— Пожалуйста, помните… помните, что мы были. Что мы существовали…
Противный писк в ушах, от которого невозможно было ни спрятаться, ни скрыться сводил с ума, и Девятый едва сумел выдавить из себя эту просьбу. Тело словно одеревенело, голова пульсировала, а всё внутри горело огнём. Возможно, давно введенный учёными препарат наконец добрался и полностью завладел мозгом, возможно — сказался шок от убийства Двенадцатого у него на глазах, но юноша понимал, что время его жизни подошло к концу. Организм не выдерживал нагрузки.
Писк в голове не утихал, становился только громче, а перед глазами вдруг появились облака: он что, упал? Где-то на периферии постепенно ускользающего сознания фиксировались звуки улетающих прочь американских самолётов, кто-то звал его по номеру… или же имени? Девятый и сам толком не знал, но данный в лаборатории номер, заменявший имена всем подопытным, слишком уж прижился к нему. Он даже псевдонимы выбирал себе с нежеланием. А может, просто не знал, на какой готов (и будет ли?) откликаться. Вот и остановился на несущем в себе уже родное число. В любом случае, восемь лет жизни за пределами того ада прошли не зря: они сумели достичь цели, сумели привлечь внимание общественности и правда, что умалчивали учёные семнадцать лет, наконец выйдет наружу.
Шибасаки Кенджиро, этот детектив, пообещал ему. И Девятый почему-то не сомневался, что мужчина своё слово сдержит.
От этого стало чуточку легче.
Хотя умирать всё равно не хотелось, пусть он и считал, что давно смирился со своей участью покинуть этот мир в столь юные годы. Было досадно, обидно и капельку страшно. Что с ним станет после смерти, куда он попадёт, продолжит ли существовать или исчезнет навсегда? — ответов не было, да и боялся он их. Синее небо, местами ещё красноватое от устроенного им взрыва, начало размываться. Голоса, звавшие его, слились в один шум, а звон в ушах полностью завладел им.
Это был конец.
«Помните нас, пожалуйста».
~*~*~*~
Вбитые в землю доски с вырезанными на них номерами — от одного до двадцати шести — всё, что осталось от сирот-подопытных, участвовавших в эксперименте «Афины». Мишима Лиза обвела столбики печальным взглядом, задержавшись на одном из них, долго рассматривала соответствующую цифру. Двенадцатый не должен был так погибнуть. Он вообще не должен был погибнуть в её реальности, не после того, как стало ясно, что они так сильно привязались друг к другу. Но погиб. Из-за тщеславия и завышенного самомнения влезших не в своё дело (опять) американцев.
Первая в её жизни любовь обернулась трагедией.
— Покойтесь с миром, — девушка сложила руки в молитвенном жесте, на время прикрыв глаза. Прошедшее время несколько подлатало дыру в душе́, но слёзы всё равно наворачивались всякий раз, стоило вспомнить тот жуткий вечер. Последний вечер, когда «Сфингов» было ещё двое. Ну или трое, если всё-таки считать её соучастницей, а не заложницей, как внезапно выдал Двенадцатый Шибасаки незадолго до своей неожиданной гибели. Да, наверное, всё же трое.
Лиза выпрямилась, понимая, что простояла тут достаточно долго и надо бы идти домой, пока мама вновь не начала волноваться. Хорошо хоть, те приступы гиперопеки после её побега прошли и мать снова стала вести себя адекватно. Возможно, ей стоило сбежать ещё до встречи с мальчишками? Девушка вновь обвела глазами могилы-столбики, невольно содрогаясь от вырезанной на одном из них цифры «9».
Как-то оно неправильно, даже если и для его блага.
Заходящее солнце окрасило небеса в ярко-алый, и Лиза ещё раз обернулась, прежде чем действительно уйти. До дома было полтора часа на автобусе, но, если она выйдет на ближайшей станции и поедет в метро — минут сорок. Благо, последствия устроенного Девятым взрыва уже устранили и электроника (в большинстве своём) снова заработала. Хотя первый месяц жителям Токио пришлось вернуться чуть ли не в прошлый век. Лиза не сдержала тихого смешка, понимая, что всё оно в некоторой степени комично.
