Daddy Issues — The Neighbourhood

Чимин мечтательно закусывает губу, засматриваясь на проходящих мимо альф, подперев щеку кулаком.

— Ты от их задниц и мокрого места сейчас не оставишь, если продолжишь в том же духе, — осаждает его Тэхен, лишь мельком глянув в сторону ушедших парней и тут же вернув все внимание телефону.

— Легко говорить тем, у кого половая конституция средняя, а не сильная, — злобно зыркает Пак на него.

— О да, знаешь, как хорошо, когда не хочешь двадцать четыре на семь трахать все подряд? — саркастично ухмыляется омега и прыскает, слыша тяжкий вздох слева. — Чем тебя не устраивает одеяло там или рука?

— Мне что четырнадцать одеяло ебать? — выгибает бровь Чимин, но потом изрекает, поразмыслив, что в его плачевном положении и до такого докатился бы в свои двадцать два. — Даже если бы и трахал, все равно хочется, чтобы меня, — усмехается, снова смотря на проходящих мимо младшекурсников, горячих, стоит отметить, да только те мимо проходят, не заглядываясь на них с Тэхеном так, как это делает Пак. Они-то с Кимом уже выпускники, последний четвертый курс! Для них, наверное, староваты уже.

— Не вижу проблемы найти кого-то. Думаешь, когда ты проходишь так же мимо первых курсов, тебя не провожают голодным взглядом? У них же разгар пубертата, найди себе юного дрочера и дай себя отыметь.

Чимин кривится, представив подобный поворот событий, и снова косится на Кима как на дурака, а тому хоть бы хны, сидит себе и в ус не дует, лайкая новую фотографию какой-то звезды.

— Я так больше не делаю, это была юность, щас уже хочется чего-то постоянного... — вздыхает омега, снова вешая голову на кулак.

Холл постепенно пустеет — скоро начнется пара. Смотреть на прохожих становится грустно — приходит осознание, что учебный день еще не окончен.

— Ну так найди парня не на один перепих.

— У тебя все так просто, я посмотрю, — взрывается блондин, — а сам один да один. Или тренеры не играют?

— Нет нужды в отношениях, — пожимает плечами Тэхен. — Появятся — хорошо, не появятся — тоже, но искать намерено нет желания и, опять же, нужды.

— Я с тебя поражаюсь иногда, — качает головой Пак. — У тебя когда последний раз секс был, мистер «не нуждаюсь»?

Возведя глаза к потолку, Тэхен делает попытку вспомнить.

— Не с рукой, Ким Тэхен, а с человеком. С альфой.

Цокнув, Ким снова утыкается в телефон.

— Мда-а-а... тяжелый случай, — подытоживает блондин. — Почему тебе не хочется отношений?

— На что-то стабильное и постоянное не все готовы, а если готовы, то оказываются ревнивыми, пересмотревшими сериалы истеричками, которых перелюбил и избаловал в детстве папа.

— То есть, дело в типаже? — хитро прищуривается парень. — Поделись, каким он должен быть?

— Можешь считать меня дотошным, но у меня довольно сложный типаж парня.

— Давай попробуем кого-нибудь подобрать.

Тэхен выдыхает и убирает телефон, поворачиваясь к другу. Если тот загорелся идеей, его не переубедишь, а если эта идея помогает отвлечься от вечного желания на что-то насадиться, то тот тем паче не отстанет.

— Он должен быть высокий.

— Так, — кивает омега.

— Сильный.

— Угу.

— Добрый.

— Угу.

— Воспитанный.

— Угу.

Тэхен бы еще долго перечислял все положительные качества, которые знает, чтобы Чимин не возникал, пока мимо не проходят двое альф, что учатся на курс младше, и один из них не спотыкается, начав материть все, на чем свет стоит, и смотреть назад в поисках злосчастной преграды, об которую он споткнулся.

— Вот как он, — вскидывает брови Тэхен, более не изменились в лице, а у Чимина же наоборот отражаются все стадии принятия, заканчивая шоком.

— Чего, блять? — щурится парень, смотря на Кима скептически. — А зачем было это перечисление качеств ангела божьего, если твой идеальный тип — Чон Чонгук?

Чон Чонгук — альфа, третий курс, капитан футбольной команды; добрый — да, сильный — еще какой, высокий — на полголовы точно, воспитанный... в сомнительном варианте, но, по крайней мере, задатки джентльмена есть. Вот тебе и идеальный тип.

Тэхен не влюбился в него по уши, когда тот пришел к ним учиться, нет, и более того, он говорил Чимину, что не влюблен в него и сейчас, они пересекаются от силы на перерывах, и то потому, что с ним учится кимов двоюродный брат, который частенько с Чоном тусуется, и к Тэхену периодически подходит поздороваться. С Чонгуком у них нейтральные взаимоотношения, построенные на том, что они просто знакомы и у них есть человек, который их, собственно, и познакомил. Этакий мостик между их хлипкой дружбой. Они могут переброситься парочкой приветствий или отбить кулачок при встрече на большой перемене, но не более того, Чонгук просто идеально подошел под идеал альфы, которого Тэхен когда-то хотел видеть рядом. У Чона при себе и тело, и лицо, и юмор, и за словом в карман не полезет, и морду кому надо набьет только в том случае, если требует ситуация, а не «по приколу». Ну идеал же!

— Тогда почему он все еще не ведет тебя под ручку, а ошивается с Хосоком? — братом Тэхена то бишь.

— Я не говорил о великих чувствах или заинтересованности в нем, — подмечает Ким. — Я сказал, что он подошел бы под мой тип альфы, не более.

— И этого мало, чтобы ты понял, что надо брать его горяченьким, пока кто-то другой этого не сделал?! Тэхен, такие парни как он, то есть, которые тебе бы понравились, на дороге не валяются, и, возможно, встречаются раз в сто лет, а ты упускаешь такой ценный кадр.

— Кажется, минуту назад ты был не согласен, что критерии, которые я озвучил, подходят ему, — смотрит хитро Тэхен на блондина, наклонив голову чуть к плечу.

— Но в твоей голове они совпали, значит мое мнение тут мало что играет, — логично заключает Пак. — Ты не ответил на вопрос.

— Откуда ты знаешь, что у него нет омеги, и что ему и мне это надо?

— Думаешь, он бы шароёбился с Хосоком, если бы у него был омега? — изгибает бровь Чимин, потянув скептически уголок губ в ухмылке.

— Чем тебе так Хосок не угодил?

— Не увиливай.

— Ты напираешь.

— Потому что хочу тебе только лучшего, — меняет эмоцию и уже шлет воздушный поцелуй губами, тут же растягивая их широко в невинной улыбке.

— Найди лучше себе кого-нибудь, вместо того, чтобы мне помогать там, где помощь пока не требуется, — вздыхает и улыбается снисходительно Тэхен, встает с места и двигает в сторону аудитории. Чимин вскакивает на ноги и идет следом, сразу догоняя.

— Пока! А вдруг это «пока» испарится уже завтра, и тебе понадобится моя помощь?

— Если понадобится, я дам знать.

— Жук, — шипит омега, надув обиженно губы. Знает же, что кимово «дам знать» не придет в действие еще ой как долго.

***

Крутя карандаш над очередным чертежом, Тэхен отпивает кофе и ставит кружку обратно на стол. Тусклая настольная лампа желтым светом льет расширяющийся луч на бумагу, которую омега гипнотизирует несколько секунд, сканируя на недочеты, и вносит правки. Рядом жужжит телефон, поставленный на вибрационный режим, не глядя, Ким смахивает трубку в сторону, отвечая на звонок. В наушнике теперь вместо музыки слышно хриплый после долгого бега голос — его обладатель совсем недавно закончил тренировку.

— Занимаешься?

— Почти закончил практичку, — отвечает Тэхен, шурша грифелем по бумаге.

— Чимин днем снова присел на уши? — из-за ветра, воющего возле альфы, слова проглатываются динамиком, но Киму это не мешает понять его.

— Пытался донести, как круто состоять в отношениях и уламывал меня найти себе кого-то.

На той стороне слышится смешок. На лице омеги слабая улыбка расцветает от него.

— И как успехи?

— Знаешь, есть один парень, который идеально подошел под мой тип альфы.

— М-м-м... Правда? — в голосе слышна улыбка. — Расскажешь, кто это?

— Ты его знаешь.

— Неужели? — расслабленно, наверняка с вскинутыми вверх бровями, чтобы выразить поддельное удивление. — Насколько хорошо?

Тэхен хмыкает едва слышно.

— Очень хорошо.

— И какой же он, твой идеальный тип?

— Этот альфа высок, довольно силен, не глуп, а еще играет в футбольной команде и очень сильно любит наглеть, когда откармливает меня шоколадом, чтобы мять мои булки.

— Разве плохо, что я хочу, чтобы ты выглядел здоровым, счастливым и хорошо кушал?

— Чонгук, от шоколада у меня максимум кариес появится, если я буду есть его в том количестве, в каком ты мне его покупаешь, — смеется Тэхен и клячкой поправляет неудавшуюся линию, чтобы тут же исправить.

На самом деле их с Чоном отношениям только минуло полгода, правда Чимин не знает об этом, и вообще никто об этом не знает, кроме них двоих и Хосока, который застал их один раз в их съемной с альфой квартире целующимися.

Чимин, узнай об этом сегодня, раздулся бы как рыба фугу точно. То-то Тэхен вечно довольный жизнью и удовлетворенный — его же регулярно раскладывают на плоской поверхности!

— От шоколада мозг работает лучше — глюкоза.

— А еще от орехов, а тело становится здоровей от спорта, — парирует омега.

— Я предлагал тебе сходить на упрощенную тренировку, но ты отказался.

