От воды шел едва заметный пар, исчезая на кромке бадьи. В бане стоял приятный полумрак, язычки пламени из печи расчерчивали длинными тенями помещение. Тепло облекало тело, стекая по шее испариной. Пахло можжевельником, легкая нотка пихты щекотала нос и оседала на языке.

Вода в бадье — что в большой чарке, откуда можно зачерпнуть сразу нескольких купальщиков, — плеснулась, захлюпала под ногами. Бархатистые груди мазнули по щеке и устроились рядом. Покатые плечи вздымались чуть вверх, к лебединой шее. Нежные губы распахнулись навстречу банному пару. 

Куроо подвинулся, но только для того, чтобы неспешно развернуться и накрыть эти губы своими, положить влажные ладони на груди, огибая форму. Под пальцы попадались длинные блондинистые волосы, щекотали тыльную сторону ладони. 

По бане растекся гортанный стон, оседая в ушах пенкой, как от игристого шампанского. Ее глаза — два малахитовых хрусталика — закатились, скрылись под веками. 

Тонкие вытянутые пальцы нырнули под воду и легли на член, мерно покачивая вверх-вниз под ритм его сердцебиения. Они были совершенно одни в этой бане, в этом тающем под шелковыми ресницами времени. 

Куроо задорно хмыкнул и пересадил ее к себе на колени, глядя, как по ключицам и соскам стекают капли. Он явно попал в рай: чистый, приятно пахнущий, полный неэфемерного удовольствия. Такое нечасто встретишь в борделях, особенно если городишко мелкий.

Она едва наклонилась, насаживаясь на член и покачивая бедрами. Реальность размывало то ли в банном мареве, то ли в собственном помутневшем сознании. Сколько они трахались? Сколько раз повторялось удовольствие? Он не хотел считать. Если не выгоняют, то и черт с ним. 

Двойное наслаждение по цене одного действовало, как кошачья мята на котов. Куроо вконец разомлел и откинулся на деревянную спинку, а девушка пересела на сиденье рядом, продолжая задумчиво поглаживать чужие бедра. 

Ее голос полился елейно: 

— Ну и как? В итоге ты узнал, где он прячется? — поинтересовалась она.

— Пфф, конечно узнал, — самоуверенно дернул плечом Куроо. — Спрашиваешь тоже. Не зря же я лучший ведьмак. 

— Из всех трех мест, какое больше всего привлекло похитителя книг? 

И Куроо рассказал то, что узнал за эти дни. Рассказ шел размеренно; он не заметил, как увлекся.

В Грабовой Бухте было так же пусто, как в мозгу горного тролля. Кто-то заботливо расчленил монстра и припрятал останки в месте, где ни люди, ни звери не найдут, а потом сжег, чтобы не привлекать трупоедов. На пепелище остались только кости. Куроо определенно узнавал ведьмачий подчерк.

В одолженной карте он вычеркнул местность, подул, чтоб чернила не смазались, и убрал за пазуху. Местные в порту божились, что никаких чудищ не видели уже несколько десятков лет; тишь да гладь, да благодать. Одного блаженные никак не могли отрицать: за последние несколько дней в городе случилось немало неприятностей. Все началось с того, что управляющий недосчитался казенного имущества в городской ратуше. Делались самые дерзкие предположения, кто мог выкрасть охраняемые вещи и чем именно они были. Поговаривали даже, что управляющий недосчитался личного дневника, в котором хранил ценные бумаги. 

Затем из местного птичника разлетелись почтовые вороны. Город на пару дней отрезало от остального мира. И под конец пропали знахари, так что хворые стояли мрачными изваяниями под воротами управляющего и подвывали в унисон холодному ветру.

Ожидаемо, виноватого не нашли. Куроо мог только посочувствовать; даже его, бывалого ведьмака, умудрились облапошить несколько раз. Он почуял, что начинает нагонять незнакомца, когда след его проделок, зачастую скрытый в других событиях, стал попадаться чаще. 

След петлял по речной границе между Темерией и Реданией, пока не привел в предместья Оксенфурта. Там он подслушал занятный разговор школяров. Их так увлек спор, что они не заметили притаившегося за домом ведьмака.

