честен и делал многое для благополучия нашего клана, даже если это было в его интересах.

— В одном ты точно прав, он делает многое в своих интересах. Что, если он решит, что я лишний элемент в этой истории? — Сынмин откинулся на спинку стула, прикрывая уставшие глаза, думая, что разбрасываться доверием налево и направо в их жизненных условиях было слишком неразумно. Сколько бы в голове не анализировалось поведение змея, исключать возможность того, что ему предрек Лоэ, не стоило. — Сотрудничество с Андерсоном, за спиной которого опыта на два десятка лет больше… Может, не самый худший вариант? Это реальная возможность собрать все доказательства против Минхо и выдохнуть с облегчением.

— Послушай, на данный момент, учитывая, какую роль он занимает в клане и как он в целом ведет дела, думаю… Нет, — исправился Джисон, — я уверен, ты не представляешь для него никакого интереса. Он добился всего, что ему было нужно от этого союза, и у него попросту нет причин тебя трогать. Наша сторона исправно выполняет условия договора, так что. К тому же, идти против Минхо — вот что действительно опасно. Он будет тем, кто сделает все возможное, чтобы один за другим исчезли Лоэ и Ёнчоль. Не без твоей помощи. За время его управления кланом Минхо успел обзавестись хорошими связями и верными союзниками, которые точно будут на его стороне.

Сынмин безрадостно посмеялся. Что же станет спасением в этой ситуации? Лоэ или Минхо? А не держит ли каждый из них за пазухой заряженный пистолет, в любой момент готовый выстрелить? Куда податься, в какую сторону направиться?

— Хорошо, — Сынмин растер пальцами пульсирующие виски. В голове снова закручиваются вихри. — Как мне поступить, Джисон?

Джисон выдержал его отчаянный взгляд с тоннами усталости и не колеблясь преподнес решение: — Сделать пару шагов назад и остаться в стороне. Отказать Лоэ и забыть про этот разговор.

— Мы не скажем Минхо? — Сынмин неуверенно оглянулся, словно упомянутый находился поблизости и мог услышать их разговор.

— Нет.

— Не слишком ли это?..

— Сынмин, позволь им разобраться самим. Если Минхо потребуется помощь, он самостоятельно задействует ресурсы твоего клана. Не ты все это начал, не тебе и разгребать.

— А если Минхо узнает? — Сынмин все еще хватался за свой испуг, но Джисон, направив на него убеждающий взгляд и протянув руку, заставил разжать кулаки, всецело довериться и, наконец, сделать необходимый шаг.

— Не узнает. Я даю слово.

— Ладно. Так и поступим, — Сынмин поставил в этом разговоре точку, после чего с груди будто свалилась стотонная плита. Жить все еще не было безопасно, однако это решение светило чем-то новым и многообещающим. Буря внутри поутихла, и оставалось лишь молиться, чтобы за ней не последовала новая, более разрушительная. Возможно, он жалок, но все, что у него есть в вооружении, — вера. И лишь она.

***

Минхо, как это обычно бывает, говорит кратко, ровным тоном, что не считать его настроение. Просьба о встрече оседает в сердце сомнением.

Покинув приветливый дом Сынмина, с маленьким черенком лимонного дерева в горшке на заднем сидении, прижатым теплым пуховиком во избежание падения, Джисон проделывает длинный путь до дома Минхо, успевая накрутить себя еще больше на каждом из светофоров.

— Инструкцию по уходу пришлю вечером. Ничего сложного, ты быстро разберешься, — Сынмин заботливо упаковал нового жильца в дом Хана, после того, как тот долго не сводил с него взгляд.

В любом случае, если бы это было что-то срочное, телефон продолжал бы разрываться от звонков Гилберта, просящего поторопиться. Если Джисон совершил ошибку в одном из последних дел, все тот же Гилберт предупредил бы о надвигающейся буре, и тогда Хана точно ожидала бы не самая приятная встреча. Однако, ничего из этого не случилось. Стоит ли надеяться на что-то хорошее?