— Потому что я не спортивный и мне это не так уж надо.

— А как тебе йога?

Ким задумывается и подпирает кулаком щеку, отвлекаясь от работы.

— Совместная, разумеется, — добавляет Чонгук и, судя по тому, что ветер в трубку дуть перестал, заходит в какое-то здание.

— Можно попробовать, я думаю, — снова задумчиво крутит карандаш и делает пару штрихов, когда находит, где это сделать.

— Тогда я поговорю с другом, у него знакомый работает в фитнес центре, там можно будет записаться на пробное занятие или сразу приобрести абонемент.

— Думаешь, понравится?

— Йога еще никому не доставляла дискомфорта... Тебе что больше нравится: банан или вишня?

— А ты в магазине?

— Почти, — ухмыляется Чон. — В аптеке.

Кисть руки так и замирает над листом, а пальцы откладывают карандаш на стол. В закусанной губе кроется не столько смущение, сколько накатившее возбуждение от мысли, что, кажется, альфа направляется к нему. Тэхену повезло, родители обеспечивали ему проживание в двухкомнатной квартире недалеко от университета, потому и побеспокоить их не могли. Хосок как-то предлагал им съехаться, но оба отмели данную затею: перемен не хотели оба, их все устраивало, идти не далеко, да и не критичная ситуация — пройти сто метров от одного дома до другого, к тому же переезд — это слишком большой шаг в отношениях, к которому они еще не готовы.

— Тэхен? Почему молчишь?

— Представляю, — отвечает Ким, игриво улыбаясь, и откидывается на спинку неудобного стула — на сегодня работы хватит, еще будет время доделать.

Чонгук хмыкает довольно.

— Мне без разницы, — собирая чертежные принадлежности, готовит омега, — бери, что хочешь.

— Я должен был спросить ради приличия, сам-то очень привередлив в выбора вкуса презервативов, — шутит Чон. — Сегодня заскочу на чай.

— Разве что только на чай.

Приходит Чонгук, как и обещает, в этот же день, а точнее, вечером, спустя два часа после окончания разговора. На смоляных волосах поблескивают капельки воды, некогда бывшие снежинками, он их небрежно смахивает ладонью, когда поправляет прическу. Тэхен встречает его в коридоре, ждет, пока он повесит на крючок зимнюю тяжелую куртку и своими холодными руками не потянется его обнимать, перед этим выудив из кармана шоколадное яйцо.

— А как же йога? — спрашивает Тэхен, принимая сладкое угощение.

— Сегодня можно, — Чон тянется обниматься, омега в руках как змея начинает извиваться в попытке вырваться — холодно.

— Чимин до сих пор не понял ничего? — размешивая сахар ложкой, спросил Чон позже, когда разговор переместился в гостиную на небольшой диван, перед оставленной хозяевами квартиры старенькой плазмой. Подлокотник у дивана удобен тем, что был твёрдым, с деревянной поверхностью, на которой удобно разместилась кружка. Так Чон мог мешать сахар в чае, на который он пришел, одной рукой, а другой — обнимать прибившегося под бок омегу.

Тэхен отрицательно качает головой.

— Он даже не думает о том, что у меня кто-то есть, и что этот кто-то — ты. Видел бы ты его удивленное лицо, когда я сказал, что ты подходишь по всем параметрам на роль идеального парня для меня.

— Я выглядел настолько хреново? — заинтересованно поворачивает голову к омеге, но все равно не видит его лицо.

— Нет, просто даже Чимин столько матерных слов не знает, сколько ты тогда сказал на бедный ботинок, — усмехается Тэхен.

— А Чимин думает, что тебе нужен весь из себя порядочный и не выражающийся альфа, в строгом костюме, на дорогом бентли и с вечно зализанными идеально волосами.

— У него не вяжется, что такой душнила, как я, смог бы влюбиться в такого не скованного нормами морали тебя.

— Ты не душнила, — проводит по талии нежно Чонгук, — просто не компанейский. Наедине ты куда веселей, чем на тусовках, куда вы ходите с Чимином.

— Ты так говоришь, потому что мы встречаемся?

— Я так говорю, потому что так оно и есть, — пальцы поддевают футболку и проводят по оголившемуся участку кожи ненавязчиво.

— Может, стоит ему рассказать? Чувствую себя предателем: он мне всегда все рассказывает, а я... — не договаривает, оборвав фразу на половине.

— А ты поступаешь благоразумно и не ставишь весь мир в известность. Это твоя личная жизнь, если ты не делишься ее подробностями, значит так надо, здесь нет чего-то предательского, как ты выразился.

— Но Чимин же не весь мир, — голос теряется после этих слов, заблудившись в горле, когда ладонь скользит к резинке домашних штанов и аккуратно поддевает, чтобы пробежаться пальцами по бедру, обтянутому бельем.

— Если хочешь рассказать ему — расскажи. Но знаешь, в данный момент Чимин — последнее, что волнует лично меня.

Омега смеется, смекнув, на что намекает Чон, и поднимает голову, встречаясь носом с носом альфы, и улыбается с хитринкой, сузив глаза.

— В этом был твой план: заговорить меня, чтобы я потерял бдительность, а потом завести и заняться со мной любовью?

Чонгук млеет от терминов, которые Ким использует в лексиконе, начитавшись по юности романов и употребляя теперь всякие романтичные нежности в его присутствии. Это заставляет чувствовать в груди тепло от уютной атмосферы, которую он им обеспечивает. Да и чего уж спорить, они ни чем иным как любовью и занимаются, редко прибегая к жесткому или слишком быстрому сексу, предпочитая медленный и размеренный.

— Ты чертовски прав, — в губы говорит, опаляя их дыханием, от низкого тембра дрожит грудь, Тэхен вибрацию под ладонью чувствует. — Прости мне эту нетерпеливость, я очень скучал без тебя целую неделю, пока был на соревнованиях.

— Прощаю, — шепотом говорит и льнет к губам, что сразу подхватывают его и целуют. Их мягкость ощущается и тут же исчезает, растворившись в невинном чмоке, но Чонгук не останавливается на этом и, подхватив подбородок омеги большим и указательным пальцами, целует снова, уже глубже, касаясь своим языком чужого. От близкого контакта внутренности будоражит слабая дрожь.

Касания альфы щекочут чувствительную кожу на теле, губы сползают к шее и касаются ее уже там, а Тэхен приветливо изгибает шею, чтобы ему было удобней. Он оказывается сверху на Чоне, чувствуя через тонкую ткань домашних серых штанов крепкие бедра, обтянутые джинсой, которые напрягаются, стоит случайно задеть сосок пальцами, когда ладони ведут вдоль крепкой груди вниз.

В их паре роль подкаченного плечистого парня выполнял Чонгук, у него был пресс, рельефные бедра, ямочки на пояснице, широкий разворот плеч и мускулистые в меру руки, за которые омега хвастался, когда было сложно удержать себя в руках во время оргазма. У Кима же было «за что ухватиться» этим рукам: небольшой животик, который наелся как раз с появлением отношений — Чонгук вечно его откармливает всем, чем может: и шоколадом, и мучными ттокпокки, и разными батончиками, когда они гуляют; сладкие щечки, за которые друг стал называть его хомячком; сочные бедра, не подкаченные, как у альфы, а мягкие, за которые тот любит подержаться; и, кажется, то, что Чон любит больше всего, — ягодицы, которые были немаленькими и до начала их отношений, а с их появлением прибавили в размерах, или Тэхену только это кажется. Именно они и шлепают, когда желание становится настолько сильным, что на нежность и затяжность не хватает терпения, заставляя краской залиться лицо от звукового сопровождения, и накрыть губы тыльной стороной ладони, потому что слишком пошло и возбуждающе, из горла вот-вот вырвется что-то громкое и развязное.

Вертикальное положение тел сменяется горизонтальным, они располагаются прямо здесь, на узком диванчике, не испытывая желания прерывать прелюдию.

— Сильно устал сегодня? — спрашивает Тэхен, обнимая ногами бедра нависшего сверху Чона, покрывающего его ключицы неторопливо поцелуями.

— Честно — да.

— Тогда я сверху, — и приподнимается, мягко подталкивая альфу в грудь, чтобы тот отстранился и дал поменять их позициями.

Чонгук, пока не лег, снимает толстовку и отбрасывает на кресло, стоящее позади Кима, говоря то же сделать старшему, и помогает, потянув края белой футболки лично, избавляя их от преграды в виде ткани. Чон расслабленно выдыхает, когда Тэхен усаживается сверху, а он касается спиной мягкой поверхности, на момент прикрыв глаза — весь день хотел прилечь, даже на несильно удобный диван, и вот ему омега предоставил такую возможность, взяв инициативу в свои руки. Член реагирует, почувствовав мягкость омежьих ягодиц на себе, а ладони сразу же находят их, чтобы смять с особым удовольствием, пока Ким с усердием выцеловывает его тело, временами присасываясь как пиявка.

— Хочешь, чтобы завтра Чимин сказал, что ты все проебал, когда увидит эти засосы? — хрипло спрашивает Чон, уже желая пробраться под резинку домашних штанов и ощутить бархат кожи ладонями.

— В смысле? — отрывается, чтобы найти пряжку ремня и расстегнуть джинсы альфы.

— Завтра совмещенная физра, — приподнимая бедра, Чонгук помогает стянуть с себя стягивающую ткань и блаженно откидывает голову, чувствуя, что на его эрекцию больше никакая бесящая ткань не давит. Это должна делать только одна сочная попка.

— Планируешь оголяться? Я буду ревновать, — Тэхен проводит ладонью по вздувшейся ткани боксеров, где четкие очертания члена виднеются, от этого свой заинтересованно дергается, подталкивая слова застрять поперёк горла.

