Проходя мимо дверей лазарета, Блейд замедлил шаг, словно опасался потревожить того, кто там находился. И расслышал чей-то негромкий голос.

Удивленный и обрадованный, Блейд осторожно заглянул внутрь.

Рядом с кроватью Эйзенхорна сидел Эмос с книгой в руках. Обернулся на скрип двери.

— А, это ты, Малыш? Так заходи, не стой!

— Он очнулся? — шепотом спросил Блейд. Эмос покачал головой:

— Пока нет.

— А зачем же ты вслух?

— Понимаешь, бывает и так, что человек без сознания всё-таки слышит и воспринимает окружающие звуки. Я думаю, Грегору будет спокойнее от звуков знакомого голоса.

— Понятно, — кивнул Блейд. — Ну, я пойду, не буду мешать.

— Ты не мешаешь, — возразил Эмос. — Какая разница, что именно я говорю, все равно…

Старик осекся, заметив, как лежащий в постели Эйзенхорн повернул замотанную бинтами голову.

— Эмос? Это ты?

— Да, Грегор, все в порядке, — поспешил он ответить.

— Ну конечно, ты, — в голосе Эйзенхорна слышалась теплота. — Который раз я прихожу в себя под твое бормотание?

— Ты правда хочешь, чтобы я посчитал? — уточнил Эмос. — Это займет некоторое время.

— Нет, конечно, — Эйзенхорн чуть помедлил, потом спросил: — А что у меня с глазами?

— Все нормально! — горячо заверил старик. — Честное слово!

— А почему же я ничего не вижу?

— У тебя все лицо изрезано, — пояснил Эмос. — И поскольку ты все равно был без сознания, мы решили, что проще будет так забинтовать. Ну, раз ты очнулся, сейчас перевяжем…

— А если бы я не очнулся, когда бы стали перевязывать? — перебил его инквизитор.

— Вероятно, завтра.

— Ну, значит, завтра и перевяжете, — решил Эйзенхорн. — Право, я и так помню, как выглядит наш лазарет. А кто это тут с тобой?

— Это Блейд.

— Блейд? Подожди, я вспоминаю…

— Вспоминаешь, кто такой Блейд? — встревожился Эмос.

— Нет-нет, не беспокойся, друг, не так сильно мне досталось по голове, — казалось, будто Эйзенхорн улыбается под повязкой. — Если память меня не обманывает, Блейд, ты спас мне жизнь.

Блейд покраснел до ушей.

— Нет, что вы! Это Гарлон…

— Не морочь мне голову, Малыш, — покачал головой Эйзенхорн. — За миг до того, как я потерял сознание, Гарлона с нами не было. И раз мы оба живы, значит, какое-то время ты дрался один.

Он протянул руку на голос. Блейд растерянно оглянулся. Эмос, не тратя слов на объяснения, соединил их руки. Рукопожатие было коротким, но крепким.

Потом Эйзенхорн устало вздохнул:

— А теперь оставьте меня одного.

— Ты уверен, Грегор? — заботливо переспросил Эмос. — Если что, мы можем и помолчать.

— Да идите же! Ничего со мной не случится.

Они вышли в коридор. Блейд смотрел на старика безумными и счастливыми глазами.

— Эмос! Эмос, это просто не передать… я так благодарен ему, и тебе, и Нейлу… Эмос, ты самый умный, ты все знаешь…

— Это не одно и то же, — перебил его старик. — Я знаю больше Грегора, но он, а не я, заметит связь между двумя совершенно разными фактами.

— Это неважно, я не о том, — отмахнулся Блейд. — Я хотел спросить — скажи, как мне отблагодарить всех вас?

Эмос задумался, потом заговорил не торопясь:

— Ты спас Грегору жизнь, думаешь, этого недостаточно?

— Если я десять раз спасу ему жизнь, и того будет недостаточно! — горячо ответил Блейд.

— Что же, постарайся спасти ему жизнь сто раз, — с серьезным видом сказал Эмос. — Думаю, у тебя будет такая возможность. Что до меня, то мне хватает того, что ты часами выслушиваешь мои рассказы и рассуждения. А Гарлон… Пригласи его выпить!

— Ты шутишь? — недоверчиво переспросил Блейд.

— Я плохо умею шутить, ты же знаешь, — усмехнулся старик.