— Иногда чем больше думаешь, тем больше запутываешься. Потому и не стоит особенно ломать себе голову, усложняя себе жизнь. Так же там было? — бормочет себе под нос слова, брошенные однажды другом, в один момент помешавшемся на литературе.

Джисон заворачивает к знакомым воротам особняка. Охрана, привыкшая к частым визитам Хана, завидев его машину, спешит впустить. По периметру ни души, если людей по стойке смирно и с оружием на плече не считать за людей. Прикинув на глаз, Джисон хмурится — их стало, по меньшей мере, раза в два больше с последнего его визита. Если учесть последние события, в этом не находится ничего удивительного. Минхо не недооценивает врага и заботится о безопасности. Он такой.

Джисон недовольно цокает и выныривает из машины.

— Давно ли знаешь, какой он, — бурчит под нос и тут же вежливо улыбается круглощекой тетушке, которая открывает перед ним дверь и запускает внутрь. К Джисону навстречу, вместо Гилберта, сразу же выходит мужчина, лицо которого не кажется знакомым даже при второй и последующих попытках его вспомнить. Нельзя сказать, что это способствует успокоению расшалившихся нервов. Джисон вновь возвращается к старому доброму самовнушению и уверяет себя, что все предчувствия лишь ими и являются.

Мужчина сухо здоровается и коротко сообщает, что его ждут на втором этаже. Джисон ничего не отвечает и проходит к лестнице. Тихие шаги за спиной заставляют остановиться и обернуться, в замешательстве окидывая взглядом фигуру, следующую за ним.

— Вам не обязательно меня сопровождать, я помню, где находится кабинет господина Ли.

— Посторонние отныне не могут передвигаться по территории особняка самостоятельно. Я действую в соответствии с должностной инструкцией, ничего личного, — словно механическим голосом рапортует мужчина. Джисон поджимает губы и едва заметно кивает, продолжая путь. Спорить бессмысленно. Хотя насчет «посторонних» очень хочется.

— О, — Минхо отрывает взгляд от экрана ноутбука буквально на пару секунд только для того, чтобы быстро моргая, как он делает это довольно часто, посмотреть на вошедшего с тихим стуком Джисона и возвращается к тому, чем был занят ранее. — Садись, подожди пару минут. Мне совсем немного осталось.

В кабинете, к атмосфере которого за эти несколько месяцев Джисон успел прикипеть, словно ничего и не меняется, кроме загруженности рабочего стола. Аккуратная строгая оболочка с каплей хаоса в самом сердце. Место, являющееся отражением его владельца.

Холодный ветер из приоткрытого окна треплет лёгкие листы на самом краешке стола, распространяется по всему помещению, проникая под воротник, заставляя поежится.

Под слабый шум уже перегревшегося процессора Джисон смотрит на покрасневший от прохлады кончик носа Минхо, пока в голове путается всякое.

В его планы на ближайшее время явно не входит боль в теле после неправильного проветривания, поэтому Джисон закрывает окно, щелчком отвлекая Минхо, который не заметил его перемещений, сосредоточившись на электронном письме.

— Совсем забыл о нем, — говорит он, нажимая на кнопку «отправить» пока Джисон возвращается в мягкое кресло, которое, кажется, появилось тут после его частых посещений. — В любом случае, теперь, когда я закончил… Я должен был сделать это лично, поэтому прошу прощения за сорванный выходной. На самом деле Феликс рассказал мне все о той ночи, поэтому ты здесь. Я хочу поблагодарить тебя за его спасение. Несмотря на то, что все пошло совершенно иначе, он остался жив, и я не могу не быть благодарным.

— Той ночи? — неуверенно интересуется Джисон, пытаясь вникнуть в суть. Мозг судорожно выделяет ключевые фразы и оперативно сцепляет в одну логическую цепочку, поэтому необходимость в пояснениях молниеносно отпадает. Он расслабляется, замечая, как следом за его натянутостью исчезает и опасная хмурость с лица Минхо, и уже уверенно отвечает: — Я рад, что смог помочь.