— Тогда делай это не так очевидно, а то Чимин тебя раскусит.

Тэхен усмехается. Ему нравится, с какой простотой они говорят, сводя все к шуткам, но не переходя границы, в этом, наверное, заслуга по большей части Чонгука, сам омега не умел шутить и не делал это во избежание позора. С Чонгуком позориться не страшно — он все равно придумает что-то, чтобы никто не чувствовал себя неловко. Тэхен влюблен в него по уши и безмерно счастлив стечению обстоятельств, приведшему к их знакомству.

— Сходи за презервативами, они во внутреннем кармане куртки.

Ким нехотя отстраняясь, шлепает босыми ногами по полу в прихожую, находит коробочку с контрацептивами, а по пути обратно, пока распаковывает, успевает зацепиться взглядом за вкус.

— И все же ты взял с вишней, — невольно ухмыляется Тэхен. Как будто он был против, а Чон поступил с точностью наоборот.

— Клубника с вишней вкусное сочетание, — улыбается Чон при упоминании природного аромата омеги, смотря из-под полуприкрытых век и непринужденно пожимая плечами. Одна рука у него заведена за голову, он на ней лежит, а другая поперёк живота расположилась, собрать это вместе с тем, что парень лежит в одном белье, получится довольно сексуальная картинка. — Только сливок не хватает.

— Хочешь попробовать со сливками? — садится сверху Тэхен, шелестя прозрачной пленкой и таки отбрасывая ее в сторону.

— В другой раз, если захочешь и ты.

— Захочу, — стреляет похотливыми глазами омега.

Его оставляют без одежды так же стремительно, как повышается в полумраке комнаты температура. Чонгук наконец мнет мягкие половинки ладонями с широко разведенными пальцами, желая обхватить больше площади, разводит их в стороны, пока омега сам себя растягивает пальцами, закусив горячо губу, а другой ладонью предпринимает попытку снять с Чона боксеры. Альфа довольно урчит, когда они исчезают с бедер, не доставляя больше дискомфорта, и гортанно мычит, стоит тонким пальчикам Тэхена слабо обхватить плоть и провести снизу вверх и обратно.

— Тебя не напрягает, что я все время молчу во время секса? — спрашивает омега, добавляя еще палец, третий, и не сдерживается от судорожного вздоха — наполненность будоражит, а скоро внутри вместо пальцев уже будет член Чона, от этого факта смазка из отверстия вытекать обильней начинает.

— Почему меня должно это напрягать?

— Может, тебя возбуждают стоны, а я в этом отношении тихий.

— А должен быть громким, как парень из порно?

— Я не знаю, что тебе нравится, поэтому спросил, — пожимает плечами Ким и вздрагивает, коснувшись простаты, понимает — уже достаточно, вынимает пальцы, достает квадратик презерватива из коробки и раскатывает тонкий латекс по стволу альфы.

— Ты не все время молчишь, — говорит Чонгук, чувствуя по телу дрожь от тепла внутри омеги, когда он направляет стоящий колом член в себя, плавно насаживаясь и не сдерживая протяжного мычания, с прикрытыми в экстазе веками, их бедра соприкасаются, а Тэхен опирается для удобства ладонями в его грудь. — Когда кончаешь, ты очень мило стонешь, — уголки губ дергаются в улыбке.

— Айщ, — шипит, смущенно опустив голову. Не любит он свой голос и то, как он звучит во время секса, это слишком смущающе, и преодолеть это он пока не в силах.

— Иди сюда, — берет одной рукой за локоть, а другой давит на поясницу, заставляя спину прогнуться, а Кима — опуститься для поцелуя.

Тэхен двигает бедрами вверх и вниз, медленно растягиваясь по члену, забывается в чувствах, тонет лишь в удовольствии, наощупь ощущая каждую вздувшуюся на нем венку. Смазка обильно выделяется, позволяя беспрепятственно скользить по налитой плоти, омега руки возле чужой головы располагает, ложась всем телом на Чона, позволяет широким ладоням гулять по своей спине и пояснице. Чонгук изредка подмахивает бедрами, погружаясь до конца в горячее нутро, кусает игриво покрасневшие губы Кима, ловя его вздохи на себе, между животами становится липко — член Тэхена, как и его дырочка, обильно сочится смазкой, скрепляя их тела тонкими ниточками вязкой жидкости.

— Вздохи тоже считаются за стоны, малыш, — шепчет на ухо Чонгук, стоит лбу омеги уткнуться в шею, а губам снова захватить кожу в плен. В протест на слова альфы Тэхен прикусывает слабо жилку, и таки не сдерживает стона, когда в отместку в него глубоко и резко толкаются бедрами, отчего даже слабо подбросило. Слух прорезает пошлый шлепок бедер и хлюпанье смазки, щеки заливаются румянцем тут же. — И у тебя они самые красивые и возбуждающие, — продолжает Чонгук, опустившись ладонью снова к ягодицам и смяв их. — Вот скажи, разве это хуже, чем если бы у тебя не было таких пышных форм?

— Ты мои бедра любишь больше меня целого, — поднимается, принимая сидячее положение, Тэхен.

— Ты имеешь ахуенный зад, — говорит, нет, констатирует и вскидывает брови с улыбкой, — и я тоже имею ахуенный зад.

Тэхен оголяет ровные ряды зубов в улыбке, чуть склонив голову. Доволен, что его откармливают не зря, все же, еле заметный животик можно потерпеть, когда в противовес есть пышные ягодицы, которые нравятся альфе.

Чуть позже, переместившись в спальню, оба переодетые, они будут обсуждать прошедший день и планы на следующий, вспомнив про остывающий чай и заварив новый. Чонгуку не стесняют движений сменные вещи, которые он давно еще перенес к Киму, когда они начали ночевать друг у друга. Расслабленные после секса, распластались на полутораметровой кровати в обнимку. В голове штиль, в груди покой, а в теле приятная слабость. Стало постепенно клонить в сон.

— Ты останешься сегодня? — спрашивает Тэхен, разнежившись и переплетя ноги с чоновыми под одеялом.

— Раз уж я все еще здесь, значит, да, — расслабленно водит по спине омеги, с блаженной улыбкой на лице.

— Снова побежишь перед парами домой за сумкой? — Чонгук снова забыл взять с собой рюкзак, с которым ходил в универ, поэтому, да, побежит как миленький.

— У меня мозг отключается, когда я иду к тебе, не вини меня в этом. Лучше засыпай, я вижу, ты уже носом клюешь.

***

Telefono — Aitana

— Тэхен! Тэхен! Я нашел подходящую кандидатуру на роль твоего парня! — с этими словами подлетает в начале дня в холле Чимин, тряся за руку Кима и источая явную взбудораженность от собственной находки. Тэхен же смотрит на него, сначала опешив, а потом даже заинтересованно.

— А ну-ка, — разворачивается корпусом к другу.

— Намджун! — упомянутый Намджун, стоящий в другом конце довольно просторного помещения, оборачивается в их сторону и приветливо кивает, отвлекшись от диалога с другом. Он их одногруппник. Чимин охотно машет ладонью в ответ, при этом светясь ярче солнца на полуденном небе. Омега возбужденно с горящими глазами поворачивается снова к недоумевающему Тэхену. — Ну как? Он и высокий, и умный, и добрый, а его ручищи и грудь видел? Он на себе гору таких как ты утащит!

— Намджун занят, ищейка, — усмехается по-доброму Тэхен и видит, как тут же меркнет лицо напротив и замирает, уставившись в одну точку.

— Бли-и-ин, Сокджин, — опускает плечи, скривив лицо в разочаровании, Чимин. Тэхен же смеется тихонько, наблюдая за ним. — Вот же... — раздраженно поджимает губы, — даже тут себе лучшее отхватил!

Ким Сокджин — омега с параллели, числящийся в списке одним из лучших учеников их учебного заведения, славящийся в особых кругах своим идеальным ликом и нетипичной для омег фигурой, на которую заглядывались альфы, потому что диковинка. Широкие плечи, узкая талия, но при этом округлая попа, и рост почти как у альф, его даже иногда с ними путали, настолько внушительно он выглядел. Обуздать его смог Ким Намджун, оказавшийся больше в габаритах. Шкафы ебутся, так это назвал Чимин, без злого умысла, конечно, когда только узнал об их связи. Ему-то со своими сто семьдесят три и тявкать в стороне. Тэхену, преобладающему на два сантиметра, — тоже.

— У тебя еще достаточно времени подыскать кого-то другого, — утешает друга Ким, он сегодня пребывает в хорошем расположении духа, а потому даже поддерживает его затею найти себе спутника. Чонгук утром ушел пораньше, чтобы не нестись сломя голову домой, заранее разбудил омегу, чмокнув того в припухшую щеку и напомнив о сливках, нарвался на смущенное улыбчивое «иди уже» и довольно покинул квартиру, задав позитивный настрой.

Чимин, поглощенный провалом, даже не обращает внимание на то, что ему дали добро на сватовство, хоть и в шуточной форме.

Чуть позже, сидя в аудитории на дальнем ряду, Тэхен немного меняет направление их разговора, переметнувшись с себя на Пака.

— А как успехи на твоем фронте? Нашел кого-нибудь себе?

— Да куда уж там, — отмахивается омега, грустно крутя ручку в пальцах. — Из знакомых никто не подходит. А искать новые знакомства рискованно и долго.

— А кто примерно подходит под твой типаж? — подпирает щеку кулаком Тэхен, чувствуя себя сегодня на редкость активным и не таким вялым и душным, как обычно. Правда говорят, что секс творит чудеса, — омега вон как благоухает!

— Минсу, Чангюн, твой притырошный брат, — закатывает на последнем глаза.