— Идёшь с их могил? Привет.
Девушка встрепенулась на знакомый голос, оторвавшись от своих мыслей. Детектив Шибасаки преградил ей путь у самого выхода из зоны «Поселения». Грустно улыбнувшись, Лиза заметила в его руках небольшой букетик цветов.
— Здравствуйте, да. А Вы — к ним?
— Ага.
— Понятно… — Диалог явно не клеился, и Лиза не была уверена, радоваться этому или же печалиться. Этот человек оказался единственным из её знакомых, кто знал реальную историю. Не то чтобы они поддерживали какую-нибудь связь, но в больницу её не пускали и пропахший табаком полицейский был единственным ключом к периодически возникающим вопросам.
— Я тут думал на днях, может, стоит заменить эти столбы нормальными надгробиями? Ну и что, что там нет тел, но все они, — мужчина повёл рукой, — дети, погибшие из-за безумия взрослых.
Вопрос прозвучал скорее как утверждение. Лиза опустила глаза, понимая, что в глубине души полностью разделяет это мнение, но один росток сомнения всё же остался.
— Что на счёт него?
— Будет плохо, если кто узнает правду, а недостающий номер тяжко не заметить. Из-за нулевого числа жертв вследствие их терактов, о которых они заранее предупреждали, загадок на всю страну и ребяческого поведения — у них появилось немало фанатов среди молодёжи. — Кенджиро ворчливо вздохнул, вынимая из заднего кармана пачку сигарет. О том, что Девятый выжил (пока ещё!) знал очень ограниченный круг лиц, в число которых входили пара его коллег и врач, занимающийся восстановлением здоровья проблемного пацана.
Девчонка на его слова заметно поникла. Она с самого начала была против установления столба с номером «9», аргументируя, что так они могут «привлечь к Девятому смерть». Кенджиро же не был столь суеверным.
— Ему только что влили очередную порцию какой-то лечебной гадости и скоро сделают контрольное переливание крови. В сознание пока не приходил, но если всё пройдёт успешно, то должен будет очнуться уже утром. Во всяком случае, таковы планы врачей.
Лиза не скрывала охватившей её радости от вестей и согнулась в благодарном поклоне. Шесть недель прошло со дня взрыва последней бомбы и последующих за ним событий, и девушка успела сильно соскучиться по единственному оставшемуся в живых другу. Может сам Девятый в глубине души и не считал её таковой, но его отношение к ней заметно улучшилось после того «незабываемого приключения» в аэропорту, во время которого Лиза всерьёз решила, что настал её последний день. Хорошо, что ребята тогда успели вовремя.
Ветер появился внезапно, растрепав только недавно уложенные волосы, но при этом совсем не испортив настроения. Девушка выпрямилась, окинув детектива благодарным взглядом и, вынудив того пообещать сообщить, когда Девятый проснётся, побежала в сторону остановки.
Как бы ни было странно, но проболтали они целых двадцать минут и последний на сегодня нужный автобус должен был появиться совсем скоро. Иначе бы пришлось делать длиннющий крюк на попутках, а потом ещё и чесать пешком неизвестно сколько. А ведь световой день уже начал сокращаться. Мобильный в кармане коротко пискнул, известив о входящем сообщении.
«Уже темнеет. Лиза, ты где, скоро домой придёшь?»
Ещё полгода назад она бы выключила экран и тяжело вздохнула: сообщения были слишком частыми, надоедливыми и совсем не несли какого бы то ни было смысла, только нервы портили, но в этот раз в переписке значилось лишь одно СМС за день, совершенно мирное. Никаких упрёков, подозрений и ненужной истерии.
«Навещала могилу друга, поэтому задержалась. Автобус через четыре минуты». — Каким-то чудом она умудрилась побороть свою неуклюжесть и настрочить текст набегу. Даже раздражающая автозамена, меняющая исключительно что не нужно, в этот раз себя не проявила.
Можно было смело сказать, что день прошёл успешно.