Камри плакал тихо и уже без слез. Громко шмыгнув носом и вытерев лицо руками он осмотрел пустым взглядом комнату. Она выглядела как поле битвы, все что можно было сломать было сломано. Руки парня тоже выглядели «нарядно» — сбитые в кровь костяшки, несколько свежих царапин на которых уже появилась корочка запекшийся крови и, судя по ощущениям, несколько глубоко засаженных заноз.

Глупо, конечно, рвать на себе волосы от горя как будто оно уменьшится если голова станет лысой, но иногда люди не видят другого выхода своим эмоциям.

Камри смотрел на все абсолютно не видящим взглядом, он ощущал это неприятное чувство пустоты, будто внутри он был полностью полым. Парень, почти вчерашний подросток, остался круглой сиротой на чьи плечи сейчас взвалилась ответственность достойная плечь Атланта.

<center>***</center>

Все началось с того, что Гвент, Дехейбарт, Морганнуг, Брихейниог и даже Поиус разъехались из, как думал Камри, их семейного дома. Гвинед был тогда очень занят какими-то своими внутренними делами и даже не сразу заметил как дом опустел. Камри остался на время один со своим порушенным виденьем мира.

Да, он не маленький и прекрасно понимал что их ссоры это не есть нормально, но при этом представить что его родня может существовать отдельно друг от друга он не мог. Взрослые в свою очередь уверяли что «расстаются полюбовно» и будут рады видеть у себя в гостях Камри в любое время дня и ночи.

По началу все было более-менее мирно.Мальчик жил большую часть времени у Гвинеда, остальную часть парнишка гостил то у одного, то у другого родственника. И не смотря на то, что его приезда всегда ждали и встречали с распростертыми объятиями прежнего домашнего уюта уже не ощущалось.

Единственное что осталось не изменно — это красота природы. Скалистые вершины, романтические долины и бурные реки которые так любил Камри. Иногда он смотрел на горы и по-детски мечтал когда-нибудь забраться на Сноудон* и увидеть с неё весь мир. Вот и сейчас мальчик сидел на небольшом холме — любовался цветущими полями внизу и слегка темнеющими в дали горами.

— А, вот ты где! — раздался с зади знакомый голос. Гвент шел к ниму и мило улыбался, светлые волосы мужчины лениво колыхал ветер, а на его голове был венок из полевых цветов.

— Ага. Тут очень красиво.

— Это точно, но это не отменяет обеда. Ты, между прочим, сегодня даже не завтракал и если я отправлю тебя к Гвинеду худым как щепка он с меня шкуру спустит и не одну! — после этих слов, произнесенных театрально-драматично, мужчина по доброму рассмеялся

Жил Гвент в просторной хендре*, а летом перебирался в горную хавоти* . Стены дома были сделаны из гигантских лесных деревьев, их ветви сходились наверху и поддерживали крышу. В центре зала горел огонь, а вокруг стен были расставлены кровати.

— Приятного аппетита! — сказал Гвент ставя перед Камри тарелку с коулом*.

— Приятного — отозвался мальчишка с охотой принимаясь за еду.

Обедали они дольше обычного так, как небольшой заобденый разговор вылился в семейную задушевную беседу с обсуждением всего на свете.

<center>***</center>

К сожалению мирное время длилось недолго, в земли валлийцев вторгся Норман.

Две великие черты Нормана, по его собственному мнению, были мудрость и храбрость; но одно часто было просто хитростью, а другое — жестокой свирепостью. Норман никогда не отступал. Он был готов иногда останавливаться, чтобы выжидать, но цепко цеплялся за каждую выигранную милю. Его мастерство строителя замка было столь же поразительным, как и боевое. Он мог завладеть старым укрепленным постом или наскоро построить замок из дерна и дерева, но вскоре он превращал его в каменный. В то время валлийцы ничего не знали об осадах и их безудержная доблесть была бесполезна против новых замков…

— Партизанская война наш единственный выход — рассуждал Дехейбарт наблюдая за полетом сокола.Соколиная охота была его любимым развлечением и он все старался пристрастить к ней Камри. Мальчику, как и самому мужчине, действительно было очень интересно наблюдать за долгой борьбой в воздухе между дрессированным соколом и его добычей, поскольку каждая птица испытывала все свои навыки владения крыльями и когтями. — Борьба — единственный способ выжить. — продолжал он после минутного молчания. — В нашей семье всегда правили две идеи: любовь к порядку и любовь к независимости, и если мы не предпримем должных мер последнего нас лишать, а новый порядок явно будет нам острым кинжалом у горла. Тем более им будет трудно быстро передвигаться из-за гор и лесов. А горы и леса означают, что у нас есть места где можно спрятаться.

