Наступивший октябрь принёс с собой свинцовые тучи и затяжные дожди.

Очередная противная морось застала Бьякую за пределами отряда — сначала он увидел брызги, усеявшие вымощенную камнем дорогу, затем почувствовал, как намокает хаори и напитавшиеся влагой волосы липнут к вискам. Непогода привнесла дополнительную нотку уныния в и без того безрадостный путь в бараки Двенадцатого. В этот раз требовалось его обязательное личное присутствие — Готэй переходил на новую модель коммуникаторов, и у высшего офицерского состава будут особые права и доступы, настраиваемые персонально под каждого. Бьякуя был не в восторге от новости и его вполне устраивала старая добрая раскладушка, но технологический прогресс оказался неумолим. Он плохо ладил с техникой и тяжело привыкал к новым гаджетам, поэтому у его визита была и другая причина — самостоятельно он ни за что бы не разобрался в функционале даже при наличии инструкции.

Шум дождя внезапно разбавил человеческий голос:

— Капитан!

Бьякуя обернулся на оклик — из-за угла сначала выплыла широкая шляпка зонта, а после показался скромный силуэт его подчинённого. Увидев, что его ждут, тот поспешил к нему и услужливо пустил под спасительное полотно зонта. Потяжелевшие капли глухо застучали по натянутой ткани, а Бьякуя наконец смог достать из-за пазухи сухой платок и промокнуть лицо.

— Что же вы в такую погоду ходите, не укрывшись? — покачал головой солдат. — Тоже в Двенадцатый?

— Нужно поменять коммуникатор, — кивнул Бьякуя.

— Вы один из последних, — усмехнулся тот, прекрасно понимая, как Бьякуе не хотелось расставаться с привычным. — Давайте я вас провожу. Мне тоже нужно заглянуть в НИИ, так что нам по пути.

Это был Куросава Итару — солдат, вошедший после войны с квинси в первую десятку офицеров его отряда, и один из немногих, кто имел смелость общаться с ним спокойно и без подобострастия, не игнорируя вес званий и титулов, но и не смущаясь их. Сейчас он и вовсе временно исполнял обязанности лейтенанта, проявив себя как ответственный и исполнительный подчинённый, ценящий порядок. Ренджи временно отсутствовал в связи с тем, что Рукия находилась на поздних сроках беременности, и Бьякуя, видя его метания между женой и отрядом, без лишних слов подписал заявление на отпуск.

Куросава же проявил себя настолько хорошо, что Бьякуя доверил ему организацию экспедиции в мир живых для небольшого отряда новичков, метивших в звено, что специально снаряжали для работы в Генсее. Тот подобрал подходящее место, разработал отличный план, учитывая все детали и не перегибая с инициативой, поэтому Бьякуя отпускал с ним солдат с лёгким сердцем. Единственным минусом в работе Куросавы были не пойми откуда взявшиеся ревность к своей должности и неуверенность Ренджи, но Бьякуя не собирался идти на поводу у его бредней и в чём-то уверять — если быть совсем честным, тому не помешало бы время от времени наблюдать хороший пример.

В помещениях Двенадцатого отряда было как всегда неуютно — полутьма, звуки круглосуточно работающих машин и установок, а ещё странный запах, которому невозможно было найти определение. Куросава сложил зонт и уверенно направился туда, где предположительно находился Акон. Изначально выходец из Двенадцатого, он знал лабиринты местных кабинетов и лабораторий как свои пять пальцев, поэтому Бьякуя без лишних слов последовал за ним. Для него до сих пор было загадкой, зачем талантливому инженеру-механику потребовалось перейти в его отряд: причиной точно не послужил конфликт, учитывая, как ценили его бывшие коллеги. Чужая душа — потёмки.

В кабинете Акона с их приходом тут же сделалось оживлённо. К тому моменту, как Бьякуя после деликатного стука вошёл и поприветствовал присутствующих, они с Куросавой уже что-то горячо обсуждали. Здесь к странному запаху примешивался неприятный, зато понятный и простой шлейф сигаретного дыма.

А ещё в кресле в другом конце зала, облепленный датчиками, сидел Куросаки Ичиго.

— …я согласен на всё, если в этом не замешан ваш капитан, — заверял он учёных, а после, увидев нового визитёра, любопытствующе вытянул шею и улыбнулся. — О, привет, Бьякуя! Давно не виделись.