— А чего не возьмешь быка за рога, пока его кто-то другой не забрал? — иронично спрашивает Тэхен, возвращая другу его же слова и откровенно забавляясь. — Хотя, насколько мне помнится, он как-то пытался за тобой приударить.

— У Хосока тупой юмор и он слишком заносчивый, — складывает в протестующем жесте руки на груди Пак, насупившись от одного упоминания о Чоне.

Да кто бы говорил, думает Тэхен.

— Когда я ему вежливо отказал, он решил брать напором и надоедал мне своим вниманием везде двадцать четыре на семь!

— Да, я помню, — кивает с улыбкой Ким.

— А когда уже послал прямым текстом нахуй, этот придурок на весь корпус орал, что отсосет мне, лишь бы я согласился! С заглотом, блять! — возмущаясь и краснея, бьет рукой по столу, а Тэхен уже смеется открыто, прикрыв рот ладонью.

— Ну да, он... своеобразный, — говорит, утерев слезы Ким, и снова прыскает, когда в него стреляют рассерженным взглядом. — Да ну ладно тебе дуться, он же старался, а ты его так говном поливаешь.

— Он получил отказ не единожды, это должно было навести на определенные выводы в мозге, — отворачивается, смотря на доску впереди, и бурчит напоследок. — Хотя о чем я говорю, когда его там нет?

— Крепись, сегодня физра совмещенная, — добивает Тэхен, а Чимин обреченно стонет, заломив брови, и ныряет лицом в положенные на стол руки.

Третья пара, как и обещалось — физкультура. К тому времени Чимин успел отпустить злобу на Хосока и перестал бузить по поводу и без, вернувшись к поиску лучшего из лучших для друга. А уж лучше бы искал для себя. Переодевшись и уже зайдя в огромный спортзал, омеги расположились на скамье до начала пары, а это значило только то, что времени у них еще уйма, так как это была большая перемена. Другая группа пришла сюда раньше них, кроме омег — те все еще тусовались где-то в другом корпусе, здесь были лишь единицы. Альфы уже устраивали дружеские поединки от нечего делать, разминались, а кто-то ушел к столу для настольного тенниса.

— Давай искать среди футболистов, — говорит Чимин, придвигаясь вплотную к Тэхену на скамье и склоняя голову ближе к нему. — Как тебе Чанёль? — сразу находит вариант среди мельтешащих альф. — Вроде подходит по всем критериям, м?

— Ветреный, — сразу отметает Ким. — Вспомни, сколько за первый семестр он сменил омег.

— А... — выискивает другого кандидата, — Уён? Горяч, красив, высок, я бы и сам на такого запал, — задумчиво говорит омега.

— Он по альфам.

— Че?! — шипит в шоке Чимин, повернувшись с глазами навыкат, как у мопса.

— Хосок нашептал на ушко, — жмет невинно плечами омега, вешая голову на кулак, когда упирается локтем в коленку закинутой одна на другую ноги. От упоминания о ненавистной персоне Чимин закатывает глаза, цокнув.

— Бомгю? — предлагает. — В придачу к красоте и уму еще и богат. Он даже какие-то пожертвования делал, вроде.

— Чимин, ставки на спорт — это не пожертвования, — закатывает глаза Тэхен.

— Как с тобой сложно, — недовольствует и продолжает говорить имена, перебирая качества каждого альфы, а Тэхен, следя как по указке за людьми, которых он называет, доходит до Чонгука и ловит его мимолетный взгляд. Они друг другу улыбаются приветливо, от Чимина улыбка друга не ускользает. — Так, кто это? — тут же возвращается к альфам и пытается найти, куда были направлены глаза друга, и кто тот счастливчик, вызвавший такую реакцию. У Тэхена лицо снова приняло непринужденный вид.

— Что? — даже не понял, что случилось, отпрянув щекой от ладони.

— Это Минги?! — выискав кого-то подходящего, выпаливает тихим криком Чимин. — Я знал, что ты любишь повыше, но там полторы головы разница, ты ему в пупок дышишь.

Ким тяжело вздыхает, накрыв лицо ладонью. Благо спасают его от объяснений подошедшие альфы.

— Это что за аппарат? — тянет с ухмылкой Хосок, зажимая баскетбольный мяч между рукой и боком.

— Не будь с ним резок, — советует едва слышно Тэхен, склонившись к другу.

Чимин натягивает самую широкую наигранную улыбку во все лицо, а Тэхен понимает, что его слова пропустили мимо ушей, и переглядывается с Чонгуком многозначительно, предвкушая представление.

— Если укажу дорогу нахуй, не заблудишься?

— О-о-о, я вижу, они бегут, — невзирая на сказанную грубость, хоть и улыбчивую, говорит Хосок.

— Кто? — от улыбки ни следа, только свойственная Чимину в присутствии Чона раздражимость.

— Они уже бегут, сладкий, — продолжает альфа, а у блондина нервы сдают с ним в разы быстрей.

— Кто? — строже.

— Ты знаешь, — ухмыляется.

— Да кто, блять?!

Хосок наклоняется чуть, так же невозмутимо пошло заигрывая низким голосом.

— Твои губки по моей залупке.

Чонгук прыскает, отворачивая голову в сторону, Тэхен поджимает губы, чтобы не заржать в голос, а Чимин давится воздухом от возмущения.

— Ты... туфля, ботинок, — перечисляет тихо под нос, пытаясь по синонимам вспомнить слово поприличней обычного матерного «гондон». Тэхен же попросил не быть резким. — Ушлепок! — взрывается криком на весь спортзал.

— Не серчай, Чимин, — вступает в защиту Чонгук, — он же прикалывается.

— Я вполне серьезно, — говорит Хосок. — И я, кажется, говорил тебе о своих намерениях еще год назад, сладкий.

— Прекрати меня так называть, — почти рычит Пак.

— Из нас вышла бы прекрасная пара, но давай запомним три простых правила? Сюда — не долбить, — показывает пальцем на голову, — сюда — класть еду, — на рот, — сюда — со... — не успевает он договорить, показав на пах, как омега подскакивает и наотмашь отвешивает звонкую пощечину, вводя в ступор не только Чонгука с Тэхеном, но и других свидетелей сего представления, и, гордо вскинув подбородок, уходит из спортзала. — Ого, — потирает щеку Хосок шокировано.

— Переборщил, — вздыхает Тэхен и встает, чтобы пойти за другом.

Кое-как вернув Пака обратно, уже когда пара начинается, Тэхен еще долго наблюдал его недовольную мину и сочувствующую — Хосока, в стороне выполняющего упражнения. Сами разберутся, думает и делает приседания, не забывая о правильном положении ног, вспоминает о йоге, на которую Чонгук обещал их записать, и глазами машинально ищет его, но перед собой и по сторонам не видит. Обе группы поставили в несколько рядов друг напротив друга выполнять разминку, впереди него, на противоположной стороне, были Чимин и Хосок, а Чонгук должен был быть где-то в его половине зала, о чем позже свидетельствует кивок Хосока куда-то за его спину. Хитрец стоял неподалеку в заднем ряду и пялился на излюбленный орешек омеги, но когда его шалость заметил их обладатель, тут же поджал губы и отвернулся, сдерживая улыбку. Еще и смеется.

После разминки предложили разбиться на группы и выбирать уже увлечения по вкусам. Так как зачеты были поставлены на разделенных парах, сейчас обеим группам позволили посвоевольничать. Чимин предложил отойти в сторону и побросать баскетбольный мяч в кольцо, чтобы они могли отстраненно поговорить, и их не зашибло мячом, которым альфы с их группы и курса младше решили сыграть в футбол.

— По-моему, Чонгук на тебя запал, — говорит в какой-то момент Чимин.

— С чего такие выводы? — невозмутимо спрашивает Ким.

— Ты себе жопу отъел, а он на нее пялился всю разминку, — в том же тоне отвечает блондин и отправляет еще один мяч в кольцо растягивать сетку.

— Обычное дело для альф, не думаешь? Пялиться на чей-то зад у них в генетике заложено.

— Но он пялился только на твой, — подмечает Чимин.

— Это о многом говорит, — саркастически.

— Это о многом говорит! — утверждающе. — Не хочешь подумать об этом на досуге? Может, у вас могло бы что-то получиться.

— Может, и могло бы, — не спорит омега, кидая мяч.

Чимин щурится подозрительно.

— Где подвох? Это сарказм?

— Конечно, — кто там заказывал сарказм?

— Тэхен, я серьезно.

— Я тоже, — говорит и прерывает их занятие, не давая Паку мяч. — Поговорите с Хосоком как люди, а не как кошка с собакой. Тебя бесит его юмор, обсудите это. К тому же, если посмотреть на эти пошлые шутки под другим углом, можно подумать, тебя не завели мысли о том, что тебе отсосут. С заглотом, — играет бровями Ким.

Чимину нечего ответить. Конечно, он представлял однажды, как это обещание исполняют! И зарделся тут же.

— Замолчи.

— Слышал, что в постели он очень даже ничего, — задумчиво потирает пальцем подбородок, возведя голову к стене, будто вспоминает рассказы других омег.

— Не хочу слышать.

— Конечно, потому что надо тестировать лично.

— Тэхен! — возмущается Чимин, а омега видит, как сильно покраснели его щеки и как начала вздыматься высоко грудь от участившегося дыхания.

— Ай-яй, — поджимает в притворной досаде губы Ким, смотря на вздувшиеся спортивные штаны Пака, — извини. Позвать Хосока на помощь?

— Иди к черту, предатель, — шипит блондин и уходит из спортзала разъяренной фурией.

На пару он не возвращается, видимо, заблудившись в собственных мыслях, которые взъерошил Тэхен, но омега себя предателем не чувствовал от слова совсем. Хосок хороший парень, который мог бы позаботиться и о Паке, и о его вечном недотрахе. Он только старается его к этому выводу подтолкнуть.