— Говорю же тебе, ничем Академии не помогут темерские солдаты! Тут кто-то очень особенный, раз проник мимо стражи в загородный склад и спер часть коллекции, готовившейся прибыть в Оксенфурт. Ну не мог это быть обычный человек. Даже если… 

— Даже если что?! Я вот думаю, это был один из учеников, или доцентов, или…

На миг показалось, что притихло все, включая деревенских жителей.

— Ты бы еще придумал тут теорию заговора, что доцент превратился в демона и утащил книги. Как бы то ни было, никто не может понять, зачем было красть труды по спряжению сфер: в них нет практической ценности!

— Кто знает, кто знает. Только вот это очень взбесило ректора… Солдат послали на север, говорят, там видели кого-то весьма подозрительного. 

Один и тот же сценарий повторялся везде: пропадали труды, чаще всего по сопряжению сфер. Крестьяне только качали головами: мол, никого не видели, в ночи не шастали, убийства не происходили. Да и вообще — ну кому книжки нужны! Дряхлые и расслаивающиеся. Редкие ученые мужи, оглядываясь по сторонам, шептали: мол, видели чью-то тень, ползущую по крышам. Но на этом мнения у всех расходились. Никакой конкретики. 

Чешуйки и гнилостный запах тоже не появлялись. Однако Куроо с упорством быка шел вперед: чувствовал, что след приведет его не только к похитителю, но и к новым сведениям о монстре. 

— Получается, что часть из списка ты обошел, — мурлыкала девушка. — И какое место будет следующим?

Куроо отклонил голову, вдыхая полной грудью нагретый воздух бани. Девушка не перебивала, только задумчиво провела по старым шрамам на груди, согнулась и опустила голову под воду. Она приникла губами к головке, пока он сипло говорил:

— Самый ближайший из всех Третогор, но там подозрительно тихо, никаких вестей. Побывал сегодня. Говорят, все готовятся к праздничному гулянию в загородной вилле близ Корво, — от звука голоса раздавалось неожиданно громкое эхо, а ведь до того его не было. — Миленькая такая. Сам бы в ней поселился, да боюсь наскучит пялиться на проплывающие корабли. Что-то мне подсказывает, что гуляние пройдет не без происшествий, неплохо будет заглянуть туда, так что…

Он прервался. Ни реакции, ни звука. Под ложечкой засосало от подозрительного чувства, молчавшего все это время. Губы продолжали беззвучно двигаться на члене и только пузырьки поднимались к поверхности. Как она могла дышать под водой? Почему не поднималась? 

— Эй, ты слушаешь? — поинтересовался Куроо, постучав легонько ладонью по спине.

Огонь в камине потускнел. Тени удлинились, аромат растворился в воздухе. Куроо на всякий случай нашарил меч, оставленный возле бадьи. Он хотел, чтобы она отлипла от него.

— Ну все, хватит. 

Куроо сжал за волосы и потянул наверх, с силой вынимая горе-любовницу из воды. Он слишком поздно начал что-то подозревать. 

На него смотрело истощенное безносое лицо, серое с прожелтью. Глаза слепо и жадно шарились, кожа натянулась морщинами. Вместо лебединой шеи торчал ломанный скелет, груди обвисли и болтались трухлявыми разлагающимися мешками.

Она раскрыла пасть: лепестки вместо рта, ощетинившиеся рядами акульих клыков. Истошно завопила. 

Дрогнули окна, со звоном разбиваясь и разлетаясь мелкой крошкой. Снаружи грохнул гром, влетела ослепляющая молния. Любовницей оказалась Дэарг-Дуэ*.

***

Куроо вздрогнул всем телом, с размаху налетая затылком на ствол дерева. Он сидел вдалеке от тракта, на котором действительно что-то грохнуло: может, телега разбилась или что-то еще. Ни грома, ни молний. Никаких девиц-вампиров. В баню после сна как-то расхотелось наведываться.

От него все еще воняло проведенными в дороге неделями. Вещи порядком истрепались от погонь по лесам и оврагам, но он просто не мог заставить себя остановиться, лишь бы прихорошиться. 

Куроо осоловело проморгался и потер глаза, чтобы точно убедиться в том, где находится. Встал, отряхиваясь от земли, поднял вещи. Проверил, прочно ли закреплены мечи за спиной и достал серебряный Саррим. Затем сделал пару круток, завершая маневр выпадом в сторону дороги. Успокаивал шалящие нервишки.