Действительно давно. После того, как Рукия и Ренджи переехали жить в собственный дом, Ичиго стал редким гостем в его поместье — больше его туда очевидно ничего не тянуло. Бьякуя всё ещё не отдавал выделенную ему комнату под иные нужды точно так же, как, например, хранил нетронутыми покои Рукии, которая заглядывала куда как чаще. Не то чтобы он на что-то надеялся, о нет, он даже не пытался искать с Ичиго не продиктованных необходимостью встреч. Просто хотелось быть готовым в любой момент приютить, предоставить любую помощь, какая бы ни потребовалась, ничего более.

Он почти не видел Ичиго, но тот появлялся в Сейрейтее регулярно. Всему виной всё те же последствия войны — Куросаки Ичиго вновь спас мир, но заплатил за это определённую цену. Раскрывшиеся в нём силы позволили одержать победу, но, будучи слишком разными по своей сути, продолжили конфликтовать в теле своего обладателя. Это приносило неудобства не только самому Ичиго, но и окружающим его людям, особенно в мире живых — неспособный постоянно контролировать силу самостоятельно, он не просто мог, но и не нарочно вредил близким.

Разумеется, новоиспечённый Совет усмотрел в этом угрозу, но отнёсся к герою на удивление лояльно и с пониманием. Его не лишили сил, не запечатали их, не заперли в Обществе Душ, а избрали наиболее трудный путь: сочли возможным обучить Ичиго контролю и научить полярные ипостаси в нём сосуществовать. Поэтому тот почти прописался в лабораториях Двенадцатого, которые искали выход в инвазивных методах воздействия и технологических разработках, а также на полигонах Четвёртого — гениев в области лечебного кидо, овладение которым требовало исключительной концентрации и работы над внутренним стержнем.

Бьякуя мог сказать наверняка, что совместный труд двух отрядов давал свои плоды — духовная энергия Ичиго, всё ещё колоссальная, была ровной, почти уверенной и такой же тёплой и обволакивающей, что и до войны. Приятной.

— И тебе здравствуй, Куросаки Ичиго. — Встреча оказалась действительно неожиданной, но Бьякуя быстро взял себя в руки. Ему достаточно было и просто знать, что Ичиго в порядке, однако он ощутил куда большее удовлетворение, убедившись в этом собственными глазами.

Развивать диалог он не стал — Ичиго никогда не стремился провести время в его компании, а Бьякуя не привык насаждать кому-либо своё общество. Пока Акон объяснял ему принцип работы нового коммуникатора, которым оказалось громоздкое плоское нечто без каких-либо кнопок ввода, вниманием Ичиго завладел Куросава. Они о чём-то негромко переговаривались, а когда Куросава от него отстранился, шею Ичиго уже опоясывал какой-то ободок с мигающими светодиодами.

— Нигде не давит? — полюбопытствовал Куросава, оценивая результат своей работы.

— Вроде нет, — пощупав шею, успокоил Ичиго. Он на пробу потянул обод — было видно, что тот прилегал плотно, но недостаточно, чтобы вызывать дискомфорт.

Бьякуя уже догадывался, для чего тот предназначен, но всё равно спросил:

— Что это за устройство?

— О, это как раз то, с чем я помогал Акону, — пояснил Куросава. — Оно действует по принципу повязки у капитана Зараки — способно поглощать излишки духовной энергии и помогать поддерживать баланс. Только оно чуть более гибкое и настраиваемое. — Он продемонстрировал пульт управления в своей руке.

Бьякуя знал, что Куросава участвовал в разработке совместного проекта с учёными Двенадцатого, но понятия не имел, что тот касался Ичиго. Удивительная способность Ичиго расположить к себе любого, похоже, не обошла стороной и его.

— Ещё мы надеемся, что оно поможет стабилизировать энергию во время боя, — добавил Куросава. — Не только в Обществе Душ, но и в мире живых. Я ещё и об этом хотел попросить вас, капитан. Хочу взять Ичиго с собой в экспедицию для теста. Позволите?

Только слепой бы не заметил, как засияли глаза Ичиго от услышанного. Использовать занпакто ему позволялось только в Обществе Душ и исключительно под чьим-либо надзором, пока он не научится контролировать себя достаточно, чтобы в этом отпала необходимость. В Генсее усилили патруль района, где тот проживал, чтобы своевременно очищать пустых, которых Ичиго закономерно притягивал, и ему не приходилось прибегать к собственным силам. Бьякуя мог представить, как тот соскучился по хорошему — настоящему — бою и возможности снова быть полезным.