Минхо поднимается из-за стола, немного проходит и опирается о край бедром, складывая руки на груди. Джисон за ним внимательно наблюдает, ожидая чего угодно, но не того, что происходит в следующую секунду.

Минхо улыбается, и есть в этой улыбке пусть и тусклые, но явные проблески счастья. Его улыбка так мимолетна, что Джисон как дурак моргает, пытаясь понять, не привиделось ли ему. Но глаза все зафиксировали, а волнительное покалывание по всему телу не может значиться беспричинно. Следующие слова Минхо помогают ему избавиться от наваждения, пусть — он уверен — и ненадолго.

— Но меня волнует одна вещь — откуда тебе было известно о нападении? Про силу Феликса не спрашиваю, потому что ты наверняка все изучил в тот же день, когда запись попала тебе в руки. И ни сроком позже, верно?

Джисон кивает. Нервный смешок вырывается наружу. То, что он скажет, Минхо не понравится.

— Мне стало любопытно, ну, знаешь… как обычно. Я собрал информацию, но могу я оставить в тайне детали? — стоит Джисону поднять взгляд, как его ловят в капкан пытливого прищура. Минхо активно обдумывает просьбу, после чего тяжело вздыхает и неохотно дает добро.

— Как уже было сказано, я благодарен тебе за спасение Феликса и за то, что ты сохраняешь его личность инкогнито. Но знай — в любой другой раз мы бы на этом не остановились. Помни об этом.

— Попробуй тут забыть, — думает Джисон, но озвучить мысль он не решается. — Что-нибудь еще?

— Пожалуй, да. Есть одно дело для тебя, — хитрый огонек проскальзывает в глазах Минхо, отчего кожа Джисона покрывается мелкими мурашками. — Как насчет повышения?

Короткий вопрос звучит как гром среди ясного неба. Его скромная роль в жизни Белого клана вряд ли могла предполагать нечто подобное. К тому же он все еще оставался правой рукой Сынмина, хотя роль того со временем и отошла на второй план.

— Повышения?

— На самом деле, я сейчас как никогда нуждаюсь в помощнике. У меня нет времени на подбор и воспитание компетентного сотрудника, соответствующего моим требованиям, поэтому я предлагаю это место тебе. Ты исполнительный, ответственный сотрудник, хорошо подкованный во многих областях, касающихся нашего дела. Да и подобный опыт у тебя имеется. К тому же Сынмин, на котором сейчас не так много рабочих вопросов висит, неосознанно хорошо тебя разрекламировал, — по-доброму усмехается Минхо, вспоминая, как лидер красных на предновогодней вылазке в дом Чхве, согревающий посиневшие от холода губы ненавистным на тот момент чаем, проклинал всех Богов за отсутствие такого замечательного Джисона, который бы точно вывез его из лесной глуши так, чтобы никто и не обратил внимания. — Ко всему прочему, условия будут намного комфортнее и оплата выше.

— Это… Честно говоря, это весьма неожиданное и серьезное предложение. Но позволь спросить, куда делся Гилберт?

— Гниет в подвале, если еще не помер, — Минхо непринужденно жмет плечами и возвращается на место. Джисон вспоминает человека, который встречал его вместо Гилберта, добавляет к тому непривычному явлению причину и ужасается.

— Какого черта?! — он подскакивает с места.

— Он предал меня, — терпеливо поясняет, игнорируя излишне бурную реакцию.

— Что произошло? — в ступоре Джисон делает несколько шагов, опираясь руками о стол.

— Гилберт передал информацию о нападении Лоэ, а тот — Чхве. Объяснил он это тем, что пытается проверить наших союзников на верность, — в голосе концентрат яда. Джисон травится им на пару с Минхо, невольно сочувствуя утрате. То, что это именно она, сомнений никаких. В этом мире нет абсолютно одиноких людей, вопреки их убеждениям в обратном. Будь то Судьба, Вселенная или другая неизвестная сила, она никого не покинет и обязательно выделит хотя бы одного значимого человека, к которому хочешь, не хочешь, а со временем и обстоятельствами прикипаешь. И нет абсолютно никакой разницы, каков процент этой важности. Один есть у второго, и это уже не так безнадежно. У Минхо, в самом начале его ухабистого пути, был только Гилберт. Это нелегко отпустить. Даже Минхо. Особенно Минхо, хотел бы сказать Джисон.

