Тэхён любит время вечернего обхода. Кого-то это может удивить, потому что он вроде как не имеет никакого отношения к этому, но это так только для взгляда чужих, ничего не знающих глаз. И только в глазах одного единственного человека Тэхён не просто имеет прямое отношение к ежедневному обходу, но и является неотъемлемой его частью.

Вечерами общежитие таинственное. Коридоры тихие. Общая зона пустует. Раз в пару дней Тэхён любит занять собой диван недалеко от книжных полок и столиков для чтения. Каждый раз он обязательно убеждается, что все правда разошлись. Никто не должен помешать.

К тому моменту, когда он валится на диван, обход, как всегда, уже начат.

Тэхён листает телефон, вчитываясь в посты знакомых. Он часто оставляет просмотр этих бесполезных «новостей» на вечер — у него всегда должно быть что-то, чем он может занять себя в такое время.

Мягкое освещение возле книжных полок почти доходит до Тэхёна, создавая тень из-за спинки дивана. Это и хорошо. Выделяться ему не обязательно. Хватит и того, что его присутствие заметно.

Всё же это довольно простой уговор. Когда он здесь — можно.

В дневное время тоже бывает «можно». Например, мимолётная случайная встреча возле книжных полок ничего не значит, но если эта встреча случается возле автомата с напитками — это зелёный свет, и этим разрешением воспользуются. Это может быть прикосновение к плечу или лёгкое касание возле шеи, пока все заняты подготовкой обедов, а иногда рука и под футболку может успеть залезть за эти пару секунд. Тэхён никогда не знает, что это будет, но будет столько, сколько приличие позволит.

Вечером при едва существующем свете ламп о приличии волноваться не приходится, поэтому когда Тэхён слышит, как неторопливые шаги приближаются, всё его тело напрягается в предвкушении.

Цветочный сладковатый запах доходит до дивана за пару секунд до того, как в проходе появится силуэт. Тэхён не отвлекается от телефона, хотя на уме у него только запах и шаги.

Ближе, ближе, ближе.

Тэхён чувствует затылком движение воздуха сзади, а чуть позже слышит, как на столик опускается чашка. Он даже не задаётся вопросом, что это такое. Он знает. Чай уже стал частью ритуала. Это происходило столько раз, что теперь даже просто появление этого запаха днём в коридоре вызывало дрожь по коже.

Чужие пальцы медленно шуршат по спинке дивана, выдавая передвижение силуэта к другой стороне. Тэхён ловит это боковым зрением, но не отводит взгляд от экрана, пока собственный палец механически листает ленту. Текст под фотографиями размывается, когда в голове на мгновение мелькает картинка этих ладоней на собственном теле.

На спинку со стороны ног падает рубашка, и силуэт обходит диван, чтобы сесть. Теперь можно увидеть его лицо, такое же молодое, как и тэхёново, но черты чуть более нежные. Образ совсем не вяжется с тем, как властно его руки касаются ног и поднимаются вверх. Тело тенью нависает сверху, заставляя дыхание Тэхёна задержаться, но он тут же приводит себя в норму, всё ещё изображая занятой вид.

Когда ладонь забирается внутрь спортивок и касается члена, текст перед глазами плывёт и губы невольно раскрываются, но Тэхён тут же закрывает их и незаметно сглатывает. Он не должен показывать, насколько ему это нравится, и хотя из раза в раз у него получается всё лучше, это всё же даётся ему с большим трудом.

Потому, что он правда наслаждается этими ладонями на теле, нагло задирающими футболку вверх, как и губами на коже, целующими ниже и ниже с очевидным намерением пойти до конца.

Только когда эти самые руки заставляют развернуться лицом вниз, Тэхён с облегчением прикрывает глаза. Он может позволить себе хотя бы это. Скоро и дыхание, и стоны он не будет сдерживать, но он постарается продержаться так долго, как получится.

Экран телефона всё ещё ярко светится в другой руке, и Тэхён заставляет себя открыть глаза, поворачивая голову, чтобы посмотреть туда. Он знает, что в этот момент за ним наблюдают. Поэтому он это и делает. В этом весь смысл. В иллюзии. Даже если с первым толчком он перестаёт понимать весь текст на экране.

Тэхён не пытается понять, что читает. Только продолжает бездумно пролистывать ленту с мелькающими картинками и время от времени останавливается, чтобы напомнить себе не закрывать глаза.

Обычно он может продержаться так несколько минут, но рука поперёк груди заставляет приподняться, и телефон приходится оставить, чтобы найти опору под обе руки. Подлокотник выдерживал и не такое, поэтому Тэхён смело упирается ладонями в него. Слушая тяжёлое дыхание над ухом, он позволяет и себе иногда срываться на хриплые выдохи, и, похоже, это заметно, потому что ритм начинает меняться. Ускоряться.

Держаться на своей опоре становится труднее и в какой-то момент одна из рук соскальзывает, но тут же упирается в столик рядом.

Столик шатается, и когда к спине прижимается тело, становится только хуже — чашка опрокидывается и чай льётся по столу на пол. Туманный взгляд Тэхёна следит за этим несколько секунд, пока и без того слабое сознание не перекрывается удовольствием от оргазма.

Рядом с его ладонью в стол упирается ещё одна, и пара пальцев проходится по лужице чая, прежде чем прикоснуться к губам Тэхёна. Всё ещё поглощённый удовольствием, он открывает рот и берёт их внутрь, выпуская первый за сегодня сдержанный стон. Тело напрягается и подрагивает от не прекращающихся толчков, несмотря на то, что он только что кончил, и, будто нарочно, на член ложится рука, заставляя вымученно простонать.

Иллюзия начинает разваливаться, но оба уже слишком далеки от реальности. Они теперь внутри другой иллюзии. Той, где важно только удовольствие друг от друга, независимо от беспорядка, который они наводят в общей зоне отдыха на старом диване.