Разве мог он отказать в такой малости?

— Куросаки Ичиго не является членом Готэя 13 и неподконтролен мне, потому волен делать всё, что пожелает, пока это не противоречит соглашению с Советом. Раз ты помогаешь ему, то и входишь в список его кураторов, я правильно понимаю?

— Конечно, — подтвердил Куросава. — Я уточнял, что могу взять его с собой и дать использовать занпакто, если мы будем находиться не в густонаселённом районе. А мы как раз отправляемся в почти необитаемую местность.

— В таком случае не смею препятствовать, — дал добро Бьякуя. — Поступайте, как считаете нужным.

Отпуская Ичиго с Куросавой, он чувствовал себя спокойным — будучи человеком знающим, тот не допустит возникновения опасной ситуации, а если вдруг что, сумеет вовремя и правильно среагировать.

— Спасибо, капитан, — сдержанно поблагодарил тот. — Просто хотел, чтобы вы были в курсе.

К этому времени Акон успел отключить Ичиго от диагностического прибора, и тот поднялся с кресла, разминая плечи. Он возвышался над стоящим рядом Куросавой на целую голову, и Бьякуя с удивлением обнаружил, что Ичиго, похоже, сравнялся с ним самим в росте и теперь смотрит на него не снизу вверх, а прямо. Чувство, что он при этом испытал, не удалось опознать: нечто, похожее на уже привычные тоску и упущение, но в более приятном ключе.

— Мы идём куда-то к морю, так ведь? — воодушевлённо поинтересовался Ичиго. — Сто лет на нём не был.

— Не думай, что я дам тебе прохлаждаться, — предупредил его Куросава. — Штука на твоей шее — только прототип, и нам нужно собрать как можно больше данных о её работе.

— Знаю я, знаю. Можешь во мне не сомневаться.

Бьякуя почувствовал, что его присутствие здесь больше неуместно, и предпочёл удалиться. Спрятав новый коммуникатор во внутренний карман, он кивнул присутствующим:

— Я вас покину. Акон, благодарю за объяснение и инструкцию.

Тот лишь махнул рукой и что-то неразборчиво пробормотал, отвлёкшись на монитор одного из компьютеров. А Ичиго, обернувшись в его сторону, неожиданно улыбнулся:

— Спасибо, Бьякуя!

Должно быть, в расплату за всё, испытанное сегодня, он не увидит Ичиго ещё следующие лет пять.

— Не меня благодари, — ответил Бьякуя и вышел из кабинета.

***

После войны Сейрейтей восстанавливался долго и трудно. Слишком много разрушений, слишком мало рабочих рук и ресурсов. Шестой отряд, впрочем, отстраивался быстрее многих — значительным образом помогали средства, которые Бьякуя выделял из казны клана. Главное здание выросло на руинах одним из первых и уже могло похвастаться новенькими стенами, крышей и качественной отделкой. Бьякуя не преминул воспользоваться ситуацией и исправил ошибку, допущенную предыдущим проектировщиком — поменял расположение окна так, чтобы оно впускало больше света и ему не приходилось зажигать лампу раньше времени.

От размышлений над распределением бюджета на будущий месяц его отвлёк шум. Не то чтобы в дневное время вообще когда-либо бывало слишком тихо — отряд жил и жужжал, словно улей, — но этот галдёж выходил за рамки привычного. В коридоре зазвучали шаги не менее десятка человек и неразборчивая, но громкая ругань. Отложив в сторону кисть, Бьякуя поднялся из-за стола и пошёл проверить, в чём дело.

Стоило двери в его кабинет открыться, как все голоса замолкли.

— Что тут за столпотворение?

Бьякуя изучил взглядом собравшихся и вдруг узнал в них солдат, которые отправились в экспедицию с Куросавой. Это было странно — Бьякуя точно помнил, что они должны были находиться в мире живых ещё по крайней мере три дня.

— В чём дело? — помрачнев, спросил он. — Вы вернулись раньше положенного.

— Капитан, — обратился один из них и тут же оробел под его пристальным взглядом. — Офицер Куросава, он…

— С ним что-то случилось? Он ранен?