Камри трихо стоял рядом, уж слишком он мал и неопытен в военных вопросах, чтоб хоть сколь-нибудь дельно рассуждать на эту тему, а потому он жадно впитывал каждое произнесенное Дехейбартом слово.

<center>***</center>

Первым погибла Гливисинг, храбрая женщина не захотела сдаваться врагам и предпочла смерть плену. Через два года погиб и Гвент. Спустя несколько месяцев после того как Камри последний раз побывал у него в гостях Гвент был пленен. К сожалению, из-за того что армия Нормана наступала на валлийцев по всем франтам и каждому приходилось от неё отбиваться своими силами его спасение ушло на второй, если не третий план. В том же году погиб и Брихейниог. В добавок ко всему расприи внутри семьи стали ещё сильнее что только усугубляло ситуацию.

— Стоит признать Поуи и Дехей молодцы — говорил Гвинет аккуратно перевязывая Камри рану на руке. Несмотря на то, что Камри еще только переступил порог юношества ему пришлось принимать участие в боях на ровне со взрослыми, такова страшная реальность военного времени.

— Так может тогда стоит заключить мир и объединится? Они же вас боятся, причём по отдельности, а если объединиться то мы сможем их выгнать с нашей земли поганой метлой! Сможем отомстить за Маму-Морганнуг, Гвента и Бриха!

— Эх наивное дитя, если б все было настолько просто. — ласково произнес мужчина, Камри же на него глядел с явным непониманием, — Человеческая гордость иногда заглушает голос разума, а с ним и всякое здравомыслие.

Последние слова показались Камри какой-то глупой отговоркой, совсем нехарактерной для Папы-Гвинеда. Он видел этого человека в бою полного ярости и боевой страсти, а в мирной жизни он был справедливым и мудрым, но сейчас эта «мудрость» казалась отговорками человека попавшего в тупик.

— И все же объединится нам стоит. Хотя бы попытаться это сделать, чтоб выжить, чтоб потом не жить на коленях с клинком у горла- закончил этот разговор Камри.

<center>***</center>

Они все же объединились, правда не в прямом смысле, сражаясь плечом к плечу. Гвинед на севере, Поуис на востоке и Дехейбарт на юге показали, что нормандская армия может быть разбита в битве и что нормандский замок можно взять штурмом. Великая битва при Кардигане завершившийся памятной победой над сильнейшей армией, закрепила успех. Но, хотя Норману не разрешили принести с собой свой каменный замок и жестокий закон, то хорошее, что он принес с собой, приветствовалось. Набожность Нормандца, его интеллектуальное любопытство и дух приключений покорили народ в тех районах, где не видели его меча и замков.

Эпоха войны стала и эпохой единства. Поуис и Гвинед даже планировали сыграть свадьбу, но увы. Поуис в то время была своеобразным яблоком раздора между англо-норманнской Валлийской маркой*, как они себя называли, и набиравшим силу Гвинедом. В это же непростое время Поуис стала мамой двух прекрасных близнецов — Вадога и Венвинвина.

— Что-то ты смурной сегодня — обратился Дехейбарт к Гвинеду. Последний стоял у окна и смотрел в стену взглядом на 10 ярдов.

— Я волнуюсь. Поуис слишком слаба, да и дети в такое время…

— Ну, роды, вроде, прошли хорошо, я думаю она сможет восстановиться, она сильная. Да и насчет детей, вспомни-ка наше детство! — Дех усмехнулся и подбадривающие хлопнул Гвинеда по плечу.

— И то правда — грустно улыбнулся мужчина, он родился и вырос среди воин и распрей разного масштаба. Но он не хотел такого не для Камри, ни тем более для близнецов которых он считал своими родными детьми (и его не волновало что это могло быть не так).

Утро следующего дня было омрачено печальным событием — Поуис так и не проснулась, уснув безмятежным вечным сном.