чайлд вылетает из дома в футболке и джинсах, схватив ключи от машины.

в воскресное утро дороги пустые и мёртвые, как высохшие вены. он приоткрывает окно, впуская в салон холодный ветер, и выжимает газ. деревья сливаются в один сплошной лагающий хромакей.

заправка без машин скалится беззубыми деснами. он опускает стекло до упора.

— привет.

чайлд молчит несколько секунд, но всё же отвечает без тени улыбки.

— привет.

кэйа прокручивает колёсико зажигалки в сотый раз, хотя газ в ней кончился ещё на прошлой неделе.

в нос забивается дорогой парфюм. чайлд роняет голову на руль.

— я устал.

— от меня?

— в целом.

— тогда уезжай. у тебя всегда хорошо получалось начинать сначала.

кэйа задумчиво стучит пальцами по бардачку, потом вдруг продолжает.

— я поведу. ложись на заднем сидении. сколько ты не спал?

чайлд жмёт плечами.

— неделю?

они меняются местами и кэйа стягивает с плеч курточку, не глядя кидает её назад.

только когда под колёса ложится трасса он заглядывает в зеркало, чтобы увидеть чайлда спрятавшегося под кожей с головой.

кэйа крепко сжимает губами сигарету и жуёт фильтр. он ведёт в тишине ровно, быстро и плавно, постепенно сбрасывая скорость, чтобы дать ему время.

камни шуршат под колёсами. кэйа бесшумно закрывает дверь и садится на капот.

на побережье холодно.

чайлд накидывает на него куртку и ложится рядом — сонный и взъерошенный — прижимает замерзающие руки к тёплому железу.

— почему сюда?

— ты любишь море. подумал, сможешь здесь дышать.

чайлд в ответ молчит, потому что кэйа снова прав. не раздражает, но невозможно привыкнуть.

потом он вдруг спрашивает.

— ты любишь меня?

кэйа серьёзно смотрит на волны, бьющиеся о горизонт, и медлит, радуясь тому, что солнце так и не пробилось сквозь холодные тучи. из яркого рядом только рыжие волосы и багровое пятно у чайлда на шее.

— да. думаю, да.

— ты всегда думаешь.

— а ты?

— нет.

кэйа кивает. морская пена глотает носки потёртых кроссовок. чайлд дышит и берёт кэйю за руку.