От мысли о том, что мог произойти какой-то инцидент с участием Ичиго, неприятно засосало под ложечкой. Плохо будет не только пострадавшему от его сил, но и самому Ичиго — Совет, несмотря на то, что благоволил ему, тут же закрутит гайки.

— Нет-нет, что вы, он…

— Офицер Куросава взял Куросаки Ичиго в заложники. — Не выдержав медлительности товарища, вперёд выступил его более смелый сослуживец. — Он ничего нам не объяснял, просто велел передать, что будет ждать вас до сегодняшнего вечера. Координаты места должны прийти на ваш коммуникатор.

Похолодевшими пальцами Бьякуя достал своё устройство и разблокировал экран. В сообщении действительно была отметка — нажав на неё, Бьякуя открыл карту и изучил её расположение.

Ещё одна новость — это определённо была не та территория, что Куросава подавал ему в документах в качестве места проведения экспедиции.

На лице Бьякуи заиграли желваки.

— Куросава сказал что-то ещё?

— Да, — кивнул солдат. — Вы должны прийти один, иначе Куросаки Ичиго пострадает.

Манипуляция была стара, как мир, но потому и находилась до сих пор в ходу, что действовала почти безотказно. Бьякуя пытался понять, в какой момент он просчитался и позволил обвести себя вокруг пальца. Он ведь не был беспечен и собрал всю возможную информацию на Куросаву, прежде чем открыть ему путь к более высоким должностям в отряде — тот был абсолютно чист. Его не впервые шантажировали близкими, но Бьякуя был осторожен и полагал, что тот раз около двадцати лет назад с участием Рукии был последним.

Тот факт, что Куросава посчитал Ичиго важным для него настолько, чтобы сделать его рычагом давления, не делал ситуацию легче. Бьякуя был уверен, что никогда и никому не демонстрировал настолько особенного к нему отношения.

Куросава оказался слишком проницательным — и он был прав.

— Ясно. — Бьякуя вернул коммуникатор в карман. — Из вас все целы?

— Он нас не тронул, — подтвердили солдаты.

— В таком случае отправляйтесь в свои казармы. В моё отсутствие за главного остаётся третий офицер Ивасаки.

На выходе из здания его нагнала одна из сотрудниц секретариата:

— Капитан! Может, стоит вызвать лейтенанта Абарая?

— Нет. Я иду один, — возразил Бьякуя. Не хотелось ни дёргать Ренджи, ни тем более волновать Рукию. — Если не вернусь через несколько часов, доложи обо всём главнокомандующему.

Стоило оказаться на улице, и Бьякуя сорвался в шунпо — рукава формы на ветру хлопали и трепетали, словно крылья всполошившейся птицы. К личному сенкаймону клана добраться было ближе, чем к готэевским вратам, поэтому он без раздумий отправился на территорию поместья. Нельзя было терять ни минуты.

На сердце было тяжело и неспокойно, но Бьякуя, привыкший держать эмоции в узде, не смел поддаваться тревоге. Разум был холоден и трезв; это, однако, не помогало найти ответ на терзающие его вопросы. Он ещё мог понять, как так вышло, что Ичиго позволил схватить себя, хотя, несмотря на некоторые лишения, был отнюдь не беспомощен — Куросава, должно быть, провёл с ним достаточно времени, чтобы отыскать слабые места. Такому, как он, не составило бы труда найти способ на них надавить.

Проблемой было то, что Бьякуя понятия не имел, какую цену запросит Куросава. Что он был за человек? Что ему было нужно? Самое банальное и самое ценное, что Бьякуя был способен дать, это деньги или власть — но непохоже было, чтобы те его сильно интересовали.

С другой стороны, до сегодняшнего дня Бьякуя и вовсе предположить не мог, что Куросава однажды сможет его шантажировать.

Если стражники, охранявшие врата, и удивились его неожиданному появлению, то не подали вида. Поклонившись, те расступились перед ним, освобождая путь. Ещё раз сверившись с коммуникатором и настроив врата на нужную точку, Бьякуя подошёл к инсектарию с адскими бабочками и взял одну на палец, стойко пережив отвращение, когда та обхватила его крошечными липкими лапками.

Сенбонзакура всегда была с ним, а больше ему ничего не требовалось. На мгновение Бьякуя всё же задумался над тем, чтобы взять с собой подкрепление, но тут же отмёл мысль — в таком случае появилось бы слишком много переменных, которые могли повлиять на исход ситуации в негативном ключе.