***

— Постыдиться не хочешь за то, что так откровенно рассматривал меня? — за очередным разговором по телефону работа идет куда быстрей и приятней, нежели в тишине или под уже порядком надоевшие песни.

— Хм, дай-ка подумать... Нет, — ему-то не стыдно, а на фоне кто-то завывает отчаянно.

— Ты дома?

— Если ты про вой, то это Хосок плачет, потому что на щеке после Чимина цветет синяк.

Смех сам вырывается, звуча тихо в трубке.

— Кстати, — голос Чона понижается до интимно тихого, и даже заговорщического, — прикладывает он к нему взбитые сливки, которые я купил утром, — у Тэхена улыбка шире становится, но зарождающиеся мысли обрывает осуждение в чужом голосе. — Но, чую я, с горя он их сожрет, — и правда, на фоне слышен характерный звук, когда пушистая пена покидает пределы баночки. — И не подавится, — уже громче добавляет, обращаясь уже к Хосоку.

— Я куплю новые, — с набитым ртом обещает младший. — Пусть приходит сюда, — сразу поняв, с кем говорит друг, предлагает.

— Зачем?

— Я не хочу зажирать свое горе с тобой — ты начнешь ржать и издеваться, а он пожалеет, успокоит и поддержит.

— Делать ему больше нечего, как твою тупость оправдывать, — хмыкает альфа.

— Тэхен-а-а-а, — скулит Хосок.

— Я через час зайду, — говорит Ким в трубку.

— Останешься на ночь? — тут же переключается на омегу Чонгук.

— Я сливки сожру, вам не с чем ебаться будет, — угрожает Хосок.

— Если захотим поебаться, сделаем это и без сливок, жри на здоровье, — миролюбиво улыбается альфе Чон.

— Я буду кричать, если это будет в моем присутствии.

— Не услышит, — хмыкает Тэхен, а Чонгук усмехается, поняв, на что намекает омега. Даже если бы была включена громкая связь, Хосок бы не понял, что тот имеет в виду.

Тэхен умеет быть тихим, они с Чоном оба это знают.

Часом позже Тэхен приходит к ним, однако не один, чем повергает в шок всех троих, включая своего спутника. Чонгук, когда открывает дверь и видит Чимина, думает о том, чтобы убрать острые предметы как можно выше, или Хосоку точно несдобровать. Как Тэхен его вообще вытащил и привел сюда — загадка.

— Ты говорил, что мы к Лихёну за конспектом, а потом гулять, — недоуменно поворачивается к другу омега. А вот и разгадка — простой обман. На руку сыграло то, что он не знал, где именно живут Чоны.

— Замерз, давай погреемся, — пожимает плечами Ким и без задней мысли входит в квартиру, когда Чонгук отходит в сторону.

— Мы же только вышли, — не понимает омега, но заходит следом. Настроения нет спорить после трудного дня.

— А я уже замерз. На улице минус десять, видал? Мороз, — разувается, пытаясь удержать равновесие на одной ноге Тэхен, под все такой же недоуменный взгляд друга.

По итогу, пропустив Чимина в комнату перед собой, он задерживается в прихожей, схваченный Чонгуком за локоть.

— Не знаю, что ты задумал, но надеюсь мне не придется их разнимать, как собак.

— Только если слипнуться, — улыбается Тэхен.

Чонгук хитро щурится.

— Какой коварный план ты вынашиваешь в своей голове?

— Все просто как пить дать. Сливки еще у Хосока?

— Да.

— Тогда пошли.

Расположившись в гостиной (квартира парней по планировке была как та, в которой жил Тэхен), Тэхен присел на мягком кресле-мешке у столика, что был возле дивана, на котором сидели альфы. Чимин, расположившись на точно таком же, старался не смотреть на сидящего наискось ближе к окну Хосока, прижимающего белую баночку к лицу, а тот же, напротив, только и смотрел тоскующе на омегу, чувствуя вину за резкость — сам же нарвался на грубость, а теперь сидит поникший, с синяком на пол-лица, еще и Чимина обидел.

— Я отказываюсь, — складывает руки на груди в защитном жесте последний.

— Игра в бутылочку — безобидная забава, — поддерживает затею Тэхена Чонгук.

— Нет, нет и нет.

— Тебе нужно расслабиться, сыграй разок, чего тебе терять, кроме достоинства?

— Ахуеть, спасибо, друг, — округлив глаза, поворачивается к Тэхену Пак. — От тебя такое предложение звучит странно. А если поцеловаться должны будем мы с тобой?

— А ты разве не поцелуешь меня? — склоняет голову Ким, еще больше раздражая друга своим слишком поднятым настроением сегодня.

Чонгук расслабленно следит за омегами, представив такое развитие событий и найдя его очень завораживающим.

— Поцелую, когда не целовал? Но это же было не при свидетелях.

Брови альфы летят к волосам, а ухмылка становится еще очевидней, когда взгляд врезается в Тэхена, мельком глянувшего на него — словно предчувствовал. Тэхен, как и было верно подмечено, наедине душнилой не являлся.

— Тогда не вижу преград. Целоваться с альфами нормально, со мной ты тоже не против, а вот им придется напрячься, если выпадет поцеловаться друг с другом.

— Как нехуй делать, — отзывается Хосок и двигается ближе к столу, расположившись рядом с Чонгуком.

— Играем? — уточняет тот.

— Играем, — отвечает за всех Тэхен, и видит похотливую искорку в темных омутах альфы — ему, походу, нравится. — Давай сливки, — тянется рукой к Хосоку.

— Не надо, — Чонгук встает с места и уходит в сторону кухни, чтобы вернуться оттуда с двумя бутылками: виски и кола.

— Вот так нихуя ж себе, — выражает всеобщее удивление другой Чон. — Заныкал, сука, и не говорил.

— Ты бы в одну рожу высосал и не подавился.

— Я помогу принести стаканы, — вызывается Тэхен и встает с места, перед этим шепнув Чимину на ухо. — Расслабься, это просто игра.

На кухне, пока Чонгук доставал стаканы из шкафчика, Ким зашел, закрыв за собой дверь, и, как ни в чем не бывало, подошел к раковине, чтобы прополоскать их. Чонгук, стоя рядом, давил взглядом и своей аурой, добиваясь своим кричащим видом ответов на возникшие вопросы.

— Постыдиться не хочешь? — передразнивает омегу он.

— Дай подумать, — дразнит Ким в ответ, ставит последний стакан на полотенце и поворачивается корпусом к альфе. — Нет. А ты? Подумал, что с виски дело пойдет быстрей?

— Веселей, — исправляет Чон, а Тэхен понимающе тянет «а». — Уже не терпится посмотреть, как передо мной будут лизаться два омеги.

— А я бы поржал, если бы вы с Хосоком... — не договаривает, потому что пробирает на смех. Просто картина маслом: Хосок с фингалом целует Чонгука, потому что так сказала «бутылочка».

— Еще посмотрим, кто кого, — с прищуром игривым говорит. Сегодня разговоры — сплошной флирт и сквозящая между слов двусмысленность, от которой сносит крышу.

В гостиной атмосфера не изменилась ни на грамм, в то время как за тот недолгий промежуток на кухне она точно опошлилась, заставив окна стеснительно зашториться. Перед игрой надо как минимум испить из бутылки, но поступить решили по-другому: Чонгук разливает всем по высоким стаканам виски, опустошая бутылку полностью, и подливает колу, наполняя их до краев. Соотношение... многообещающее. Но по мере распития будет добавляться кола, только проще от этого будет едва ли. А также было решено, что после каждой крутки, те, кто целовались, должны были выпить еще.

— По глотку и начинаем, — выдвигает требование альфа, поднимая стакан. — Забудем обиды и неприятные моменты, — смотрит на Чимина и Хосока по очереди, — и оставим в этот вечер только непринужденность и расслабление. Идет? Просто если захотите драться, я боюсь за сохранность квартиры, поэтому закопайте топор войны хотя бы сегодня.

— За перемирие, — заключает Хосок, и все стукаются, сразу делая по глотку. — Ты бы че закусить принес, раз на кухню бегал, — все равно чуть кривится парень, а Чонгук берет сливки и наполняет ими рот, посмеиваясь и вызывая этим смех у омег, у одного уж точно, а улыбки Чимина для начала и так достаточно.

— А можно организовать музыку? — спрашивает омега, подключаясь к компании и решив, что если отдыхать, то отпустив лишние мысли, и только в комфорте. Плюс, музыка задаст нужный настрой и не даст образоваться неловкой тишине.

— Секунду.

Чонгук все носится по комнатам, притащив еще и переносную колонку, которую Пак подключает к своему телефону и включает вперемешку какой-то плейлист. Тэхен заводит короткую беседу, в ходе которой успевает чуть захмелеть, и по чужим глазам видит, что не только он. Вот теперь можно начинать игру.

Are You Bad — Tizane

Первым крутил Чимин, после того, как подлил себе колы, поскольку хлебнул чудо зелье от души, одним размашистым глотком опустошив стакан на одну четвертую. Горлышко указало в сторону окна, чему он в голове усмехнулся, поскольку пойти и выйти в него хотелось первым делом, когда он увидел на диване Хосока по приходу в квартиру. При второй крутке горлышко указало на Чонгука, и тот без лишних слов встал с места, нависнув над столом, и прижался губами к пухлым паковым, сминая их секунд пять, прежде чем вернуться обратно. Чувство трепещущего волнения затопило с головой, распространившись по телу вместе с алкоголем. Было ощущение, что он сотворил шалость, поцеловавшись перед глазами своего омеги с его лучшим другом, но не чувствовал вины. Игра же.