Вдалеке белела роскошная приморская вилла, куда потихоньку съезжались на стройку рабочие. Надо было как-то их обхитрить и пробраться внутрь незамеченным.

***

Ему много раз не везло, но всякий раз он выбирался из передряг победителем или почти (не) проигравшим. В этот раз вырвать победу из лап судьбинушки не вышло. Он вошел с черного хода, даже не пытаясь прикидываться местным. Стражи внутри было мало: основная стройка шла на улице, ее-то и пытались караулить. Барскую виллу сторожили от силы человек пять, но даже они могли стать серьезной занозой в заднице, если нужно было настичь цель тихо.

Куроо юркнул в боковой проход. В сознании стрельнуло, а потом донесся тот же аромат, что он почувствовал в Ард Каррайге, когда треснул кристалл. Запах цеплялся к стене, уходил сквозь нее. Пришлось напрячь ведьмачье чутье и пошариться по стене; там обнаружилась нажимная плита, которая едва поддавалась. Кто-то хорошенько постарался, чтобы ее заклинило. Поковыряв перочинным ножиком, он скользнул в образовавшийся лаз. Каменная дверь бесшумно затворилась за спиной, накрывая вошедшего иссиня-черным покрывалом мрака.

Оставшийся запах вел выше, по узкой лестнице, то ли к покоям, то ли к личному кабинету. Книжный воришка уже не скрывался, посчитав, что угрозы рядом нет. А вот посмотрите-ка. Куроо та еще зараза и прицепится любому на хвост. 

К тому времени, как он достиг Корво, в голове роилось множество предположений касательно странного ведьмака. Он устраивал позади себя переполох, зачем-то избирательно подходил к выбору чтива, обдурил Бан-Ардских идиотов ради того, чтобы попасть в башню, а в свободное время убивал монстров и делал это так профессионально, что ни один кмет не почувствовал реальной угрозы. Вдобавок, он зачем-то помогал магичкам, хотя те никогда не жаловали ведьмаков. Кто он? Что ему действительно нужно? Как именно он связан с тенью, преследовавшей заказ?

Даже в смелых предположениях он и помыслить не мог, что ему попадется самый скверный претендент на первое место ублюдка всея континента. 

Лаз поднимался в обширную библиотеку, которой явно часто пользовались. Ни пылинки на поверхностях, камин в дальнем углу едва теплился, несмотря на теплое время года. Ростовые окна расчерчивали два этажа на идеальные зоны. Буковые шкафы и маленькие тумбочки подпирали стены, усыпанные местными жемчугами, расшитые ковры устилали пол. На втором этаже его ожидал сюрприз. Куроо тихо взошел наверх, ступая максимально бесшумно. На случай, если от него снова сбегут, он вынул из ножен стальной меч, перехватив поудобней.  Перед ним развалилась примадонна монстровской вечеринки.

— Так вот ты какой, воришка талмудов Дайшо.

Перед парадной лестницей сидел ведьмак, сложив ногу на ногу на столе, и читал какую-то книженцию. Длинные волосы, будто тиной покрытые, собраны в крысиный хвост, затылок выбрит. Часть их свисала вперед наподобие челки. Кое-где виднелись редкие седые корни. В остальных местах их старательно закрасили. Темно-зеленые доспехи с плетеными вставками обрамляли поджарую фигуру, повторяя изгибы тела. Пластичная, хорошо слаженная броня не гремела, не скрипела. На вид ему было столько же, сколько и Куроо; можно было даже поспорить, что они ровесники.

Когда ведьмаку надоело сидеть под любопытными взглядами, он подал голос, как будто обращаясь к старому знакомцу:

— О, так ты наигрался в ищейку и нашел своего монстра. — Нотки жалостливого ехидства походили на переслащенный яд.

Хоть сцеживай в фиал — настолько его было много.

— Еще не нашел. Хотя подожди-ка… Вот же, сидит передо мной целый упырь, похлеще всяких мелких гуликов!