Не хватит его одного — не смогут помочь и другие.

Раскрывшиеся врата поглотили его фигуру, а выпустили внезапно прямо над бесконечной синевой водной глади. Вероятно, настройка координат прошла не совсем успешно либо же данные в послании оказались не так точны. Определить искомое место, впрочем, было нетрудно — небольшой остров был единственным куском суши в обозримом пространстве.

Как и ожидалось, остров оказался необитаем. Единственным намёком на то, что здесь когда-то бывали люди, служили лишь полусгнившие обломки какого-то небольшого судёнышка на берегу. Пустых, похоже, уже очистили — хоть что-то из предписанного Куросава выполнил.

На той же половине, что и сломанная лодка, его солдаты разбили лагерь — Бьякуя увидел оборудованное место для костра и сваленные в кучу походные сумки. Рядом его ждали две фигуры, и Бьякуя не спускал с них глаз, пока его ноги не коснулись песчаного берега.

— А вы не заставили себя ждать, — удовлетворённо улыбнулся Куросава.

Никаких угроз, требований или обвинений — тот вёл себя так, будто ничего не произошло и это не он был причиной их внештатной встречи.

Будто не у его ног прямо на песке лежал Куросаки Ичиго. Он, похоже, был без сознания; губа разбита, под левым глазом кровоподтёк, а руки за спиной обездвижены заклинанием связывания. Разумеется, тот не сдался просто так и сопротивлялся как мог. Бьякуе пришлось на мгновение прикрыть глаза, чтобы не позволить охватившим его гневу и жалости отразиться на лице — он не хотел забавлять Куросаву своими эмоциями.

— Что всё это значит? — потребовал объяснений Бьякуя.

Кажется, он всё же не сумел полностью удержать лицо, потому что Куросава вдруг что-то заподозрил и весь подобрался.

— Попрошу вас не совершать необдуманных поступков, капитан. — Он продемонстрировал пульт в своей руке — тот самый, что Бьякуя видел у него в НИИ. От устройства на шее Ичиго. — Вы знаете, у меня хорошая реакция.

— Ты наставил на него ограничений, — не спросил — констатировал Бьякуя. Как иначе он мог манипулировать Ичиго?

— О нет, что вы. Точнее, не совсем, — усмехнулся Куросава, потеребив одну из кнопок на пульте. — Вы приписываете мне слишком изящные методы. Всё куда проще — мне достаточно нажать сюда, чтобы устройство сдетонировало. Сомневаюсь, что даже Куросаки Ичиго сможет существовать без головы на плечах.

Сказав это, он почти что бережно пихнул голову Ичиго ногой. Тот болезненно замычал, как мог, уходя от прикосновения, закашлялся от попавшего в рот песка. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы открыть глаза и суметь сфокусировать взгляд. Дёрнул руками, но, конечно же, тщетно.

— Бьякуя, — узнав его, хрипло позвал Ичиго. — Прости…

Бьякуя старался на него не смотреть.

— Молчи, — велел он и переключил внимание на Куросаву. — Отпусти Куросаки Ичиго. В чём бы ни было дело, он здесь ни при чём.

— Какой вы, однако, смешной. — Куросава сощурил лисьи глаза — так они казались совсем чёрными. — Требуете, наверняка зная, что я этого не сделаю. Его жизнь вам так дорога — разве могу я его отпустить и лишить себя преимущества и защиты?

— Я не трону тебя. Клянусь.

— Даже не отрицаете. Как интересно, — отчего-то довольный, отметил Куросава. — Ваши клятвы для меня пустой звук, капитан. Можете не надеяться, что я облегчу вам задачу.

Бьякуя внимательно изучал обстановку, однако не мог улучить подходящего момента, чтобы атаковать. Всё же сколь бы быстр он ни был, нажатие на кнопку в любом случае окажется быстрее. Куросава же не терял самообладания, прекрасно понимая, что преимущество находится на его стороне.

В любой другой ситуации Бьякуя бы рискнул и действовал смелее, особенно когда его сила так очевидно превосходила противника. Однако сейчас, анализируя все возможные неудачные исходы, он просто не мог решиться. Он не единожды терял родных и любимых, и каждый такой раз всё сильнее гнул его к земле. Сломленный, он вновь и вновь упрямо поднимался на ноги — будет ли он в состоянии сделать это снова?