Дальше крутил по правилам Чонгук, к своему краху отмечая, что на барабане сектор приз, именуемый Хосоком. Чимин заметно повеселел, начав вместе с Тэхеном смеяться, а альфы поразили тем, что под их улюлюканье присосались другу к другу так, что и не отодрать было, причем присосался как раз Чонгук, а Хосок потом сидел жаловался, что его жизнь после этого не будет прежней, и что он начал сомневаться после страсти, с которой его целовали, в ориентации друга. Но фортуна решила вознаградить альфу за то, что он стоически выдержал это испытание, и показала своей наставнической рукой-горлышком на Чимина... смутившегося вдруг. Но его красные щеки не спасали его от игры, в которую он добровольно (не с первого раза, конечно) ввязался. Там и музыка подкачала — была медленной, с пикантными нотками, чему Тэхен присвистнул бы, если бы умел. Как итог: красный как помидор Чимин, прячущий взгляд и садящийся на место после такого же короткого, как с Чонгуком, поцелуя; и проводящий языком по губам Хосок, тоже смущенно откашлявшийся, потому что не мог ожидать как скорого поцелуя с Паком, так и этой игры в целом. Надо будет отблагодарить брата.

Чимин снова крутит бутылочку: его следующим оппонентом оказывается Тэхен, расслабленно развалившийся в фиолетовом кресле-мешке. Было не видно, но Пак расслабленно выдохнул, прежде чем с отзеркаленной улыбкой слиться с омегой в пошлом, глубоком, больше показательном поцелуе. Не отрываясь от губ друга, Ким видит, как потемнели глаза Чонгука от развязавшейся картины. В паху тянет возбуждением. Оказывается, такие игры заводят не на шутку.

При следующей крутке омега вновь поражается своему везению, почти смеясь от удачи. Чонгук, который вот-вот сожрет его глазами, заранее отпивает виски с колой вместе с ним и, перевалившись через стол, притягивает за затылок Кима и впивается в алкогольные губы, сразу проникая между них языком. Тэхен упирается ладонями в стол, чтобы не упасть, но от одного напора чужих губ чувствует, что локти могут выгнуться в другую сторону, а он потеряет равновесие и упадет.

Что-то подсказывает, что сегодня ночь тихой точно не будет.

Чимин откровенно ахуевает, со своего места причитая, какая Ким шлюха, когда напьется, и что это самая настоящая измена, а потом замолкает, когда омега примирительно чмокает его в губы, говоря, что такого больше не повторится — умело играет на самообладании Чонгука, понял уже, что ему понравился флирт омег. Он просто не видит, как развязно выглядит со стороны, а потому продолжает над ним издеваться, а других двух зрителей повергать в шок: ни друг, ни брат не помнят, чтобы подобное поведение было у Кима, когда тот выпьет. Но что уж отрицать, Чимину оно точно было по душе. Хосок же пытался отойти от шока.

Игра затягивается еще на полчаса, пока стаканы не пустеют, а омегу не отправляют в другую комнату проспаться — развезло его знатно, уже сидел пошатывался, лез целоваться без указки бутылочки (в основном к Чимину) и был готов уже на что-то большее. Но, к сожалению Чонгука, он этого не получит сегодня — немного не в том состоянии, чтобы быть в силах контролировать себя, свое тело и голос, а Хосока сплавить к тому же Чимину не получится, последний добровольно на это точно не пойдет. Вот так, хотел Тэхен поспособствовать в поиске альфы для друга, свести с братом, который неровно дышит к нему, а в итоге налакался, пофлиртовал со своим альфой, чуть не высосал из Чимина душу через губы и теперь спит себе на кровати Чонгука.

Оставшись наедине с Чимином, пока Чон укладывает омегу, Хосок не мог ничего другого сделать, чтобы разбавить неловкость, кроме как присвистнуть пораженно.

— Это было мощно...

И Пак не может с ним не согласиться. Надо будет себе взять на заметку, что пить друг не умеет, хотя они и не пили даже, а вливали в себя бездумно алкоголь. Может, будь у них закуска и не будь бутылочки, все было бы культурней. Но, опять же, отрицать, что Паку понравилось, глупо.

Просыпается Тэхен несколькими часами позже, не чувствуя обещанного облегчения от сна, а только больше захмелев, еще и забродив, кажется. Часы, как и стрелки на них, расплываются перед глазами, поэтому понять, что время близилось к девяти, он смог не с первого раза и лишь хорошенько прищурившись. Из комнаты выходил так же, как и входил (вернее, как вводили) — шатаясь и собирая все углы, но с приятным уколом нежности услышал «о, чудо мое проснулось» и улыбка показалась на устах еще до появления в гостиной, в которой другие были навскидку куда трезвей него.

Но так только казалось. Чимин уже повис безвольно на кулаке, чтобы не рухнуть спать на столе, медленно двигая тяжелыми веками; Чонгук забыл о том, что они скрываются, и уже тянул свои руки к вышедшему омеге. Нет, все же трезвей их обоих был Хосок, допивающий колу и все отсвечивающий синевой на лице, — бдел, чтобы ничего не было разбито — Чонгук же голову открутит, да и хозяйка квартиры по ней же не погладит.

— Домой пора, — говорит Пак, глянув время в телефоне, гостевать ему понравилось, но наглеть он не будет, а завтра еще на учебу, надо до конца протрезветь и желательно без последствий их мини пьянки появиться в универе.

— Далековато идти одному в такое время, — отзывается, оценив обстановку за окном, Хосок. — Я провожу.

Тихое «спасибо» — единственное, на что хватило омегу.

Rain (from The Suicide Squad) — grandson, Jessie Reyez

Они уходят. А вот Ким Тэхен на своих подгибающихся от каждого микро шага ножках перемещается к Чонгуку и сразу лезет к нему на колени. Ладони альфы тут же находят его бедра и начинают водить по ним, не добираясь до ягодиц.

— Пьянь, — журит он Кима.

— Сам такой, — в ответ.

Чон не сдерживается и смеется.

— Красиво говорить под градусом разучиваемся, да?

— Прекрати, — просит, опуская на миг налитые свинцом веки, со сведенными к середине линиями бровей. — Лучше скажи, что ты думаешь насчет сегодняшнего пари.

— Пари? — переспрашивает альфа, но только ради приличия: ему не столь интересно какое-то пари, как тело, сидящее на нем и его желейное состояние. — Мы разве заключали пари?

— Я целовался больше тебя, — с гордостью поясняет и, выходит, выигрывает в придуманном состязании.

— Я видел, тебя даже вон, укусил кто-то, — на нижней губе омеги был красный след незажившей ранки.

— Не, это я сам, когда ложился, случайно прикусил.

Чонгук беззвучно смеется, зажмурившись. Этот омега сейчас слишком забавный и сексуальный одновременно, кидает его из крайности в крайность, от «я тебя разложу прямо на этом столе» до «я тебя сейчас откормлю шоколадом и не остановлюсь, если начнешь возникать». Одним словом: чудо.

— Признай, что тебе понравилось, когда я сегодня с Чимином целовался у тебя на глазах, — сделав голос ниже, говорит Ким, уставившись в свои ладони на груди альфы. — Тебя это завело, — поднимает плывущие глаза и встречается с его — выжидающими.

— Не стану спорить, выглядело горячо.

— И знаешь, что? — приближается к лицу с улыбкой.

— Что?

— Я потёк, когда нарвался на твой пожирающий меня взгляд, — шепотом в губы.

Тэхен, и так не ориентирующийся в пространстве, теряется в нем еще больше, когда его, взяв под ягодицами, поднимают и меняют их местами, вжимая в мягкую спинку дивана. От колена, упершегося между ног, спирает дыхание.

— Скоро придет Хосок, ты же не хочешь, чтобы он застал нас за не очень приличным занятием прямо здесь?

— Зачем здесь, когда есть другая комната?

И то верно.

Переместившись туда, по ходу не отрываясь от губ друг друга, оба оказываются на незаправленной кровати, сразу прогнувшейся от тяжести двух тел. В темноте не видно ни черта, усложняет все алкоголь, не выветрившийся из головы, от которого все плывет, но это придает остроты каждому действию со стороны альфы.

Тэхену жарко даже когда одежды на теле остается по минимуму: только белье, которое вскоре так же отбрасывается куда-то нетерпеливыми руками. В суете омега успевает урвать свою порцию поцелуев (будто ему не хватило того, что было часами ранее), заводится от мыслей, которые подбрасывают образ Чона, смотрящего на него с вожделением, и действий последнего, его рук на теле, губ и их смешанного учащенного дыхания, ставшего в тишине комнаты до неприличия громким. Но о приличии и смущении омега и думать забывает, когда в отверстие проникают длинные узловатые пальцы. От слабости, пришедшей с опьянением, он совсем не контролирует свой голос — с губ слетает первый стон.

Ноги обвиваются вокруг бедер альфы, когда тот входит в него эрогированным членом, который, по сравнению с пальцами, кажется невероятно большим, и оттого Кима кроет еще сильней. По телу проходится неконтролируемой дрожью удовольствие от наполненности. По мере наращивания скорости движений бедрами, омега с каждым глубоким толчком чувственно произносит только одну гласную букву, плавя сладостью своих стонов разум Чона. Тэхен оставлял красные полосы ногтей на его спине, уже позабыв о том, что такое совесть, подмахивал, как получалось, бедрами, насаживаясь глубже и со стыдом отмечая, что сейчас ему нравится, как пошло звучат шлепки их бедер друг о друга и хлюпанье смазки, которой выделялось очень много.

— Перевернись, — останавливается Чонгук и помогает омеге сделать это. — Сможешь развести ноги?