Куроо стрельнул глазами на медальон в форме головы змеи и — ну конечно — пересекся взглядами с ведьмаком. Дайшо выглядел скорее укоризненно, чем уязвлено. Он наклонил голову и вздернул тонкие брови, саркастично улыбаясь одними глазами, безмолвно вопрошая «ну а кого еще ты хотел увидеть?»

Да кого угодно, лишь бы не эту подлую рожу. Но он соврет, если скажет, что после всех гонок по селам и весям не хотел ухватить его за хвост, остановить и хорошенько потрясти. 

Ведьмак отложил книгу в сторону и с деланным состраданием вздохнул. Как будто Куроо, черт возьми, нуждался в чьей-то жалости!

— Убогая пародия на воображение, — сообщил он.

Куроо всегда говорили: будь умнее, не спорь с дураками, ты же, черт возьми, помощник народа. Но нет, сейчас Куроо спустил поводок хладнокровия, как будто ему просигналили начинать представление язвенников.

— Да ну? И что ж ты там наразглядывал, шустрые ноги всего континента? 

Дайшо деланно пожал плечами, и Куроо почувствовал себя заранее оскорбленным. Какой там яд вживляют змеятам на испытании травами? Травануться можно.

— Много чего, помимо отвратительной двухнедельной вони, — он поморщился, как будто вонь действительно можно было разглядеть. — Куроо Тетсуро, тридцать годков от роду. Бродяжка из Цидариса, выполнявший грязную работу лет до семи, пока его из жалости не приголубила местная шлюха. Интересно, каково это: проворачивать грязные делишки для борделя, чтобы оплачивать чужие счета? Питаться впроголодь портовыми объедками, вылавливать по ночам из сетей моллюсков?

А правда ой как больно корежила естество. Та самая правда, которую не вынимают из дальнего угла души, где плесневеют худшие воспоминания. Эта была та правда, о которой он молчал, глядя на беззаботную жизнь Миколая. Куроо сжал сильнее рукоять, но сесть не решился.

Дайшо хорошо подготовился.

— Потом тебя выкупил у шлюхи старший ведьмак по имени Яку. Интересно, и что он разглядел в таком неудачнике?

— Все ведьмаки — неудачники, которых судьба пнула на дорогу грызть чужие шеи, чтобы не скончаться от голодной смерти. Сам-то чем похвастаться можешь? Пустой болтовней? Может, ворованными книжками?

— Ты всех меряешь по себе? — прищурился Дайшо, уперев подбородок в ладонь. — Или ты просто хочешь мне насолить за слишком короткий язычок? Ну так давай, валяй, большая киска идет мстить за свои надуманные обидки.

Не прошло и пяти минут, а они уже обмениваются любезностями. Что дальше — дружеская поножовщина? Сальса с мечами? О, да этот парень сам не знал, когда остановиться.

Куроо закатил глаза на такие позорные обвинения. Перестук эглетов на перчатках заставил насторожиться, и он заметил, как руки Дайшо потянулись к боковой панели стола.

— Ну конечно меряю! Но, знаешь, дружище, — о черт, зачем ты сам продолжаешь, Куроо, — сегодня линейки с собой не захватил. Прости! Так спешил, что по дороге обронил, как раз где-то в испражнениях недобитого тобой монстра. 

Они препирались, как два подростка, едва вылезшие из навозной кучи. И все-таки слова достигли цели. Внешне Дайшо остался неподвижным, но по щекам заходили желваки, дернулся кадык.

— Так ты был там. Гонял все это время непонятное чудовище с самой Хагги, — скорее утвердил, чем вопросил Куроо, сдвигая брови. 

Дайшо молчал, а молчание — знак согласия. 

— И склянки тоже ты оставил. Ты та самая тень, — изрек окончательную версию Куроо, следя за наклоном Дайшо. В этих его движениях чувствовалась собранность пружины, которая вот-вот лопнет.

— Удивительно, я-то думал, в твоей голове не осталось рабочих извилин. — Дайшо пожал плечами, изображая удивление. — Еще можешь соображать, котенок. 

Его раскосые глаза удивленными не казались. Напротив, они внимательно шарили по Куроо в поисках скрытой угрозы. Невольно цеплялись за меч в руке. Каждый ведьмак желает знать, где кончается терпение кота. 