— Мне жаль, — зачем-то произносит Джисон. Минхо поджимает губы, прячет взгляд и качает головой.

— Не стоит. Забудем о нем. Нам еще хватит разговоров о тех, чьи дни сочтены. Я сейчас подвожу к основной причине твоего повышения. — Джисон заинтересовано наблюдает за тем, как Минхо отходит к окну, поворачиваясь спиной. Наверное, пытается скрыть гамму эмоций на своем лице, потому что дальше он просит нечто, идущее порознь с его натурой.

— Ты мне нужен, Джисон. Помоги покарать их всех и заполучить корону власти.

— Почему я?

Минхо усмехается.

— Не слишком ли много вопросов? — руки скользят в карманы чёрных брюк, однако даже это не способно отвлечь внимательный взгляд Джисона от чуть порозовевших кончиков ушей Минхо. Едва ощутимая прохлада тому виной или, может… Нет, недопустима даже мысль о смущении змея. Но так похоже, что Джисон, связывая слова и реакцию чужого тела, теряется уже который раз за их встречу. — Сейчас я могу доверять только тебе, и это все, что ты должен знать, Хан Джисон, — собственное имя, медленно срывающееся с губ Минхо сегодня звучит по-особенному. Непривычно.

С каких пор Джисон вообще обращает внимание на такие мелочи и пытается найти в них особый смысл? Почему сегодня он так повернут на деталях? Так и появляются поводы для самокопаний перед сном, откладывающиеся тёмными кругами под глазами.

— Каким будет твой ответ?

Ответ не заставляет себя ждать.

— Как помощник главы белых, я сделаю все от меня зависящее. Можешь на меня положиться.

Чуть напряжённые плечи Минхо расслабленно опускаются, и он возвращается к рабочему месту. Улыбаясь, хочет протянуть руку, чтобы поздравить с новой должностью, но вовремя опоминается, неловко одергивая её назад.

— И кто только что говорил о доверии? — усмехается Джисон.

Минхо смеряет хмурым взглядом фигуру перед собой и Джисон вынужденно отступает.

— Однако, перед тем, как я официально стану твоим помощником, — быстро сменяет тему Джисон, — я бы хотел попросить об одной услуге.

— Все, что попросишь. В пределах разумного, конечно же.

— Красные беспрекословно подчиняются тебе, и в Сынмине, как в руководителе, ты, в общем-то не нуждаешься. Поэтому позволь ему покинуть свой пост и вернуться к обычной жизни.

— Сынмин, — прервал тишину Джисон. Сынмин сделал глоток из кружки, пятьдесят на пятьдесят наполненной черным чаем и коньяком. Все, что его тревожило, нашло выход, но мандраж не покидал тело — пришлось успокаиваться. — Если случится так, что тебе придется выбирать между Чонином и кланом, как поступишь?

— Вероятно, если я оставлю свой пост, то останусь ни с чем. Жизнь будет хуже кошмара: придется начинать заново, карабкаться по новым скалам и тащить за собой призраки прошлого, которые просто так не отцепятся. И у меня не будет никаких сподручных материалов, чтобы бороться. Только я сам. Джисон, — Сынмин обратил на себя внимание. Джисон увидел, как улыбка расползлась на чужом лице и все понял. — Не очевиден ли выбор?

— Верно, — Джисон опустил голову и посмеялся. Если жизнь без денег, связей и влияния для Сынмина кошмар, то без Чонина — ад. — Слова не нужны.

— Хорошо, — Минхо кивает. — Я могу это устроить. Что-то еще?

— Нет. Приступим к работе?