— Я сейчас чувствую, что смогу все, — усмехается Ким и послушно выполняет просьбу, но не ложась на кровать до конца — все же алкоголь и возбуждение не уберут боль в нерастянутых мышцах.

— После йоги сможешь лечь полностью, — говорит альфа.

И Тэхену было бы впору снова посмеяться, сам не знает, чему, но он только поджимает пальцы на ногах, застыв с распахнутыми в немом стоне губами, когда альфа пальцами ведет от головки его члена до самого отверстия, а потом оглаживает любовно одну ягодицу и звучно шлепает, заставляя вздрогнуть и вскрикнуть от неожиданности, чтобы после паузы, повисшей в воздухе, тихо позвать:

— Ч-чонгук...

— Не удержался, извини, больше не буду, — оглаживая место удара, целует туда же Чон.

— Нет... я хочу еще...

Тэхен никогда не попросил бы об этом, будь он трезв, но и Чон раньше не позволял себе такой вольности, чтобы его о таком просили повторно. Чонгук замирает, размышляя об этой просьбе секунды три, пока не выпрямляется и не прикладывается ладонью о сочную ягодицу снова, натыкаясь на подавленный стон, с закушенной настрадавшейся губой. Одним движением войдя в податливое тело снова, он тут же начинает двигаться в ускоренном темпе, не забывая за стоны вознаграждать слабыми шлепками по покрасневшей коже.

Тэхен комкает в ладонях подушку, упав лбом на нее, чувствует, как от приближающегося оргазма в уголках глаз подступают слезы, и разочаровывается, когда двигаться вдруг перестают. Чонгук кончил так быстро? Но дело было в другом: он услышал, как хлопнула входная дверь.

— Притихни на минутку, — немного протрезвев от хлынувшего адреналина, Чонгук довольно оперативно переворачивает омегу на бок, чтобы было удобней, прижимается к нему со спины и укрывает обоих одеялом по плечи. — Сделай вид, что спишь.

Хосок предсказуемо появляется на пороге комнаты минутой позже, застав интересную сцену полуголых друга и брата, спящих в обнимку. Ну как спящих, Чонгук вот, как бравый рыцарь, приподнялся и очень культурно махнул рукой на выход, без слов попросив оставить их одних. Хосок, закатывая глаза и шепотом причитая, что он «ахренел, это и его спальня тоже», выходит и закрывает за собой дверь.

— А теперь будь самой тихой мышкой, — горячий голос раздается у уха неожиданно, отчего Тэхен вздрагивает.

Но не успевает даже выразить согласие, как обтянутая латексом головка уже проникает внутрь, вырывая судорожный вздох из лёгких.

— Будь тише, малыш, — советует снова шепотом альфа.

А Тэхен и старается, но становится сложно себя сдерживать, когда ладонь Чонгука оглаживает живот, заставляя его поджаться, и перемещается после на член, мягко обхватив его в кольцо пальцев, а бедра замирают.

— Давай сам.

«Ахуеть!» — хочется прокричать ошарашенно-возбужденно омеге, потонувшем в грехе с головой. Стоит только начать двигаться самостоятельно, он понимает, что ему осталось совсем чуть-чуть до того, чтобы кончить. Растягивая мышцы отверстия членом Чонгука и толкаясь одновременно с этим в его тёплую влажную от натекшей смазки ладонь, он еще чувствует настойчивые губы на шее и плече, горячий язык на такой же разгоряченной коже, не сдерживается и стонет, нет, скулит, не в силах удержать этот порыв удовольствия внутри, и изливается под одеялом в кулак Чона, сжимая его внутри. От обжигающего выдоха на ухо хочется кончить повторно.

— Ты... — хватило омегу только на начало фразы, но Чонгук понял его.

— Да, — тяжело дышит — тоже кончил, — ты молодец, — целует в щеку и не может остановиться, перемещаясь короткими поцелуями по лицу, пока Тэхен не поворачивает голову и не ловит эти ненасытные губы своими.

***

Lonely — Palaye Royale

Чимин сидит в полупустой аудитории как в воду опущенный, с каменным лицом, и втыкает в невидимую точку в пространстве перед собой. Выводит из вакуума мыслей пара щелчков перед глазами.

— Я говорю «привет», Чимин, — повторяет третий раз Тэхен и садится рядом. — Что с тобой? Выглядишь так, будто у тебя умер хомячок от собственного чиха.

— Если бы, — с досадой. — Мы с Хосоком вчера поцеловались.

— Я помню это, — кивает Ким, — мы все там перецеловались.

— Нет... — поворачивается омега и складывает ладони на бедрах, начав перебирать пальцы, а глаза сразу опустились, как и голова. — Мы поцеловались, когда он проводил меня до дома, — и поднимает ее на друга вновь, а глазенки такие несчастные, будто ребенок впервые произнес слово «секс» при родителях и оправдывается, что не знал его значения.

Тэхен удивленно поднимает брови.

— Ого.

— Вообще, это он виноват! — покрывается вновь колючками Чимин. — Заговорил меня, потом как набросился исподтишка, а я... просто был не готов, вот и ответил. Машинально.

— Ну-ну, я верю, — хмыкает Ким. — О чем говорили хоть?

— А, — вытянул лицо блондин, округлив смешно глаза. Вспомнил что-то, о чем протрещит все уши. — Это что вчера было между тобой и Чонгуком? — по всей видимости, сцена с первым поцелуем не оставила его равнодушным и сильно шокировала. — С такой экспрессией даже в порно не целуются!

— Вы с Хосоком могли так же, — преспокойно отвечает Ким, — вам было велено расслабиться и погрузиться в игру. Никто не говорил, что поцелуй должен быть коротким.

— А вы с Чонгуком просто хорошо погрузились!

— Ну да, — ухмыляется, мельком скосив взгляд в сторону и тут же вернув к Паку. — Так о чем говорили с Хосоком?

— Он извинился, — разговор о Чоне сразу усмиряет омегу.

— А ты?

— А нахуй мне извиняться? — искренне удивляется, глупо хлопая глазами. Тэхен пальцем показывает на свою щеку, намекая на синяк. Чимин взъерошивается и отрезает злобно: — Заслужил.

Этого омегу не исправить.

— Ну ты хоть принял извинения?

— Принял, как не принять, когда говорят с таким сожалением? Мне стало жалко его.

— Оправдывай свою симпатию к нему, как хочешь, — заключает Ким и садится ровно за стол.

— Офигел? — округляет глаза омега.

— Нет, правда. Я же говорил, что вам просто нужно поговорить как людям, и видишь, как он изменился сразу? Ты узнал его другую сторону — адекватную, и даже испытал что-то, кроме злости. В конце концов, ответил на поцелуй.

— Тэхен wins — фаталити, — вздыхает парень и ныряет лицом в ладони. — И что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Дай ему шанс. Сходите в кафе, кино, ну или куда-то еще, там уж сами решайте. От одной прогулки не наступит конец света.

— Думаешь? — закусывает губу задумчиво.

— Ну, хочешь, я потом лично в тебя булыжник кину — считай метеорит?

Чимин прыскает. Тэхен шутит редко, но метко.

— Договорились.

— Тогда я пишу Чонгуку, чтобы обрадовал его, — достает из кармана телефон Ким и сразу заходит в диалоговое окно с альфой.

— Почему Чонгуку, если можно сразу Хосоку? — хмурится Пак. — И вообще, — с подозрением щурится и начинает сыпать обвинениями, — вы с Чонгуком в последнее время слишком тесно общаетесь, хотя ты говорил, что ваше общение ограничивается простым «привет-пока», — бесстыдности омеги нет предела, а потому, пока Тэхен замер, пойманный с поличным, он заглядывает в переписку. — Нихуясе! — таращит глаза на «облачка» с текстом омега, а Ким сразу ставит телефон на блокировку, повернувшись как ни в чем не бывало к нему. — Это так теперь общаются простые знакомые? «Сидеть не больно после вчерашнего?» — почти кричит на аудиторию. Тэхен же с тяжким вздохом скрывает половину лица ладонью, устало закрыв глаза. Надо ж было так выдать их, а еще вчера думал, что это Чонгук их палит. — И грустный смайлик с сердечком, блять! — на пару секунд замолкает, а потом двигается вплотную и тихо шипит, сузив глаза. — Что было вчера и из-за чего у тебя должна болеть жопа?

Жопа, кстати, не болела, но, кажется, вместо легкой руки Чонгука по ней сейчас пройдется тяжелая ладошка Чимина, и, может, он не только отшлепает, как провинившегося, но еще и надает по губам, потому что дружок «запизделся».

— Не молчи, Ким Тэхен, а то хуже будет.

— Я все расскажу после твоего свидания с Хосоком.

— Уговор был на прогулку! — возмущается Пак.

— Уговора не было, а сейчас есть, иначе не расскажу, — нагло улыбается Тэхен, вывернув все в свою и Хосока пользу.

Немного подумав, Чимин все же дает согласие, заранее пообещав, что потребует все без утайки. А Тэхен и не подумает скрываться.

Позже в холле Ким сразу, как только альфы мелькнули на горизонте, потянул Пака к ним, вручив его в руки брата, а сам остался стоять с Чоном и, пользуясь случаем, рассказал о своем проколе. А тому весело, он не видит ничего катастрофичного в том, что Чимин, наконец, узнает о том, что омега состоит в отношениях. Обидно только за труд, который он проделал, подбирая кандидатов.

— Это фиаско, — качает головой Чонгук, подрагивая плечами от смеха, со сложенными на груди руками, пока Хосок с Чимином в стороне пытаются пойти на контакт и уточняют детали своего скорого свидания.

— Да не говори, — глазами находит парочку, пробегая по фигуре друга беглым взглядом.