— Скажи мне вот что. — Куроо пошел прямо на него, замечая, как Дайшо сжал что-то под столом. — Чем тебе помогут какие-то там книженции против чужеродного монстра?

И наступил мыском сапога поверх ладони, метнувшейся вверх с зажатым ножом. Знал, что так и будет: ведьмаки школы змеи не гнушались скверных методов при решении проблем. 

— Не твое дело, — зашипел Дайшо от боли, пытаясь выдернуть руку, но — тщетно. — Вали своей дорогой, откуда взялся.

— О нет, дело-то как раз мое. — Куроо занес руку с мечом за спину, свободной поддевая Дайшо за подбородок, заставляя обратить на себя мечущийся взгляд. — Видишь ли, это мой заказ.

— Твой? — Дайшо прыснул, закатывая глаза и выразительно дергая нижней губой. — Что-то не припомню, чтоб видел тебя, охотящимся на тварь. Можешь ты просто не поспевал, бедняжка?

И, будто в подтверждение своих слов, вскочил и резко крутанулся, используя тяжелый плащ как метлу. Куроо припечатало подолом прямо в нос, и он зажмурился, отпрянув. Терять змееныша из поля зрения было роковой ошибкой. В следующий момент Куроо обнаружил в руках пустоту, обернулся — только для того, чтобы отразить удар.

Дайшо сжимал два стальных меча, нанося короткие рваные удары. Куроо закрутился волчком, отражая выпады сбоку. Так могло продолжаться до бесконечности: один защищается, другой изматывает. Куроо схватил за наплеч и отбросил к стене. Дайшо до противного элегантно кувыркнулся, даже не запинаясь в злоебучем плаще. Кровь закипала от досады. Засверкали в воздухе контрудары, заставляя противника защищаться из неудобного положения. 

— Ты! Появляешься из ниоткуда! — рявкнул Куроо, ритмично звякнули лезвия. — Спираешь мой заказ, гнида! 

— Это был не твой заказ! — фыркнул Дайшо, сдувая со лба налипшую прядь то ли осоки, то ли волос. — Ты просто вмешался не в свое дело!

И, будто назло, подставил подножку. Уже замахнувшийся Куроо пошатнулся, но устоял. Мир перед глазами совершил цирковой кульбит.

— Нечестно! Это я должен выполнять поручение барона!

— Что еще за барон? Что за чушь ты несешь?

Дайшо остановился только на миг, но этого хватило. Куроо вцепился и развел его руки в стороны, мешая орудовать мечами. Вытолкал грудью в шкаф, с силой ударяя. Соперник оказался чуть ниже ростом, ровно настолько, чтобы вперить снизу вверх озлобленный взгляд. У всех ведьмаков глаза были как под копирку — кошачьи желтые, а у этого проглядывала в полутьме прозелень. Какая-то мутация, которая делала их, как в идиотских присказках кметов, действительно светящимися. Зрачки сузились до предела, оставляя две тонкие змеиные иглы, бдящие, не моргающие.

— Барона. Из Хагги, — сосредоточенно пропыхтел Куроо.

Он чувствовал, как пульс на запястьях стал более четким, ударяющимся гулом в его собственной груди. 

— Я не был в замке, идиот. В крепости — да. Но не у барона, — хрипло процедил Дайшо, наконец моргая. Все-таки человек.

Снаружи послышались обеспокоенные голоса. Какого черта именно сейчас— 

Додумать он не успел. Дайшо наподдал коленкой прямо в пах, заставляя согнуться, и выскочил из объятий. Пуф — и нет змееныша. 

В дверь стали активно ломиться, мешая их маленькому дружескому рандеву. Дайшо уже стоял в оконном проеме, готовясь прыгнуть — куда ты сигать собрался, идиот? — с высоты пятого этажа. Куроо лично проверял: внизу в полумиле была только голая земля. Ни лесочка, ни садочка. 

— Тогда кто тебя послал, черт возьми?!

— А это, — Дайшо покладисто улыбнулся, прищуриваясь так мерзко, так блядски, что Куроо надолго запомнит этот взгляд, — котам знать не положено.

И выскользнул в окно. 

Куроо кинулся следом, только чтобы лицезреть под окнами виллы пресловутый пейзаж без ведьмаков-экстремалов. Его как будто тут и не было.