Бьякуя знал, что нет. Потеря Ичиго уничтожит его — и понимание этого сковывало его по рукам и ногам.

— Чего ты хочешь? — Смирение. Уступка. Куросава заметно торжествовал, поняв, что он готов торговаться.

— Я хочу вас, — заявил он. — Хочу, чтобы вы страдали.

— Убьёшь меня?

— Нет. Не знаю, — исправился Куросава. — У меня было столько идей. Думал даже всё-таки убить Ичиго у вас на глазах, но я не настолько жестокий. И, признаться честно, ему, в отличие от вас, страданий не желаю. Поэтому мне кажется, лучшим выходом будет наказать вас вашим же методом.

Ичиго, до этого притихший, вновь затрепыхался:

— Эй, Бьякуя, ты же сейчас не всерьёз выслушиваешь его бредни? — возмутился он, вскинув голову. Бьякуя увидел заплывший покрасневший глаз с налипшим на раздражённую кожу песком и поджал губы. — Какие ещё к чёрту методы?

— Я сказал тебе замолчать, — отрезал Бьякуя. — Не вмешивайся.

— Да как я могу—

— Ичиго, ну где же твои манеры? — Вмешался Куросава — он демонстративно поиграл пультом в руке, и Ичиго, состроив гримасу гневную и отчаявшуюся, действительно закрыл рот. — Не лезь во взрослые разговоры. Я хоть и сказал, что не желаю тебе зла, но это не значит, что буду бездействовать, если ты мне помешаешь.

Поникший и уязвлённый, Ичиго растерянно уставился на Бьякую. Поймав его взгляд, Бьякуя несколько мгновений изучал его хмурое лицо, прежде чем вернуть внимание Куросаве.

То, на что он был готов пойти ради Ичиго — практически на всё, — могло испугать, если бы Бьякуя уже давно себе в этом не признался.

— Ты можешь сделать со мной то, что задумал, только если Куросаки Ичиго больше не пострадает, — выдвинул условие Бьякуя. — Как я узнаю, что ты не обманешь?

— Я уже вернул вам солдат целыми и невредимыми, вы сами убедились, — ответил Куросава. — То же самое будет и с Ичиго. Да и даже если вы мне не верите, разве у вас есть другие варианты? Умираете либо вы, либо он. Выбирайте.

Всё же убьёт. Бьякуя и правда не мог ему доверять, когда тот говорил одно, а несколько минут спустя твердил другое. Но Куросава был прав — у него не было вариантов. Разве что отчаянные шаги.

— Хорошо. Я согласен. — Бьякуя достал Сенбонзакуру из-за пояса и отбросил в сторону. На Куросаву это не произвело никакого впечатления. — Действуй. И всё же могу я узнать, что именно я сделал, чтобы заслужить твой гнев?

— Я знал, что вы не догадаетесь. Но надеюсь, что это поможет вам вспомнить.

Куросава обнажил свой занпакто и двинулся в его сторону. Что-то кричал Ичиго, но Бьякуя не слушал — он был готов действовать в любую секунду. Стоило подпустить Куросаву ближе, даже позволить себя ранить, лишь бы тот поддался эйфории и отвлёкся от Ичиго. Лишь бы—

Двумя короткими взмахами клинка Куросава полоснул по его груди. Раны были неглубокие и точно не смертельные — нередко в бою ему приходилось куда хуже, — но Бьякуя почувствовал, как почва уходит из-под ног. Замешательство, отразившееся на его лице, и правда воодушевило Куросаву, но Бьякуя уже не мог воспользоваться этим его состоянием и контратаковать.

Не из-за боли, конечно, нет. Просто он больше не способен был управлять духовной силой в принципе.

Оглушённый, он завалился на землю, прямиком Куросаве под ноги. Тот выглядел совсем безумным, когда вновь занёс над ним меч, собираясь добить, но Бьякуя думал не об этом. Он чувствовал опустошение такой силы, что едва мог его вынести, и вспоминал, как однажды поступил таким же образом с Ичиго — одна из многих его ошибок. Бьякуя всегда был тем, кто использовал приём, и никогда не испытывал его на себе. Это действовало… отрезвляюще.

Поплывшее сознание сжалилось над ним, поэтому Бьякуя уже не ощутил финального удара.

Несмотря ни на что, смыкая веки в последний раз, он ни о чём не сожалел.