— Давай искать позитивные стороны: теперь можно не игнорировать существование друг друга в универе. Кстати, я не понимаю, почему ты так из-за этого загоняешься. В этом ничего плохого нет, как ни крути.

— Я знаю, но от этого секрета было так... необычно, — тянется рукой за голову и задумчиво чешет затылок Тэхен. — Как будто я хранил тайну мирового масштаба, о которой никто не должен знать. Да и Чимин к тому же, когда мы начали встречаться, только пережил тяжелое расставание, куда бы я полез со своим «я теперь с Чонгуком»?

— И ты принял позицию молчуна.

— Сначала из-за этого, а потом просто прикольно было, — пожимает плечами Ким.

— Да ты и на мое предложение начать встречаться ответил согласием, потому что цитирую: «Почему бы нет, было бы прикольно», — усмехается альфа. — И вот к чему приводят твои «прикольно», — уже смеется, смотря на Чимина с Хосоком, где первый снова пародирует помидор, а другой, видимо, баклажан. — Стоят овощи, милуются, — озвучивает. — У меня для тебя кое-что есть, — возвращает внимание к своему омеге Чон, посерьезнев, и достает из рюкзака документ, благодаря которому они будут теперь ходить на парную йогу, и шоколадный батончик к нему, как бонус. — Не смотри на меня так, шоколад еще не вредил никому, — и улыбается довольно, он любит баловать Тэхена такими сладкими презентами, даже если тот куксится поначалу, потом ведь все равно съедает.

***

What If It Doesn't End Well — chloe moriondo

— Тэхен, это пиздец, — сломлено говорит из телефона Чимин, сидя на кухне за столом на угловом диване.

А Тэхен пытается настроить сонный мозг на разговор, смотря на ручные часы, оставленные на тумбочке прошлым вечером. Девять утра, и сегодня выходной; видимо у блондина была веская причина будить его в такую рань. Со вздохом голова Кима снова падает на подушку, щекоча волосами лицо Чонгуку. Они вчера пришли с йоги уставшие, но довольные, даже окрыленные, приняли душ, да так и завалились, как есть, нагишом спать.

— Я слушаю, — хрипит омега, прижав трубку к уху, и потирая пальцами глаза.

— Мы переспали.

Тэхен не удерживается и шутит.

— А как же правило пяти свиданий? — усмехается.

— Это не смешно, — шипит тихо, — так не планировалось.

— Ладно, это не смешно, — капитулирует сразу. — И где ты сейчас?

— У него, — Тэхена снова тянет усмехнуться. — Кстати, Чонгук куда-то свалил, его не было здесь, когда мы пришли. Думаешь, Хосок изначально рассчитывал на такое продолжение вечера и предупредил его заранее?

— Никто меня не предупреждал, — хрипит так же сонно Чон в шею омеге, но Чимин его не слышит.

— Не думаю, что он преследовал цель именно отыметь тебя, — говорит Тэхен. — И ты, вроде как, не должен сейчас возникать, наконец получив то, что хотел, а наоборот, должен удовлетворенный довольно пить кофе.

— Я доволен, — не отрицает Пак и кивает себе, забыв, что друг не увидит этого, — просто в ахуе немного. Я же не сплю на первом свидании.

— Веришь, я тоже, — посмеивается.

— Так, на свидание я сходил, — настраивается серьезно омега, — теперь ты выполняй свою часть уговора. Что у вас с Чонгуком?

— Дружеский петинг, — настроение сегодня хорошее, только и пробирает на смех и шутки.

Чонгук сзади усмехается — оценил шутку из своего репертуара.

— Я серьезно.

— А кто шутит? — дополняет альфа тихо и смеется с Кимом.

На другой стороне провода повисла тишина.

— Вы сейчас лежите вместе? — дошло.

— А еще до твоего звонка спали, но это формальности.

— Значит, все-таки встречаетесь, — заключает Чимин, зачесывая блондинистую шевелюру пятерней. — А-ху-еть.

— Что «а-ху-еть»? — к разговору подключается четвертый человек, только вышедший из спальни.

— Ты знал? — обращается Пак к Хосоку.

— Что знал? — сводит вопросительно брови и берет кружку с полки, чтобы заварить себе кофе — Чимин своим ароматом ночью на рецепторы давил, аж самому захотелось выпить.

— Что они встречаются.

— Уже месяца четыре как, — просто отвечает Чон.

— Обалдеть! — возмущается Чимин. — То есть я один не был в курсе, еще и четыре месяца?

— Я знаю об этом четыре месяца, — поправляет омегу Чон, заливает кипятком кофейный порошок и поворачивается уже с источающим пар напитком к нему, уперевшись бедрами в кухонную тумбу. — А встречаются они полгода.

— Полгода?! — тихо, без крика, с уже привычно выпученными глазами. Хосок точно переименует его в телефоне, как мопса. — А вы хули притихли? — достается и паре, что сейчас валяется в кровати в обнимку друг с другом.

Тэхен включает режим видеозвонка и показывает укрытого по плечи оголенного себя и выглядывающего из-за спины такого же голого Чонгука. Камера включается и у Чимина, выводя их взору его недовольное лицо на экран, а там и Хосок, услышав характерный данной функции звук, присоединяется, заблестев на солнце голым торсом.

— О, Чонгук нашелся, — весело выдает он, улыбаясь во все тридцать два.

— Я не терялся.

— Разве что в чьей-то заднице заблудился, а так не терялся! — хлопает по столу ладонью Чимин, виновники торжества же смеются с него.

— В твоей тоже заблудиться успели, — парирует Тэхен, а брат ему подмигивает довольно.

— Это формальность.

— Вот так нихуя, — шокируется Хосок, поворачиваясь с удивленным лицом на Пака. А Чонгук с Тэхеном притихли, ожидая развязки этой истории. — Для тебя эта формальность ничего не значила?

— Я думал, что для тебя она ничего не значит.

— Я хоть раз об этом вчера заикнулся или когда-то еще?

— Нет.

— Вывод из этого сможешь сделать?

Чимин молчит, думая о своем, но озвучивать вывод, к которому пришел, не собирается, поэтому за него это делает Хосок, простодушно предлагая:

— Будем мутить?

Тэхен цокает, закатив глаза, а Чонгук откидывается на спину, пропадая из кадра.

— Романтик, блять, — осуждает подобную формулировку. Будто случай с фингалом не научил фильтровать базар при омеге. — Соглашайся, Чимин, прикольно будет, — усмехается в конце альфа, а Тэхен с усмешкой заводит руку назад и слабо бьет того по торсу.

А Чимин, подумав, улыбается вдруг загадочно — задумал что-то — потом берет, поворачивается к альфе и...

— Сначала пять свиданий, а потом я подумаю над твоим предложением.

— Это тот, который «я не сплю на первом свидании», — тихо говорит Ким Чонгуку, а тот понимающе хмыкает, поддакивая.

— Рот закрой, — с той же миролюбивой улыбкой поворачивается и говорит в камеру Чимин.

— Молчу, — поджимает губы омега, но чуть позже очень громко смеется вместе с Чонгуком, потому что Хосок склоняется к уху Пака и низким довольным голосом мурлычет:

— А губки-то все-таки пробежались по моей за...

— Хосок, блять! — не дает договорить омега и вскакивает с места, чтобы догнать оборзевшего Чона, что тут же убежал сверкая пятками с диким хохотом из кухни.

— Как думаешь, они будут спать после каждого свидания? — спрашивает задумчиво Чонгук, ведя пальцем по спине омеги.

— Что-то мне подсказывает, что до второго свидания они не дотянут, — отвечает Ким.

— Не вздумай меня раздевать, Чон Хосок, это запрещенный прием! — кое-как доносится из другой комнаты, а после на кухню возвращается, верней вбегает Чимин, поменявшись ролями с Чоном, и уже будучи жертвой. — Твою мать, меня изнасилуют сейчас, — паникует омега и хватает телефон со стола.

— Презики в ванной! — говорит напутствующе Чонгук, приподнимаясь на локте, чтобы видеть экран.

— Вишневые, — дополняет Тэхен.

— Суки, — рычит Пак, но когда на пороге позади него оказывается абсолютно голый Хосок, замирает, смотря непроницаемо через экран на него, а Чонгук закрывает Тэхену глаза. — Я тебе его оторву сейчас, — угрожает так же рыком.

— Лучше откуси, — улыбается альфа и стоит: ноги на ширине плеч, руки в боки, весь из себя Аполлон.

— Подавится, — смеется Тэхен.

— И оставлю этого озабоченного без потомства, — дополняет Чимин. — Увидимся в универе, предатель, — прощается с Тэхеном и сбрасывает звонок.

Последний же начинает вновь видеть, откладывает телефон обратно на тумбу и переворачивается на спину, тут же встречаясь с ухмылкой альфы, нависающего чуть сверху.

— Что?

— Ничего, — ведет плечом Чонгук, — я просто заебался ждать, пока вы с Чимином наговоритесь.

— Что, хочешь меня? — отзеркаливает эмоцию омега.

— Очень.

Стоит парню склониться и коснуться губами бархатистой кожи на шее омеги, как его телефон снова подает признаки жизни, завибрировав. С усталым выдохом Чонгук тянется к нему и смахивает нарисованную трубку в красную зону, сбрасывая звонок, и отключает звук полностью.

— Спасибо, — говорит Ким.

— А на другом языке сможешь отблагодарить? — заискивающе спрашивает Чон, ведя кончиками пальцев по стройному телу.

— На каком из?

— Может... — задумывается и опускается к лицу, — на языке любви? — подхватывает губы мимолетно и отстраняется, чтобы получить ответ.

— Я его плохо знаю, — клонит голову к плечу омега, — научишь?

Научит.